Blood, water

Казалось, сколько бы шагов он ни сделал, всегда оставался на одном и том же месте. Ёсан задавался вопросом, насколько велик круг, по которому он шёл, и двигался ли он вообще. Ёсан вернулся домой. Он вернулся туда, откуда начал, к тем же людям, в тот же дом. Ко всему, что было, когда он впервые ушёл. Когда Кан вошёл в гостиную, у него сложилось такое впечатление, будто он никуда не уходил и вовсе. — Добрый вечер, хён, — сказал Чонхо. Ёсан знал, что это вылетело на автомате, но всё равно издал тихий звук удивления. — Добрый вечер, — произнёс он. Чонхо оторвал взгляд, промычал что-то, а затем снова уткнулся в телефон. С тех пор как Ёсан вернулся несколько ночей назад, эта тема практически не поднималась. Сонхва задал несколько вопросов о том, где был Ёсан, были ли у него проблемы, но ничего слишком навязчивого. Чонхо по большей части держался на расстоянии и делал вид, будто ничего не произошло. Минги был неловок, немного насторожен, как будто думал, что Ёсан снова исчезнет из-за любого неправильного слова или действия. Сан был милым, но не слишком фамильярничал. А Уён словно не был Уёном. Он не тянулся к Ёсану, как раньше, не нуждался отчаянно в его близости, как раньше. Хотя Кан полагал, что сейчас ему это не нужно. Между его уходом и возвращением ничего не поменялось, но что-то определённо стало другим с той ночи. Ёсан подошёл к диванам. Чонхо сидел в единственном кресле, поэтому он сел на место напротив. Ему не хотелось сидеть на трёхместном диване, так как скоро приедут остальные. И он не был уверен, что будет чувствовать себя неловко, сидя рядом со всеми. Это было сюрреалистично. Он чувствовал себя чужим, но в то же время это был и его дом. И Ёсан это знал. Сан спустился по лестнице. Но, заметив Ёсана, замер. Всего на секунду, а затем он вернулся к своему обычному состоянию и забежал в гостиную с улыбкой. Сан был вторым взрослым, бегущим вприпрыжку, которого Ёсан когда-либо видел. Первым был Уён. — Привет всем, — воскликнул он. — Погода сегодня такая хорошая, не так ли? Сейчас уже весна. — Весна же давно наступила, — пробормотал Чонхо. — Да ну, трудно сказать, когда ты не чувствуешь холода, — Сан закатил глаза. — Ты привыкнешь к этому, — сказал Ёсан. Взгляд Сана переместился на него. — Я пытаюсь, — мягко произнёс он. Ёсан ничего не ответил. Он знал, что перемены даются тяжело. Все ощущения, которые Сан никогда больше не испытает — тепло, жара, солнце на коже и вкус еды — будут болезненными. Он будет ощущать эту боль снова и снова каждый раз, когда ничего не чувствует, хотя когда-то чувствовал. Он привыкнет к этому. Ёсан так и сделал. Он таже помог Уёну к этому привыкнуть. Минги спустился как раз в тот момент, когда Сан включил телевизор, и показал ему экран телефона. — Я только что пришёл, — сказал он. — Это… смотрите это Юнхо. — Юнхо! — воскликнул Сан и тут же вскочил, чтобы подойти к Минги. — Юнхо, привет! — Привет, Сан, — послышался голос из динамика, в котором Ёсан узнал Юнхо. — Как дела? — Отлично, — радостно сказал Сан. — Но я скучаю по вам. — Сан виделся с Юнхо и Хонджуном? — спросил Ёсан. Он говорил тихо, так что его слышал только Чонхо. — Нет, — ответил он. — Он уже должен был перейти на регулярное кормление, — сказал Ёсан. — Прошло достаточно времени. Он предполагал, что Сан ещё не встретился с Юнхо. Если бы он это сделал, Хонджун сказал бы ему. — Я думаю, Сонхва-хён очень осторожен, — сказал Чонхо. — Вдруг что. — Ему не о чем переживать, — сказал Ёсан. — Или он беспокоится, что Хонджун пострадает? — И Юнхо-хён, — ответит Чонхо. Ёсан удивлённо моргнул — он не знал, что Юнхо старше Чонхо и являлся для него хёном, — но, прежде чем он успел что-то сказать, Чонхо снова заговорил: — Ты знаешь, он очень волнуется и заботится. Ёсан замолчал. — Знаю, — пробормотал он. — Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя виноватым, — сказал Чонхо, и было очевидно, что это правда, Ёсан знал, что это так. — Я знаю лучше, чем кто-либо другой, что иногда нужно защитить себя, соблюдая дистанцию. Но помни, что ему не всё равно, — он сделал паузу. — На всех нас. — Я знаю, — сказал Ёсан. Ему не нужно было этого говорить, но он надеялся, что Чонхо тоже это знает. — Ёсан, — позвал Сан, подходя к нему с телефоном Минги в руке. — Это Юнхо. — Привет, Юнхо, — сказал