Blood, water

Сонхва проснулся из-за шести пришедших сообщений, и все они были от одного человека. Привет Ты, наверное, ещё спишь Если ты называешь это сном В любом случае, по прогнозу сегодня обещают дождь Так что, если ты пойдёшь на улицу, то возьми зонт Я знаю, что ты не можешь заболеть, но тебе всё равно не стоит мокнуть В седьмом сообщении было только несколько красных блестящих сердечек. Сонхва хотел заплакать. Это был Хонджун. Он до сих пор не был уверен, как всё так обернулось. Хонджун вернулся. Он вернулся к Сонхва. Пак мог написать ему и получить ответ, когда захочет. Он мог позвонить ему и услышать голос. Он мог встретиться с Хонджуном, прикоснуться к нему и поцеловать, и Хонджун улыбался, он улыбался Сонхва, он был рад его видеть. Это было похоже на сон. Они всё ещё не торопились. Сонхва был рад. Как бы ему ни хотелось вернуться к тому, кем они были до того, как всё вышло из-под контроля, он знал, что они не смогут этого сделать. Раньше Сонхва был настолько увлечён Хонджуном, что закрывал глаза на все очевидные проблемы, которые у них были. На этот раз он не позволил бы этому случиться. Он вернул Хонджуна и больше не отпустит его. Сонхва ответил Хонджуну, прежде чем встать и одеться. Он спустился и увидел Чонхо, который что-то смотрел по телевизору. — Добрый вечер, хён, — сказал Чонхо на автомате. Это была одна из вещей, которую Сонхва привил ему, когда он присоединился к клану — приветствовать всех, когда они встают после захода солнца. Может быть, и мелочь, но она положила начало регулярным разговорам, в то время когда Чонхо не хотел ни с кем общаться. — Добрый вечер, Чонхо, — мягко сказал Сонхва. — Где все? — Минги-хён всё ещё в постели, — ответил Чонхо. — Я думаю, Уён-хён и Сан-хён ещё не проснулись. И… Он резко замолчал. Сонхва знал, что он чувствовал. Было странно понимать, что Ёсана больше с ними нет. Кан был всегда частью не только клана, но и самого дома. Их по-прежнему было пятеро, но одно место пустовало. Все в доме скучали по Ёсану. — С ним всё в порядке, — мягко сказал Сонхва. — Он в безопасности и комфорте, где бы он ни находился. Чонхо не ответил. Он просто смотрел в телевизор. Они оба знали о регулярных встречах Хонджуна с Ёсаном. Сонхва с трудом мог воспринять это. Хонджун и Ёсан никогда не были друзьями, мягко говоря. Сонхва всегда чувствовал напряжение между ними, несмотря на то, что они никогда особо не общались и никогда не говорили друг о друге ничего хорошего, хотя несколько раз упоминали друг друга в разговорах. Это был один из тех вопросов, которые Сонхва оставил на потом. Каким-то образом, несмотря ни на что, Хонджун и Ёсан сблизились. Сонхва до сих пор не понимал, как это случилось. Он знал, что Ким нашёл его — и это не удивило Сонхва, у Джуна всегда была такая сила воли, что казалось, он мог подчинить мир тому, кто этого хочет, — но он не понимал, почему Ёсан согласился видеться с ним регулярно. Возможно, Ёсану было настолько одиноко, что он согласился видеться с кем угодно. Возможно, ему нужна была какая-то связь с кланом. Возможно, он наконец увидел в Хонджуне то, что Сонхва видел всё это время. Независимо от причины, Сонхва был рад. Хонджун сказал, что Ёсан в безопасности и живёт хорошо, и Пак ему поверил. И он сказал, что вернёт Ёсана, и Сонхва тоже в это поверил. — Что ты смотришь? — спросил Хва, садясь рядом с Чонхо. Чхве пожал плечами: — Просто листаю каналы. Это был документальный фильм о металлообработке. Хотя Чонхо сказал, что листал каналы, он его не переключил, и они вдвоём некоторое время сидели и смотрели. Спокойный голос из телевизора продолжал говорить. — Эй, — мягко произнёс Сонхва, когда они достаточно долго просидели в комфортной тишине. — Как ты? — Нормально, — ответил Чонхо. Он не отрывал глаз от экрана. — Есть что-нибудь, о чём ты хочешь поговорить? — спросил Сонхва. Чонхо снова пожал плечами: — Не совсем. Сонхва предположил, что это его вина, что он оформил это как вопрос, зная, какой получит ответ. — Поговори со мной, — попросил он вместо этого. