Amsterdam

Чулки и красивое белье, черный плащ и каблуки на тонкой шпильке. Жутко неудобно, а еще холодно, но от предвкушения даже жарко становится. От красивой позы уже изнывают мышцы, но я знаю, что нужно приложить немного больше усилий, ведь парень может войти в любой момент, и именно так он должен меня увидеть. Только так. В голове только неправильные мысли, которые были для нас уже чем-то вроде обыденности и привычности, тем, что вместе с нами всегда, суткам напролет, месяцами, а еще мысли о том, понравится ли ему? Он будет рад? Все же мыслей об этом было больше, чем неправильных, но привычных. Как именно он отреагирует, увидев меня? Будет счастлив или раздражен? А может, ему будет все равно? Он точно заставит меня пожалеть, что пришла… При мыслях об этом, на моих губах растянулась порочная улыбочка, а сердце ускорило бег. Расстояние пагубно влияет на мою нервную систему, оно убивает во мне все живое и заставляет жить мечтами и фантазиями. По правде, мне уже надоело думать о том, что Юн бы со мной сделал в той или иной ситуации, этим вечером или предыдущим, как и где это случилось бы… мне бы очень хотелось поскорее перейти к практике. Мы не виделись уже несколько месяцев из-за тура группы по Европе. Разные часовые пояса, разное расписание, тысячи тысяч километров между нами, невозможность перекинуться даже парой фраз и сказать, как сильно я скучаю, в те редкие моменты, когда прерывается трель гудков телефона… Юнги должен был вернуться домой после тура по Америке, но расписание так неожиданно изменилось, и в итоге наша разлука затянулась. Сколько бы еще продлилось наше расставание? Мой парень — очень занятая личность, а еще безумно знаменитая, что в некоторые моменты просто выводит меня из себя и заставляет впадать в отчаяние. Насколько круто встречаться со знаменитостью? Очень-очень? Совсем нет. Встречаться со знаменитостью, значит держать рот на замке, даже когда в автобусе, на улице, в кафе и в магазине, всюду, куда ни пойти, находятся люди, которые не только фантазируют о Юнги, но еще и, не стесняясь, рассказывают об этом другим людям. «У него такой шустрый язык…», «Ты видела то выступление в розовой пижаме?», «О, боже, у меня фетиш на его руки, каждый раз просто в дрожь бросает, когда вижу их…», «Так хочется, чтобы они прошлись по моему телу…» — поверить не трудно в то, что это сложно. Некоторым людям нравится, когда их вторая половинка привлекает других. Раньше я тоже думала об этом в положительном ключе, по типу — его хотят все, а он хочет меня. Они могут только фантазировать, но это моя реальность… Я успокаивала себя такими вещами, но сейчас, когда Юн далеко, меня бесит абсолютно любое проявление симпатии к нему со стороны других девушек. Сейчас мне очень трудно все это переваривать. Последние месяцы были для меня адом. Кроме того, что моего любимого не было рядом, а окружающие раздражали по нескольку десятков раз в день, на работе тоже начался полный хаос, так что я практически сошла с ума. Все закончилось тем, что недавно начальник сорвался на мне, а я не выдержала и, швырнув ему в лицо папку с бумагами, ответила тоном еще выше, чем он орал на меня. Я просто психанула, ляпнула что-то о том, что уволюсь, и глазом не моргнув, и, схватив сумку, покинула офис гордой походкой задолбавшейся дамы от бедра. Вернувшись домой сразу после ухода из офиса, первым делом собрала чемодан и в тот же вечер примчалась сюда, отключив телефон. Я приземлилась в Амстердаме до полудня, чудом купив билет на ночной рейс. Проведя двадцать часов в самолете, успела тысячу раз пожалеть о принятом решении и ровно столько же погладила себя по головке, потому что сбежать было самым правильным решением, которое я приняла за последние годы, если не считать решение дать Мин Юнги мой номер телефона. Найти гостиницу, где остановиться, оказалось труднее, чем я рассчитывала, в связи с тем, что мой обожаемый парень и его друзья выступают здесь. Все гостиницы были забиты туристами, так что мне пришлось знатно раскошелиться на люксовый номер, ибо остальные снять возможности не было. Провалявшись в кровати до вечера, я нашла в себе силы немного пройтись. Для меня побег был чем-то новым, неизведанным. Я не знала, что именно мне нужно делать и как себя вести, чем заняться наедине с собой в