Ёсан. — Боже, как приятно тебя видеть, — Юнхо широко и ярко улыбнулся. — Я так рад, что ты вернулся к нам. Ёсан решил проигнорировать это, потому что не знал, как это интерпретировать. — Я тоже рад тебя видеть, — сказал он. — Надеюсь, ты знаешь, что я злюсь на тебя, — сказал Юнхо. — Ты не нарисовал мне милый рисунок в записке. Минги показывал мне свою, и там был рисунок. Я тоже хочу, Ёсан. Кан усмехнулся. — Я нарисую для тебя что-нибудь позже. — Хорошо, — удовлетворённо согласился Юнхо. — Мне не нужны обещания, главное, чтобы ты был не против. — Конечно, — кивнул Ёсан. — Меня это устраивает. Он отвернулся от экрана и увидел, что Сан наблюдал за ним. Кан промолчал и просто посмотрел на него. — Прости, — Сан расплылся в улыбке. — Просто проверка, что ты всё ещё можешь улыбаться. Ёсан ощетинился, и стало ещё хуже, когда Юнхо засмеялся. — Я сделал то, чего вы не смогли, — хвастался он. — Ёсан любит меня больше всех. — Ну и что? — спросил Минги, выхватив телефон из рук Ёсана. — Ты настолько счастлив? — О нет, Минги, не веди себя так, — попросил Юнхо, и Ёсан слышал, как он смеялся, но Минги просто фыркнул на это. Это было здорово. Было приятно осознавать, что Минги и Юнхо были одинаковыми, что они были счастливы и влюблены. Сонхва и Хонджун тоже всё уладили, что совсем не удивило Ёсана — это было практически неизбежно. А Уён и Сан были, ну, Уёном и Саном. Они были родственными душами, им суждено было быть вместе. Недавно вернувшийся Ёсан. И Чонхо, но он никогда не чувствовал себя таким одиноким в романтическом смысле. Но и Ёсан тоже не сделал этого до того, как всё это произошло. До Уёна. Сонхва спустился, улыбаясь, он был в хорошем настроении. — Добрый вечер всем, — поприветствовал он. — Добрый вечер, — хором ответили Сан и Чонхо, а Ёсан пробормотал приветствие. Минги был слишком занят спором на кухне, чтобы ответить. — Мне нужно кое-что сделать сегодня вечером, — сказал Сонхва. — Я собираюсь проверить здание на другом берегу и поговорить с управляющим недвижимостью. Не сожгите дом, пока меня нет. — Мы не дети, хён, — сказал Сан, но его протест был ослаблен тем, что Чонхо одновременно с ним спросил: — Где мы храним спички? Сонхва проигнорировал их обоих. — Я постараюсь вернуться до полуночи, — сказал он. — Чонхо, ты не против взять на себя управление и забрать кровь у Юнхо? — Конечно, — кивнул Чонхо, уже возвращаясь к своей книге. — Отлично, — улыбнулся Сонхва. — Ёсан? Кан моргнул, удивлённый тем, что к нему обратились: — Да? — У тебя есть планы на сегодняшний вечер? — терпеливо спросил Сонхва. — Ты не ел с тех пор, как приехал сюда. Пойдёшь в клуб? — О, — сказал Ёсан. — О нет, мне это не нужно. — Ты планируешь ходить в клуб? — спросил Сонхва. — Или ты продолжишь… работать? — Я пока не уверен, — ответил Ёсан. — Сначала мне придётся поговорить с Джехваном-нимом. — Хорошо, — сказал Сонхва. — Я не давлю на тебя. Ты можешь не торопиться и принять решение, это твоё дело. Это зависело не только от него, потому что у Ёсана теперь действительно была работа и в данный момент он находился во временном отпуске. Он не мог вспомнить, когда в последний раз у него был такой график. Ёсан подумал, что, возможно, это не так уж и плохо. К этому времени Минги закончил разговор и вернулся в гостиную. — Что за работа у тебя, Ёсан? — спросил он. — Типа, ты просто кусаешь людей? И они тебе за это платят? — Типа того, — ответил Ёсан. — Некоторые из них любят поговорить и пожаловаться на свою работу или семью. Я просто слушаю. — Это звучит невесело, — сочувственно сказал Сан. — Я работаю в сфере розничной торговли со школы. Всегда было хуже всего, когда клиент переносил всё плохое, что происходило в его жизни, на тебя. Ёсан просто хмыкнул. У него не было в этом опыта, и последний раз он работал много лет назад, ещё до того как встретил Уёна. За свою гораздо более короткую жизнь Сан столкнулся и имел дело с большим количеством людей. Ёсан задавался вопросом, продолжит ли Сан работать теперь, когда у него есть клан и деньги Сонхва. Ёсан очень интересовался Саном. Ему было интересно, что он чувствовал, когда Ёсан здесь, зная, что тот чувствовал то же самое, что и он, по отношению к Уёну. Он знал, что Сан не ненавидел его — он верил в это, как бы многие ни думали об этом раньше. Возможно, Сану было жалко