Демон в красном пальто

Две стройные фигуры очерчивали шагами номер, сплетаясь в порыве страсти. Руки парней были сплетены, сердца бились точно в такт любовному ритму. Сань Лан настойчиво целовал «принца», накрывая чужой рот своим. Эти пухлые, персиковые губки были так нежны и неповторимы в своем недолгом касании, словно были созданы для поцелуев. Се Лянь обвил руками чужую шею, и влажный, огненный поцелуй отпечатался на тонких устах. «Принц» делал два шага назад при каждом прикосновении губ, стараясь удержать равновесие. Горячее дыхание Хуа Чэна опаляло белоснежную шею. Он продолжал отступать шаг за шагом, пока не оказался прижатым к широкой кровати. Сань Лан приподнял возлюбленного за подбородок и взглянул на то, как его мягкие черты лица пересекала тонкая линяя очень мягких бледно-розовых губ. Стоило Хуа Чэну коснуться пальцем его рта, как губы Се Ляня подсознательно раздвинулись. Это выглядело так, словно он просил поцелуй. Их уста мокро переплелись. Сквозь тонкий слой ткани, Сань Лан проводил широкой рукой по заманчивым изгибам тела любовника. Несколько мгновений спустя, Хуа Чэн нехотя прервал столь сладкое и ненасытное для него соприкосновение, давая любимому перевести дыхание. Тонкая паутинка слюны протянулась между ними. Черные пряди падали на белоснежное покрывало. Полумесяц отдавал серебряным светом сквозь окна. Взгляд Сань Лана был направлен сверху вниз, грудная клетка ускоренно вздымалась при каждом вдохе, длинные реснички обрамляли пару медовых глаз, поблёскивающих, словно янтарь на солнце. Лицо белее нефрита и кожа нежнее любого лепестка лотоса. Едва переведя дыхание, Хуа Чэн почувствовал как на его шее сцепилась пара нежных, любимых рук, вновь возвращая того в страну бесконечного блаженства. Их языки танцевали в пламени страсти, переплетаясь все больше и больше с каждым мгновением. Сань Лан прислонился ко лбу «принца», его голос слегка хрипел, когда он спросил: —Я могу? Мужчина в белом тяжело дышал, его небесные черты были окрашены румянцем. Цвет губ становился все более и более заманчивым, очень нежный, светло-красный. Стоило им разорвать поцелуй, как Се Лянь пролепетал тихое, почти неслышное: «Ещё». Не дождавшись ответа, он обхватил затылок Сань Лана и притянул того к себе, после чего затянул того в длительный поцелуй. Пока чужие губы были заняты, Се Лянь положил его руку прямо на свою рубашку с явным намеком «расстегни». Стоило ему только-только сменить выпачканный свитер на свежую одежду, как он вновь оказался раздетым. Поняв того без слов, Хуа Чэн принялся расстёгивать верхние пуговицы, проводя большим пальцем по ключицам. «Принц» был не только не против тактильности, наоборот, он всем телом жаждал прикосновений этих сильных, но в то же время таких нежных рук. Тело становилось все более податливым, выражая тем самым своё молчаливое согласие. Он не знал, что случилось с его застенчивостью, но с этим человеком он становился пугающе жадным до ласк. Каждый дюйм на коже, ощущавший прикосновение, заставлял выгибаться и пускал мурашки от удовольствия по всему телу. Касание чужих рук обжигало, вводя в экстаз. Периодически он сам направлял эти бледно-белые кисти в нужном направлении, а Хуа Чэн умело под него подстраивался. Талия, живот, спина. Руки Сань Лана бесстыдно блуждали по телу любовника, плавно очерчивая каждый изгиб. Всю жизнь для него не было никого любимее и желаннее Се Ляня. Он так долго ждал его и, наконец, может выразить свою любовь на новом уровне. Остренькие клычки слегка прикусывали розовые бусинки сосков. От неожиданности и наслаждения Се Лянь слегка вздрогнул, и по его телу пробежала волна блаженных