незнакомом городе, в другой стране, куда сорвалась по дурости, но этот побег был мне чертовски нужен. Не из-за усталости и сорвавшегося на мне босса, не из-за осенней депрессии даже и не из-за злости на миллионы людей по всему миру, которые мечтали и днями и ночами о моем парне. Из-за того, что я соскучилась так, что даже дышать было трудно. Почта была забита письмами от коллег, но ни одно не было прочитано. Не до этого мне было, совсем не до этого. В отличие от Юнги, я редко путешествую. Хотя и парень не много времени проводит за экскурсиями и простыми скитаниями по городу, в его паспорте нет ни одной пустой страницы, скоро придется получать новый, а то работникам аэропорта уже некуда ставить штампы о въезде и выезде. Мой же паспорт был девственно чист, так что печать о въезде в Голландию, самое то, как мне казалось, с чего стоит начать менять свою скучную жизнь. Амстердам — красивый город, а еще очень интересный. За день прогулки я узнала больше, чем за год или два, и дело было вовсе не в психотропных средствах для того, чтобы улучшить себе настроение. Хоть мне и предлагали что-то такое чуть ли не на каждом углу: в виде сигарет и порошка, в качестве таблеток, сиропа, глазных капель… в качестве выпечки, в коктейле, в кофе, в виде соуса к основному блюду, даже в мороженном… здесь совсем не сложно было раздобыть что-то психотропное, но я, конечно же, вежливо отказывалась от таких немного непривычных предложений, потому что в моей жизни уже был наркотик, и я знала, что ничего меня не возьмет сильнее, чем Мин Юнги. Ни одно из запрещенных веществ не заставит меня чувствовать себя так же хорошо, как он, никто и ничто не сможет вызвать мою эйфорию. К тому же, если Юн узнает, что я принимала наркотики, он точно не будет со мной ласков. Юнги сойдет с ума, если узнает о том, что я что-то принимала, ведь нам с ним разрешается только пить. Не то, чтобы алкоголь был безобидной вещью, но это было единственным из запрещенных средств, которые мы себе разрешили. Я не сказала ему, что приеду, да и не было этого в моих планах. Я просто сорвалась и теперь здесь, потому что скучала очень, потому что мне его не хватало сильно, потому что знаю, что в отличие от меня, он себе такой роскоши, как побег, позволить не может. Я провела в Амстердаме два дня, и они были прекрасны, практически совершенны… без телефона, без интернета, без социальных сетей и без электронной почты. Без дедлайнов, без стресса, без ора начальника, но в окружении толп фанатов с мерчем, на котором красовалось имя моего любимого. За эти два дня я не смогла бы связаться с Юнги, даже если постаралась бы. Не смогла бы встретиться с ним, не смогла бы его даже увидеть. Поэтому все, что мне оставалось, это гулять по городу и познавать его от и до, наслаждаться вкусной едой и прекрасными видами, отдыхать и совершать покупки. Я много чего купила в местных магазинах, даже не знаю почему. Наверное, потому что странно оказаться в Амстердаме и не побывать в местном бутике похоти и удовлетворения. Странно было бы пройти мимо такого места, будучи в самом центре, в сердце секс-индустрии. Чулки и красивое белье, до безумия смущающее даже такую нескромницу, как я, надевая которое я потратила не меньше часа, чтобы завязать все шнурочки и застегнуть все застежки, черный плащ поверх всей этой красоты и каблуки на тонкой шпильке. Жутко неудобно, а еще холодно в таком виде идти по ветреным многолюдным улицам, но от предвкушения даже жарко становится. Здесь никого не удивишь подобным нарядом. Возможно, люди, встречающееся мне по пути сюда, даже знали, что именно скрыто под моим плащом. Здесь это нормально, здесь этого не стесняются. Ведь Амстердам — очень интересный город, город свободы и самовыражения совершенно неожиданными способами. Здесь принято не стесняться себя, здесь нет ничего странного в том, чтобы быть чуточку странным. Здесь просто невозможно быть обычным, ведь Амстердам, по своему, волшебный и неповторимый город. У меня не было плана, как войти на стадион во время концерта. Купить билет не получилось, сколько бы денег я ни была готова на него потратить. Меня устроил бы даже самый дальний от сцены ряд, самое отстойное место, но даже его не удалось купить, ведь на такое мероприятие, как концерт BTS, билеты распродаются в первые