его. Легче жалеть, когда у тебя уже было то, чего так отчаянно хотел другой, когда у тебя были эти гарантии и уверенность, что это не отнимут. Если бы Уён выбрал его, Ёсан, возможно, жалел бы Сана. Уён не спустился гостиную, даже когда Сонхва собрался уходить. Раньше Ёсан пошёл бы проверить его, но сейчас он не смог. Он даже не знал, где находился Уён, жил ли он ещё в одной комнате с Минги или полностью переехал в комнату Сана внизу. Он провёл там большую часть дней, пока Сан восстанавливался после обращения. Было логично, что теперь он был там каждый день. — Увидимся позже, ребята, — сказал Сонхва, открыв входную дверь. — Увидимся, хён, — весело ответил Сан. — Передай Хонджуну привет, — попросил Ёсан. Сонхва замер на полпути к двери: — Я не говорил, что собираюсь встретиться с ним… — Тебе необязательно говорить об этом, — ответил Ёсан. Сонхва бросил на Ёсана невозмутимый взгляд, но под этим взглядом Кан увидел его смущение. Затем он фыркнул и ушёл, от чего Сан рассмеялся. — Ты правда теперь дружишь с Хонджуном-хёном? — спросил Минги у Ёсана. — Я думал, вы ненавидите друг друга. Ёсан собирался объяснить, что они ещё не стали друзьями, когда что-то кольнуло в глубине его сознания. Он посмотрел на лестницу. Мгновение спустя появился Уён. Он выглядел нормально, как и всегда. Но по его глазам Ёсан видел, что для него это будет другая ночь. — Привет всем, — сказал Уён и встретился взглядами с Ёсаном. — Ёсан, могу я поговорить с тобой? Ёсан уставился на него. А затем кивнул. Они пошли в комнату Ёсана. Всё было точно так же, как до ухода Кана, но теперь, когда Уён был рядом, всё было по-другому. Он пытался вспомнить, когда они в последний раз были там вместе, но мог вспомнить только ту ночь, когда Сан обратился. Он сел на край кровати. Уён последовал за ним в комнату, а Сан шёл следом. — Ребята, я дам вам поговорить, — сказал Чон. — Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится. Уён, казалось, не хотел отпускать его, его пальцы вцепились в руку Сана, когда он отступил назад, но тот лишь ободряюще улыбнулся. Затем он ушёл, и в комнате остались только Уён и Ёсан. Чон сел на кровать рядом с Каном. Между ними возникла неловкая тишина, Уён молчал, а Ёсан мог лишь ждать. Он не был уверен, чего ждал. Возможно, признания в чувствах. Возможно, чёткое проведение границ. Ёсан не знал, готов ли он, но в то же время знал, что должен быть готов к любому исходу. У него не было выбора. Поэтому он ждал. А Уён просто сидел молча, нахмурив брови и прикусив нижнюю губу, пытаясь привести мысли в порядок. И вот наконец напряжённая тишина была нарушена. — Ёсан, — начал Уён. — Уён, — тихо произнёс Ёсан. — Мне очень жаль. Ёсан покачал головой. Уёну не нужно было извиняться перед ним, это Ёсан сбежал… — Нет, — сказал Уён. — Нет, мне нужно извиниться. Ты заслуживаешь моих извинений. Мне жаль. Ёсан просто слушал. Он позволил Уёну объясниться. — Прости, что притворяюсь, будто ничего не случилось, — сказал Уён. — Прости, что ничего не сказал после… после того как мы поцеловались. Это было так трусливо с моей стороны. Мне очень жаль. Первое, что захотел сделать Ёсан — сказать Уёну, что ему не нужно извиняться, но он заглушил это желание. Он внимал словам Уёна и вспомнил, как ни странно, то, что Сан сказал ему во время их телефонного разговора. Ему нужно было перестать игнорировать свои чувства, чтобы другие чувствовали себя лучше. — Спасибо, — сказал он наконец. — Да, — ответил Уён. — Мне нужно было тебе это сказать. Мне жаль, что я сделал это так поздно. Я знаю, что это хреновое оправдание, но мне… мне нужно было разобраться кое с чем. — Я понимаю, — тихо сказал Ёсан. — Было над чем поработать. Смерть и обращение Сана. Забота о нём, пока он возвращал свои воспоминания. Побег Ёсана. — Да. Тишина нависла над ними. Ёсан был не против подождать. Он видел, что Уёну есть, что сказать. И он это сделал: — Мне нужно тебе кое-что сказать. Ёсан кивнул. Он мог его выслушать. Уён сглотнул. — Ёсан, — начал он. — Я… я знаю. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне. Я знаю, что ты не любишь меня как брата, как того хотел Джисон-хён. Я знаю. Ёсан глубоко вздохнул. Он знал, что Уён знает, уже невозможно было это скрыть. Но услышать, как он сказал это так откровенно, всё равно было тяжело. Да, теперь всё это было известно. Нечего скрывать, негде спрятаться. — Я знаю, — сказал Уён. — Я знаю… я знаю, и… и… И это было всё. Именно здесь Уён прямо сказал Ёсану, что нет места для принятия желаемого за действительное или надежды, что они смогут стать теми, кем Кан хотел их видеть. Уён всё ещё видел в нём друга, поддержку, но не более того. Ёсану придётся довольствоваться этим до конца своего существования, и это не изменится, как бы далеко он ни сбегал. Он не знал, как ему теперь жить. Но Ёсан знал, что так и будет, и у него не было другого выбора. — Ёсан, — сказал Уён. — Я влюблён в тебя. Ёсан замер. Он уставился на Уёна, ожидая, пока скажет, что он имел в виду что-то другое, но Уён ничего не сказал. Он просто смотрел на Ёсана и ждал. — Что? — спросил Ёсан. — Мне жаль, что я не понял этого раньше, — сказал Уён. — Я просто… я не понимал. Я не хотел смотреть правде в глаза, потому что думал, что это неправильно, что… что я был не прав, — он сглотнул. — Но теперь я понял. Наконец-то я перестал убегать и прятаться, и я это понял. — Что? — Ёсан не знал, что происходило. Он ничего не понимал. — Я влюблён в тебя, — сказал Уён, протянув руки к Ёсану и взяв его в свои. — Я не… я не люблю тебя так, как хотел Джисон-хён. Я люблю тебя не как брата или просто как друга. Я влюблён в тебя как в человека. Ёсан посмотрел на их переплетённые руки, а затем снова в искренние глаза Уёна. Он не мог ничего сказать. Ему казалось, что весь мир кружился вокруг него и он не мог сказать ни слова, не мог думать. Единственное, что он видел, было лицо Уёна, смотревшее на него. — Ты врёшь мне? — спросил Ёсан. Уён нахмурил брови: — Что? — Ты лжёшь? — спросил Ёсан, и на этот раз он не смог сдержать дрожь в голосе. — Это просто для того, чтобы я больше не уходил? Потому что ты думаешь, что я бы поступил иначе? Ты просто притворяешься, чтобы сделать меня счастливым, или… или… — Нет, — сказал Уён. Его руки инстинктивно сжали ладони Ёсана. — Нет, нет, я не… я не лгу. Я бы никогда не солгал тебе. Не о таком. — Я не понимаю. — Мне очень жаль, — сказал Уён, и Ёсан теперь мог видеть, как в его глазах блестели слёзы. — Мне жаль, что я… я не знал раньше. Что я раньше себе в этом не признавался. Мне очень жаль, что я так сильно тебя обидел. Но, пожалуйста, ты должен мне поверить, пожалуйста. — Нет, я не… — Ёсан замолчал, покачав головой. Он больше не знал, что сказать. Он посмотрел на Уёна, и тот выглядел таким искренним. Как будто он действительно имел в виду то, что говорил. Но как это могло быть правдой? Он утверждал… он сказал… Ёсан смотрел на Уёна, такого неопытного и честного, с глазами, полными слёз, всё остальное его сейчас не волновало. — Ты говоришь правду? — прошептал он. — Да, — так же тихо ответил Уён мягким и надломленным голосом. — Да, я… я правда серьёзно это говорю. Что-то внутри Ёсана развалилось на кусочки, когда он понял, что поверил ему. Он поверил Уёну. Уён был в него влюблён. Ёсан качнулся вперёд, и Уён понял без слов, как всегда, он обнял Кана, крепко сжав его. Ёсан расслабился в его объятиях, уткнувшись в его шею. Он вдохнул этот мягкий, тонкий аромат, наполнивший его лёгкие, и закрыл глаза. — Мне очень жаль, — сказал Уён. — Я знаю, что это не оправдание, но я просто не мог в это поверить. «Всё в порядке», — хотел сказать Ёсан, но в то же время не хотел говорить. Он просто хотел жить в этом моменте, когда руки Уёна обнимали его и бегали вверх и вниз по его спине. — Мне жаль, что я понял это только после того, как причинил тебе столько боли, — сказал Уён. Это стоило того. Ради этого всё что угодно можно отдать. Ёсан вздохнул. — Мне нужно сказать тебе ещё кое-что. Ёсан кивнул, особо не слушая. Сейчас он был готов услышать всё, что угодно, сидя вот так. — Ёсан-и, — позвал Уён и отпустил его. Кан издал тихий звук недовольства, но Чон не стал снова обнимать его, а просто держал на расстоянии вытянутой руки за плечи. — Мне очень жаль, — сказал Уён. — Но мне нужно, чтобы ты обратил на меня внимание. Он выглядел серьёзным. Выражение его лица отрезвило Ёсана, и блаженство внутри улетучилось. Его место заняло что-то плотное и бурлящее. Это было неправильно. Ёсан не знал, что хотел сказать Уён, но ему это не нравилось. — Я люблю тебя, — начал Чон. — Клянусь всем, это правда. Ты веришь мне, да? Ёсан