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — снова ответил Чонхо. Это явно был неправильный подход. С Чонхо всегда было немного сложно, потому что он никогда не говорил о чувствах, особенно о собственных. Некоторые вещи оставались неизменными, сколько бы времени ни прошло. Сонхва попробовал по-другому. — Как у тебя с Хонджуном? Это привлекло внимание Чонхо. Он отвернулся от телевизора и посмотрел на Сонхва: — Что ты имеешь в виду? — На самом деле, я ничего не имею в виду, — ответил Сонхва. — Вы видитесь с ним довольно часто, чтобы собирать кровь. С ним всё в порядке? — Да, всё в порядке, — Чонхо сделал паузу: — Знаешь, мне не нужно продолжать это делать. Ты можешь собирать кровь и проводить время с ним. — Я могу, — согласился Сонхва. — Но мы решили действовать медленно. Я не хочу, чтобы Хонджун чувствовал себя обязанным видеться со мной. Чонхо кивнул: — Хорошо. Я подумал, может быть, решился на это не из-за меня, — в ответ на взгляд Сонхва он пояснил: — Потому что ты хочешь, чтобы я почувствовал себя нужным. Сонхва не знал, что на это сказать. Да, в прошлом он давал Чонхо задания, чтобы он был связан с остальными членами клана, и говорил ему, что он полезен и нужен, но это было не так в этот раз. Ему просто нужна была помощь. — Нет, — сказал он наконец. — Нет, мне просто нужен был ты. Мне, вообще-то, было неловко из-за того, что я тебя использовал. Чонхо моргнул, глядя на Сонхва: — Для этого я здесь. — Ты здесь не только для того, чтобы помогать, — нахмурился Сонхва, — Ты здесь, потому что ты — часть семьи, и мы любим тебя. — Угу, — Чонхо поморщился. — Перестань быть таким и прими мою любовь, — сказал Сонхва, ухмыляясь, и, чтобы позлить младшего, схватил Чонхо, сжав его в объятиях. Чхве вскрикнул от удивления, а Хва рассмеялся. — Хорошо, хорошо, я понял, — Чонхо похлопал Сонхва по руке. — Можешь ли ты отпустить меня сейчас? — Нет, — радостно сказал Сонхва. — Я никогда не отпущу тебя, никогда. И он не отпустил. Чонхо перестал сопротивляться, сел спокойно и позволил Сонхва обнимать его. Так они и оставались некоторое время, только рассказчик по телевизору нарушал тишину. — Спасибо, — произнёс Сонхва. — За всё. За то, что остаёшься со мной и со всеми нами. Я бы не справился без тебя. — С тобой всё было бы в порядке, несмотря ни на что, — тихо сказал Чонхо. — Ты сильный. С тобой есть другие. — Они — не ты, — сказал Сонхва. Чонхо ничего не ответил. Но Сонхва казалось, что он почувствовал лёгкое прикосновение пальцев к спине. Через минуту тишину нарушило радостное: — Доброе утро! — энергичный и улыбчивый Сан спустился по лестнице. — Сейчас не утро, — пробормотал Чонхо, но Сонхва радостно ответил: — Доброе утро! — Каждый раз, когда ты просыпаешься, наступает утро, — сказал Сан. Его взгляд упал на Сонхва, всё ещё обнимающего Чонхо, и его глаза заблестели: — Подожди, нам теперь можно обнимать Чонхо? — Нет, — быстро сказал Чонхо, но было уже слишком поздно. Словно пуля, Сан оказался рядом с Хо, перепрыгнув через подлокотник дивана, чтобы окутать его сокрушительными объятиями. И Чонхо позволил ему. Всего на минуту — может быть, ближе к тридцати секундам, чем к минуте — но Хо это сделал. Он сидел там и не двигался, позволяя Сану сжимать его в объятиях. Затем он издал раздражённый звук («Слишком громкий, чтобы быть искренним», — подумал Сонхва) и высвободился из объятий. — Ты такой странный, — сказал Чонхо, и Сонхва не знал, имел ли он в виду Сана, или самого Пака, или их обоих, но он засмеялся, и Чхве тоже засмеялся. Хо посмотрел на них сверху, не впечатлённый, а затем пошёл наверх. — Нет, вернись, мы смотрели это вместе, — крикнул ему вслед Сонхва, но это было просто для галочки. Чонхо уже насытился разговором, и ему хотелось побыть одному. — Он ушёл не из-за меня, верно? — спросил Сан, и его голос звучал так, словно он шутил, но Сонхва слышал в этом нотку беспокойства. — Нет, — сказал Пак с ободряющей улыбкой. — Он просто устал от того, что я ему надоедаю. Ты вошёл прямо перед тем, как он скинул бы меня с себя и выпрыгнул в окно. Сан улыбнулся этому. — Вы очень близки, — сказал он через мгновение. — Я всегда это знал, и Уён всё время это говорил, но по-настоящему я понял это только после того, как начал здесь жить. Сонхва хмыкнул. Чонхо было трудно читать, и он всё ещё ненавидел делиться своими чувствами, но между ними возникла связь. Понемногу, по частям, но она выстроилась. Они сделали это вместе. — Как дела, Сан? — спросил Сонхва после нескольких секунд наблюдения за