минуты начала продаж, объявленных за пару месяцев до назначенного события. Тогда в мои планы не входило приезжать сюда… Мне безумно повезло, что, обходя стадион по кругу, даже не зная зачем, я столкнулась со стилисткой ребят, с которой была знакома. Я знаю не много людей, работающих с Юнги, и уж тем более я не знаю об их привычках, но сегодня я благодарила небо и звезды за то, что стафф отпускают на улицу покурить. Радость встречи, короткий милый разговор, и вот, держа меня под руку, девушка улыбается охраннику на входе, утверждая, что я чуть ли не самый важный член команды стилистов, без которого все рухнет. — Ты спасла меня! Когда вернемся в Корею, я куплю тебе выпить, — обещаю я, не веря в то, что меня на самом деле пропустили внутрь. Я правда смогла войти? Я на самом деле увижу Юна сегодня?! Девушка не смогла не заметить моей радости и облегчения, но вместо того, чтобы посмеяться над тем, как я шумно выдохнула, и пообещать выпить со мной, она только хмыкнула. — Когда вернемся в Корею, я неделю не вылезу из квартиры. Меня дома ждет муж, вообще-то. Мне будет совсем не до выпивки… — протянула она обреченно и одновременно с тем мечтательно, а я ее прекрасно понимаю. Когда они вернутся в Корею, я и сама бы из кровати не вылезала, по крайней мере, дней так десять. Заставлю Юна выключить телефон и забыть о существовании других людей. Хотя, возможно, он заставит меня сделать это даже раньше, чем я попытаюсь заставить его. — Тебе сюда, — остановившись посреди коридора, произносит моя спасительница и указывает мне на темную дверь. — Я позабочусь о том, чтобы он пришел, не переживай и жди здесь. Концерт закончится минут через двадцать, так что у тебя есть время осмотреться, но я бы советовала тебе не ходить здесь в таком виде. Некоторые могут принять тебя за сасенку, — она по-доброму посмеялась надо мной, и мне ее слова не показались грубыми ни капли, я только сама хмыкнула тому, как девушка осмотрела меня демонстративно и поиграла бровями. Вид у меня и правда был весьма… специфический. Особенно для верующей кореянки из очень консервативной семьи, которая соскучилась по своему парню настолько, что прилетела в другую страну и пробралась на стадион без билета на концерт и пропуска. Но мне было все равно, если честно. Я просто очень хотела, чтобы мое появление было эффектным, хотела, чтобы было похоже на сцену из фильма, чтобы удивить Юнги и порадовать. Я надеялась, что он оценит мой внешний вид и мое решение приехать. — Тебе смешно? — оценив ее шутку, поинтересовалась я и сама рассмеялась немного нервно. — Я чувствую себя именно таким человеком. Прилетела за ним в другую страну, пыталась вычислить отель и даже пробралась сюда… можно подумать, что я преследую его. — Он будет счастлив, что ты стала его сасенкой, — вновь хихикнула девушка и задумчиво протянула. — Не могу поверить, что ты правда приехала… Юн столько возмущался о том, как ненавидит твою работу, потому что ты не можешь ездить с ним, но теперь ты здесь. Он будет в шоке, — в этот момент в ее наушнике раздался голос, призывающий весь стафф стилистов собраться в гримерной, так что девушка извинилась и попрощалась со мной. — Если нужно, туалет вон за той дверью. Если кто-то спросит, отправляй ко мне, я прикрою. Увидимся! — Господи, мне так повезло, что я тебя встретила… нам обязательно нужно выпить, когда вернемся в Корею. — А-ха-ха, хорошо, я запомнила. Удачи! — Спасибо! Так я оказалась в комнате для персонала. Поправив макияж, глядя в огромное зеркало, стоящее прямо на столе у стены, я присела на стол, аккуратно выставив ножки в чулках вперед, и распахнула края плаща, чтобы смотрелось красиво. Откинув голову слегка назад, я распахнула губы и посмотрела в сторону двери… я не знала, когда именно он войдет, так что мне просто нужно было, чтобы вид, который откроется Юнги, был идеален. От красивой позы уже изнывают мышцы, но я знаю, что нужно приложить немного больше усилий, ведь Юн может войти в любой момент, и именно так он должен меня увидеть. Только так. В голове только неправильные мысли, которые были для нас уже чем-то вроде обыденности и привычности, тем, что вместе с нами всегда, суткам напролет, месяцами, а еще мысли о том, понравится ли ему? Он будет рад? Что он сделает со мной этой ночью? За мечтательными