любовь юты.

тихие стоны, тонкие пальцы цепко хватают чужие плечи не в силах держать в себе ощущения. худое тело изящно выгибается в оргазме, пока парень сверху толкается внутрь, мелко покрывая лицо поцелуями и прибавляя шёпотом: "люблюлюблюлюблю". кажется, проходит час, но на самом деле жалкие пять минут, которых всегда мало, и парень несильно толкает второго, давая телу соскользнуть с себя, и сам встаёт, начиная тут же собирать одежду, раскиданную в порыве страсти по углам. тот, что всё ещё лежит, лениво поднимает голову, вороша отросшие волосы пятёрней, и оглядывает худую спину с редкими родинками. — сычен, может останешься сегодня? парень разворачивается, расправляя на плечах серую футболку, и вопросительно поднимает бровь. честно говоря, отвечать совсем не хочется, но он понимает, что другому ответ явно нужен. как и сам парень. — ты прекрасно знаешь, что я никогда не остаюсь. прекращай канючить. взрослый человек, а ведёшь себя как ребёнок. юта опускает голову на руки и тихо выдыхает, кусая себя за губы. он прекрасно знает ответ, но задавать не перестаёт, а так же в целом надеяться на что-то большее, чем просто секс. они с сыченом знакомы уже пару лет точно, и, кажется, старший влюблён чуть ли не с первого взгляда. тогда ещё тихого и скромного китайца привели в зал, представляя уже сравнительно сформированной группе как нового участника. многие ребята выразили недовольство, ведь уже привыкли к своему составу, готовились к скорому дебюту. лишь один юта промолчал, оглядывая тихого парня по имени дун сычен. впрочем, сам парень, по-моему, даже не расстроился, обводя ребят прохладным взглядом, и ушёл в конец зала, показательно начиная разминаться. накамото на это только тихо присвистнул и спрятал изящную улыбку, отворачиваясь к стене и продолжая тренировку. дел было много, познакомиться они успеют и чуть позже, а там кто знает. зато пока есть время присмотреться. с тех пор старший довольно часто следил за ним, иногда ловя его незаинтересованный взгляд и неизменно улыбаясь в ответ. он по себе знал, что иностранцам трудно сразу привыкнуть к корее, поэтому свято верил, что чен отмёрзнет, и юта, как самый старший, откроет объятия, чтобы позаботиться о цыплёнке — так он тайно звал парня про себя. могло ли это к чему-то привести? но вот время шло, сычен вёл себя всё так же прохладно по отношению ко всему, кроме танцев, а юта всё так же горел идеей расположить младшего к себе. это стало каким-то наваждением, и чем больше дун старался отдалиться и меньше контактировать, тем больше накамото к нему тянулся. только на шоу, которое давало людям познакомиться с будущей группой, удавалось затащить младшего в свои объятия, шутливо тиская и признаваясь в любви, на что он только улыбался как будто по-настоящему, пока пальцы отдирали цепкие ладони от плеча и талии. пусть всех такие отношения радовали и умиляли, но накамото одной частью себя понимал, что это преследование и стремление похоже на какую-то манию или одержимость, но не мог оторваться от чена, и при каждой возможности был рядом и буквально дышал в затылок. душно и навязчиво. он ничего не мог поделать: впервые его зацепило настолько. хотя, всё же в один день ему удалось вынырнуть из своего состояния, когда громом в его голове прозвучала фраза о том, что у группы будет дебют без младшего китайца, ведь его корейский всё ещё хромал, да и в целом он преуспел только в танцах, а вокал надо было бы ещё подтянуть. поговорить об этом с ним предстояло юте, как пусть и не лидеру, но самому старшему в группе, да и вроде как "близкому", у которого когда-то тоже была такая проблема. кажется, тогда в ледяном китайском принце он впервые увидел какие-то искренние эмоции. на глубине карих глаз, смотрящих прямо перед собой. пусть болящие и надломленные под грузом несбывшихся мечт и отрицании действительности, но всё же настоящие при юте. в тот раз сычен даже не вырвался из рук, когда старший порывисто обнял его, бормоча о том, что будет рядом и поддержит, он обещает. дун оставляет руки висеть вдоль тела, утыкаясь лбом в широкое плечо и стараясь бесшумно проглотить слёзы.