осторожно кивнул. — Хорошо, — сказал Уён. — Помни, что я люблю тебя. Я не могу… я не могу быть без тебя. Я не могу быть счастлив без тебя, я не могу жить без тебя. — Уён, — сказал Ёсан. — Просто скажи мне. Уён кивнул, выражение его лица было омрачено неуверенностью. — Я люблю тебя, — он сглотнул. — И Сана. Ёсан моргнул, глядя на него: — Что, Сана? — И Сана, — повторил Уён. — Сан… — Ёсан замер, его желудок сжался. — Ты ему не сказал? — спросил он почти шёпотом. — Он не… он не знает? — что-то похожее на тошноту сдавило горло Ёсана. Сан вернул его, Сан так старался убедить его вернуться, и теперь Ёсан забирал у него Уёна… — Нет, — быстро проговорил Уён. — Нет, Сан знает. Он знал это раньше меня, он помог мне осознать, что я чувствую. Я думаю… я думаю, он всегда знал. Ёсан покачал головой. Он не знал, помогло ли ему это почувствовать себя лучше. Сан знал о чувствах Уёна к нему, и всё же он убедил Кана вернуться, зная, что это положит конец их отношениям. Ёсан не мог притворяться, что он достаточно самоотвержен, чтобы сделать то же самое. — Тебе тоже нужно это знать, — сказал Уён. — Я люблю тебя, Ёсан. Но я также люблю Сана. Ёсан прикусил нижнюю губу. Это признание не было сюрпризом для него. Он не знал, как мог забыть такую основную, фундаментальную истину Вселенной. Уён любил Сана. — Ты выбираешь его? — спросил Ёсан и не смог сдержать дрожь в голосе. — Ты хочешь его вместо меня? — Нет, — сразу сказал Уён. — Нет, я не выбираю его. Я не могу. Я не могу… я не могу выбирать кого-то из вас. Ёсан не понимал. — Что ты пытаешься сказать? — спросил он. Некоторое время Уён не отвечал. Он просто сидел, его руки скользнули вниз, свободно удерживая руку Ёсана, пальцы гладили его собственные. И затем, наконец, он сказал: — Я думаю, что отличаюсь от других людей. Ёсан ничего не сказал, только ждал. — Я люблю вас обоих, — сказал Уён. — Я не могу выбрать одного. Я не могу… я не могу смириться с уходом одного из вас. Я просто не могу. Ёсан попытался понять. Наконец он произнёс: — Ты любишь меня. И Сана. Уён кивнул. — И ты хочешь… ты хочешь нас обоих? — спросил Ёсан, не уверенный, правильно ли он понял. — Ты хочешь… отношений с нами обоими? Уён снова кивнул, а затем ударил обеими руками по лицу с громким шлепком, от которого Ёсан подпрыгнул. — Мне очень жаль, — сказал он, приглушая слова за руками. — Когда ты так говоришь, это звучит чертовски эгоистично и жадно с моей стороны. Ёсан не прокомментировал это. Вместо этого он сказал: — Приведи Сана сюда. Уён опустил руки: — Сана? Ёсан кивнул. Уён заколебался, но лишь секунду. Затем он встал и вышел из комнаты в поисках Сана. Он вернулся менее чем через минуту и тенью следовал за Саном. Он выглядел так же, как всего час назад, когда был в гостиной, сочувствуя Ёсану, имеющему дело с трудными клиентами. Кан не знал, почему он ожидал иного. — Сан, — произнёс Ёсан. — Ёсан, — в свою очередь, сказал Сан. Он и Уён стояли очень близко. Сан молча обнял его за талию, а Чон придвинулся ещё ближе. — Могу я поговорить с тобой наедине? — спросил Ёсан. Сан кивнул. Он прошептал что-то Уёну, и тот отстранился от него. Чон бросил последний взгляд на Ёсана, а затем вышел, и в комнате остались только Сан и Кан. Тот не колебался: — Ты знаешь? О чувствах Уёна. К нам обоим. — Да, — кивнул Сан. В его ответе тоже не было колебаний. — И тебя это устраивает? — спросил Ёсан. — Ты в порядке, зная, что Уён хочет быть со мной? — И с тобой тоже, — поправил Сан. — Он тоже хочет быть со мной. — Тебя это устраивает? — надавил Ёсан. Он должен был знать. Он должен был знать, что Сан не лжёт, что всё действительно наконец-то стало известно. Больше никаких тайн, только правда. Сан посмотрел на Ёсана, и у него был этот взгляд, который Кан когда-либо видел только у Сана. Понимающий, заботливый, уравновешенный и спокойный. Он был таким же непоколебимым и гостеприимным. И Ёсан знал. — Да, — сказал Сан. — Да, Ёсан, меня это устраивает. — Чего ты ждёшь от меня? — спросил Ёсан и не был уверен, зачем вообще это сделал. Ему просто нужно было какое-то руководство, ответ, да что угодно. — Я ничего от тебя не жду, — спокойно ответил Сан. — Тебе следует делать всё, что сделает тебя счастливым. Ёсан принял его слова во внимание. Он должен был знать, что Сан ответит что-то вроде этого. Он хотел