работой кузнеца в телевизоре. — У меня? Я в порядке. Сегодня Уён чувствует себя намного лучше. Вчера вечером Чонхо подарил ему плёнку для камеры, так что, думаю, они помирились. Я думаю, что, наконец, принятие своих чувств действительно сняло тяжесть с плеч Уёна. Это было так, Сан говорил о чувствах других вместо своих собственных. Иногда он мог быть таким же, как Чонхо, но совершенно по-другому. — Я не спрашивал об Уёне, Сани, — мягко сказал Сонхва. — Я спрашивал о тебе. Как ты? На этот раз Сану потребовалось время, чтобы ответить. — Думаю, лучше, — ответил он. — Теперь я привыкаю ко всему этому. Например, моё новое тело, то, что я могу и не могу чувствовать. Иногда мне кажется, что я хочу стейк, но потом я понимаю, что на самом деле я не голоден и мне совсем не хочется его есть. Мне правда не хочется ничего есть, — он грустно улыбнулся. — Мне очень жаль, — сказал Сонхва, и он действительно имел в виду это. Сан многое пережил как эмоционально, так и физически. Сонхва хотел бы облегчить ему жизнь. — Всё в порядке, это не твоя вина, — сказал Сан с улыбкой. — Мне просто нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть к этому, понимаешь? Я уверен, что ты никогда думаешь о том, что хочешь съесть стейк. — Я никогда его не ел, — сказал Сонхва. — Ты скучаешь только по тому, что испытывал. — Не может быть, — улыбка Сана стала горькой и болезненной. — Иногда ты упускаешь представление о чём-то или о том, каким, по-твоему, что-то может быть. Когда я был младше, я скучал по своим родителям, даже не зная их. Сонхва не знал, что на это сказать, кроме очередных извинений. Он обнял Сана и прижал его к себе, давая ему утешение от своей близости. Чхве крепко обнял его в ответ. — Мы не можем быть твоими родителями, но можем быть твоей семьёй, — сказал Сонхва. — Хонджун и Юнхо, и я тоже, если ты позволишь. Сан тихо пробормотал что-то под подбородком Сонхва, возможно, это были слова благодарности. Так они оставались некоторое время. У Сонхва не возникало ощущения, что Сан просто терпел объятия, в отличие от Чонхо, который, чтобы сделать его счастливым, готов чувствовать себя некомфортно, потому что он знал, что Сонхва любил прикосновения и часто обнимался, чтобы показать любовь, но ему это тоже нужно. Это было по-другому, но Сонхва не ненавидел это. — Я скучаю по дому, — сказал Сан. Сонхва кивнул. Было немного больно осознавать, что Сан не считал это место своим домом, но он знал это с самого начала и всегда был немного жадным до любви. Возможно, со временем это станет вторым домом Сана, но его первый дом всегда будет с Хонджуном и Юнхо. — Скоро ты сможешь вернуться, — сказал Сонхва. — Ещё немного, и ты снова сможешь быть среди людей и сможешь вернуться домой. Перед этим им придётся проверить выдержку Сана, но Сонхва был уверен, что он скоро преодолеет дикий голод, если ещё не преодолел его. Сан фыркнул: — Хонджун-хён, наверное, уже заклеивает картоном окна в моей комнате. Сонхва подумал о том, как Хонджун заботился о том, чтобы защитить его от солнечного света в тот день, когда он был в его квартире, и в груди у него разлилось тепло. — Наверное, — сказал он. Он взъерошил волосы Сана и отпустил его, одарив теплой улыбкой. Он был рад, что сейчас Сан чувствовал себя лучше. Он прошёл через многое. — Спасибо, — сказал Сан. — За что? — спросил Сонхва. — За то, что ты улучшил отношения между мной и Хонджуном-хёном, — сказал Сан. — Но я тебе не помогал, — сказал Сонхва, покачав головой. — Ты сделал это сам. Вы двое сделали это сами. — Без тебя я бы не справился, — сказал Сан. — Я бы просто продолжал убегать, если бы не ты. Даже когда я сказал себе, что Хонджун-хён не пытался или что всё испорчено. Я не знаю, смог ли что-то предпринять, если бы ты меня не поддержал. Спасибо. И за то, что всегда заботился обо мне и дал мне дом здесь. Спасибо, хён. Сонхва не заслужил всей этой благодарности. Отношения Сана и Хонджуна наладились благодаря им двоим: Джун открылся и сделал шаг вперёд благодаря тому, что Чхве проявил смелость и поделился своими страхами. И Сонхва заботился бы о Сане, несмотря ни на что, без какой-либо задней мысли. Но он улыбнулся, кивнул и принял благодарность. Иногда он мог побыть эгоистом. Они вместе смотрели телевизор. Не документальный фильм Чонхо