мурашек. —Ах…- тихий стон сорвался с губ «принца» и также быстро и легко утонул в ночной тишине. Он опустил взгляд вниз, когда Сань Лан проводил языком по мышцам брюшного пресса. Поднимаясь всё выше и выше, он покрывал поцелуями каждый сантиметр тонкого слоя чувствительной кожи. Хотелось утонуть в океане касаний и восхитительных ласк. Когда руки Се Ляня занялись одеждой любимого, Хуа Чэн без промедления коснулся изящными пальцами его спины. Он сделал это настолько легко, что Се Лянь невольно прогнулся вперёд. Он хотел застонать, но его рот уже был занят. Ощущение чужого присутствия на губах было настолько приятным, что отдавалось мурашками по всему телу. Они не могли оторваться друг от друга. Начали целоваться ещё горячее. Хуа Чэн всё сильнее запускал в рот любимого язык, творящий там бесчинства. Пока одна его ладонь поддерживала «принца» за талию, другая продолжала бесстыдно блуждать по телу. Эта рука такая бесстыжая, но такая соблазнительная. Она была словно источник экстаза для него. Хоть они и были сплетены долгим поцелуем, изо рта Се Ляня все же слетало пару томных стонов. Это не могло не заводить Хуа Чэна ещё больше. Спустя пару эротичных вздохов, он, взяв на себя инициативу, окончательно снял с себя, а заодно и с любовника последнюю одежду. Се Лянь просто не мог не смутиться от представшей перед ним картины. Спортивное, но вместе с этим в меру мускулистое тело, объемная грудная клетка и сечёный пресс. Но самое главное - это плечи. Его широкие, сильные плечи и массивная спина - это то, что могло свести с ума одним своим видом. Было невероятно сложно не потерять голову и не поддаться искушению. Вот и Се Лянь не смог. Быть голым перед кем-то... Это было так странно и… Возбуждающе? Было трудно точно опознать это чувство - он не испытывал ничего подобного раньше. Такого… Пленительного и приятного... Внизу всё пульсировало, дыхание становилось более глубоким, отрывистым. Хотелось чувствовать чужие касания, позволить любимым рукам гулять по телу и утонуть совместно в этой страсти. Увидев такого Хуа Чэна перед собой, он, потеряв всякий стыд, повалил возлюбленного на себя и начал нежно целовать его в губы. Указательный палец Сань Лана гулял по прогнутой спине, очерчивая линию позвоночника. Лопатки сжимаются от столь желанных и мучительно приятных касаний. Сквозь губы доносится блаженное мычание. Касание чужих рук приносило удовольствие, но в то же время обжигало. Се Ляню нравилось ощущать его руки на своей груди, спине, бедрах. Каждая клеточка тела дрожала, переполняясь подступающим экстазом. Это чувство было незнакомо «принцу», и только с Хуа Чэном он смог его познать. Сань Лан не стал терять времени и, смочив два пальца обильным слоем смазки, медленно один за другим ввел их внутрь. Ощущение было таким необычным и приятным, что с губ «принца» против воли сорвалось нечто между вздохом и стоном. Плотские утехи были новы, но от этого не переставали быть менее приятными. С каждым моментом он входил все глубже, легонько играя пальцами внутри. С каждым движением фаланг пальцев, Се Лянь ощущал как все чаще и чаще Сань Лан задевал ту самую чувствительную точку внутри него, делающую его таким податливым и уязвимым в постели. Незнакомо-приятное ощущение окутывало подобно одурманивающему туману. Внизу все пульсировало и горело, дыхание делалось неприлично глубоким и частым, а сам он с каждой минутой всё больше утопал в океане удовольствия. Тихие хлюпанья доносились со стороны маленького отверстия. Спустя пару минут растяжки, Се Лянь почувствовал как пара пальцев покинула его дырочку, а на их место упёрлась массивная головка члена. Благодаря обильной смазке и