спросить, чего от него хочет Сан, но знал, что не получит на этот вопрос прямого ответа. — Что ты планируешь делать? — спросил Ёсан. Сан замолчал, обдумывая. Затем он сказал: — Я буду с Уёном. — Даже если я тоже? — Мы разберёмся с этим, — сказал Сан твёрдо. — Я не понимаю, — сказал Ёсан, качая головой. Как Сан мог с этим согласиться? У Ёсана всё было по-другому, он только мечтал быть с Уёном. Сан полностью владел Чоном до того, как Кан всё перевернул. Сан мычал, размышляя. — Ну, это так, — сказал он наконец. — Я знаю, что Ву любит меня. Но я знаю, что он любит и тебя. Оба варианта правильные, и ни один не мешает другому. — И ты готов это сделать? — спросил Ёсан. — Пустить меня к вам… в отношения. Ради Уёна? Потому что ты любишь его? — Потому что мне это не доставляет неудобств, — сказал Сан. — Не пойми меня неправильно, Ёсан-ши. Я люблю Уёна, но я бы не стал заставлять себя вступать в отношения, которые сделают меня несчастным. Мы не можем продолжать подавлять свои чувства, чтобы другим людям было комфортно. Он выглядел таким спокойным, таким уверенным. Ёсан посмотрел Сану в глаза и понял, что во всём, что он ему сказал, не было ни капли лжи. И это было всё. Это ответило на все вопросы, которые у Ёсана были к нему. На любые вопросы, которые у него остались, он должен был ответить сам. — Спасибо, Сан, — сказал Ёсан. — Думаю, мне нужно немного побыть одному. — Конечно, — кивнул Сан. — Увидимся. Он ушёл, лишь ненадолго обернувшись и закрыв за собой дверь. Ёсан какое-то время сидел неподвижно, а затем тяжело вздохнул и лёг на кровать.

✤✥✣✥✤

Теперь почти не было людей в тёплых пальто, зато многие носили лёгкие куртки и мягкие шарфы. В своём шерстяном пальто и тонком сером шарфе Сонхва был уверен, что сделал правильный выбор. К сожалению, он не мог сказать то же самое обо всех. — Ты простудишься, — произнёс Сонхва. — Нет, — сказал Хонджун. — Ты сваришься во всём этом. Сонхва фыркнул — он был вампиром и не чувствовал жара, — но не стал возражать. Он просто откинулся на скамейке в парке и ёрзал, пока не почувствовал себя комфортно. Было здорово. В это время ночи в парке довольно оживлённо, по тропинкам гуляло множество людей. Весна сейчас была в полном цвету, зимняя прохлада давно ушла, и вокруг них цвела свежая зелень новых листьев. Вокруг было много пар — некоторые гуляли, некоторые сидели на пышной траве, другие — на скамейках в парке, как Сонхва и Хонджун. — Как работа? — спросил Сонхва. Хонджун пожал плечами: — Довольно неплохо. Кто-то пригрозил подать в суд на магазин за то, что в нём нет апельсинового сока его любимой марки; всё, как всегда. — Это звучит ужасно, — искренне сказал Сонхва. — Почему? Не я же владелец, — Хонджун засмеялся. — J-Mart справится с этим. — Может быть, но мне не нравится, что люди так с тобой разговаривают, — сказал Сонхва. Хонджун улыбнулся на это, будто Пак вёл себя глупо и потакал ему: — Всё в порядке, меня это не беспокоит. И этот парень не устраивал сцену или что-то в этом роде. Сонхва покосился на него, а Хонджун снова засмеялся: — Клянусь, — это, наконец, заставило Пака вздохнуть и прекратить свои попытки. С минуту они сидели в уютной тишине, наслаждаясь весенней ночью, а затем Хонджун всё же спросил: — Как дела дома? Сонхва не знал, что на это ответить. — Как обычно, — сказал он наконец. — С тех пор как Уён рассказал Ёсану о своих чувствах, Кан проводит много времени один. — Наверное, обдумывает это, — предположил Хонджун. — Возможно, — согласился Сонхва и вздохнул. — Надеюсь, он решит остаться. Они любят друг друга. — Да, но Ёсан, вероятно, не ожидал в отношениях третьего, — сказал Хонджун. Он пошутил, но его улыбка быстро исчезла при виде кислого выражения Сонхва. — Извини, — сказал он. — Но ему надо очень многое обдумать. — Чувства Уёна к нему искренние, — произнёс Сонхва. — Да, но это не делает это решение лёгким, — сказал Хонджун. — Ладно, если бы это были я и ты, ты бы принял это так легко? — Да, — упрямо ответил Сонхва. Хонджун покосился на него, и на его лице появилась улыбка: — Конечно. Тебе, самому ревнивому мужчине, с которым я когда-либо встречался, было бы нормально, если бы у меня были отношения с кем-то ещё. — Эй, я мог бы принять это, — обиделся Сонхва и сделал паузу. — Ну и как там другие мужчины, с которыми ты встречался? Хонджун