День Возрождения: Том 1

Кленовые равнины плавно сменялись лесистыми холмами. Последний день пути маршрут шел в горку, отнимая у путников последние силы. Запах горелой плоти почти забылся — его вытеснили ароматы хвои и цветов, и чем сильнее они становились, тем выше поднимались караванщики. Во время пути Келвин думал. Много думал. Об убийстве Ивана, после которого Борис от всех закрылся, бросая на спутников полные ненависти взгляды, о горелых, что появились будто бы из ниоткуда, такие разные и пугающие… О том, как они с Дебби сидели под звёздами совсем близко, и как соблазнительно выглядели её пухлые губы при блёклом свете масляной лампы… И о том, что их поцелуй так и не случился. Может, это был знак судьбы, что пора остановиться, пока не стало слишком поздно. У дороги показался белокаменный знак «Уайтспринг — лучший курорт в Вирджинии!», и парень выдохнул с облегчением. Дошли — живые и целые. — Готова увидеть свой замок, принцесса? — спросил рейдер у идущей рядом Доу, что тихонько сопела и выглядела подавленной и уставшей. Наверняка она почти не спала после всего случившегося… Келвин надеялся, что вид Уайтспринга вернёт девушке былой интерес и задор. Уже издалека стало ясно, насколько роскошным было это место — оно будто отрицало Войну. Зелёные, ровно подстриженные лужайки, цветочные клумбы и снующие туда-сюда роботы — протектроны, штурмотроны, Мистеры-Помощники. Среди зелени полей выстроились уютные одноэтажные здания, где некогда располагались гольф-клубы, кафе и мотели. Но жемчужина этого виднелась на вершине холма — белокаменное здание, чем-то похожее на вашингтонский Белый Дом — его называли Пристанищем. На чистых дорожках, зажатых между ровными живыми изгородями, было людно — беженцы, бездомные и караванщики, странники и торговцы… И хозяева этого места, Спасатели: доктора в белых халатах, полицейские в голубых рубашках, техники и хирурги в синих комбинезонах с эмблемой сердца и суетливые волонтеры. Работа здесь кипела, как и жизнь. Келвин чувствовал себя здесь неуютно. Однажды он уже был в Уайтспринге, и тогда все закончилось… не лучшим образом. — Сейчас выцепим кого-нибудь, чтобы нам дали комнату… Желательно, с душем, — фыркнул парень, посмотрев на Дебору, без особого энтузиазма рассматривающую окрестности. — Было бы неплохо, — кивнула она буднично. Уайтспринг Дебби впечатлял, хотя и не так, как ей бы хотелось. За время похода ей удалось повидать множество мест, но ничто не шло ни в какое сравнение с триумфальным взлетом белого камня над зелеными гольф-полями — Пристанищем. Наверное, окажись резидентка тут чуть раньше, испытала бы полный восторг, но сейчас это место виделось ей лишь возможностью помыться, поесть, убедиться в том, что она здесь чужая, и отправиться дальше. Все эти дни Кел старался вести себя, будто всё нормально, но не смог он расшевелить Дебби, потому что ничего нормально уже не было и быть не могло. Засыпать в ночь после убийства Ивана было ужасно, но это ни шло ни в какое сравнение со следующим утром, когда Дебби проснулась не совсем собой. Что-то невинное и непосредственное умерло за ночь, и освободившееся место заполнили угрызения совести и апатия. Она боялась, что лицо Ивана будет являться ей в кошмарах, но не об этом надо было беспокоиться: стоило даже бодрствуя прикрыть веки и его умоляющее лицо вспыхивало под ними, как проекция. Да и с открытыми глазами было не легче: всё время чудились горелые, выползающие из теней, и мелькающие на периферии зрения, как соринка. В дороге выяснилось, что все в караване убили своего первого человека, когда им еще не исполнилось и двадцати, и случившееся с Иваном затронуло их не так сильно, включая даже Бориса, который тоже смирился с неизбежностью выбора Доу. Так что она ни с кем не могла это обсудить, даже с Келвином. Парень бы сказал, что все через это проходят, что это нормально — таков крест выживальщиков. Дебби и сама это понимала, но не знала, как жить с этим, как принять и смириться. Возможно, рейдер также сказал бы, что она ведь не жала на спусковой крючок и не должна так себя изводить, но девушка не была уверена, что хуже: спускать курок или отдавать приказ сделать это за тебя. Бросив на бредущую рядом Дебби обеспокоенный взгляд, Келвин тихо вздохнул, мысленно ударив себя по лицу. Хреновый из него всё-таки проводник для таких невинных