Демон в красном пальто

За то время, которое пара находилась за границами родной земли, мало что изменилось: компания всё также прогрессировала, не давая противникам взять над собой верх, сотрудники были перегружены делами, не дающими им и пяти минут спокойного отдыха. Но, несмотря на всю насыщенность офисной жизни, в первый день после возвращения из Франции, влюблённые на работу так и не явились. Как оказалось, Хуа Чэн решил отоспаться напоследок, прежде чем вновь войти в этот бешеный ритм непрерывно поступающих дел, а Се Лянь успешно составлял ему в этом компанию. И всё бы ничего, однако, нехватка основных работников создавала ощутимое напряжение в общей производительности штаба. Во время их отсутствия, все дела офиса держались исключительно на начальнице отдела кадров и заместителе директора, но выдерживать такой высокий темп двоим, было уже действительно невыносимо. Однажды, Лин Вэнь вошла в кабинет зама, для того чтобы обсудить продуктивность штаба за последнюю неделю, но, внезапно для себя, застала того с лежащим на столе головой в окружении гор макулатуры. Его и так от природы бледное лицо совсем потеряло краски, а под глазами виднелись яркие синяки. Хэ Сюань поднял на неё взгляд, в котором читалось лишь одно: «Где, чёрт возьми, носит этих двоих?» Подле него стоял то ли парень, то ли девушка, обеспокоенно обмахивающий его веером. — Мин-сюн! Мин-сюн! - будто пытаясь пробудить его от усталого обморока, зачастил Ши Цинсюань. - Тебе правда стоит отдохнуть. В последние дни ты совсем потерял аппетит, плохо спал и… — Я в порядке…- умирающим тоном прохрипел тот. Ши Цинсюань поставил руки на пояс, оглядел его серьезным взглядом, явно говорящим: «Совсем не убедительно». Впрочем, становилось ясно, что так дальше продолжаться не может. Даже у Лин Вэнь, привыкшей к систематическим перегрузкам, начала раскалываться голова от нового объёма работы. Поэтому она, решив, что не хочет превращать заместителя директора во вторую себя, послала Му Цина передать начальнику Хуа все важные документы, скопившиеся в период его командировки. — Почему именно я? - произнёс подчинённый, напряжённо стуча по клавиатуре. Девушка устало потёрла глаза и пустилась в разъяснения: — Ты живёшь как раз неподалеку от директора, да и к тому же, у тебя сегодня сокращённый день, поэтому не думаю, что тебе будет трудно передать ему одну папку. Донести парочку документов действительно не стоило большого труда, однако Му Цин не имел ни малейшего желания соваться в гнездо того дьявола. Впрочем, это не требовало пояснения, ведь раздражение на его лице говорило само за себя. — Пойми, это действительно важно. Я бы сама с этим разобралась, но думаю по мне видно, что свободным временем я не располагаю. Однако, ни её слова, ни огромные мешки под глазами не убедили подчинённого. Закатив глаза, он небрежно поправил очки и всё тем же недовольным тоном произнёс: — С каких это пор я исполняю обязанности почтальона? Если это действительно так важно, то почему бы его королевскому высочеству не соизволить явиться лично работать со всей этой бумажной чертовщиной? Лин Вень тяжело вздохнула. Слова Му Цина как всегда были холодны и резали грубостью. Выслушав его, ей самой хотелось закатить глаза от непрошибаемого упрямства. — Хорошо, тогда как насчёт небольшой прибавки?- парень в очках заинтересованно вскинул брови, - Ты выполнишь моё поручение, а взамен я сделаю небольшой доклад к зарплате. А вот это уже другое дело. Лучшая мотивация труда - деньги. А их много не бывает (особенно, когда у тебя горит счёт за воду). Именно так рассуждает большинство людей. В их числе и Му Цин. Разумеется, будучи талантливым руководителем, Лин Вэнь знала это как никто другой. Как такое часто и происходит, Хуа Чэн сам не заметил, что две лишних минуточки плавно переросли в пару часов. И игнорировал бы дальше, если бы в один прекрасный момент, его, вместе с возлюбленным, не разбудила трель дверного звонка. Пару раз пожмурившись от неприятного звука, он вернулся в прежнее положение, предпочитая не прерывать развернувшейся вокруг идиллии: — Сань Лан… Открой дверь, - сонно пробормотал Се Лянь, прижимаясь лицом к подушке. Вставать не хотелось, но разве он может отказать этому ангельскому личику, что так уютно дремлет под слоями белого одеяла? Он словно бабочка, засевшая в хлопковом цветке: нежен, красив, идеален. Разомкнув глаза, Хуа Чэн нехотя встал с кровати и отправился в сторону раздражающей трели дверного звонка. Тем временем Му Цин, стоя у входа, всё так же продолжал беспрерывно трезвонить. Раздражение от того, что ему до сих пор никто не открыл, нарастало с каждой секундой: правая нога начала нервно постукивать по полу, а руки так и тянулись нажимать на злосчастную кнопку раз за разом. Он уже собирался вновь закатить глаза, но тут дверь отворилась, и на пороге его встретило возмущающее, но вместе с тем вселяющее некую опаску и уважение лицо. Перед ним предстал рослый мужчина, облачённый в красный махровый халат. Черные волосы небрежно растрепанны, пояс лениво болтается на талии, а белая шея покрыта пунцовыми пятнами. Увидев неопрятного начальника, с явными следами придания нежности на шее, Му Цин немного смутился, но затем, вспомнив, что ему плевать на других людей, быстро вернулся в прежнее состояние. — Чего тебе? - холодно прохрипел Хуа Чэн. Подчинённый медленно протянул посылку. — Это от Лин Вэнь. В этой папке документы, не терпящие отлагательств, - пояснил он. Начальник лениво почесал шею, после чего коротко ответил: — Ясно. Му Цин был несказанно рад, что столь неудобный для него разговор окончился так скоро. В планы совершенно не входило задерживаться здесь надолго. Всё, чего он желал, так это как можно скорее всучить Хуа Чэну треклятые документы и убраться отсюда как можно быстрее и дальше. Передавая папку, он уже готовился отпустить её край и делать ноги, но вдруг заметил шествующую по коридору чужой квартиры, знакомую фигуру в белом, обладающую схожими отметинами на теле. Безразмерная рубашка небрежно болталась на стройном тельце, каштановые пряди шелковой россыпью прикрывали пару обнажённых плеч. Му Цин шокировано провожал Се Ляня взглядом, но тот, явно не заметив его, непринужденно прикрыл зевок рукой и плавной, лебединой походкой завернул куда-то за угол. Глаза мужчины были готовы вылезти из орбит. Несмотря на то, что Хуа Чэн уже давно вытянул у него из ладони папку, он все также продолжал держать руку перед собой, шокировано таращась на угол, за которым только что скрылся «принц». — Сань Лан! Я буду в ванной. Начинай завтракать без меня, - послышался приглушенный голос из-за двери. Эта фраза окончательно добила Му