хорошей растяжке, половой орган без проблем проскользнул в него и так же легко задвигался внутри. Пусть Хуа Чэн и делал все крайне медленно и аккуратно, Се Лянь отчётливо ощущал как неприлично огромный размер давил на стенки маленькой дырки, однако чрезмерно сильное возбуждение и чувство неудовлетворённого желания, вскоре заставили забыть о дискомфорте. Сань Лан продвигался всё глубже, постепенно набирая темп, он все чаще и чаще касался чувствительного места внутри «принца», заставляя того всё больше смущаться от собственных вскриков. Одолеваемый невыносимой жаждой вожделения Се Лянь не заметил, как бедра начали двигаться сами, желая вобрать в себя возбуждённую плоть. Сань Лан тоже это понял и продвинулся глубже. На этот раз с губ принца сорвался стон ещё громче и глубже предыдущих. Он словно специально разбрасывался чередой эротичных звуков, всё больше разжигая страсть внутри партнёра. Их бедра тёрлись друг о друга в такт восхитительному ритму. Ни один из них не был силах оторваться от другого, также сильно, как они не могли перестать желать друг друга. Толчки внутри становились всё более частыми, приближая долгожданное чувство оргазма. С каждым движением внутри, Се Лянь ощущал, как каждая клеточка тела переполняется удовольствием, а член внутри него становится все твёрже. Изящная ладонь обхватила половой орган «принца», большой палец плавно поглаживал головку, приближая момент разрядки. Движение за движением, вздох за вздохом, и вот уже обоих окутало чувство эйфорического блаженства. Сотни эндорфинов минутно разлетелись по организму, оргазм царствовал над телами обоих мужчин. Поток тёплой, белой жидкости растёкся по животу и стенкам промежности, обволакивая внутренности. Хуа Чэн часто и тяжело дышал, массивная грудная клетка судорожно вздымалась, и капли пота, подобно дождевой воде, стекали по торсу, поблёскивая в серебряном свете луны. Тело "принца" изящно прогнулось в спине, предаваясь блаженным мурашкам. Толком не успев перевести дыхание, он обхватил руками щеки возлюбленного, притянул его к себе и поцеловал в веко слепого ока, видневшегося на месте соскользнувшей повязки. Глаза сонно разлиплись от палящего светила, белая простыня сбилась в комок. В кои-то веки он проснулся от ласковых солнечных лучей, а не от ночных кошмаров. Се Лянь поднялся на кровати, прикрыл ладонью подступающий зевок и блаженно потянулся всем телом в постели. — Судя по запаху с кухни, - начал он, потирая глаза, - Сань Лан уже проснулся. Се Лянь встаёт с кровати, делает пару мелких шажков и смотрит в зеркало. Рубашка на нем была явно велика: немного свисали рукава, ворот шире обычного и застёгнута она всего на пару пуговиц чуть выше середины. Часть ткани обворожительно свисает с плеча. Кажется, вчера вечером они перепутали свою одежду. Мало того, что Хуа Чэн в принципе носил одежду всегда на размер больше, так ещё из-за особенностей фасона, она казалась непомерно большой. Впрочем, несмотря на возникшую путаницу, «принц» был полностью доволен нынешним нарядом. Во-первых, от неё чертовски приятно пахло мужскими духами. Во-вторых, он выглядел в ней невероятно прелестно и очаровательно. Намного лучше, чем в том же образе секретарши (ох, как бы он хотел забыть это всё как страшный сон). Он уже представил, как на цыпочках подкрадывается к Сань Лану, хлопочущему за плитой, обнимает его за талию и шепчет что-то тому из-за спины, но вдруг ощутил, как чужие руки сцепляются у него на поясе, а тяжёлая голова опускается на хрупкие плечи. —Сань Лан! - радостно воскликнул «принц», поворачивая голову в сторону любимого. —Гэгэ уже проснулся,- на лице расплылась довольная улыбка, - Я