людей, как она. Хоть слоган пиши: «Это путешествие вы никогда не смоете с рук». Оставалось только надеяться, что Спасатели смогут привести девушку в чувство, дать ей новую цель… Может, Дебби захочет искупить ту вину, которую не должна была нести, и начнёт спасать чужие жизни, помогать нуждающимся. В это действительно хотелось верить, потому что хороших людей, даже среди этих благородных выскочек в комбинезонах с сердцами на спине, было не слишком много. Народу перед Пристанищем было полно, и свободных Спасателей глаз никак не мог выцепить до тех пор, пока чей-то силуэт в синем не показался в отдалении возле недавно прибывших караванов. Келвин взял Дебби за локоть и повёл через снующих туда-сюда людей к пункту встречи торговцев. — Эй, нам бы… О, чёрт… — парень замер, потому что обернувшаяся девушка с тонкими русыми волосами, собранными в высокий хвост, узнала его и смерила гневным взглядом своих светло-зелёных, точно апрельская трава, глаз. — Опять? Тебе хватило смелости прийти сюда снова? Не пошёл бы ты в… — Тихо-тихо, Дженис, я тут ненадолго, — сразу же поторопился остудить пыл раздражённой спасательницы рейдер, растерянно смотря на девушку, что сжимала в руках потрёпанный планшет с бумагами, в которых до этого делала заметки о привезённых торговцами ящиков с тошкой. Келвин указал на стоявшую рядом Дебби и неловко улыбнулся. — Я привёл вам нового кандидата. Из убежища, между прочим. Дженис коротко осмотрела резидентку, и, казалось, немного поумерила пыл. — Кандидат? И как тебя зовут? — спросила она у Дебби. — Дебора Доу. Я из Убежища 76, — ответила та, рассматривая спасательницу, что разительно отличалась от предыдущих девушек, с которыми знакомил её Келвин. Она была чистая и опрятно одетая, а вид у нее был такой деловой, что Дебби ощутила себя щенком, которого ребенок показывает в коробке занятой прохожей и просит забрать себе, чтобы спасти от усыпления. Впрочем, ничего нового. — Семьдесят шестое? А где остальные резиденты, почему ты не с ними? — удивилась Дженис, внимательно рассматривая бледное лицо Дебби, что была почти на голову ниже её. Резидентка скрестила руки на груди, отводя взгляд на ряды браминов и караванщиков, среди которых был и тот, поредевший, с которым она преодолела столько испытаний и разбежалась, даже не попрощавшись. И здесь ничего нового. — Я не знаю, — пожала плечами Дебби — Наши пути разошлись. Она не хотела видеть других, вовсе нет, но надеялась, что Спасатели слышали о них. Не знала, зачем ей эта информация, но доведись ей встретить своих, она спросила лишь одно: «За что?» Келвин и Дженис переглянулись, после чего спасательница нахмурилась, уперев руки в бока. — Ну, и что ты успел сделать с девочкой? — Да ничего я не сделал! — все также растерянно отвечал Келвин, после чего потёр переносицу и выдохнул. — Слушай, мне очень жаль, что я тогда тебя оставил, ладно? Просто дай нам комнату. Мы шли с самого Кратера. Ненадолго задумавшись, Дженис тихо что-то проворчала, после чего, покопавшись в кармане, достала оттуда пластиковую ключ-карту синего цвета. — Она может остаться. Ты — нет. — Ну хоть душ принять дай, — простонал парень. Как же порой сложно с женщинами! Обиды они запоминали лучше, чем самые жестокие рейдеры. Келвину же повезло вдвойне: с одной стороны была Дженис, которая простит его только у могильного камня, а с другой — Дебора, что из-за него сейчас выглядела мрачнее зимнего неба. -… Ладно. И не думай, что я не слежу за тобой, — шикнула спасательница, ключ-карту демонстративно вручая именно Дебби в руки. — У нас есть свободная комната в мотеле, потому что с одним караваном из Опоры возникли… Трудности. На карточке написан номер здания и двери, сами разберётесь. «…Жаль, что я тогда тебя оставил», — услышав это Дебби не сдержала сочувствующей улыбки. Похоже, она не первая женщина на пустошах, кому Кел разбивает сердце. Дженис казалась ей такой сильной — ей-то наверняка хватило смелости открыть ему свои чувства и провести с ним какое-то время, но, пожалуй, Дебби стоило поучиться на чужом опыте и не пытаться сделать то же самое. Тем более, что рейдер скоро уйдет, и все закончится, даже не начавшись. Она сжала в пальцах ключ-карту, кивнула, и губы у нее задрожали. Не хватало еще разразиться рыданиями в такой толпе — вот будет позорище! — Приходи сюда через полтора часа, я проведу первичный