о металлоконструкциях — Сан переключился на другой канал, транслирующий игровое шоу, и они смотрели его. Знания Сана в разных областях оказались даже хуже, чем у Сонхва. Он как раз ныл и жаловался, что у Сонхва несправедливое преимущество, потому что он такой старый (Сонхва мог только обиженно бормотать), когда Уён спустился. Сонхва подвинулся, чтобы освободить ему место рядом с Саном, но Уён сел с другой стороны. — Что вы, ребята, смотрите? — спросил он, положив подбородок на плечо Сонхва. Пак не знал, кажется ли ему это или нет, но Уён, казалось, стал ещё более прилипчивым с тех пор, как признался в своих чувствах к Ёсану, что было настоящим достижением, учитывая, что он и раньше был любителем объятий. Сан снова увлёкся шоу, но Сонхва склонился к Уёну. — Я слышал, что ты и Чонхо помирились, — сказал он тихо, достаточно тихо, чтобы не привлекать внимание Сана. Уён хмыкнул. — Мы оба извинились друг перед другом, — сказал он, а потом, фыркнув, добавил: — Ну, я извинился, он показал мне, что сожалеет, так что, думаю, это одно и то же. Сонхва понял. Подарки и услуги были языком извинений Чонхо. Он не спросил Уёна, из-за чего была ссора или как они ссорились на глазах у Хонджуна. Он догадывался. Все через многое прошли, но Чонхо всё равно позволял себе меньше, чем другие. Сонхва был просто рад, что они вдвоём всё решили. — Извини за ссору, — сказал Уён. — Тебе не нужно извиняться, и уж точно не передо мной, — сказала Сонхва. — Иногда ссориться — это нормально. Именно так мы решаем проблемы, когда многое наваливается одновременно. Уён поджал губы, а затем кивнул. — Ладно, хватит говорить без меня, — сказал Сан, наклоняясь, чтобы оттолкнуть Сонхва. — Они начинают следующий раунд, сосредоточься. Следующий раунд был историческим. В этот раз Сан был ещё хуже, и Уён ничем не мог помочь. Во всяком случае, он просто тянул Сана вниз. — Это несправедливо, — громко пожаловался Уён, в то время как Сан застонал и безвольно плюхнулся на диван. — Сонхва-хёну около миллиарда лет. Он буквально стал историей. — Просто скажи, что ты не сможешь меня победить, паршивец, — сказал Сонхва, слегка шлёпнув Уёна подушкой. Но они не смирились с поражением. — Минги, тащи сюда свою задницу, — крикнул Уён так громко, что Минги, возможно, услышал бы его, даже если бы он не звонил ему по телефону. Пауза, пока Минги отвечал, а затем: — Нет, нам нужно победить Сонхва-хёна в этой дурацкой игре на шоу, так что тащи свою плоскую задницу вниз! Пока реклама не закончилась! Минги спустился, и он был вместе с Чонхо. Сонхва был немного удивлён, увидев их вместе. Но, немного подумав, он понял, что этого делать не следовало. За последние несколько месяцев Минги и Чонхо сблизились намного больше, чем за последние годы. Они проводили время вместе. Чонхо искал компанию Минги. Ему по-прежнему нравилось оставаться одному, но ему так же нравилось оставаться и наедине с Соном — находиться с ним в одной комнате, где каждый был занят своими тихими увлечениями. Поскольку Уён проводил большую часть ночей с Саном, у Минги теперь, по сути, была своя комната. Сонхва тоже часто находил там Чонхо. — Во что мы играем? — спросил Минги. Он посмотрел на экран и тут же отступил. — Это интеллектуальная игра? Я в этом не силён. — Здесь никого нет, — сказал Уён, отмахиваясь от неуверенности. — Да ладно, дальше страны мира. Чонхо подвёл Минги к дивану и усадил его, а затем сел в единственное кресло. К этому времени раунд уже начался, и уже задали вопрос: столица Венгрии (ни Сан, ни Сонхва ответ не знали). — Хорошо, мы делимся на команды, — заявил Уён дикторским голосом, который мог бы заглушить сирену. — Нас пятеро, — сказал Чонхо. — Мы не поделимся поровну. — Всё в порядке, Минги не считается, — сказал Уён, в то время как Минги обиженно запротестовал. — Это будем я и Сан, и… Он замолчал. Он не просто перестал говорить, он полностью затих — замер, каждый мускул его тела был неподвижен. Сонхва обеспокоенно положил руку ему на плечо, но Уён не отреагировал. Он как будто даже не заметил этого. — Ву? — мягко спросил Сан, наклоняясь, чтобы взять Уёна за руку. — Ву, детка, что случилось? Уён не ответил. А потом внезапно он вздрогнул, вырвавшись из транса, в котором находился, и поднял голову. Зазвенел дверной звонок.

