lost and not found

Ваня зажмурила глаза настолько сильно, насколько смогла. В голове было лишь одно — они скоро будут дома, среди семьи и уже такого знакомого города. Спустя 18 лет они снова будут вместе, если их семья поймет ситуацию. Яркая вспышка все еще ослепляла Пятого, который отчаянно пытался открыть портал. У него начинало получаться, и телепорт становился шире и шире. Внутри него казался родной дом, здание Академии. Только все было ужасно темным, серым и грустным. Пятый сжимал кулаки почти до крови, и когда все было готово, он схватил руку Вани, и они исчезли с задания, со своей последней миссии.

***

Лютер, Клаус, Диего и Эллисон стояли над прахом сэра Реджинальда. Обстановка была ужасающей, тянущейся не в то русло. Нависало напряжение. Лютер с Диего опять сцепились по пустому поводу, но их даже никто не пытался разнять. Бывшие близкие сестра и братья стали в один миг чужими. Они не виделись целых 12 лет, а если и виделись, то только в продуктовых магазинах, и то там проходили мимо, окинувши друг друга лишь взглядами. Иногда Эллисон могла поприветствовать Клауса, когда он был не пьян. Сейчас они собрались на похороны отца. Никакая бы другая причина не заставила бы их приехать. Все изменилось, когда пропали Пятый и Ваня. А после умер и Бен. Вся натянутая дружба оборвалась и не смогла собраться опять. 4 чужих человека стояли над своим прошлым, пожелая бы его забыть. Постепенно, один за одним, «семья» стала возвращаться в дом, так как начался дождь. Один Клаус еще постоял под зонтиком на улице, докуривая косячок. Появилось небольшое свечение. Сначала, Четвертый подумал, что это просто вышло небольшое солнце, но когда лучей становилось больше, он поднял глаза и зажмурился. Перед ним появился портал, через который пытались пройти двое неизвестных. Выронив косячок из руки, он с раскрытым ртом стал наблюдать за происходящим. Остальная троица вышла во двор, издалека изучая ситуацию. Любопытство брало вверх, поэтому они почти поравнялись с Клаусом. Из портала стали появляться фигуры, а после они с грохотом рухнули на землю. Первым приземлился Пятый, а за ним на коленки упала Ваня. Быстро поднявшись, мужчина посмотрел на сестру, помогая ей встать. Повисла неловкая тишина. — Только не говорите, что мне кажется. Тут и вправду стоят маленькие Пятый и Ваня? — сказал Клаус, все еще не моргая. Остальные молча согласились с ним, мысленно, так скажем. И это было правдой. Ваня посмотрела на себя, и заметила, что ее платье ей велико, так же, как и туфли. Руки были маленькими, а волосы длинными, с челкой на лбу. Пятый же казался супер крохой в своем костюме, прическа была зачесана в одну сторону. Так же, как и 18 лет назад — Нет, нет, нет! Этого не может быть! — начал суетиться Пятый, крутясь по кругу и теребя в руке подол пиджака. Ваня занервничала, изучая свою семью. Они были взрослыми, возможно состоявшимися в жизни, в правильной реальности. Она была как они, но теперь в теле тринадцатилетней! Верить в это не хотелось до последнего, ведь Ваня хотела зажить спокойно, в родном месте, в нужном теле. Но получилось все не так, как хотелось.