рассмеялся: — Нет, я на это не куплюсь, — Сонхва нахмурился, но Хонджун лишь засмеялся сильнее. Они оставались там, пока не стало поздно и людей стало меньше. Затем Сонхва отвёз Хонджуна в его квартиру, пообещав забрать его после работы следующим вечером. — Увидимся, персик, — сказал Хонджун и поцеловал Сонхва, от чего его сердце затрепетало. Сонхва был счастливым всю дорогу домой и даже когда вошёл в гостиную. Минги был там и нажимал что-то в телефоне. — Я дома, — объявил Сонхва. Тишина в ответ. — Получить в ответ «привет» было бы неплохо, — сказал он немного более многозначительно. — Привет, хён, — отвлечённо сказал Минги. Сонхва был бы рассержен, но он вспомнил кое-что более важное: — Минги, — он подошёл и сел рядом с ним на диван. — Можем ли мы кое о чём поговорить? — Одну секунду, — сказал Минги. Он нажал ещё несколько раз, а затем убрал телефон. — Что? — Тебе не удалось встретиться с Юнхо в тот раз, верно? — спросил Сонхва. — Ну, на самом деле, это было невозможно, — ответил Минги, пододвигаясь. — Знаешь, когда Сан был таким… таким… — Я знаю, — кивнул Сонхва. — Но Сан скоро должен полностью выйти из фазы новорождённости, если он ещё этого не сделал. Что ты думаешь о том, чтобы Юнхо приехал сюда? Минги уставился на него: — А что, если Сан ещё не вышел из этой фазы? — спросил он. — Что, если бы… он мог бы… он может быть таким же, как я? — Сначала мы это проверим, — мягко сказал Сонхва, надеясь, что его тона будет достаточно, чтобы прогнать страх из Минги. — А потом мы привезём Юнхо. Что думаешь? — Это… я имею в виду, ты серьёзно хочешь так сделать? — спросил Минги. — Ты хочешь, чтобы Юнхо был здесь, как раньше Сан приходил с Уёном? Сонхва кивнул. — Я имею в виду… — Минги замолчал, обдумывая это, а затем расплылся в яркой улыбке. Он закрыл лицо обеими руками, смущённый, и это было настолько драгоценно, что Сонхва пришлось побороть желание сжать его в сокрушительных объятиях. — Ты серьёзно? — Конечно, — ответил Сонхва. — Думаешь, он захочет? — спросил Минги, всё ещё пряча лицо. — Я имею в виду, это будет немного смущать. — Минги, Юнхо был бы рад возможности провести с тобой время, — сказал Сонхва, и Минги пискнул. — Разве вы не встречаетесь? — спросил он, усмехнувшись. — Почему ты так смущён? — Да, — настаивал Минги. — Да, мы встречаемся, но, типа… Сонхва ухмыльнулся. Он понял. Это были первые отношения Минги — первые, которые он помнил в своей жизни, и это был настоящий серьёзный шаг — приглашение партнёра к себе домой. Однако атмосфера счастья, смешанная со смущением, витавшая вокруг него, была такой очаровательной. Сонхва был так счастлив, что Минги нашёл такое счастье. — Хён? Глубокий голос сразу привлёк внимание Сонхва. Это был Ёсан. — Мы можем поговорить? — спросил Кан. Они пошли в его спальню. Сонхва сидел в компьютерном кресле, а Ёсан занял кровать. — Я разговаривал с Уёном, — начал Кан. Сонхва знал это и кивнул. — И с Саном, — продолжил Ёсан. — Он сказал, что готов остаться и продолжать отношения. Со мной в них. — Думаешь, он тебе лгал? — спросил Сонхва. В голосе Ёсана был намёк на недоверие. Кан покачал головой: — Он был серьёзен. Он готов… поделиться. Сонхва не назвал бы это так, но он полагал, что это самый простой способ назвать это как-либо. — А ты? — спросил он. — Хотел бы я поделиться? — спросил Ёсан. — Разве это так работает? — Для некоторых людей это так, — ответил Сонхва. — Не всё работает для всех одинаково. Зависит от того, чего хочешь именно ты. Ёсан принял это во внимание. В комнате воцарилось молчание, и Сонхва не сделал попытки нарушить его. — Я буду продолжать работать, — наконец сказал Ёсан. Внезапная смена темы смутила Сонхва. — Хорошо, — кивнул он. — Хорошо, это нормально. — Так что тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы найти для меня место в клубе, — продолжил Ёсан. — Хорошо, — повторил Сонхва. — И ты переедешь обратно в ту квартиру, которую тебе дали? — Я думаю об этом, — сказал Ёсан. Сонхва поджал губы и кивнул. — Знаешь, я поддержу тебя независимо от твоего решения, — сказал он. — Хочешь ли ты остаться или уйти, несмотря ни на что, я поддержу тебя. — Я знаю, — произнёс Ёсан, а затем тихо, едва слышно, чтобы Сонхва мог услышать, добавил: — Тебе не всё равно. Пак не было всё равно. Он надеялся, что Ёсан понимал, насколько