инструктаж, и мы придумаем, в какую группу тебя определить, — сказала Дженис и улыбнулась Дебби, после чего кивнула в сторону Келвина. — И держи ухо востро с ним, ясно? — Я всё слышу… — словно бы обиженно фыркнул парень, направляясь в сторону фанерных зданий белого цвета, местных мотелей. Раньше здесь останавливались самые видные и богатые люди страны, а теперь… ну, пускали всех, кого могли. «Надо ж было именно тебе сегодня в смену выйти», — ругался мысленно рейдер на спасательницу, чувствуя на себе её взгляд, когда они с Деборой шли по дороге. Конечно, Келвин хотел, чтобы резидентке вернулось её былое детское любопытство, но если она вздумает спросить о Дженис, проще всего будет вылезти в окно, а ночь провести в коровнике, зарывшись в гнилую солому. — Знаешь, тебе ведь пойдёт спасательский комбинезон, — первым заговорил рейдер, желая поскорее сменить тему и мысли. — Ненавижу комбинезоны, — равнодушно ответила Дебби, но прозвучало так будто ненавидела она не только комбинезоны, но и весь мир — столько льда сквозило в ее голосе. На неё снова навалилось то поганое чувство, которое она испытывала, когда думала, что они с Келвином расстанутся в Кратере, но надо было признать, тогда оно было куда слабее. Черт, этот слишком умный рейдер был чертовски прав, пытаясь избавиться от нее уже тогда, потому что после пережитого вместе отпустить его стало троекратно сложнее. Дебби стала сильнее: она чувствовала это, но всё слишком резко навалилось на хрупкие плечи и тянуло ко дну, и лишь присутствие Келвина еще как-то позволяло держать голову над водой. Он шел рядом, как и всегда, но Дебби казалось, что он уже будто не здесь, как волк, которого можно погладить, но никогда — приручить. «Он же дракон, дурочка. Как ты могла подумать, что сможешь приручить дракона?», — грустно подумала Деб, поднимаясь на крыльцо мотеля и покручивая в руках ключ-карту. Внутри оказалась совсем маленькая комната с кроватью, шкафом и рабочим столом с приставленным к нему деревянным стулом. Убранство было скромным по довоенным меркам, и невероятно богатым по меркам апокалипсиса. Особенно сбивала с толку чистота — роботы-рабочие наверняка приводили в порядок каждый уголок Уайтспринга, трудясь неустанно круглые сутки. Келвин пригладил волосы и прошёл внутрь, скинув свой рюкзак возле стены, после чего обернулся, глянув на Дебби. — Ну, скачи в душ первая, — он кивнул на дверь, что вела в ванную комнату. — Только карточку оставь — я поищу представителя Мег в торговом центре и вернусь сюда. Не глядя Келу в глаза, Дебби бросила свои вещи рядом и его, предварительно вынув косметичку, и юркнула в ванную — крохотную комнатку с голубой плиткой, но довольно просторной душевой кабинкой. Она начала медленно стягивать одежду, пропитанную потом, дымом и массой других запахов, которые смешались в такое поппури, что охарактеризовать их можно было только одним словом — вонь. Низ живота неприятно тянуло — месячные всё-таки застали ее в дороге, создавая дополнительные гигиенические проблемы, что делало ее настроение еще поганее. Стоя обнаженной перед зеркалом над раковиной, Дебби вслушивалась в легкие шаги за стеной и ждала, пока хлопнет дверь. В отражении на нее смотрела молодая женщина с короткими грязными волосами. Некогда гладкую кожу то тут, то там украшали мелкие синяки, ссадины и расчесы от укусов мелких насекомых, которые невольно всегда где-то да получаешь, ночуя под открытым небом. Наверное, костюм убежища теперь не обтягивал бы ее, а висел мешком, как на той горелой из 96-го. Входная дверь хлопнула, и Доу отвела взгляд от зеркала, чтобы не видеть этих пустых серо-голубых глаз, в которых словно потухло пламя. Перешагнув через низкий бортик, включила воду, делая ее все горячее, пока не стало больно, а потом подставила лицо под упругие струи и зарыдала. Дебора позволила себе плакать в голос, надеясь, что шум приглушит звуки и не напугает соседей, а вода замаскирует слезы и смоет их в слив вместе с грязью и менструальной кровью, бегущую по ногам. Хотелось стоять так бесконечно долго, отрезанной от мира импровизированным дождем. Дебби плакала от обиды за то, что резиденты бросили ее, за грядущее расставание с Келвином, за убийство Ивана, которого она лично обрекла на смерть — за всё. Не останавливалась, пока горе ее не стало тихим, почти беззвучным — позволила