***

Пятый поставил разделочную дощечку на стол, суетливо носясь по всей маленькой кухне. Ваня сидела сбоку, изучая место, от которого она отвыкла. На ней была одета форма. Та самая, которую она носила 18 лет назад. Форма висела на вешалке чистая и опрятная, четко выглаженная, и никем не тронутая. Так как ничего другого Ваня одеть не могла, пришлось натянуть это, чтобы не сидеть в обвисшем платье. Забавным в этой ситуации было то, что как бы она не хотела снова быть нормальной собой, она стала ребенком, каким была 18 лет назад. В душе и по уму ей 31, но на теле — все 13. Осталось просто поменять цифры местами, чтобы все было в порядке. Но в математике это сделать просто, а в жизни приходится ждать уйму времени. На Пятом так же красовалась форма Академии. Поправив пиджак, он осмотрел свою семью, и остановил взгляд на Ване, как бы говоря ей, что лучше он объяснит все сам. — Какое сегодня число? Точная дата, — сказал Пятый, все еще удивляясь своему детскому, немного писклявому голоску. — 24 число, — начала говорить Эллисон, меняя свой взор то на брата, то на сестру. — Месяц? — Апрель, — выпалил Лютер. — Хорошо, — коротко отрезал Пятый, сосредотачиваясь на сэндвичах для него и Вани. Но сконцентрироваться получалось с трудом. На него таращились 4 пары глаз, а 5 пара смотрела на себя, не веря, что получилась ошибка. — Так мы обсудим то, что случилось? — опять встрял в разговор Лютер, явно намереваясь выведать все, что произошло. Но, похоже Пятый даже и не собирался отвечать на глупые вопросы брата. Повисла неловкая тишина, которой Ване захотелось прервать. Она перебирала пальцы на обоих руках, нервничая. Сейчас, почему то, ей было некомфортно в этом доме, с этими людьми. Если бы не Пятый, то она бы и не стала молчать, а рассказала бы все, ожидая теплые слова поддержки. Но ее семья бы вряд ли вообще стала слушать ее, а если бы кто-то и слушал, то пожалел бы, что потратил полчаса, а то и больше своего времени на пустые выдумки. Лютер не стал унижаться, поэтому встал со стула, и перед Пятым стоял уже двух, а то и с половиной метровый мужчина, — 17 лет прошло. — Прошло немного больше времени, — усмехнулась Ваня, и это были ее первые слова, после чего все повернулись на нее. Она так же продолжала держать глаза опущенными. — Вот уж почему я не скучал, — язвительно ответил Лютер на эту выходку. — Где вы были? — спросил Диего, положив ногу на ногу и изучая Пятого, стоящего на табуретке и тянувшегося за банкой с кофе. — В будущем, — кратко отвечал Пятый, не желая вообще сейчас рассказывать о чем-то и раскрывать все карты, — кстати, там дерьмово. — Ага! Говорил же! — воскликнул Клаус, чуть ли не хлопая в ладоши от своих телепатических способностей, — говорил! — Надо было слушать старика, — открыл холодильник Пятый, вновь рыская по всем ящикам в нем, — скачки в пространстве это одно, а во времени — совсем другое, как повезет, — в его руках показалась арахисовая паста, и Ваня невольно облизнулась. Но ее внимание отвлекла Эллисон, которая явно пристально изучала сестру. Седьмая покраснела, поэтому отвела взгляд на Клауса. — Симпатично, — сказала она, лучезарно улыбаясь. На Клаусе были одеты вполне красивые джинсы, причем они ему шли. — О, о, danke, — ответил Клаус, тоже начав улыбаться в ответ. Интересно, он сильно расстроился, когда Бен ушел...? Ваня решила не задавать сейчас лишних вопросов, чтобы не тревожить их всех. Поговорят еще, когда-нибудь потом… — Подождите, так почему вы вернулись вдвоем? Мы, конечно, подозревали, что Ваня убежала за тобой. Так это значит, что она пробыла с тобой все эти 18 лет? — покачала головой Эллисон, не хотя в это верить, — у тебя получилось телепортировать вас обоих? — Как видишь, — ответил Пятый, кладя руку на плечо Ване. Опять они вдвоем подростки, все те же, как и за тем обеденным столом, — мы раскрыли силу Вани, — последнее предложение вызвало у всех какое-то удивление, но после все опять умолкли, накапливая сотню вопросов в голове. — Так как вы смогли вернуться? — спросил Клаус, когда до него дошла очередь. — В итоге я спроецировал наши сознания на версию нас в подвешенном квантовом состоянии, существующих во всех возможных моментах времени, — протараторил мальчик, заканчивая с сэндвичами. — Ничего не понял, - ответил Диего. — Это трудно объяс… — начала говорить Ваня, но ее перебил Пятый, кинув неодобрительный взгляд на сестру. — Понял бы, если мозгов хватало. — Что?! — поднялся номер Два, в голове воспроизведя момент, где он лупасит своего брата. Ребенка. Но путь преградил Лютер, просто вытянув свою руку в сторону. — Как долго вы там были? — 18 лет. Плюс, минус. Я не особо считал. Но по сути, мы с вами ровесники. Я и Ваня чуть старше. — По вам и не скажешь, — засмеялся Эллисон. — Посмеешься потом, — закатила глаза Ваня, отвернувшись от семьи. — Когда ты успела вырасти из тихой, милой и спокойной сестры в язвительную девчонку? — спросила Эллисон, скрестив руки. — С чего ты взяла, что я стала пафосной? — сморщила нос Седьмая, явно не ожидавшая такого заявления, — прошло 18 лет, а ты до сих пор считаешь, что я должна быть замкнутой серой мышью? — голос становился громче, а брови опускались на глаза все ниже и ниже, — не испытывай меня сейчас. — Согласен, Эллисон, лучше успокойся и сядь. Ты не знаешь, на что способна Ваня, — мальчик передал сестре сэндвич, и та, вроде как, успокоилась. Но по лицу Эллисон было видно, что ей не особо хотелось заканчивать разговор. Чтобы разбавить хоть чем-нибудь обстановку, Пятый заметил на краю стола газету, в которой большими черными буквами было написано о том, что Сэр Реджинальд скончался в собственном доме. — Старик умер? Похоже, мы пропустили похороны, — риторически задал вопрос номер Пять, но он то явно знал на него ответ. — Ты это знал? — спросил Лютер. — Что в слове «будущее» тебе не понятно? — Пятый явно насмехался над братом, но просто это тщательно скрывал, показывая это лишь на тембре голоса. — У него отказало сердце? — вмешалась Ваня, покусывая сэндвич, сделанный братом. — Да. — Нет. Диего и Лютер переглянулись. — Ясно. Ну, приятно знать, что все по-старому, — Пятый тоже взял в руки свой сэндвич, и, подойдя к Ване, взял ее за руку, снова смотря на семью, — нужно отправиться кое-куда. — Это все, что вы можете сказать? — с неким пренебрежением произнесла Эллисон. — А что-то нужно еще сказать? — задал Пятый вопрос, и, не отвечая на него, перебил, — мы в кофейню, потому что в этом доме нет ни пакетика нормального кофе. После этого, кухню озарила яркая синяя вспышка. Их снова стало четверо. — Мило, очень мило, — кивнул Клаус, слезая со стола. И опять повисла немая тишина.