надеялся, гэгэ поспит немного дольше. Хотел принести завтрак в постель. —Будет нечестно, если я буду есть один. - произнес Се Лянь, одарив Хуа Чэна ласковым взглядом. Поцеловав возлюбленного в плечо, Сань Лан усадил того за стол, после чего пододвинув тому тарелку со свежеиспечёнными вафлями, полил их медом и, подперев ладонью довольное лицо, стал наблюдать. Он смотрел на то, как Се Лянь аккуратно берёт в руки столовые приборы, отрезает маленький кусочек и уже протягивает ко рту, как внезапно, словно что-то задумав, положил свою руку на чужую и произнес: —Гэгэ, позволь мне. —Тебе? - задал вопрос «принц», подняв глаза. Он не сразу понял, что Сань Лан имел в виду, но как только до него дошло, лицо его тут же окропила краска стыда. Хуа Чэн не мог этого не заметить, отчего расплылся в улыбке ещё сильнее. От смущения, он выполнил привычный при волнении жест: заправил прядь волос за ухо. Нечаянно коснувшись мочки уха, он вспомнил как Сань Лан прикусывал её во время вчерашнего… И от этого покраснел ещё сильнее. А Хуа Чэн тем временем, поблёскивая глазками, всё так же смотрел на то, как вместе со стыдливым румянцем к возлюбленному приходит новое очарование. Се Лянь ещё несколько секунд колебался в нерешительности. Не то, чтобы он был против, просто это было довольно смущающе, хотя вспомнив все, что они вытворяли прошлой ночью, было бы глупо краснеть из-за такой ерунды. И все же, ещё пару раз поправив всё ту же прядь, он вручил вилку в руки Сань Лану. Приоткрыв рот, он ощутил как сладкий медовый вкус смешивается с мягким тестом во рту. При укусе, со сложенной пополам вафельки, упало пару золотых капель, осевших на тонких нефритовых пальчиках «принца». Не упуская момента, Сань Лан тут же подхватил выпачканные пальцы, сунул их в рот и слизал остатки акациевого меда. После такого незабываемого завтрака, парочка влюбленных решила провести оставшийся день в прогулке по Парижу. Как никак, у них ещё оставались два дня свободного времени. Конечно, можно вернуться и пораньше на родину, но какой смысл упускать такую прекрасную возможность свободной прогулки по этим улочкам? В конце концов в Китае, в отличие от Франции внешность Хуа Чэна была слишком узнаваемой, для того, чтобы не приковывать к себе всеобщего внимания. Если люди увидят его, гуляющим за ручку с мужчиной, не известно как это отразится на его репутации. Впрочем, Сань Лан совсем не хотел портить этими размышлениями медовый, пусть и не совсем месяц с любимым в Париже. Первым делом, он естественно повел Се Ляня в свои самые любимые места. Он, как и мечтал, встретил с ним утро с видом на Эйфелеву башню, следом была Триумфальная арка. Конечно же он не забыл про «принца» и, зная его любовь к искусству, ещё раз прошёлся по Лувру, осматривая доселе невиданные экспонаты. День они провели в красивом месте под названием Тюльири - старинном прекрасном парке, считающимся образцом истинного французского сада. Сидя под деревом в зелёной зоне, он с удовольствием смахивал плавно опускающиеся зелёные листья, осевшие на макушку задремавшего на его груди возлюбленного. Он находился рядом с ним и не понимал сколько времени прошло. Час? Два? Впрочем, это было совсем не важно, ведь пройди хоть целая вечность, он не пожалеет ни об одном мгновении, проведённом рядом с любимой душой. Для вечера Сань Лан оставил самую любимую и долгожданную для него часть дня - ужин в лучшем французском ресторане. Пройдя сквозь раздвижные двери, пара отправилась вверх по покрытой красным ковром лестнице. Преодолев череду ступней, они оказались перед высоким входом и, заигрывая, вошли внутрь. —Сань Лан, ну хватит уже. Открой глаза, - проворковал