фантазиями о грешном и волнующем пролетело время, и вот я слышу шаги. А затем дверь распахивается и внутрь проходит парень, поток речи которого обрывается, когда он прирастает ногами к полу, заставляя кого-то сзади врезаться в него. — Нуна…? — тихо шепчет он, прежде чем полностью теряет дар речи, так и застыв с распахнутым ртом. Глаза Чонгука огромны, мои глаза еще больше становятся, когда парень шумно сглатывает, окинув меня странным взглядом, а я не успеваю подумать о том, что нужно прикрыться, и тем более сделать это, услышав голос, от которого бросило в дрожь. — Не собираешься войти?! Гук, я устал, мать твою, я просто хочу поговорить с менеджером и… — Мин Юнги протискивается вовнутрь, отодвинув застывшего Чонгука в сторону, и его взгляд тут же находит меня, от чего я и вовсе теряю способность двигаться, совсем ничего не изменив ни в позе, ни в количестве открытых для чужого взгляда участков тела. Только мой собственный взгляд изменился, загоревшись тысячей огней адского пламени, вокруг которых пляшут самые настоящие черти. Я безумно по нему скучала, а еще я не ожидала, что увидеть его будет настолько волнительно. Уставший, взмыленный, с намокшей от пота челкой, прилившей прядями ко лбу, золотистый пиджак распахнут, а заправленная в черные джинсы футболка цвета угля, намокнув, облепила его тело… что-то стало слишком горячо… Глаза Юнги вначале расширились удивленно, он выглядел шокированным моим появлением только долю секунды, словно сомневался в том, что это я, на самом деле я, а затем, пройдясь по моему телу взглядом, увеличиваются в размерах еще больше, а челюсти напряженно сжимаются между собой. — Выйди, — выплевывает Юн строго, не отрывая от меня своего напряженного взгляда. Я еще не успела подумать о том, что он говорит это мне, как Юн быстро сокращает расстояние между нами и, схватившись за края моего плаща, задергивает их, пряча меня за его тканью и своим телом, прежде чем снова повышает голос. — Выйди, я сказал! Злой взгляд летит в Чонгука через плечо Юнги, и парень отмирает, почувствовав себя очень неловко и виновато. Он как-то невнятно и очень быстро извиняется и передо мной, и перед Юнги, утверждает, что ничего не видел, и что-то лепечет о том, что ему уже пора, а Юн все это не может спокойно выслушать, разворачиваясь к другу лицом, и снова орет. — Уйди уже, уйди! Чон Чонгук скрывается за дверью, которую закрывает как можно осторожнее, словно боится еще больше разозлить Юнги, а парень еще какое-то время смотрит в сторону двери, стоя в шаге от меня и развернувшись ко мне спиной. Тишина. Между нами повисла тишина, которую нарушал только бешенный стук моего сердца. — Твою мать… — сквозь зубы роняет парень, будучи по-прежнему очень… злым? Почему-то мне очень хотелось надеяться на то, что зол он не на меня… Внутри меня прекрасное, элегантное, похотливое чудище, прирученное Мин Юнги, знало, что парень злится не на меня, он зол по другой причине. Мысли о том, что его крик и напряженность плеч связанны с «zelus vulgaris», что в переводе означает: ревность обыкновенная, заставляли черное чудовище с гладкой чешуей довольно мурлыкать от восторга. Все же приятно, что ревную не только я… а еще приятнее, что, по всей видимости, факт того, что мои ножки и красивое белье видел кто-то еще, его раздражает и злит. Хотя вместо ора на другого человека я предпочла бы, чтобы он поцеловал меня или хотя бы поздоровался. Такой грубиян… Слабо улыбнувшись тому, что заставила вечно спокойного и пофигистичного даже Юнги разозлиться, я спустила ножки со стола и выпрямила тело, за полшага сокращая расстояние между нами. Руки мягко касаются плеч Юнги и несильно сжимают их, тут же гладя руки сквозь золотистый пиджак-куртку, а ярко-красные губы устраиваются возле ушка парня, позволяя себе растянуться в ухмылочке шире. — Кажется, я выбрала неудачное время для свидания, — шепчу я немного издевательски и одновременно с этим молюсь, чтобы не пришлось потом пожалеть о сказанном. Я только пытаюсь намекнуть Юнги жестом своих рук, что было бы неплохо, если бы он повернулся, а он поворачивается, тут же стараясь испепелить меня взглядом. — Ты сегодня такой нервный, — руки вновь касаются его плеч, запястья скрещиваются за шеей парня, а «недоуменный» взгляд проходится по лицу Юнги, в то время как