Цина. Прямо сейчас он хотел рассыпаться в пепел и улететь отсюда как можно дальше, но вместо этого почувствовал как мужчина перед ним, наклонившись к его уху, произнёс холодным и до дрожи пугающим голосом: — Расскажешь кому-то, и я сломаю тебе жизнь. Дверь захлопнулась, оставив мужчину одиноко стоять у её порога. Следующий день начался довольно спокойно. В офисе царила привычная суета, и только один Му Цин всё так же не мог отойти от шока. На всеобщее удивление, он работал пугающе тихо и прилежно и даже ни разу не поссорился с Фэн Синем с начала дня. Это было очень странно, причём настолько, что даже ненавистный ему коллега забеспокоился. — Эй, придурок, с тобой всё в порядке? - произнёс тот, помахивая рукой, прямо перед его носом. Му Цин ничего не ответил. В офисе слышалась лишь его машинальная печать на клавиатуре. Казалось, что он сам не понимает того, о чём пишет. Тело мужчины было на земле, однако мысли, казалось, витали где-то далеко в небе. Фэн Синь недоуменно пожал плечами и направился в ближайший кабинет со стопкой бумаг. Совсем скоро явились виновники рассеянности сотрудника. Грубо распахнув дверь рукой, Сань Лан быстрым шагом направился в сторону своего кабинета. При каждом резком шаге, каблук чёрных сапог зловеще постукивал по мрамору, подобно грому, предвещающему морякам предстоящий шторм. Се Лянь мягкой поступью следовал за ним, прижимая к груди стопку очередных отчётов. Му Цин невольно покосился в их сторону. «С каких это пор он носит кофты с завышенным воротом?» - буркнул про себя мужчина, воспоминая, что скрывается за этим безобидным кусочком светлой ткани. Походка Се Ляня напомнила ему о вчерашнем случае. Сам виновник торжества, конечно же, его не заметил и вскоре исчез за чёрной лакированной дверью знакомого кабинета. Му Цин хотел поговорить с Се Лянем, однако никак не мог подобрать подходящего времени. В какой момент не подойди, за ним вечно таскается это одноглазое бедствие. И вот, в обеденный перерыв, услышав знакомые шаги за спиной и привычный шум кофемашинки, он развернулся на стоящего позади человека и спросил: — Скажи честно, ты спишь с ним? «Принц» невольно поперхнулся от шока. С чего Му Цин вообще взял такое? Через некоторое время, откашлявшись, он, наконец, произнёс: — Я не отвечаю на такие личные вопросы. — Да ладно, просто признай это. — А ты тоже спишь со своими начальниками? - парировал «принц». - Не знал, что у вас Фэн Синем такие близкие отношения. — Ха-ха, очень смешно, - саркастично, съязвил Му Цин, закатив глаза. - Тот факт, что этот идиот выше меня по должности ничего не говорит о его способностях. Всё равно я был и остаюсь лучшим в отделе. — И всё же не переводи тему, - вновь начал он. «Принц» тяжело вздохнул. — Ты точно не перегрелся, сидя за компьютером? - ответил Се Лянь, опираясь руками на тумбочку, находящуюся позади него. - Как тебе вообще пришла в голову подобная мысль? — Начнём с того, что я даже не произнес его имя, но ты каким-то образом уже догадался о ком идет речь. Зрачки Се Ляня невольно сузились. Одной этой эмоцией он уже выдал себя с потрохами. Му Цин победоносно скрестил руки, словно в ожидании последующих действий. — Как ты узнал? - произнёс «принц» с серьёзным спокойствием в голосе и лице. Убедившись, что рядом никого нет, Му Цин прочистил горло и, пародируя голос «принца», с наигранным жеманством произнёс: — «Сань Лан! Я буду в ванной. Можешь начинать завтракать без меня» Се Лянь мгновенно заткнул ему рот ладонью и, пару раз настороженно оглянувшись, сказал: — Ладно, ладно. Я понял, только не трезвонь об этом на всю округу. — Что у вас тут происходит? - спросил, уже вернувшийся Фэн Синь. — Обсуждаем как вылечить твой кретинизм… - Му Цин хотел продолжить фразу, но его рот снова оказался зажат рукой Се Ляня. — Ничего, абсолютно ничего, - отвечал тот, прикрывая фальшивой улыбкой общую неловкость. Фэн Синь недоуменно приподнял бровь. У него было море работы и ни капли желания выяснять, во что же опять влез знаменитый «повелитель метлы». Он поровнял стопку документов и тяжело вздохнул. — Разожми уже ему рот. Боюсь, если он хоть раз прикусит язык, то непременно захлебнётся собственным ядом, - бросил он напоследок, прежде чем удалиться. Се Лянь последовал совету Фэн Синя, убрав ладонь с чужого лица. Сразу после того, как его освободили, Му Цин начал расторопно рыться в ящиках стола, явно что-то выискивая. И, как только смог откопать желаемое, поправив пальцем блеснувшие очки, он триумфально шлёпнул на стол находку. — Вот оно. Присмотрись хорошенько. Это вторая причина, из-за которой я начал этот разговор. «Принц» подступил чуть ближе и обнаружил перед своими глазами газетную вырезку. Всё бы хорошо, газета как газета, вот только… Прямо под вызывающим заголовком, красовалась фотография с их совместного путешествия в Париже. Присмотревшись, он узнал тот самый поцелуй на мосту Александра II. Оперевшись обеими руками на стол, Се Лянь пялился на фотографию с неподдельным шоком и серьёзностью. — Какого чёрта… - вырвалось у него против воли. — Это уже я должен спрашивать. Но это еще не все, - пару секунд порывшись у себя в кармане, Му Цин, открыв нужную страничку в инстаграмме, продолжил. - Взгляни сюда. Это первоисточник. Взяв телефон из рук собеседника, Се Лянь принялся пристально рассматривать экран смартфона. Бегающий взгляд зацепился за знакомое сочетание слов в названии аккаунта: «Azur Eater». Опустив глаза чуть ниже фотографии, в заглавии, он обнаружил напечатанную капсом надпись «Неожиданная правда о El Diablo. Что скрывается за громким именем и безупречным образом?» В голове, подобно ужасному урагану, взметнулись сотни мыслей. Как? Когда это произошло и почему они не заметили? Неужто чувства так сильно ударили им в голову, что они совсем не заметили слежки? Да какая там слежка… Вспоминая былые моменты и тот туман любви, в который они упали с головой, он не то что окружающих, но и фонарного столба перед носом бы не разглядел, предаваясь чарам Хуа Чэна. Однако всё это было уже не важно, ведь сейчас его душу терзал лишь один вопрос: «Что станет с Сань Ланом?». Годы обучения, многолетняя работа над собственным брендом, завоевание высочайшего социального статуса и множество титулов. Неужели одним своим появлением он похоронит всё, что его возлюбленный возводил с таким трудом? Небывалый испуг пронзил его словно молнией. Без раздумий он сорвался с места и, спотыкаясь, вбежал в знакомый кабинет. — Эй! Мой телефон! - только и успел крикнуть Му Цин, прежде чем тот скрылся за тёмной дверью. Запыхавшись, Се Лянь прикрыл за собой дверь, после чего быстрым шагом направился к столу Сань Лана. Он положил перед ним