Се Лянь, проходя сквозь дверной проём. —Ещё рано, гэгэ, - шепнул на ушко ему Хуа Чэн, продолжающий закрывать пальцами взор. Се Лянь ступил ещё пару шагов в неведении, и тут две широкие ладони разошлись в стороны, открывая глазам прекраснейший вид с террасы. Солнце утопало в красках вечерней зари. Небо пестрило розовыми, оранжевыми и алыми красками. Все они смешивались в яркую цветовую палитру, вызывающую бурю непередаваемых эмоций. На столе лежал букет розовых пионов, пара бокалов розового вина стояли бок о бок, аккурат подле них лежал нарезной батон и пара закусок из клубники, но «принц» лишь мельком взглянул на них, прежде чем сорвался с места. Он пробежал от начала террасы до самого конца и, лишь ухватившись руками за черные прутья балкона, подался перёд, словно желая впитать всей душой и телом увиденную красоту. Он смотрит. Глядит так пристально, что кажется невозможным оторвать его очарованный взгляд от этого пейзажа. Ветер развевает волнами каштановые пряди, в паре глаз отражается восхищение, волнение, невообразимое чувство красоты наполняющее его душу. Он хочет развернуться, взять за руку Сань Лана и прокричать на весь мир о том, как это прекрасно, но только успевает повернуть голову влево, следом ощущая поцелуй на своих губах. Его целовали так жадно, горячо и нежно, словно передавая в едином слиянии капельки любовной росы, заставляющие с каждой секундой все больше трепетать мягкое сердце. Покидали ресторан они переисполненными нежным настроением. Хуа Чэн ласкал любовным взглядом «принца» и тот смотрел на него в ответ. Они шли держась за руки, и не зная куда, наплевав на весь остальной мир, и не думая о том, как это выглядят со стороны. Какое дело им до вселенной, когда прямо сейчас для них нет ничего важнее друг друга? Се Лянь сам не заметил, как в порыве чувств сцепил крепче их руки и вывел Хуа Чэна на живописный мост Александра II. «Принц» опёрся локтями на ограду и влюблённо глядит на продолжение прекрасного заката. За то время, что они гуляли, солнце осело ниже, на небе прибавилось синих и пурпурных красок, а самый верх очертила сине-фиолетовая полоса. Сань Лан смотрит на него и понимает, что все великолепие Парижа меркнет в сравнении с тем по-детски наивным ощущением счастья, с которым его Се Лянь созерцает столицу Франции. Хочется любить, заботиться и бесконечно оберегать столь блаженную для души улыбку. Хуа Чэн обхватывает лицо «принца» ладонями и, не жалея всей своей страсти, целует под живописный закат. Тот отвечает на этот жест, в последствии мягко отстраняясь, но затем прижимая обратно к себе, оставляя Сань Лана теплиться на собственной груди. На следующий день просыпаются тоже вместе, вот только на сей раз никуда не торопятся. Как никак, за эти два дня они и так увидели очень многое во Франции. Даже слишком много. Настолько, что успели порядком устать и пресытится культурой этой страны. Прекрасные пейзажи и великолепные достопримечательности - это конечно хорошо, но как же приятно, в один прекрасный день, просто ни о чем не думая, расслабленно поваляться на диванчике. Вот и наши герои поступили точно также. Хоть подходящего под это описание ложа в их номере не было, это не по мешало им без проблем заменить его и продолжить наслаждаться моментом. Уютно расположившись под пледом, Се Лянь теплился на груди Хуа Чэна, просматривая какое-то глупое телешоу. Тот же, в свою очередь, совершенно не обращал внимания на содержимое программы, поглаживая любовника по макушке, изредка поглядывая на экран. В такой домашней обстановке, они провели всё утро и весь день. Нужно же им отдохнуть, прежде чем вернуться и вновь, не щадя