губы уже щиплет от желания ощутить поцелуй. Мои уста оставили бесследный поцелуй под углом нижней челюсти Юна, не спеша и растягивая секунды удовольствия от контакта кожи к коже. Легкие поглубже стараются вдохнуть до боли знакомый запах, самый любимый запах на свете, пока Юнги устраивает свои руки на моей талии. — Нервный? Он стоял и пялился на мою девушку, с чего мне быть нервным?! Юнги редко психует, а сейчас он психует, и мне это нравится, почему-то кажется чем-то веселым. Возможно, у меня просто крыша поехала окончательно, я не знаю точно, но я не могла перестать чему-то радоваться. Это было большим, чем просто радостью встречи после долгой разлуки, было что-то намного большее. Облегчение. Все-таки трудно не допускать мыслей о том, что такой супер-популярный человек, человек невероятно привлекательный, может напрочь забыть обо мне во время своего тура по другим странам, когда вокруг много привлекательных и заинтересованных в нем девушек на любой вкус. Однако сейчас я чувствовала облегчение, потому что скудность проявления чувств Мин Юнги во время этой нашей встречи вовсе не была связанна с тем, что я ему больше не интересна, или, что он не рад меня видеть. — Если бы мы не были друзьями, я бы убил его, — продолжал бурчать парень, пока я прижималась к его телу ближе и оставляла плавные поцелуи на щеке и вдоль острого края нижней челюсти. — Чем ты думала, когда приходила сюда в таком виде?! Разве не знаешь, что я и так на грани нервного срыва?! — Я думала, что тебе понравится мой внешний вид, ты ведь так любишь веревочки… — протянула я виновато, хотя совсем не чувствовала вины. Отстранившись и отойдя от Юна на шаг, я распахнула плащ пошире, демонстрируя свой красивый наряд. — Смотри, как их тут много… — а шнурочков и завязочек было очень много, больше, чем стоило бы делать на нижнем белье. Любой сошел бы с ума от такого белья на своей девушке и пришел бы в настоящий ужас от того, сколько времени и сил потребуется для того, чтобы его снять, но не Юнги. Мин Юнги своего рода маньяк, когда дело касается таких вещей. Так что я точно знаю, что ему понравится… Однако парень молчит, ничего не говорит, и я начинаю нервничать под его пристальным взглядом. Я прогадала? — Но если тебе не нравится, я могу просто… Я не смогла договорить, ведь Юнги оказался прямо передо мной, с силой прижимая мое тело к своему, и поцеловал так, что ноги подкосились в одно мгновение. Юн всегда хорошо целовался, ему часто приходилось ловить меня, теряющую в его руках сознание от таких поцелуев, но сейчас… я словно долго-долго была под водой и не могла дышать, а сейчас ко мне подсоединили кислородную трубку, и кислорода стало так много, что я потеряла сознание от слишком резко нахлынувшего счастья на мой истощенный и изголодавшийся по нему организм. Губы сминали мои губы быстро, жадно, резко, язык проникал глубоко в рот и заставлял давиться, а от того, как сильно Юнги сжимал мое тело в своих руках, на коже точно останутся синяки, но… этого казалось чертовски мало для того, чтобы насытиться друг другом после столь долгого расставания. Этого слишком мало. Ладони чудом уперлись в грудь Юна, тут же пройдясь по ней и огладив живот под влажной футболкой, который напрягся сразу же, как пальцы его коснулись. Было бы здорово, если бы одежда просто испарилась сама по себе, чтобы прочь исчез этот ненужный пиджак, чтобы можно было сорвать с тела Юнги футболку, чтобы ремень расстегнулся сам по себе… А ладони Юна, оглаживающие мои ягодицы, проникнув под плащ, не прибавляли уму трезвости. — У меня так много вопросов, но они все подождут, — сквозь одышку шепчет парень, разорвав наш поцелуй через время, когда дышать стало просто невыносимо, а сердцам стало тесно в грудной клетке. — Ты хоть знаешь, как я скучал? — его ладони обнимают мое лицо, а глаза так честно смотрят в мои, что я не могу сомневаться в том, что он говорит мне правду. — Я все время думал о тебе. Если бы ты знал, как скучала я… если бы ты знал, как много я о тебе думала, Юнги. — И что мы делали в твоих мыслях? — поинтересовалась я, слабо улыбнувшись, и вновь придвинулась ближе, оттягивая горлышко футболки моего парня вниз, что тут же заставляет его хмыкнуть и многообещающе мне улыбнуться. — Много чего… там было много веревочек, которые я люблю.