аппарат и, воззрившись обеспокоенным взглядом в лицо собеседника, спросил: — Ты уже видел? — Да, - произнёс Хуа Чэн, небрежно откидывая в сторону уже знакомый «принцу» газетный выпуск. - Какая досадная оплошность. — Что теперь с этим делать? - спросил Се Лянь, опираясь руками на край стола. Взглянув ему в лицо, Сань Лан заметил в медных глазах проблеск вины за собственную беспечность. Он мягко положил ладонь на предплечье принца, и сказал: — Гэгэ, присядь, - Хуа Чэн усадил Се Ляня к себе на колени, нежно провел рукой по шёлковым волосам и ласковым, успокаивающим голосом произнёс - Всё будет хорошо. Всего лишь одно небольшое происшествие. Гэгэ не за чем волноваться о таких пустяках, к тому же, я уже придумал, как решить эту проблему. Се Лянь тяжело вздохнул. Он верил Сань Лану и всё же не до конца понимал его спокойствие. Бизнес, статус, репутация, неужели он не боится всё это потерять? — Ты уверен, что всё образуется? — Разумеется, - голос Сань Лана был пропитан теплотой, а руки все также утешительно поглаживали по волосам. — Может быть, я всё же смогу как-то помочь? — Гэгэ так прелестно учтив, - начал он, заправляя каштановую прядь за чужое ушко, - и всё же, как бы мне не льстила помощь гэгэ, в ней нет нужды. Это, кажется, немного успокоило «принца». Взгляд его заметно расслабился, а руки легли на подлокотники кресла. Вдруг он почувствовал, как голова Сань Лана приластилась у него на плече, оставляя поцелуй на шее. — Сань Лан…- смущёно начал Се Лянь. Его уши заалели, глаза осторожно взглянули в сторону двери, - Мы же на работе. А если кто-нибудь увид… - начал было он, но затем, вспомнив о том, что вообще-то уже весь мир знал об их связи, быстро замолчал. Слова «принца» оказались пророческими. Уже через пару минут, за дверью послышались быстрые шаги. Се Лянь невольно отпрянул от, так сильно не желающего от него отлипать, Хуа Чэна и затем отступил на пару шагов. Дверь звонко распахнулась, за ней оказался высокий бледноватый мужчина, с массивными золотыми серьгами в ушах. Он без колебаний переступил высокий порог, таща за собой, до пола доходившие, черные волосы и быстрым шагом вошел в помещение. — Хоть бы постучал ради приличия. — Тебе ли мне говорить о приличиях? - начал Хэ Сюань, переводя взгляд на «принца». В том, как он стоял подле Сань Лана, не было ничего непристойного, однако свежий румянец на его щеках выдавал их с головой. Его брови невольно нахмурились при мысли, что пока он все эти три дня разгребал тонны документов, этот одноглазый гад не только распрекрасно прохлаждался в Париже, но и по приезде не удосужился даже взглянуть на бумаги, предпочитая работе офисный флирт. - Впрочем, мне плевать на то, чем вы занимались. Хэ Сюань сел в кресло и пристально уставился на партнёра по бизнесу. Сообразив, что назревает серьезный разговор, Се Лянь поспешил удалиться, оставляя их наедине. — Думаю, ты и так в курсе, о чём я хочу поговорить, - произнёс он, с неестественно чопорным выражением лица. Сплетя пальцы, Хуа Чэн положил руки перед собой, утвердительно кивнул и принялся слушать собеседника. — И что ты собираешься с этим делать? - Хэ Сюань вопросительно приподнял бровь в ожидании ответа. Какое дежавю. Сегодня ему уже задавали подобный вопрос. Ехидно улыбнувшись, Сань Лан заложил руки за голову, откинулся на кресло после чего, задрав голову вверх, совершенно расслабленным голосом произнёс: — Ничего. Абсолютно ничего. — Ты ведь не шутишь? Стоит ли мне напоминать что… — Да, да. Репутация, лицо и бла-бла-бла. Не будь так серьёзен. Он взял телефон со стола и, проглядев страничку с первоисточником, презрительно улыбнулся. — Эта мелкая сошка понятия не имеет, как действуют законы этого мира. Если так хочет поиграться, то предоставим ему эту возможность. — И ради этого ты станешь рисковать собственным именем? — Рисковать? - Сань Лан издал тихий смешок. - Публичный скандал - лучший подарок для любой медийной личности. — И ты серьёзно думаешь, что после этого мы не потеряем ни одного контракта? — Я не думаю. Я это знаю, - произнёс он, поджигая край сигареты. - У них есть на это две железобетонные причины - сказал он, демонстрируя жест из двух пальцев. - Первая - деньги. Если ты хорошо помнишь, все наши контракты составлены таким образом, что при прекращении сотрудничества до истечения указанного срока, компания являющаяся инициатором разрыва выплачивает весьма приличную сумму в качестве компенсации. Вторая, - сделав затяжку, продолжил он, - общественное порицание. Мы живём уже не в то время, что десять лет назад, отношение ко многим вещам уже не то, что прежде. Человек меняется за год, а общество за десятилетие. - на секунду его речь прервалась, словно ее владелец о чем-то задумался. - А теперь вспомни, к какой возрастной группе относится наша клиентская база и посчитай, сколько сотрудничающих с нами фирм имеют состояние превышающие «El Diablo»? Сглотнув ком в горле, Хэ Сюань ответил: — Ни одной. Любой другой на месте Хуа Чэна уже давно бы забил тревогу. Любой, но только не он. Смотря на то, с каким высокомерным презрением он стряхивал сигаретную труху в пепельницу, не оставалось никаких сомнений в его словах. Внезапно, минутная тишина оказалось нарушена пришедшим на телефон Хэ Сюаня сообщением. — Что там? - произнёс Хуа Чэн, ближе придвинувшись к собеседнику. — Сообщение от менеджера «Azur Eater». — И что хочет мелкая сошка этого убогого слизня? — Они спонсируют какую-то новомодную передачу и хотят видеть тебя на ней в роли приглашённого гостя. Зловещая улыбка расплылась на лице Сань Лана, обнажая еле видные клычки. — Надо же, как интересно, - левая рука подпирала подбородок, глаза еле заметно блеснули в предвкушении азарта. - Передай им, что я согласен. Хэ Сюань недоумённо посмотрел на него. — Ты ведь понимаешь, во что тебя втягивают? Кем бы ни был этот тип, судя по тому компрометирующему фото, что он разместил в профиле компании, добра он тебе явно не желает. — Само собой. Разумеется эта помойная крыса что-то выкинет. Этого-то я и жду. — Хочешь обернуть его же карту против него? - Хэ Сюань раздражённо потер точку меж бровей. - В таком случае, может хотя бы пояснишь, что задумал? — Видишь ли, мой дорогой коллега, всё крайне просто. Словно мерзкий паук, он заманивает нас в свои путы, чтобы потом задушить как мух в паутине, - дым кубами вылетал изо рта, - И мы умело ему подыграем. - продолжал он, с всё тем же холодным спокойствием. - И вот, в час «х», когда настанет момент кульминации, - глаза зловеще блеснули. Левая рука ударила по столу, прибив кончик сигары ко дну пепельницы, - Я разорву его прогнившие сети, не оставив и следа от этого мерзкого насекомого. - он