себе наконец-то распустить этот шипастый клубок в груди. Стоило закончить мытье до того, как он начал образовываться вновь. Однако, почистив зубы и расчесав вымытые шампунем волосы, она всё-таки почувствовала себя немного лучше. Пожалуй, Деб бы не удивилась, если бы вещей Кела на месте не оказалось, но они так и стояли рядом с ее, когда она вышла из душа. Кровать показалась девушке целым кораблем. Наверное, не так уж сильно Дженис ненавидела Келвина, раз выделила ему такую роскошь. Бежевое покрывало и две мягкие подушки соблазнительно звали Дебби, и так хотелось просто лечь и заснуть беспробудным сном без каких-либо кошмаров, но позволить этого она себе не могла — до встречи со спасательницей оставалось всего ничего, а еще надо было как-то замаскировать зареванные глаза.

***

— Грег, ещё раз повторяю, ближайшая поставка стимуляторов будет через три дня, так что я ничем не могу тебе помочь, — послышался громкий женский голос Дженис, когда Дебби, наконец, пришла к назначенному времени на инструктаж. Спасательница стояла возле высокого худощавого парня в докторском халате, который то и дело поправлял очки, хмуро смотря на собеседницу. — Как вы мне прикажете лечить больных? Трое с ожогами, у двоих ранения от когтей яо-гая и ещё один с резистентностью к мед-Х. — Ты мне предлагаешь самой химлабораторию открыть? Если так нужно — спроси у «поставщиков» из Кратера, есть ли у них что-то, повышающее уровень адреналина или… — заметив невысокую брюнетку, что тихонько подошла к ним и терпеливо ожидала, Дженис махнула рукой и поторопилась закончить изрядно раздражающую её беседу. — Всё, иди, мне нужно провести инструктаж новенькой. Что-то ворча себе под нос, мужчина, косо глянув на Дебору, развернулся и ушёл в сторону торгового центра. Медленно вздохнув, женщина скрестила руки на груди, после чего натянула улыбку, хотя по лицу Дженис было ясно, как сильно она устала. — Готова? — Готова, — кивнула Дебби и сдержанно улыбнулась. Как-то невежливо она вела себя при знакомстве с Дженис — была слишком измотанной и ощущала себя грязной, но душ и чистая одежда снова позволили чувствовать себя человеком. — Вам ведь что-то преподавали в убежище, верно? Основы медицины или техники… — спросила девушка, хотя и не надеялась, что им в руки попадёт хороший инженер или врач: обычно сюда приходили волонтёры с почти нулевыми знаниями, и помогали они в основном тем, чем могли, обучаясь уже в процессе. — Немного, — замялась Дебби, отводя взгляд от строгой спасательницы, что как и все люди в этом мире, была выше ее ростом, — но я была всего лишь стилистом. Конечно, помимо школы у резидентов были спецпрограммы и специализации, которые должны были дать им навыки, которые пригодятся на поверхности, однако, Дебби не удалось сдать экзамен ни на одну из них. Лишь теперь девушка начала подозревать, что это было неспроста — ведь когда ее учил Келвин, у нее всё получалось, и парень говорил, что она способная. — Стилистом? Ну, это уже что-то… В любом случае — важнее всего желание. Пойдём, — Дженис направилась в сторону белокаменного Пристанища, местного «замка», возвышающегося над всем остальным курортом. Хотя люди из убежищ были прежде всего известны за свою мягкотелость и наивность, было у них и неоспоримое преимущество — образование. По крайней мере, те резиденты, что когда-то покинули Убежище 94, хотя и оказались по большей части убиты рейдерами или болезнями, смогли передать много полезных знаний об экологии, сельском хозяйстве и выведении гибридных растений. — Не знаю, что тебе могли нарассказывать рейдеры, но наши цели благородные. Мы следуем по пути Первых Спасателей, которые помогали всем людям в первые годы после Войны. Врачи, полицейские, пожарные и даже военные… Без их стараний Аппалачия сейчас была бы опасным и пустым местом, которое населяли бы племена дикарей и мародёры, — рассказывала ей Дженис, периодически поглядывая на бредущую рядом Дебби. — Мы спасаем жизни. Помогаем больным, даём кров бездомным и учим людей, как выживать. И при всём этом поддерживаем мир между Кратером и Опорой. Если попадёшь в отдел распределения — никогда не давай поселенцам и рейдерам пересекаться. Кто-то обязательно выстрелит в другого. Дебби кивала, периодически осматриваясь. Чистые дорожки, роботы-охранники и протектроны, патрулирующие окрестности и периметр. Пожалуй, тут