✤✥✣✥✤

Дом не изменился. Фасад старый, но ещё прочный, на стенах детальная тёмная кирпичная кладка. Газон цвёл благодаря свежим весенним дождям, а клумбы пестрели разными красками, насыщенными цветами розового, белого и индиго. Тёмные остроконечные крыши тянулись к звёздам в небе. Было такое ощущение, что всё именно такое, каким было, когда он ушёл. Всё было такое же. Ёсан был дома. Он стоял у железных ворот и наблюдал. Там, где он стоял, было так тихо, домашняя тишина, но он знал лучше. Они все были там, и не имело значения, видел ли он их со своего места за воротами, они были там. Его клан. Его семья. Ёсан колебался. Он думал об этом много раз — пройти мимо дома, заглянуть внутрь, как вор, преступник, и уйти, прежде чем кто-либо узнает, что он там был. Он никогда этого не делал. В глубине души он знал, что если он когда-нибудь вернётся сюда, у него не будет достаточно сил, чтобы снова уйти. И теперь он был здесь. Он был здесь, он вернулся, он отказался от самого трудного решения, которое когда-либо принимал — и один человек подтолкнул его к этому. Когда Ёсан получил сообщение Сана, он был одновременно удивлён и в то же время нет. Было удивительно, что у Сана был его номер, и он решил написать ему. Содержание сообщения не удивило. «Ты трус», — были первые слова, и это было настолько ясно в сознании Ёсана, что он мог слышать, как Сан произносил эти слова. «Ты трус, — сказал Сан. — Ты просто сбежал вместо того, чтобы рассказать кому-то, и ты причинил боль Ву и всем здесь, потому что ты был слишком напуган, чтобы просто поговорить. Ему так больно из-за тебя, и он всё ещё скучает. Ты даже не дал ему возможности понять. Ты просто решил сбежать». Это было странно, потому что Ёсан никогда не слышал, чтобы Сан говорил что-то такое желчное, и всё же он прекрасно мог это представить. Может быть, потому что это имело смысл. Сан был прав. Ёсан был трусом. Вот почему он ушёл, никому не сказав, почему он попрощался с помощью коротких записок, которые остальные нашли только после его ухода. В тот момент он сказал себе, что это правильный шаг — это затянет решение, которое он уже принял, Уён и клан будут в порядке без него, теперь, когда Сан был там. Теперь он знал, что это был всего лишь простой выход. Он понимал гнев Сана. Конечно, Сан злился на Ёсана и, конечно же, ненавидел его. Клан не мог нормально жить, пока они оба были там, и выбора не было. Сан был тем, в кого был влюблён Уён. Он был кровным ребёнком Сонхва. Он был их выбором. И для Ёсана всё это имело смысл. Пока Хонджун не передал ему свой телефон, где Сан был на другом конце провода. Ёсан нерешительно взял его, поднёс его к уху и тихо сказал: — Привет. — Ёсан? Это был голос Сана. Ёсан никогда раньше не слышал его по телефону. — Да, — ответил он. — Это я, Сан, — сказал Чхве, как будто Ёсан не знал. — Я… спасибо, что согласился поговорить со мной. Мне действительно нужно было поговорить с тобой. — Хорошо, — ответил Ёсан. Он не знал, чего ждать. Сан позвонил только для того, чтобы отругать его, раскритиковать за то, что он сбежал и разбил сердце Уёна? По какой-то причине Ёсан так не думал. — Мне очень жаль, — произнёс Сан. — Мне очень жаль, что я написал всё это в том сообщении. Я не хотел отправлять тебе это. Я имею в виду, я не думал, что ты это прочитаешь. Мне не следовало говорить тебе всего этого. — Ты был прав, — сказал Ёсан. — Нет, — протестовал Сан, и Ёсан был немного удивлён пылкости в его тоне. — Уён рассказал мне. Он рассказал мне, что произошло между вами в ту ночь, когда я обратился. В ту ночь, когда Сан обратился. Первый и единственный раз, когда Ёсан поцеловал Уёна, и последний раз, когда он это делал. Это была ночь, когда Ёсан был так близок к Уёну, а тот просил Сана. Ёсан ничего не ответил. — Мне очень жаль, — сказал Сан. — Мне очень, очень жаль. — Это не твоя вина. — Нет, — сказал Сан, и пылкость в его голосе отбросила Ёсана назад. — Нет, ты не можешь так продолжать. Ты не можешь говорить мне, что я не виноват в том, что тебе плохо из-за меня, даже если я не хотел этого делать. Мне жаль, что ты пострадал. Не надо… перестань пытаться заставить меня чувствовать себя лучше. Ёсан этого не делал. — Это