перевел взгляд с потухшей сигары на собеседника. - Теперь понимаешь, что я хотел сказать? Хэ Сюань мало, что сообразил из его абстрактных рассуждений и всё же, тяжело вздохнув, вынужденно согласился с его суждением. — Я толком ничего не понял, но скажу лишь одно, - он поправил черный ворот, стоя перед выходом. - Что бы ты ни делал, провал станет не только твоей проблемой. На кону стоят должности сотни людей. Помни об этом. - сказал он, после чего покинул помещение. Совсем скоро, дверь кабинета снова отворилась. В комнату вошел златоглазый юноша. — Как все прошло? - спросил Се Лянь, закрывая дверь, прислонившись спиной. — Более чем прекрасно, - прокомментировал Сань Лан. - Совсем скоро, гэгэ ждет очень интересное представление. Неделя пролетела незаметно. Чёрное авто, поблёскивающее глянцем в освещении уличных фонарей, припарковалось у здания телевизионной студии. Из-за распахнувшихся дверей появились два человека. Белая рубашка слегка просвечивала в холодном свету, серебристая цепь на шее плавно покачивалась в такт шагам, бедра облегали кофейного цвета брюки, плавно закачивающие на тонкой талии, подчеркивающие изящество её владельца. Перед ним шёл человек ростом чуть выше. Чёрный пиджак идеально сидел на широких плечах, слегка расторгнутые пуговицы красного ворота подчёркивали крепкое телосложение мужчины, а высокие каблуки чёрных туфель мелодично отстукивали в тишине ночных улиц. С каждой минутой звук усиливался, приближаясь ко входу здания. Двойные двери распахнулись, выпуская с собой свежий поток холодного воздуха. Перед входом, придерживая двери руками, стоял рослый мужчина с чёрной повязкой на глазу. Часть лица была скрыта тенью от дверного проёма и, от чего-то казалось, что одинокое око испускало алое сияние. Была ли это игра освещения или эффект исходившей от его зловещей ауры, оставалось загадкой, однако стоило ему двумя шагами выйти на свет, как тяжелая атмосфера окаймляющая темный силуэт рассеялась, являя миру привычное надменно-насмешливое выражение лица. За ним тут же вошел второй человек, до это поблёскивающий парой золотых глаз во тьме. Стоило им явить себя, как множество взглядов оказались прикованы к небезызвестной паре. К счастью, долго это не продлилось, так как большая часть людей была занята подготовкой к эфиру. Хуа Чэн провел взглядом каждый уголок помещения, но Ци Жуна так и не обнаружил. Ну конечно, зачем же его королевскому величеству сидеть вместе со всеми в зале ожидания. Он, как почётный спонсор будет нежиться в вип-зоне с личной прислугой, элитным шампанским и дорогими закусками. Хотя, не ему упрекать других в зажиточном образе жизни, и всё же невозможно было не испытывать неприязни к этому показательному высокомерию с его стороны. Решив убить время перед эфиром, Хуа Чэн попросил ещё раз обсудить ход предстоящего мероприятия. Программа должна была вестись в формате интервью и транслироваться в прямом эфире. Четыре известные личности, принадлежащие к одной сфере, сидели в кресле на сцене и давали ответы на самые интересующие общественность вопросы. — И это всё? - уточнил Сань Лан, как только Се Лянь закончил пояснения. «Принц» подвязал волосы и сел подле спутника, прежде чем ответить: — К сожалению это всё, что у нас есть. Как видишь, только основная концепция и никакой конкретики, - мужчина в белом встал, начиная нервно расхаживать из стороны в сторону. - Ни списка вопросов, ни описания основного хода мероприятия. Даже время окончания не указано. Разве это не странно? — Гэгэ, не переживай. Всё идет по плану, - произнёс он, следуя взглядом за компаньоном. Се Лянь тяжело вздохнул, прежде чем ответить: — Делай как знаешь, и всё же, здесь слишком много недомолвок. Он хотел ещё что-то добавить, но неожиданно послышался грубый женский голос, оглашающий: «Пять минут до эфира! Просьба всех гостей и персонал занять свои места». - реплика повторилась ещё несколько раз, прежде чем всё было исполнено. Делать было нечего, Хуа Чэн проследовал на сцену, Се Лянь же расположился в первых рядах зрительского зала. С чувством непроходящего беспокойства он наблюдал за ходом программы, но самое главное шоу началось, когда на сцену вышел уже знакомый неприятный тип. Ци Жун появился ярким лазурным пятном на сцене. Его костюм так изобиловал изумрудными узорами и излишними украшениями, что демонстрируемый им образ заставлял усомниться в наличии вкуса его носителя. За неимением других вариантов, он уселся подле Хуа Чэна, у которого уже начало рябить в глазу от количества страз. Он горделиво выпрямился, закинул ногу на ногу и принялся обмахиваться изумрудным веером, словно павлин, демонстрирующий самым ярким хвостом свое превосходство. Таким поведением, он еще больше разозлил соседа. Враждебно переглянувшись с «мерзким слизнем», Хуа Чэн сказал ему взглядом: «Сколько бы драгоценностей ты на себя не повесил, твоя душа останется такой же грязной дешёвкой, как и твои тряпки». И вероятно произнес бы вслух, если бы не направленная на него камера. Передача шла своим чередом. Раз за разом, на него и остальных гостей продолжала сыпаться череда вопросов, и вскоре, из формальных, они перешли в более личные. — Вы когда-нибудь были женаты? - произнёс ведущий, обращаясь к одному из гостей. — Нет. - коротко ответил он. — Хорошо, тогда далее перейдем к господину Хуа. Вы гей? Ну конечно, как же без подобного вопроса в свете последних событий. На всеобщее удивление он и глазом не моргнул. — А вы? - произнёс мужчина в ответ. Ведущий порядком опешил от такого внезапного перевода стрелок. Хуа Чэну уже не раз приходилось сталкиваться с похожими вопросами. Обычно, он либо не отвечал, либо выдавал стандартное «без комментариев», но раз это шоу, спонсируемое Ци Жуном, то он может позволить себе разок повеселиться. — Эм… Мы сейчас не обо мне. Не уходите от вопроса. — В таком случае, мне нечего ответить. — О, вот значит как? - начал противный протяжный голос под его ухом. Ци Жун встал, прикрывая веером лукавую улыбку, - Раз господину Хуа нечего сказать, позвольте мне дать ответ на данный вопрос. - довольный прищур выдавал скрытое удовольствие на его лице. Несмотря на отклонение от первоначального замысла, никто из персонала не выглядел удивленным. Се Лянь судорожно бегал глазами по сцене и тут до него дошло. Предчувствие его не обмануло. В следующий момент на весь экран были выведено три их общих снимка из Парижа. Сань Лан равнодушно развернулся в кресле к экрану и в отместку ожиданиям выпалил: —Надо же, какая живописная съёмка. Специально подбирал ракурс? — Думаешь, ты всё ещё в положении препираться? — Хм. Думаю да. — Не наглей. - чуть тише начал он. - Сейчас вся твоя