сил и энергии, работать в прежнем темпе. Уже под вечер, Се Лянь отправился на кухню сварить кофе по просьбе Хуа Чэна (удивительно, но этот человек мог пить кофе практически в любое время суток, не испытывая никаких проблем со сном). Пусть «принц» и не умел готовить, однако засыпать пару ложек и нажать несколько кнопок на незамысловатом приборе мог даже он. Плавно покачивая бедрами, Се Лянь направился в зал с кружкой свежесваренного кофе, но остановился, заметив, что Сань Лан куда-то собирается. Приоткрыв деревянную дверь, он спросил: —Мы куда-то идём? —Да, - ответил Хуа Чэн улыбаясь ему в ответ. - Гэгэ тоже нужно собираться - произнес он, застёгивая пуговицы на красной шелковой рубашке. - Я кое-что подготовил для нас обоих. Се Лянь немного удивился столь внезапному вечернему выезду, однако противиться не стал, хоть его и немного смутил очередной сюрприз от Сань Лана. Всё-таки он уже и так много для него сделал. Пусть принимать очередное предложение было немного неловко, но, зная как сильно Сань Лана расстроит отказ, отвергать подарок было тоже не вариантом. Что бы он ни подготовил, Се Лянь надеялся, что это будет не слишком дорогим и затратным. Сев в машину, «принц» притянул ремень и по привычке уставился в окно, созерцая ночное небо. Сань Лан завёл арендованную машину и, сев за руль, покатил по пустующей дороге. Ехали они не сказать, что долго, но и быстрой поездкой это тоже не назовешь. Хуа Чэн расслаблено вёл машину (благо на ночной дороге мало кого встретишь), а Се Лянь составлял ему компанию непринуждённой беседой. Заметив, что они покидают пределы города Се Лянь спросил: —Сань Лан, куда мы едем? —Пусть гэгэ немного подождет. Мы почти приехали, - послышалось в ответ. Скрестив ноги, Се Лянь продолжил молча дожидаться конца поездки. Спустя полчаса они были на месте. На удивление «принца», это был вовсе не красивый загородный домик на берегу озера или комплекс коттеджей, как он ожидал. Впереди простиралось лишь бескрайнее зелёное поле, расположенное под куполом ночной синевы. Прохладный ветерок приятно обдувал лицо, заставляя пряди танцевать на ветру. Он поднял глаза и увидел, как на тёмно-синем полотне, миллионами кристалликов были рассыпаны мерцающие звёзды. Они поблёскивали одна ярче другой, словно алмазы на солнце. —Сань Лан это… - произнес «принц», не в силах более вымолвить ни слова от красоты небосвода. —Всё верно. Я видел как увлеченно гэгэ рассматривал ту передачу про звёзды и подумал, что было бы не плохо провести время в подобном месте. Хуа Чэн знал об этом месте еще со студенческой поры. В трудные времена, он часто приезжал сюда и, забывая обо всем, включал музыку в наушниках, придаваясь думам о вечном. Он представлял, словно он не бренный человек, окружённый ворохом проблем. Он не здесь, не на этой земле кишащей сотней напастей, а где-то там далеко, среди звёзд, свободно бродящий по галактике иноземец, не тяготимый мирскими проблемами. Се Лянь с улыбкой развернулся к нему, его губы немного дрожали, а глаза застилали слёзы благодарности. Он хотел что-то сказать, о том как любит его, как сильно ему благодарен, но всё это было написано у него на лице. За эту улыбку, Хуа Чэн был готов не только показать ему звёзды, но и положить их к его ногам. «Принц» взял за руку Хуа Чэна и повёл того прямо к бесконечной линии горизонта. Ветер колыхал листья, потоки холодного ночного воздуха струились вдоль тела, и лишь два силуэта: белый и красный - стоят посреди поля, устремив завороженный взгляд в небеса. В какой-то момент, Се Лянь лёг на траву, закинул локти за голову и посмотрел наверх. Он притянул к себе Хуа Чэна, повалив того рядом с