и вправду было безопасно — манеж с ограждениями для беспомощной Деборы Доу, которая не в состоянии за себя постоять. Понятно, почему Келвин так настаивал отправить ее сюда. Пропагандой о благородной миссии Спасателей Дебби не слишком прониклась. Наверное, попади она сюда до Кратера и путешествия с караваном, вдохновения было бы больше, но теперь девушка четко усвоила, что за любой доброй личиной обязательно скрывается клыкастый зверь. Взять хотя бы тот факт, что те самые Первые Спасатели отказались помогать Вершине Мира, тем самым обрекая Келвина и всех остальных стать первыми рейдерами Аппалачии. Но она продолжала улыбаться и кивать, демонстрируя, что внимает каждому слову. — Сейчас у нас не хватает медиков, поэтому скорее всего тебе придётся пройти практику первой помощи. Ничего слишком тяжёлого — наложить повязки, поставить капельницы, зашить раны, — Дженис открыла дверь торгового центра, пропуская Дебби внутрь. Если Уайтспринг был роскошью, то белокаменное здание Пристанища в центре курорта — это самое его сердце. Дорогие ковры и мебель украшали коридоры и комнаты, картины, написанные маслом, висели на стенах, изображая времена античности, а кое-где красовались старые чучела животных, вроде медведей или оленей, ещё довоенных и не мутировавших. Девушки прошли мимо одного из залов, где помимо удобных диванов, обитых бархатом или кожей, находилась сцена, на которой двое музыкантов исполняли что-то спокойное и даже убаюкивающее. Гитарные струны словно пели под ловкими пальцами пожилого мужчины, чьи глаза прикрывала шляпа с тёмной атласной лентой, а женщина рядом, помоложе, одетая в красивое светлое платье, тонкими пальцами будто бы ласкала клавиши фортепиано. Мистер-Помощник, что красил одну из стен, произнёс что-то не совсем разборчивое, кажется, приветствие, но на непонятном языке. — Не обращай внимания, у некоторых роботов повреждены языковые схемы, — заверила её спасательница, ведя резидентку вглубь здания. — Я покажу тебе наш медицинский центр… Раньше в той части здания была библиотека и номера для гостей, но нам пришлось всё переоборудовать. Внутреннее убранство белокаменного замка впечатлило Дебби куда больше экстерьера, и она удивленно оглядывалась, невзирая на свое дурное настроение. Ботинки утопали в мягком зеленом ковре, роботы надраивали каждый сантиметр пространства, словно вот-вот сюда должен приехать президент США. Пожалуй, даже до войны далеко не всем людям доводилось и за всю жизнь побывать в таких местах. — Неужели рейдеры не пытаются захватить здесь всё? — спросила она, вспоминая, в каких трущобах пребывает Кратер. — О, поверь, они хотели бы, — усмехнулась Дженис, посмотрев на идущую рядом Дебби, чьи глаза разбегались от обилия нового и красивого вокруг. — Если бы не охранные системы роботов, рейдеры бы давно захватили Уайтспринг. Уж не знаю как, но наш лидер Голди Беррингтон в итоге договорилась с ними. Спасатели поддерживают нейтралитет, поэтому мы пообещали помогать всем… Даже тем, кто пришёл из Кратера. Они прошли в большой зал, заставленный больничными койками, кроватями и матрасами. В отличие от остальной части огромного комплекса, здесь, казалось, был бардак. Пациенты лежали на койках или ходили туда-сюда, не зная, чем себя занять: кто-то валялся весь в бинтах, пропитанных кровью, а некоторые раздражённо поглядывали на пустые пакеты для капельниц. — Что ж, это наш лазарет… Особо тяжёлых пациентов мы переносим в номера, хотя всё равно мест не хватает. — Дженис! — послышался сзади радостный голос, и к парочке подскочил невысокий парень. Он говорил немного гнусаво из-за двух ватных шариков, что были воткнуты в его ноздри, а на щеке спасателя красовался фиолетовый синяк. — Эй, неужели у нас новенькая? Приятно познакомиться! — Не говори, что опять упал со строительных лесов, Ной, — фыркнула девушка в комбинезоне, на что тот неловко почесал затылок. — Да нет… Я просто сказал той рейдерше с циррозом, что у нас закончилось обезболивающее. Дебби радостно улыбнулась парню, который был с нее ростом — ну хоть с кем-то при общении не будет уставать шея — и дружелюбно протянула Ною руку. — Меня зовут Дебби, и мне тоже приятно познакомиться. Рейдерам такие новости лучше сообщать помягче. — со знанием дела добавила она. — Да уж, теперь я это понимаю, — рассмеялся тот, неловко краснея. — Дебора