репутация и судьба компании в моих руках. Слухи в интернете и публикация на официальном телевизионном канале - разные вещи. Пост в соц. сетях увидит крайне ограниченный круг лиц, а здесь на тебя смотрит вся страна. Приструни-ка лучше свое эго и улыбнись в камеру. Сань Лан молча встал с кресла, подошёл к краю сцены и протянул руку вперед. Толпа замерла в ожидании. Для всех присутствующих жест оставался загадкой и лишь тот, кому он был предназначен, понял всё с первых секунд. Юноша в белом поднялся и под пристальным взглядом толпы взобрался на сцену. Дыхание стало чаще и глубже, сердце билось так сильно, что удары отдавались в голову. Хуа Чэн ощутил на себе взгляд «принца». Он повернул голову в ответ, и без тени стеснения, прилюдно взял того за руку. — Вот они, посмотрите. Два мерзких содомита на ваших глазах признали своё преступление, - его голос звучал грязно, резко с морем хлеставшей из горла желчью. Внимательно заострив взгляд на «принце», он нашел его черты смутно знакомыми тут, внезапно что-то вспомнив, расцвел в злобной улыбке, подложная отравлять своими речами всё присутствующее. - Вы только посмотрите, неужели это мой двоюродный братец? Лилейно-белое лицо «принца» треснуло под его словами. Медленно отходя от шока, он перевел на брата глаза, спрашивая глазами: «Ци Жун?». Нет. Не может такого быть, чтоб это был тот самый Ци Жун с которым он играл в детстве. Тот же цвет волос, схожие черты лица и даже изумрудные глаза - всё выдавало в нем давно забытого родственника. — Кто бы мог подумать, что благородный «невинный белый лотос», которого мне всегда ставили в пример, станет прыгать по чужим койкам в поисках спасения от нищеты. Толпа тут же шумно зашепталась. Резкие всплески обсуждений вспыхивали то в одном конце зала, то другом. Несмотря на всю грязь в его словах, Се Лянь оставался спокоен как ледник в океане. Его больше беспокоила судьба Сань Лана нежели то, что изрекает этот неприятный тип. — Твой скверный характер стал лишь хуже с годами, - только и ответил он. Но Ци Жун всё не унимался. Он вновь и вновь продолжал плеваться ядом, пока пара с гордостью сносила все его нападки. — Взгляните, и это тот, кого вы почитаете, чьими нарядами так восхищайтесь, а личность превозносите. А теперь задумайтесь, разве может мерзкий мужеложец сотворить хоть что-то прекрасное, если одно его естество вселяет отвращение? Было видно с какой неисчерпаемой ненавистью и злобой он отзывался об этом человеке. Сегодня он был настроен раз и на всегда изничтожить репутацию двух, так ненавистных ему, людей. Тщеславие, чревоугодие и обжорство. Вот такими тремя словами можно было описать Ци Жуна. Он был жаден. Жаден до денег, внимания и, конечно же, славы. Как любой тщеславный человек, он был готов окунуть в кислоту любого, кто посмеет отобрать её у него. Сначала идеальный братец, с детства затмевающий все его заслуги своим неисчерпаемым талантом. Слов не подобрать как он был рад, когда узнал, что спустя много лет, когда его слава засияла как никогда, этот святоша барахтается на непроглядном дне с помоями. Затем его поганый любовничек, отобравший у него последний кусочек славы. Свергнуть, растоптать, утопить, измазать их в грязи настолько, что они никогда не отмоются от смердящего запаха гнили. Он снова и снова продолжал свои пламенные речи, будучи уверенным в личной правоте, но вдруг его прервал звонкий голос из толпы. — И что же плохого в любви? - Толпа расступилась пропуская вперед рослого мужчину средних лет. Сань Лан хитро улыбнулся на его появление. Прекрасно. Всё идет по плану. — Давайте-ка проясним. Сам я люблю женщин, однако не вижу ничего скверного, в иных предпочтениях. «И я так говорю вовсе не потому, что от его репутации зависит моя зарплата». В первую очередь он модельер, и его задача создавать одежду, которая бы удовлетворила общественным запросам, а то с кем он спит дело десятое. — Что плохого? - Ци Жун гневно сощурил глаза, направляя зрачки в сторону разрушителя его планов. - Это отвратительно, неестественно и… — Неестественно, это то, как такой кретин как ты вообще дышит. - грубо ответил Сань Лан, пуская на него гневный взгляд. Он пытался быть вежлив в присутствии гэгэ, но всему есть предел. - Всё удивляюсь твоей поразительной способности не задыхаться от смрада собственной душонки. — Какие громкие слова, - подхватил Пэй Мин, - «отвратительно», «неестественно». Я не буду углубляться в суть этих высказываний, просто продемонстрирую наглядно, - сказал он, после чего развернулся к толпе и громко отчётливо произнёс: — Есть ли здесь хоть кто-нибудь в одежде от «El Diablo»? Руку протянула робкая девушка в бордовой кофточке с фирменным логотипом. После вежливой просьбы выйти вперед, она нерешительно сделала несколько шагов по направлению к мужскому голосу и встала возле его обладателя. — Благодарю вас. - тихо шепнул он девушке. - А теперь давайте взглянем внимательно. Эта кофточка рассыпалась от того, что её создатель взял за руку мужчину? Может поменяла цвет? Фасон? Нескончаемый шёпот наконец стих. Кто-то отрицательно замотал головой, кто-то стыдливо пустил взгляд вниз, а некоторые, как и Ци Жун гордо оставались при своем мнении и демонстративно бросили на пол атрибуты гардероба от этой компании. И всё же таких были единицы, что явно ознаменовало победу Пэй Мина и Хуа Чэна на этом поприще. Тем временем, Ци Жун уже закипал от гнева. Неудержимым потоком внутри него бурлил котёл желчи. Он повернул налитые кровью глаза в сторону Хуа Чэна, тот, в ответ на его взгляд, лишь высокомерно высунул язык, словно дразня взбесившуюся на цепи собаку. Ногти болезненно впились в ладонь. Не зная куда девать себя от ярости, он решил накинуться на самого беззащитного в этой ситуации и, повернувшись в сторону двоюродного брата во все горло завопил: — Эй! Следи за своим прихвостнем! — Следи за своим ртом, - холодно ответил «принц» моментально сменив выражение лица. От такого Ци Жун окончательно опешил. Но и этого Сань Лану оказалось мало. Чтоб окончательно добить противника, а заодно и грандиозно завершить начатое шоу, он, переплетя пальцы крепче, поднял их руки вверх и торжественно произнёс: — Я люблю его, и мы поженимся. Вся толпа замолчала, и вдруг тишину нарушил визгливый возглас негодования. — ЧТО?! - гневно воскликнул Ци Жун. Се Ляню понадобилось несколько секунд прежде чем к нему пришло понимание последних слов. Осознав сказанное, залившись краской он резко повернулся к Сань Лану и тот, словно в подтверждение сказанного, одарил того тёплым, полным нежности взглядом. Не нужно было слов и лишних жестов. Их сердца бились в унисон, чувства и желания совпали так чётко, что одними