это важно. — Мне очень жаль, — сказал Кан. — Мне жаль, что я так исчез. Я знаю, что тебе, должно быть, было очень больно, знаю, что создание кровного ребёнка было тяжёлым для тебя. Мне жаль. — О, Ёсан, — Сонхва и, не задумываясь, подошёл к нему и заключил в объятия. — Всё нормально. Я понимаю. И мне тоже жаль, что я так и не осознал, как сильно тебе было больно. — Всё в порядке, хён, — произнёс Ёсан приглушённым голосом в плечо Сонхва. — Спасибо, что всегда был рядом со всеми нами. — Спасибо, что ты являешься частью клана, — сказал Сонхва. Ёсан ничего не ответил. Он просто молча поднял руки и обнял Сонхва в ответ. — Хорошо, ребята, сейчас четыре тридцать, — объявил Пак. — Пора спать. Сан что-то проворчал, но выключил телевизор. Ему нравились странные, сюрреалистические шоу и повторы старых шоу девяностых, которые показывали, когда почти все остальные спали, и он каким-то образом уговорил остальных тоже посмотреть их. Сонхва не возражал. Было что-то очаровательное в том, чтобы смотреть что-то по расписанию, а не выбирать то, что хочешь, в любое время. И было приятно собраться вместе перед рассветом. Они все были там, все пятеро, кроме Ёсана. Большую часть времени он по-прежнему проводил дома, но обычно избегал совместное времяпрепровождение. Сонхва не знал, чувствовал ли он себя обременённым, находясь рядом со всеми ними одновременно, или же он специально избегал Уёна. Несмотря на это, Уён воспринимал происходящее на удивление хорошо. Ему не было плохо от беспокойства, и он не спрашивал постоянно об Ёсане, как когда-то ожидал Сонхва. Принятие соглашения с собственным сердцем действительно помогло ему. Сонхва надеялся, что это тоже поможет Ёсану. Он поддержал бы его выбор, как и обещал, но, на самом деле, ему не хотелось, чтобы Кан уходил. Шоу поздней ночи или раннего утра представляло собой семейную драму, которой уже было по меньшей мере десять лет. — Интересно, кто грабитель, — сказал Уён, поднявшись со своего места. — Вероятно, парень младшей дочери. — Ты всегда можешь посмотреть это в Интернете, — ответил Чонхо. — И испортить удовольствие от просмотра? — Уён выглядел оскорблённым. — Это ужасно. Я не могу поверить, что ты вообще это предложил. Это просто ужасно, что ты это предложил. — Нет большего преступления, чем испортить сюжет старой дрянной драмы. Сухой тон и глубокий голос были сразу узнаваемы. Сонхва повернулся к лестнице и увидел спускающегося Ёсана. — Почему ты здесь? — спросил Минги. — Без обид, но через минуту мы все пойдём спать. — Я знаю, — сказал Ёсан. — Я просто хотел сказать вам кое-что, прежде чем вы подниметесь. Его слова заставили остальных затихнуть. Минги выглядел нервным, на лице Чонхо не дрогнул ни один мускул. Со своего угла Сонхва не мог видеть Уёна и Сана. Тишина затянулась, пока, наконец, Пак не осмелился спросить: — Что ты хочешь сказать нам, Ёсан? — Я решил, — сказал Кан. — Я собираюсь остаться. Это было похоже на прорыв плотины. Сонхва вздохнул, и ему показалось, что он нуждался в этом вдохе. Как будто решение Ёсана было именно этим воздухом. Минги прыгнул на Чонхо, который не только обнял его в ответ, но и улыбался самой большой и яркой улыбкой, которую Сонхва видел за последние годы, и этого было почти достаточно, чтобы довести его до слёз. Пак попытался заставить их отступить, улыбнулся: — Я рад. — Я рад, что могу остаться, — просто произнёс Ёсан. — Ты всегда можешь остаться, — голос Сонхва был напряжён от слёз. Ёсан посмотрел на него и кивнул. Секунду спустя Уён влетел в Кана и чуть не сбил его с ног. Сонхва усмехнулся. Уён обнял Ёсана за талию и держал так крепко, что казалось, он никогда его не отпустит. Ёсан нежно положил руку на спину Уёна. Уён поднял голову и посмотрел на лицо Кана. — Ты останешься? — спросил он. — Со мной? — Я не могу уйти, — сказал Ёсан с мягкой улыбкой на лице. — Это ты и я, помнишь? До конца. — Так тебя это устраивает? — спросил Уён. Это было настолько тихо, что Сонхва едва его расслышал. — Со мной и… и с Саном? Взгляд Ёсана скользнул от лица Уёна за его спину, где стоял Сан. — Мы разберёмся, — сказал он. И это казалось достаточно хорошим ответом. Уён уткнулся лицом в плечо Ёсана и снова придвинулся ближе, и Сонхва тоже подошёл к ним, нежно взъерошивая волосы Кана. Тот посмотрел на него и тепло улыбнулся.