просто правда, — сказал он. — Правда в том, что ты страдаешь, — сказал Сан. — Правда в том, что у тебя не было причин быть добрым ко мне, но, когда мне больше всего нужна была помощь, ты был рядом. Ты заботился обо мне, хотя должен был меня ненавидеть. Тебе было больно, но вы всё равно ставил всех остальных на первое место. Ты был таким добрым и самоотверженным, а я назвал тебя трусом, и мне очень жаль. Ёсан покачал головой, прежде чем понял, что Сан не видит его. — Всё в порядке, — сказал он. — Это не «в порядке», — возразил Сан. — Это не нормально. Ничего хорошего. Ёсан не знал, что на это сказать. Ему всё казалось нормальным. — Пожалуйста, вернись. Голос Сана был мягким и искренним. Ёсан сглотнул. — На самом деле, ты этого не хочешь, — сказал он. — Хочу, — голос Сана звучал очень серьёзно. — Пожалуйста, вернись в дом, Ёсан. Ты нужен клану. — Не нужен, — ответил Ёсан. — У них есть ты. — Ты их семья, — сказал Сан. — Ты не знаешь, каково здесь, без тебя. Они не… без тебя здесь пусто, Ёсан. Ты нужен всем. Ёсану потребовались все силы, что у него были, чтобы не спросить об Уёне. Он знал, что Чон скучал по нему. Он знал, что причинил ему боль. Но Ёсану всё равно нужно было спросить. А что насчёт Уёна? А что насчёт Ёсана? Должен ли он прожить остаток вечности, наблюдая, как Уён любил Сана так, как он никогда не полюбил бы Кана? Он должен быть рад этому? Счастлив ли он сейчас? — Пожалуйста, — сказал Сан. — Просто поговори с ними. Если ты действительно хочешь уйти, если ты всё ещё хочешь держаться подальше от них, то сначала поговори с ними. Не исчезай вот так. — Сан, — тихо произнёс Ёсан. — Возвращайся домой, — сказал Сан. Ёсан прикусил нижнюю губу. Он не знал, что сказать. Он не думал, что на это можно что-то сказать. Тишина затянулась, пока Сан наконец не прервал её тихим смешком. — Думаю, это первый раз, когда мы разговариваем только вдвоём, — сказал он. — Нет, мы уже разговаривали после того, как у тебя спала новорождённая лихорадка, прежде чем к тебе вернулись воспоминания. — Я этого не помню, — сказал Сан. — О чём мы говорили? — Ни о чём, — просто ответил Ёсан. И это было правдой. Сан спросил Ёсана о луне и родинке под глазом, а также о том, как она у него появилась, если она была там с тех пор, как он был ребёнком. — Это похоже на тени на луне, — сказал Сан. — Думаю, это довольно хороший разговор для нашего первого разговора, — сказал Сан со смехом. — Надеюсь, он не будет последним. Ёсан ничего не сказал. Он лишь издал тихий звук, чтобы сообщить Сану, что он услышал. На этом их разговор закончился. Ёсан вернул телефон Хонджуну, который вскоре ушёл. А потом Кан остался один, и всё, что он мог делать, это думать. Что привело его сюда? В дом, который был его почти два десятилетия. Ёсан вернулся домой, как и просил Сан. Он глубоко вздохнул, хотя и не нуждался в этом, и позвонил в дверь. Прошла одна секунда, потом ещё одна и еще. Затем замок щёлкнул. Дверь распахнулась, и там стоял Чонхо с широко раскрытыми глазами. — Привет, Чонхо, — поприветствовал Ёсан. Чонхо просто смотрел. — Хён, — сказал он спустя, наверное, целую вечность. — Хён. — Чонхо, кто это? — голос Сонхва раздался изнутри. В ответ Чонхо отошёл от двери, а Ёсан вошёл в дом. Они все были там. Минги сидел на шезлонге, вцепившись в него рукой, широко раскрыв глаза и застыв в шоке. Сонхва уже наполовину встал со своего места, поднимаясь на ноги, готовый подойти к Ёсану. Сан сидел в углу дивана и смотрел на Ёсана с нечитаемым выражением лица. И Уён. Уён там, прямо там, достаточно близко, чтобы Ёсан мог подойти, всего в нескольких шагах от Кана, и он смотрел на него глазами, в которых, казалось, было само солнце. — Ёсан, — на выдохе произнёс Сонхва. Кан оторвал взгляд от Уёна, когда Хва приблизился, его глаза были широко раскрыты, и в них было что-то похожее на недоверие, руки уже тянулись к Ёсану. — Ёсан, ты… ты здесь… Ёсан кивнул. Он не знал, что сказать. — Где ты был? — спросил Сонхва. — Мы так волновались за тебя. Ты в порядке? — Со мной всё в порядке, хён, — сказал Ёсан. — Со мной всё в порядке. — Ты уверен? — спросил Сонхва, и он выглядел настолько обеспокоенным, что это причиняло боль. — Ты… ты не