глазами они могли читать мысли друг друга. «Принц» ответил ему чувственной улыбкой, беззвучно говорящей: «Да» Как ни странно, по завершению эфира все остались довольны. Пэй Мин получил возможность покрасоваться перед дамами (их было не так много, но все же), Сань Лан успешно отстоял свою честь, Се Лянь получил, пусть и не в совсем романтичной обстановке, предложение руки и сердца. Обделённой не осталась и телевизионная студия, чьи рейтинги взлетели до небес. Только один Ци Жун всё также прибывал в прострации и не понимал каким образом его идеальный план мести превратился в счастливое сведение молодожёнов. Покидая здание, Хуа Чэн заметил прислонившегося к стене Пэй Мина. Его пристальный взгляд выдавал, что он явно хотел о чем-то переговорить с ним. Сань Лан решил задержаться ещё на пару минут, сославшись на перекур перед спутником. Се Ляню никогда не нравился запах сигарет, поэтому было решено, что он дождется в машине, пока те не закончат разговор. — Ну как, доволен представлением? - начал Пэй Мин, как только они остались наедине. — Более чем. — Слова-то правильные… Вот только кое-чего я по-прежнему не понимаю. Ты ведь сам написал мне этот текст. В чём была проблема сказать самому всё то же самое? — Восприятие. - пояснил он, поджигая сигарету. - Если начать отвечать самому - твоя речь будет выглядеть как жалкое оправдание, но стоит кому-то другому произнести всё то же самое, и вот его слова уже звучат как здравый аргумент. С молчанием, полсигареты уже успело обратиться в пепел, но неожиданно для них обоих, Пэй Мин спросил: — Что, даже «спасибо» не скажешь? Сань Лан молча выдохнул дым и стряхнул пепел с края, продолжая курить. — И всё-таки от тебя не дождешься благодарности. — Верно подмечено. 3 месяца спустя Чёрный лимузин рассекал проспекты ночных улиц, подъезжая к свадебному двору. Шофёр умело поворачивал руль, а на задних сиденьях, уютно прижавшись друг к другу томилась новоиспеченная пара, в ожидании предстоящего празднества. Хуа Чэн вальяжно раскинул плечи на задних рядах, опрокидывая внутрь очередной бокал шампанского, Се Лянь аккуратно прижимался к его плечу так, чтобы не помять белый пиджак. — Волнуешься? - спросил Сань Лан, ставя бокал в сторону. — Вовсе нет. - ответил ему тёплый голос. Однако Хуа Чэн чувствует, как часто забилось сердце возлюбленного при этих словах. Автомобиль встал, и вскоре спереди отчетливо прозвучало: — Приехали. Шофер открывает дверь машины, и вскоре подле неё появляется рослая фигура мужчины в красном. Бордовый жилет, пиджак и брюки, только серебряная подвеска выделяется их общий цветовой гаммы. Не забыв о манерах, он галантно протягивает руку спутнику, и тот с удовольствием принимает его предложение. Небольшая лужайка была огорожена белыми узорчатыми стенками, зелёная дорожка простиралась посреди поляны меж разбросанных по ней круглых столиков. Каждый стол был застелен белой шёлковой скатертью, поверх которой возвышались всевозможные угощения, яства и вина. От края до края провисали гирлянды, сияющие подобно рою светлячков, осевших на ивовых ветвях. Со стен свисали десятки бумажных фонарей, освещающих пространство. Гости шумно переговаривались за столиками. Кто-то уже напился, а кто-то был ещё в процессе. И всё же, как бы там ни было, им пришлось прервать своё празднество в предвестии виновников торжества. Трава мягко зашелестела под звёздным куполом, череда плавных шагов понеслась по усыпанной цветами дорожке, являя миру обладателей изящной походки. Общий гвалт стих, гости заворожено глядели на появившуюся пару. Сань Лан аккуратно поддерживал возлюбленного под локоть снежного рукава, Се Лянь же не сводил с него своего взгляда. Хрустальная заколка в его волосах поблёскивала на свету, а белый костюм будто светился под лунными лучами. Глядя на него, Хуа Чэн подумал, что в нынешнем одеянии Се Лянь и правда похож на принца. Не хватает лишь позолоченных наплечников и меча на поясе, для полноты образа, а так, как не посмотри «золотая яшмовая ветвь». Весь путь до алтаря, пара не сводила глаз друг с друга ни на секунду. Они выглядели такими влюблёнными и очарованными, что сидящему на конце опушки Му Цину стало неловко от такого приторного зрелища. Если честно, он был благодарен уже за то, что Се Лянь был в костюме, а не пышном свадебном платье с цветочным венком. Такого его глаза бы определенно не выдержали и в лучшем случае закатились куда-нибудь за орбиты в поисках здравого смысла. На удивление, вечно пререкающийся с ним Фэн Синь был солидарен с соседом во мнении. Несмотря на общую неприязнь друг к другу, что-то заставило их сесть за один столик. Возможно, причиной тому был схожий образ мысли, или же любимый обоими шоколадный торт, возвышающийся на несколько уровней посреди стола. Му Цин неловко отвернулся от влюблённой пары, Фэн Синь же провожал молодожёнов заинтересованным взглядом, думая о том, как бы они не споткнулись при такой расстановке взглядов. Влюблённые взоры, благовеяный шелест шагов, покачивания серёжек в такт ходьбе, и вот уже два счастливых силуэта стоят у алтаре, под аркой из белых цветов. Пальцы нежно касаются друг друга, прохладный ветерок колышет длинные пряди, а золотые глаза всё также неотрывно вглядываться в черное око. Се Лянь окинул взглядом зелёный луг - в голове пронеслись воспоминания о тепло любимом звёздном вечере. В тот раз лишь они вдвоём лежали на бесконечных просторах полей в объятиях друг друга. Они любили, мечтали говорили обо всём на свете, взволнованные сердца бились в унисон под завывания ночного ветра. Пусть это и не было официальным торжеством, но именно тогда, под звездным куполом, их души слились в вечном союзе. Может быть именно поэтому пара решила скрепить себя брачными узами под мириадами звездных светил. Время шло, минуты капали одна за другой, приближая долгожданный момент. Они решили проводить свадьбу несовсем стандартным способом. Им не хотелось, стоя у алтаре, в момент переплетения своих судеб произносить заезженные клятвы «быть друг с другом и в счастье и в горести». Это было нечто само собой разумеющееся. Вместо этого, они обменялись кольцами и по очереди произнесли: — «Клянусь», - начал Се Лянь. — «Ни на небе ни на земле», - продолжил за него Сань Лан. — «Ты не найдешь никого искреннее меня», - произнесли они одновременно. Затем Хуа Чэн осторожно отодвинул прядь чужих волос, после чего последовал тонкий, нежный поцелуй. В нём не было жадной страсти или развратной похоти. Сань Лан касался его губ столь трепетно и чувственно, что «принц» совсем не замечал ни чужих взглядов, ни прохладного ветра, бегающего по плечам сквозь белый пиджак. Губы отрываются друг от друга, и вслед