наш новый волонтер. Раз уж ты здесь, расскажешь ей о работе? — Можешь на меня положиться! — легко ответил Ной, и Дженис, кивнув им обоим в знак прощания, направилась прочь. Парень посмотрел на девушку, что стояла рядом, после чего улыбнулся. — Ну, не вижу смысла тебя нагружать в первый день, но мне бы пригодилась помощь с медикаментами… В последнее время кто-то их крадёт, так что приходится вести списки, а я не то чтобы хорошо считал. Что скажешь? В ответ Дебби с жаром закивала, потому что это была та самая работа, которую ей вечно давали в Убежище, пока не определили в парикмахерскую. Доверять ей что-то еще, кроме тупого документирования всего и вся, ей не решались, поэтому порой приходилось часами сидеть на складе и инвентаризировать карандаши, планшеты, будильники и прочую ересь. — С этим я справлюсь, — сказала она. — Считай, я спец по спискам. Пожалуй, стоило присмотреться к этим ребятам, раз Келвин скоро уйдет, и начинать привыкать к новой жизни. Возможно, работа, еда и душ могут стать для нее ненадежными пластырями для кровоточащего сердца, которое, по идее, лучше забинтовать как мумию. — Отлично! Идём, я покажу склад, — направляясь вглубь зала бодрым шагом, сказал Ной, доставая из нагрудного кармана комбинезона связку звенящих ключей, после чего открыл одну из дверей, за которой оказалась подсобка. Стеллажи на были завалены разными препаратами и медицинским оборудованием. На компьютерном столе лежал планшет со списком, пестрящим многочисленными исправлениями. — В общем, вот оно… Нужно проверить запасы мед-Х на этом складе и пересчитать антибиотики. О, и обязательно проверь, чтобы в упаковках были таблетки! Иногда кто-то кладёт пустые пачки… Дебби даже головой тряхнула — как это было похоже на комнату в Убежище 76, разве что логотипы «Волт-Тек» не бросались на нее из каждого угла. Тесное помещение ей нравилось, и бардак, который предстояло упорядочить — тоже. — Вроде ничего сложного, — сказала она, оглядывая будущий фронт работ. Этот шебутной и загруженный по уши работой парень ей определенно нравился, и пожалуй, с ним действительно можно было сработаться. Волонтер кивнул, краснея улыбнулся и вышел, доверив девушке нудную и кропотливую работу. Вооружившись планшетом и шариковой ручкой, Дебби приступила к инвентаризации, пересчитывая многочисленные коробочки, контейнеры, ящики и упаковки, в которых содержались лекарства. Неплохой запас накопили Спасатели, пожалуй, хватило бы надолго, если бы в медблоке не было столько больных… Увы, но ничего от Чумы Горелых не попадалось, и пожалуй, зря Иван уповал на помощь Спасателей — они бы сделали с ним то же, что и она, разве что более гуманным способом. Работа шла быстро — Дебби необходимо было отвлечься, поэтому она полностью погрузилась в цифры и документации, забыв о времени. На складе было тихо и спокойно, разве что Ной иногда врывался, хватал что-нибудь с полки и спрашивал, как у нее идут дела. Но даже по уши в работе девушка не могла не думать о том, где сейчас Келвин. Ему же нужен был только душ с дороги, а потом парень вполне мог наняться охранником на обратный караван и уйти домой, хотя даже волосы еще не высохли. Но с другой стороны, после всего, что у них было, он ведь не мог не попрощаться, верно? А что у них было? Ночи, в которые они были вынуждены были обниматься, чтобы не замерзнуть, или тот странный «особый» момент под звездами, который так резко оборвался, оставив монетку подброшенной? Дебби была уверена: Кел воспринимал всё это как обязательство, навязанную ответственность за ту, «кого приручили», как в той книжке про принца и лиса. Порой ей хотелось спросить его, пошел бы он с ней, если бы не задание Гроберг, но она не спрашивала, потому что знала ответ — конечно же нет. В этом плане ее наивность испарилась без следа. — Оцени работу, док, — спустя пару часов позвала она Ноя, который объяснял какому-то фермеру, что еду в палаты не носят, и надо спуститься на этаж ниже — в столовую. — Ого! А ты молодец! Надеюсь, Джек с ночной смены ничего тут не перепутает, а то вечно кладёт антирадин в коробку с антибиотиками. «Всё одно лекарство», — смеялся парень, потирая синяк на своей щеке. — Быстро же… Ну, думаю, ничего страшного, если ты уйдёшь пораньше… Сможешь тут осмотреться, только не потеряйся в торговом центре. Выяснив, что завтра нужно будет прийти к девяти