любовь юты.

            с тех пор проходит около полугода, группа nct 127, вместе с накамото, успешно дебютирует и завоёвывает внимание свежими треками и сексуальными концептами, но видит парень китайца всё реже и реже: тот много времени проводит в зале тренировок, а потом возвращается на этаж трейни, где учит перед сном корейский, чтобы позже забыться в крепком сне, совершенно не думая о юте и вообще каких-то проблемах. а старший проблемой и был. в то время как накамото после выступлений, бесконечных шоу и интервью скучает по младшему даже ночью, сетуя на то, что тот его не навещает совсем. он ворочается бесконечно почти всё время, пока в его распалённую переживаниями голову не приходит безумная до одури идея. он одной тихой ночью спускается на пару этажей ниже, по памяти набирает код от двери, где когда-то и сам жил, и, когда тот срабатывает, тихонько прокрадывается в комнату сычена, прекрасно зная, что тот сейчас один, ведь все, в основном, разъехались из-за национальных праздничных дней. он аккуратно присаживается на край чужой кровати и качает головой, думая, что реально помешался. дун ворочается во сне, хмурит брови и дует мягкие губы, становясь похожим на маленького ребенка. юта тянет руку, аккуратно убирая чёлку с закрытых глаз, на что младший переворачивается, устраивая одеяло между ног и тихо причмокивает, словно невинный ребенок. глаза старшего скользят по стройному телу, задерживая взгляд на коротких шортах и острых коленках парня. ладонь неосознанно мягко ведет по голой икре, цепляя короткими ногтями удивительно гладкую и нежную кожу. юта настолько зацикливается на своём занятии, что пропускает момент, когда младший просыпается, и резко дёргается, когда слышит хриплый ото сна голос чена. — юта-гэ? что ты тут делаешь? мужчина поднимает голову, воровато оглядываясь и тихо шепчет, хотя кроме них тут никого и нет. его ладонь замирает на коленке, но потом всё же продолжает ползти вверх, не встречая сопротивление. глаза снова опускаются на уровень кровати. — мы с тобой долго не виделись, и ты ко мне даже не заходил, хотя я вообще-то скучал по тебе, цыплёнок. он слышит тяжелый вздох, как хрустяще сминается простынь под тяжестью тела и шуршание младшего, который ближе отодвигается к стене, давая ему больше места, но разрывая контакт кожи. юта ложится к нему и облокачивается головой о стену, всё так же не поднимая тёмных глаз. дун же нарушает образовавшуюся тишину сонным голосом со скользящей между губ холодностью и лёгким раздражением. — ты такой навязчивый, это ужасно. от тебя душно. но раз ты так сильно скучал, то можешь побыть со мной немного, но потом уходи. я хочу спать и не хочу, чтобы кто-то заметил твоё присутствие. он преспокойно отворачивается к стене, показывая худую голую спину, а юта, как побитая жестоким хозяином, но привязанная собака, сворачивается рядом. он не спит до самого рассвета, терзаемый мыслями и желанием коснуться, а после также тихо уходит со странным тянущим чувством в груди. время и поток рассуждений после этой странной встречи превращаются в бурную реку. с одной стороны, японец не может перестать думать об этой ночи и таком сычене, но с другой — жизнь айдола слишком полна. забитое расписание, выступления, тренировки, шоу и всё по новому кругу. даже поспать иногда не удавалось, а тут ещё и внутренняя неразбериха. правда, теперь дун сам иногда видится со старшим, возможно, чтобы тот больше не беспокоил его своими выходками, но при этом не подходит близко, просто напоминая ему о своём существовании и не давая в то же время отпустить и забыть. спустя ещё пару месяцев свежая новость оглушает, наверное, чуть приятнее. сычен тоже дебютирует в специальной группе, которая будет направлена на продвижение в китае, где ему, судя по уверениям главного, будет намного комфортнее. правда, это же означает, что дун может уехать в китай на неопределённое время. это больше всего волнует японца, поэтому через несколько дней с момента появления этой новости он ловит китайца после тренировки взмокшего, запыхавшегося и растрёпанного. тот тяжело дышит и смотрит своими глазами-льдинками, пока старший взволнованно сжимает его запястья в сильных руках. — опять ты, юта-гэ. что на этот раз? голос его тихий и вкрадчивый, он облизывает нижнюю губу, внимательно смотря за реакцией накамото и чего-то ожидая. кажется, его даже немного потряхивает от дрожи в худом теле. японец смотрит то в глаза, силясь что-то понять, то снова спускается к губам, пока мысли жутко путаются и хочется чего-то ужасного или наоборот приятного. первым отмирает сычен, решая что-то внутри себя, и тащит старшего в первую отрытую подсобку, запирая дверь изнутри. теперь с натяжкой дышит юта, осознавший и внезапно почувствовавший, насколько они сейчас непростительно близко. слишком нереально близко, спустя столько времени врознь. а чен всё смотрит прямо с такой же холодностью, но с какими-то странными эмоциями на глубине завораживающих глаз. юта чувствует себя больным, когда прижимает парня к двери и целует так, будто не умеет, сжимая губами губы, а потом настырно кусая. дун не отвечает первые несколько секунд, всматриваясь серьёзно в зажмуренные глаза, а затем отрывает от себя чужие руки и держит их вдоль тела, открывая рот и пропуская внутрь горячий язык, давая мнимую власть. они страстно и поглощённо целуются, наверное, с полчаса, бездумно вжимаясь друг в друга и чувствуя нарастающее напряжение и возбуждение у обоих. одному из них кажется, что он попал на небеса, второй же находит в этом какое-то утешение и способ борьбы с собственными демонами.