за разрывом в небо взлетели сотни бумажных фонарей, озаряющих своим сиянием глубокую ночную синеву. С каждым фонариком небосвод пылал всё ярче, лица гостей осветились тёплой краской светил, отображая восторг и удивление. Не менее изумлённым выглядел и сам «принц». Держа любимого за руки, он устремил свой взгляд в небеса. В золотых глазах отразилось великое множество сияющих огней, тонкие уста слегка приоткрылись в удивлении. Он резко повернул голову в сторону Сань Лана; тот встретил его довольной улыбкой. Поняв всё без слов, Се Лянь кинулся ему на шею в объятиях и тихо, еле слышно, шепнул тому на ухо: «Я тебя люблю». Прошло уже немало времени с клятвенной речи пары, а торжество всё ещё не торопилось подходить к концу. Молодожёны сидели за общим столом и отмечали свершившееся событие. Се Лянь без стеснения прильнул к плечу Хуа Чэна и, почти засыпая, устало водил глазами по соседним столикам. Первым делом, его взгляд упал на давних друзей. Те снова о чём-то возбуждено спорили. Наверное опять припирались по какой-то ерунде, впрочем, интереса «принца» этот факт совсем не поубавил. За столько лет он уже привык быть их личной нянькой, поэтому, даже в полусонном состоянии, становился невольным слушателем очередной перебранки. Прислушавшись получше, он смог уловить следующие фразы: — Отдай, - послышался звук скольжения тарелки по столу. — Какого чёрта я должен отдавать тебе последний кусок? Если так хочешь набить чем-нибудь брюхо, подлей себе шампанского , - по интонации с которой он отвечал, становилось ясно, что голос принадлежит Му Цину. — Повторяю в последний раз. Отпусти блюдце и никто не пострадает, - неестественно серьёзным голосом ответил Фэн Синь. «Какой вздор. Можно подумать, они превратили в нерушимый ритуал свою привычку ссориться при каждом разговоре». - подумал про себя «принц». Однако, несмотря на его мысленные возмущения, спор не спешил утихать. И дело было вовсе не в куске торта, как может показаться на первый взгляд. С самого начала свадьбы эти двое непрерывно раздражали друг друга и в тот момент, когда оба одновременно потянулись к куску долгожданного десерта с желанной обоими шоколадной табличкой на верхушке, терпение лопнуло. Конечно можно было бы усмирить собственное упрямство и продолжить наслаждаться прекрасным вечером. Скорее всего Фэн Синь бы именно так и поступил, не будь его оппонентом Му Цин. Но теперь, когда дело дошло до крайностей, отстоять свою позицию было делом чести. Тем временем, внимая их ссоре, Се Лянь продолжал искренне поражаться тому, как легко им удаётся создавать их на пустом месте. В отместку обыденности он не спешил их разнимать, лишь продолжал издалека поглядывать на столик. Перебранка продолжалась недолго. Уже через пару бранных словечек, Му Цин шлёпнул тарелку с десертом прямо в лицо оппоненту, со словами: — Ну так сожри этот дерьмовый кусок, раз так сильно хотел! - вслед за репликой послышался ответный удар пирогом в лицо. Глядя на них Се Лянь не знал плакать ему или смеяться. Хуа Чэн думал о том, как же хорошо, что ему не придется оплачивать бесплатных клоунов на свадьбе. Раздражённо потерев точку между бровей, «принц» отвёл взгляд в сторону, но и там не увидел ничего хорошего. Вдали от него за столиком сидел Ши Цинсюань радостно опустошал уже вторую бутылку шампанского. — Мин-сюн! Я тоже хочу замуж… - произнёс он в хмелю, бесстыдно прилипая к руке соседа. — Цинсюань, успокойся, - шёпотом произносит он. - Мы женаты уже два года. — Ну так давай поженимся ещё раз…- всё никак не унимался парень. Хэ Сюань тяжело вдохнул, отодвигая бутылку от пьяного спутника. Се Ляня несколько развеселила эта картина. Он добро улыбнулся и прикрыл рукой подступающий зевок. Тем временем Сань Лан водил кругами бокал в руках, наблюдая за тем, как красное вино колышется на дне хрустального сосуда. Какой это был по счёту бокал? Третий? Четвертый? Шёл уже не первый час мероприятия, гости почти разошлись, да и сам он порядком заскучал. Заметив, что любимый супруг уже не в первый раз проявляет признаки усталости, было окончательно решено завершить медленно затихающее празднество. Гости выходили один за другим. Молодожёны провожали всех уставшим взглядом, выжидая, когда же кончится непрерывная цепочка приглашённых. Пропустив последнего гостя, они сами вышли за ворота. Прохладный ветерок приятно обдувал шею, ночь погрузилась в блаженную тишину. С каждым шагом, Се Ляня всё больше и больше одолевал сон, помогали держаться лишь крепкие руки Сань Лана, надёжно поддерживающие во время походки. Хуа Чэн не сводил нежного взгляда с возлюбленного, аккуратно ведя того под локоть. Хоть веки «принца» не переставая слипались, он не забывал отвечать ему нежностью в своих глазах. — Знаешь гэгэ, - тепло начал Хуа Чэн, - говорят, глаза - отражение души человека. Если это так, то у гэгэ самая красивая душа на свете. — Сань Лан… Снова ты льстишь мне своими сладкими речами… - почти засыпая, проговорил «принц». До машины оставалось ещё несколько метров, Се Лянь сонно прикрыл глаза, позволив любимому вести себя сквозь тьму, но вдруг почувствовал, что их шаги внезапно остановились. Разлепив веки, он поднял глаза на супруга и мигом словил на его лице выражение безмолвного шока и потрясение. Чёрный зрачок уменьшился в несколько раз, губы робко шевелились в попытке вымолвить хоть слово. Отследив по направлению глаз источник немного шока, Се Лянь наткнулся взглядом на женщину лет сорока - сорока пяти. Её волосы уже частично поседели, все лицо было в мелких морщинках, однако, несмотря на возрастные изменения, всё ещё сохраняло изящные черты. В темноте было трудно разглядеть, что на ней было надето, однако, по частичным очертаниям рваных краев можно было предположить, что вероятно это были какие-то лохмотья. Спустя пару тщетных попыток, Хуа Чэну все же удалось заговорить. Сглотнув ком в горле, он недоверчиво и осторожно произнёс: — Мама… «Принц» ощутил словно его пронзило молнией. Сон как рукой сняло. Он принялся удивлённо переводить взгляд с сына к матери и обратно, словно пытаясь установить общие сходства, но быстро осознал как это не тактично и тут же поспешил вернуть потерянное спокойствие. Женщина сделала пару шагов вперёд, неуверенно поговорив: — Сынок, Хун хун-эр, это ведь ты? Хотя, кого я спрашиваю… сколь бы лет не прошло я всегда узнаю эту повязку. Се Лянь был несколько озадачен её появлением. С момента знакомства с Сань Ланом, он никогда ничего не слышал ни о матери, ни о каких-любо других его родственниках. С другой стороны, он сам никогда и не спрашивал об этом. В общем, поняв, что разговор предстоит личный, он встал на цыпочки и тихонько шепнул Хуа Чэну