утра и уже на полную смену, Дебби с чувством выполненного долга вышла из медблока, чувствуя в носу запах лекарств. Лучше лекарств, чем горелых, подумалось ей, и да, наверное, здесь действительно было не так уж плохо. Келвин хотел, чтобы она оставалась хорошей, лучше убийц из Кратера или тех выживальщиков, что находятся в зоне серой морали. «Ты не должна становиться такой же», — мягкий голос рейдера тут же всплыл в голове. «Поздно, Кел. Я уже такая — у тебя бы не получилось меня от этого оградить», — мысленно поспорила Дебби, потому что, а на что он рассчитывал? Что проведет ее через пустоши, оставив чистенькой? Теперь даже сама Доу посмеивалась над этим стремлением. Торговый центр оказался просто огромным, но народу в этот час было уже не очень много. Дебби в основном просто любовалась, так как крышек у нее так и не завелось, так что девушка прогулялась по нему, как по музею. Торговали в основном роботы, и один из них давал скидки на сигареты. Что ж, Кел обходился без вредной привычки уже два дня, так что Дебби решила сделать ему приятное, если, конечно, застанет в номере. Начинало темнеть, и зеленые газоны Уайтспринга на фоне пухлых розоватых облаков, загромождавших небо, казались нереалистичными, будто ковер, кинутый в грязь. Интересно, а если богатеи приезжали зимой, когда выпадал снег, они тоже наблюдали тут зелень напичканную химией? Дорогу в мотель она нашла без труда, но шла туда с большим волнением, опасаясь, что номер окажется пуст, а рюкзак, что всегда стоял рядом с ее, исчезнет. Рука здорово дрожала, когда она подносила ключ-карту к замку и открывала дверь. — Сука, так и думал, что проебал! — выругался Келвин, сидя на краю кровати и копаясь в своём рюкзаке. Встреча с представителем Мег прошла отлично — культурная рейдерская беседа не обошлась без пары стопочек коньяка, обсуждения насущней политической обстановки и того, что у женщин в Уайтспринге самая большая грудь, хотя в итоге представитель Оскар Нэш пришёл к выводу, что хотел бы полапать «ту стерву из Опоры», которая обычно сидела с ним в одной комнате, выделенной для «политических гостей». Уходя, Келвин пролил на себя то, что оставалось в рюмке, и чуть было не забыл передать представителю Кратера письмо от Гроберг. Может, всё-таки алкоголь в Уайтспринге был покрепче, чем мешанина из всего, что удавалось найти мусорщикам и продать рейдерам на севере. Благо душ помог немного собрать мысли в кучу, хотя теперь делать что-либо, кроме как валяться, совсем не хотелось. К тому же, как выяснилось, обезболивающего на утро с собой не оказалось… Повезло, что в номере было довольно тепло, а потому удалось повесить кофту сушиться на стул. Парень услышал тихий шорох позади и обернулся, удивлённо подняв брови. Да уж, с их первой встречи Дебора Доу определённо стала ходить тише, не цепляясь за каждый куст и даже не скрипя половицами. — …Могла бы и закрыть уши, — неловко сказал он, глупо улыбнувшись. — Может, уже хватит считать меня ребенком? — сердито буркнула Дебби, запирая дверь и бросая ему пачку сигарет через всю комнату. — Только не стряхивай пепел на пол, ладно? Есть окно. От усталости хотелось ворчать и ругаться, но такой была реакция Доу на тот факт, что он никуда не ушел, да и вряд ли собирался, потому что похоже, был порядочно пьян. Светлые волосы были смешно разбросаны на его голове, делая его похожим на мокрого панка, отыгравшего долгий концерт. Скинув обувь у порога и сняв куртку, Дебби прошла в комнату, забравшись с ногами на кровать. В номере было тепло, даже жарко. — Я думала, ты уже на полпути в Кратер, — добавила она, пока парень возился с полиэтиленовой упаковкой пачки, и достала пип-бой, чтобы установить будильник на завтра. — Только не говори, что утром с вещами выставишь, — фыркнул Келвин, и, достав зажигалку, поджёг заветную сигарету, затянувшись, после чего подошёл к окну. — Я, вообще-то… Отпуск у меня, вот. Слова немного путались в голове, хотя заядлым пьяницей предстать перед Доу совершенно не хотелось. Что уж поделать, соблазн выпить был слишком большой — когда в комнате находится больше одного рейдера, быть или пьянке, или резне. Открыв окно, Келвин наклонился, опираясь о подоконник. Прохладный ветер касался разгорячённого торса, покрытого шрамами и старыми ожогами. — …И спасибо за сигареты, Деб. Лишь теперь до Дебби дошло, что он