голодал, не так ли, или… тебе было трудно найти место, где можно переждать день? — Нет, со мной всё в порядке, — Ёсан пытался успокоить Сонхва, говоря мягко. — Мне жаль, что я заставил тебя волноваться. Мне жаль. — Ты останешься? Ёсан оглянулся через плечо. Чонхо закрыл дверь и подошёл к Сонхва. — Ты останешься? — спросил он снова, и его голос был ровным, но в глазах были искренние эмоции, которые Ёсан не видел так долго. — Мы не заставляем тебя, — сказал Сонхва. — Это место всегда будет твоим домом, но выбор за тобой. Но Ёсан почти не слышал его. Уён уже встал на ноги и шёл к Кану. Его глаза мерцали, как жидкие бриллианты, словно в них были лучи солнца. — Ёсан, — сказал Уён, и его голос был тихим из-за слёз. — Уён, — тихо произнёс Ёсан. — Ёсан, — повторил Уён и сглотнул, но слёзы из его глаз не потекли. — Ёсан, прости, я… я… Ёсан ничего не сказал. Он протянул руку. Это было похоже на прорыв плотины. Уён подбежал и бросился на него, крепко обнимая Ёсана, держа его так, словно он никогда его не отпустит. Ёсан в ответ обнял Уёна, уткнувшись лицом в изгиб его шеи и вдыхая его слабый, нежный аромат. Он обнимал Уёна, крепко сжимая его и плача в рубашку. Ёсан не мог себе представить, что когда-нибудь отпустит его. Он почувствовал, как руки обвились вокруг него и Уёна, а голова Сонхва прижалась к его голове. А затем другая пара сильных, крепких рук обвила их, нежно и легко, когда тело Чонхо появилось рядом. Затем ещё один, заставивший его наклониться и чуть не упасть от несдержанной силы, когда Минги навалился на всех них сверху, удерживая всех вместе. Ёсан стоял в центре, обнимая Уёна, и всё казалось правильным. Он поднял голову и вытянул шею, пока не увидел его. Сан стоял перед диваном, и в его глазах были слёзы, когда он смотрел на них тёплым взглядом. Он поймал взгляд Ёсана и кивнул, а затем расплылся в улыбке. Ёсан отпустил Уёна одной рукой. Медленно и осторожно он вылез из их объятий и протянул руку Сану. Улыбка сошла с лица Чхве. Он посмотрел на руку Ёсана, а затем на его лицо широко раскрытыми глазами. Ёсан просто держал руку протянутой. Сан медленно сделал один шаг вперёд, затем ещё один, а затем подбежал к ним и крепко обнял Ёсана, прижавшись грудью к чужой спине. Ёсан закрыл глаза и наслаждался моментом: всё было тихо и спокойно. Он был дома.

✤✥✣✥✤

Погода стояла спокойная. Весна уже чувствовалась, в воздухе всё ещё висела небольшая прохлада, но это была долгожданная перемена после суровых снегов и льдов ушедшей зимы. Лёгкий ветерок поднял листья, которые кружились в своём танце. Дождя не было. Прогноз погоды ошибся. Хонджун вышел из автобуса на остановке, перекинув сумку через плечо. Ночью в магазине было людно, так как после захода солнца уже не было холодно, но он не мог сказать, что ему это не нравилось. Это было лучше, чем сидеть и ничего не делать. Он проверил телефон, пока шёл по улице к своему жилому комплексу. Сонхва ответил на его сообщение, пока Хонджун был занят разгрузкой коробок, а Ким смог ответить только, когда подошёл к прилавку. Больше Сонхва не отвечал. Это всё ещё было немного сюрреалистично. После столь долгого отсутствия Сонхва Хонджун вернул его. Ему не нужно было сдерживаться, чтобы коснуться его, он мог думать о нём, и боль от этих мыслей не оседала в его сердце. Они не возвращаются к тому, что было раньше, потому что сейчас всё было не так, как раньше. Слишком многое изменилось с тех пор. Хонджун изменился. Он стал лучше, он больше открывался. Сокрытие своих чувств не спасло его от боли. Теперь он знал лучше. Он собирался стать лучше. Он вошёл на территорию, уже думая о том, что собирался приготовить на ужин до того, как Юнхо вернётся домой, когда подошёл к фасаду здания и остановился. Там была машина и кто-то стоял возле неё. Хонджун знал эту машину. Что-то в его животе тревожно сжалось. Зачем ему приходить сюда без предупреждения, не отвечая на сообщения Кима? — Сонхва, — крикнул Хонджун, заставляя себя подойти к нему. Он повозился с серебряным амулетом на шее, а затем снял его и сунул в карман. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? Что?.. Сонхва повернулся к Хонджуну, а затем бросился к нему и крепко обнял. Хонджун мог только обнять Сонхва в ответ, прижимая его к себе. Он не знал, что сказать, он боялся спросить ещё раз. Должна была быть причина, по которой Сонхва проделал весь этот путь сюда, чтобы увидеть его, предварительно не написав ему и не позвонив. Что-то случилось. — Сонхва, — осторожно продолжил Хонджун. — Персик… — Он вернулся, — сказал Сонхва, всё ещё прижимая Хонджуна к себе, как можно ближе. — Ёсан вернулся. — Он… что? — Хонджун подумал, что ослышался. — Он вернулся обратно домой? Сонхва кивнул, уткнувшись в волосы Хонджуна: — Он просто появился у входной двери без предупреждения. Он сейчас там. Он дома. — Он что-нибудь сказал? — спросил Хонджун. Сонхва отдалился от него, совсем немного, но достаточно, чтобы они могли видеть друг друга, но при этом он мог держать его за плечи. — Он останется? — Не знаю, — сказал Сонхва. — Я не хотел выпытывать из него ответ. Хонджун кивнул. Ему не хотелось снова вспоминать об уходе Ёсана, особенно тогда, когда Сонхва был так счастлив. Ему не нужно было этого делать. — Я знаю, что он может снова уйти, — сказал Сонхва. — Но он должен знать, как много он для нас значит. Он должен знать, что всегда будет частью нашего клана и частью нашей жизни, и мы всегда будем заботиться о нем. Даже если он решит, что всё равно хочет уйти, он должен это знать. — Думаю, он это знает, — сказал Хонджун. Вряд ли Ёсан сможет заставить себя снова уйти. — Я так счастлив, — сказал Сонхва, и он выглядел именно так: на его лице была красивая улыбка, а глаза сверкали, как тысяча звёзд. — Он вернулся, — Сонхва поднял руки и обхватил лицо Хонджуна. — Благодаря тебе. — О, нет, — быстро произнёс Хонджун. — Я просто… я просто разговаривал с ним. Он вернулся из-за вас, потому что понял, что он вам нужен. На это Сонхва только покачал головой. — Ему нужно было с кем-то поговорить, — сказал он. — Ты смог связаться с ним. Без тебя он бы не вернулся. Спасибо, Хонджун. Хонджун протестовал бы и дальше — Ёсан вернулся из-за самого себя, из-за Сана и того, что он сказал во время того звонка, из-за Сонхва и остальных членов клана — но в этом не было смысла. В противном случае Сонхва было не переубедить. А Хонджун даже не стал пробовать, когда Сонхва наклонился и поцеловал его. Это было похоже на поцелуй звёздного света. Сонхва улыбался ему в губы так сильно, что едва мог его целовать, а Хонджун не мог не улыбаться в ответ. Он захихикал, когда Сонхва отстранился, а затем наклонялся обратно снова и снова, осыпая быстрыми поцелуями его губы. Пак переместил их так, что Хонджун облокотился на дверь машины, а затем снова поцеловал его, когда Ким держал его лицо в руках. Затем Сонхва двинулся вниз и уткнулся очень холодным носом в изгиб шеи Хонджуна, из-за чего тот вскрикнул. Хва просто засмеялся и попытался сделать это снова, несмотря на очень отважные попытки Хонджуна оттолкнуть его, пока они оба смеялись. — Э-э, извините, что прерываю. И Хонджун, и Сонхва быстро отстранились. Хва отпрыгнул от Джуна, и они оба резко обернулись. — Извините, — снова сказал Юнхо, его уши ярко покраснели, и это точно не от холода. — Я ждал, пока вы закончите, но вы не останавливались, и… — Ты хочешь что-то сказать? — спросил Хонджун с таким достоинством, насколько это было возможно, когда его лицо горело от смущения. — Минги звонил мне, — сказал Юнхо. Ему не нужно было больше ничего говорить, просто взглянуть на них двоих, как будто ему требовалось подтверждение того, что это не ложь. Сонхва улыбнулся: — Это правда. Ёсан вернулся. Юнхо расплылся в улыбке, в которой отражались искренняя радость и облегчение, а Сонхва подошёл к нему и обнял. Они что-то сказали друг другу, слишком тихо, чтобы Хонджун мог услышать, но он не возражал. На душе у него было тепло, просто видя этих двоих так близко. Когда они закончили обниматься, Сонхва вернулся к Хонджуну. Ким был немного удивлён, когда Сонхва взял его за руку, но расслабился и улыбнулся, переплёл их пальцы вместе. — Хочешь подняться? — спросил Юнхо. — Мы можем поговорить там. Сонхва посмотрел на Хонджуна, слегка приподняв бровь. — Да, — сказал Хонджун. — Да, пойдём. Они подошли к их дому: Юнхо впереди, Хонджун и Сонхва шли следом, крепко держась за руки.