на ухо: «Я подожду в машине». После чего бесшумно покинул поляну. Ещё несколько секунд мать и сын стояли молча, выжидая пока «принц» отойдет на приличное расстояние, и вот, наконец, когда дверь черного лимузина захлопнулась, они переглянулись в ожидании предстоящего разговора. — Что ты здесь забыла? - не выдержав заговорил Сань Лан. — И так ты приветствуешь мать, с которой не виделся столько лет? — Мать, которая бросила меня столько лет назад. Хуа Эра, стыдливо поджала губу покорно приняв обвинение. — Хун хун-эр, я здесь не для того, чтобы ссориться… - она всё ещё продолжала звать его детским именем, словно не могла отпустить образ прошлых лет. — Конечно же ты здесь не для этого. Вряд ли ссора пойдет на пользу твоей очередной просьбе одолжить денег. — На этот раз я пришла не за этим! - воскликнула она, но тут же успокоилась. Хуа Эра виновато опустила глаза, её лицо несколько робело, после чего она произнесла еле слышное: — Прости. Хуа Чэн всё также стоял со скрещенными руками, строгим взглядом взирая на мать. Он даже бровью не повёл в ответ на ее трогательные слова, и всё же, в груди невольно защемило, следом разлилось еле ощутимое тепло. — Ты предала меня и сделала это дважды. Я не держу на тебя зла, но прощения от меня можешь не ждать. Женщина всё также продолжала водить взлядом по земле. Пытаясь смягчить ситуацию, она поспешила сменить тему и перевела взгляд на окно лимузина, произнеся: — Этот парень, - осторожно начала она, - вы с ним… Вроде как вместе? Сань Лан ответил молчанием на её вопрос. Он повернул голову вслед за взглядом матери и сквозь чёрное стекло увидел «принца», расположившегося на пассажирском сидении. Почувствовав пристальное внимание двоих, Се Лянь помахал им рукой. — Знаешь, с точки зрения общества такие отношения не совсем нормальны, - выпалила она, не сдержавшись. — Куда нормальней твоих с отцом. Легкий ветерок слегка колыхал тёмные волосы, листья спиралью вздымались к нему, слегка приглушая своим шелестом хриплый голос в ночи. Хуа Эра тепло улыбнулась. — Так сильно его любишь? — Больше всех на свете, - без колебаний ответил он. — И всё же, хоть ты меня и не простил, но всё-таки исполнил мою просьбу. Хуа Чэн не сразу понял, что она имела ввиду, но стоило только призадуматься как в ответ откликнулись почти забытые годами слова: «Никогда не живи так, как твоя мать… Не будь как твой отец… Вырасти и будь счастлив…» Сань Лан ощутил очередной укол в сердце. Он сделал пару шагов вперёд, в глаза бросилась скомканная белая бумажка, сжимаемая за спиной парой морщинистых рук. Он пригляделся получше и с сожалением подумал: — «И всё-таки она пришла за деньгами. Если нужно было оплатить больничные счета, так бы и сказала. — А, ты про это? - произнесла она, разворачивая лист. - Вовсе нет. Мои извинения были искренними, да и к тому же, оплата лечения больше не потребуется. Она сочувственно провела взглядом по бумаге, после чего вручила её в руки сыну. Сань Лан небрежно принял лист из её рук, предполагая, что снова встретит там счёт с нескончаемыми нулями в конце. Он небрежно пробегался по тексту глазами, как вдруг, чёрный зрачок обернулся маленькой точкой, рука рефлекторно смяла бумагу, в чёрном оке отразились слова, гласящие: «Диагноз: Опухоль головного мозга 3-ей стадии. Тип - неподдающаяся удалению, медленопрогрессирующая». Его руки обессилено повисли в воздухе. Всё с той же горестной улыбкой Хуа Эра продолжала вглядываться в бесконечную даль. Поняв по шелесту листов, что он прочел то, что полагалось, она предала тишину своим мягким голосом. — Знаешь, где-то месяца два назад, лежа в больнице, я изо дня в день наблюдала за молодой девушкой навещавшей свою умирающую мать. Она всегда была в прекрасном расположении духа, каждую минуту радостно шутила и не давала ни малейшего намека на скорбь при окружающих, так, что невольно поражаешься её стойкости. Однако опухшие веки и покрасневшие белки делали её неисчерпаемое горе очевидным для других. Знаешь, кого она мне напомнила? Ты всегда был таким. Вечно горд, непоколебим и одинок. За всей этой ледяной стеной, даже я порой не понимала, что творится у тебя на душе, хотя, может это потому, что я просто плохая мать, - тут её взгляд снова упал на окно чёрного лимузина. - В любом случае, я рада, что у тебя появился кто-то, кому ты можешь доверить свои чувства. Всё это время Хуа Чэн стоял неподвижно. Первичный шок уже прошел, однако рука всё так же болезненно стискивала несчастный лист. — Почему ты ничего мне об этом не сказала? - произнёс он, подавленно опустив голову. — Не надо так на меня смотреть. Я сама только недавно узнала об этом. В любом случае, это уже не имеет значения, - она сделала глубокий вдох, словно подготавливая себя к торжественной речи. - Неизвестно сколько мне осталось. Неделя? Полгода? А может пять лет. В любом случае, я хочу умереть без сожалений. — И поэтому ты решила всё высказать именно сейчас? — Прости, если испортила столь важный для тебя день… — Не в этом дело, - перебил её Сань Лан. - Просто скажи, ты действительно искренне просишь прощения или просто пытаешься заглушить внутреннее чувство вины? Хуа Эра ответила молчанием на этот вопрос. Она сама до конца не понимала, были ли её слова актом душевного раскаяния или просто эгоистическим оправданием своего родительского поведения в прошлом. В любом случае, сколько бы красивых слов она не сказала, как бы ни каялась в содеянном, это никогда не вернет её сыну потерянного детства и не сможет искоренить, словно паразит въевшуюся, обиду. И он, и она это прекрасно знали. Завершив разговор на печальной ноте, мать и сын благополучно разошлись, каждый в своем направлении. Хуа Чэн устало открыл дверь лимузина и уселся на пассажирское сиденье. Се Лянь с теплой улыбкой встретил любимого супруга. Он хотел было спросить, как всё прошло, но быстро осёкся, увидев подавленность со смесью грусти на лице другого. Поняв все без слов, он молча приласкал Сань Лана у себя на коленях, провёл нефритовой ладонью по тёмный волосам и подумал: «Если захочет поговорить, сам расскажет об этом». Загудел мотор автомобиля, шофёр за рулем прокричал нечто невнятное, на что Се Лянь спокойным голосом ответил: — Поезжайте. Он произнёс это, всё так же не отрывая глаз от возлюбленного. Поразительно то, как чутко «принц» воспринимал все самые тонкие струны спутника жизни. Он был точно искусный скрипач, приручивший нерадивую скрипку, превративший резкий вульгарный звук в нежную развилистую мелодию души и сердца. Так, в проливе лунного света, под мириадами мерцающих звёзд, чёрный автомобиль рассекал ночную мглу, везя пару влюбленных в направлении новой жизни, чувств и любви.