собой на траву. В их глазах столько чистых, искренних чувств, что они сами не замечают, как их пальцы начинают переплетаться друг с другом, сцепляя пары нежных рук. Это соприкосновения было подобно скрещению чувств влюблённых. Будто неосязаемая красная нить соединила волнующиеся сердца воедино. Темное небо манило непостижимой глубиной, в то время как мерцающие крупицы неумолимо завораживали. Сотни блестящих кристалликов усыпали небосвод, заставляя раствориться в эстетике. Се Лянь смотрел на это так пленено и зачарованно, будто пред ним предстало восьмое чудо света. Он повернул голову в сторону Хуа Чэна и спросил: —Сань Лан, правда красиво? Сань Лан повернулся к нему в ответ. Его губы расплылись в мягкой улыбке. —Правда,- ответил он, на самом деле думая о том, как можно восхищаться ночным небосводом, когда прямо перед ним, находится лицо человека, в чьей красоте мириады звёзд гасли блеклым светом. Вид любимого ласкал его взгляд. Впервые в жизни он искренне жалел, что не обладает вторым глазом. Он хотел суметь полностью погрузиться во всю его красу. В один момент, их тела придвинулись друг к другу так близко, что головы почти соприкаснулись лбами. Се Лянь все также продолжал неотрывно глядеть на Хуа Чэна, а Хуа Чэн на него в ответ. Он смотрел на него как на сокровище, большой дар или благословение судьбы. Вспоминая свои прошлые годы, он подумал, что без колебаний согласился бы пережить все это ещё раз только ради того, чтобы сейчас чувствовать себя самым счастливым человеком на свете. —Сань Лан, почему ты так на меня смотришь? - робко пролепетал ласковый голос. —А как же мне не смотреть? - тепло отвечает Сань Лан. - Ведь гэгэ настолько прекрасен, что, боюсь стоит мне отвести взгляд хоть на миг, как моя жизнь потеряет всякий смысл. Хуа Чэн всегда говорит сладко, но при этом в словах не было ни капли лжи. Всё сказанное было абсолютной правдой и Се Лянь тоже это знал. Лицо «принца» вспыхнуло словно заря, Сань Лан поцеловал его, явно воспользовавшись моментом. Оторвавшись от любимого, Се Лянь прислоняется к его груди и тихо говорит: —Ты так много для меня сделал, столько волшебных слов сказал. Позволь и мне кое-что сделать для тебя. Хуа Чэн обнимает его крепче и отвечает: —Хорошо. Глубоко вздохнув, Се Лянь собирается с духом, после чего произносит: —Тебе не нужно быть идеалом, чтобы быть достойным любви. Сань Лан удивлено вскинул брови, после чего, смягчив взгляд спросил: —Как ты узнал? - сказал Хуа Чэн, накручивая на палец прядь чужих волос. —А как мне было не заметить? Каждое твое действие так и кричит собой «Я хочу стать лучше! Я хочу стать лучше!» Но суть в том, что нельзя быть лучше всех во всём. Стремление к большему это похвально, но какой в этом смысл, если в погоне за совершенством ты теряешь самого себя? Люди не идеальны, но именно это и делает их живыми. Твои несовершенства - часть твоей личности. Они и делают тебя особенным. Стараясь достичь совершенства, ты стираешь собственную индивидуальность. Зачем пытаться быть кем-то, если можно быть собой? Ведь именно наша уникальность и делает нас идеалом для других. Сань Лан чуть сильнее сжал его ладонь. —Я люблю тебя. И не потому, что ты соответствуешь какому-то идеалу, а за то, кто ты есть. - Се Лянь ласково улыбнулся и провёл рукой по чужим волосам, прижимая того к груди. - Видишь, я люблю тебя со всеми твоими шрамами и, даже если ты получишь их ещё, больше не прекращу любить. И ты люби себя тоже. Ладно? Хуа Чэн ничего не ответил, только крепче обнял возлюбленного и упёрся носом тому в грудь. Со стороны этого не было заметно, но Се Лянь четко ощутил небольшие капельки влаги в районе груди.