обнажен по пояс. Свет потолочной лампы хорошо выдал его поджарый торс: полосы шрамов пересекали друг друга, будто расчерчивали на его коже неровную клетку, а еще виднелись следы от пуль и неровная кожа, которую будто небрежно набросили на старую. Щеки у девушки вспыхнули, потому что она никогда не видела мужское тело так близко, и ей пришлось срочно отвернуться и заинтересоваться собственными ступнями. Через какое-то время она вновь вернулась к Келвину взглядом и смотрела, как он размеренно выдыхает дым из ноздрей — прям натуральный задумчивый дракон. Таким он казался Дебби невероятно красивым и мужественным, и больше всего ей хотелось подойти и прижаться к его спине, умоляя не оставлять ее. Но она этого не сделала. Едва научившись ходить, она цеплялась за коленки взрослых и висла на юбках и штанах, как рыба-прилипала из довоенного документального фильма. Одни стряхивали ее, другие трепали по голове, но никто не брал на руки. Тогда Дебби быстро поняла: просто у людей есть более важные вещи, чем она, вот и всё. С этим стоило смириться, чтобы стало проще жить. — Судя по тому, как у тебя язык заплетается, дипмиссия прошла успешно, — Дебби попробовала имитировать его стиль, чтобы не выдать, насколько ей больно находиться сейчас с ним рядом, зная, что это только временно. — Да я всего пару стопок опрокинул… — отмахнулся парень, обернувшись и глянув на Дебби. — Лучше расскажи про первый день у святош. Келвин молился всем богам, чтобы Дженис не рассказала Доу о том, что между ними было, потому что та история вышла, как говорится, чёрно-белой, и даже спустя столько времени парень не нашёл ни одного аргумента в свою защиту — только оправдания. Рейдер провёл рукой по мокрым волосам и слегка прищурился, рассматривая выражение лица Дебби. Ну, если женщина ещё не бросила в тебя рюкзаком со словами «проваливай», значит, остаться на ночь позволяла, хотя то, как резко похолодела резидентка, слегка сбивало с толку. «А что ты хотел?», — спрашивал себя всё это время Келвин. — «Что девочка из убежища влюбится в плохого парня? Ей нужен дом, а не любовник, от которого вечно несёт дымом и спиртом». Дебби подложила подушку под спину и оперлась на изголовье кровати, вытянув короткие ноги, которые гудели после финального марш-броска до Уайтспринга и беготни по складу. — Меня определили в медицинский блок. Ной вроде нормальный парень, так что день прошел неплохо, — она щелкнула костяшками пальцев правой руки, которая слегка ныла от долгой писанины. — Всё здесь такое приторно-сладкое — не доверяю я им. «Ной вроде нормальный парень», — слова вдруг заели в голове, заставив Келвина слегка поморщиться и вновь отвернуться к окну, стряхивая с сигареты пепел на улицу. Было бы глупо думать, что такая, как Дебби, не найдёт себе здесь друзей или… нет, о другом думать не хотелось. — Спасатели — тёмные лошадки. Точнее, их лидер, Голди Беррингтон. Слухи всякие ходят… Так что лучше не попадайся ей на глаза, — задумчиво произнёс Келвин, стараясь говорить потише. — И вопросы лишние не задавай. — Чем больше узнаю, тем хуже, — хмыкнула Дебби, которой вдруг невероятно захотелось тоже выпить, потому что трезвость внезапно стала для нее невыносимой. — Так что просто буду делать то, что говорят. На самом деле ее не так уж интересовала вся эта политика и игры, которые вели между собой Кратер, Опора и Спасатели. Всё это не казалось ей важным, в сравнении с Чумой Горелых, дикими гулями и другими монстрами, что гуляли по пустошам и могли в одночасье истребить всю эту зарождающуюся «цивилизацию», что предпочитала грызться друг с другом, а не решать настоящие проблемы. — Какие интересные планы на жизнь, — хмыкнул Келвин предпочитая смотреть в окно, потому что вдруг сил улыбаться больше не было, ровно как и смотреть на Дебби позади. Планы на жизнь… Он никогда не строил их, всегда жил одним днём, потому что понимал: уже завтра мог просто не проснуться. Не брал ответственность, ибо знал: в конечном итоге подведёт всех. И уж точно понимал, что… — А я, наверное, схожу в Уэйуорд. Может, ещё какая девица из семьдесят шестого потерялась… — попытался отшутиться парень, но вышло не очень, потому что голос звучал подавленно. …И уж точно понимал, что второй Деборы Доу не найдёт. С одной стороны, это ведь хорошо, что Келвин больше не испортит ничью жизнь, не сломает невинную душу, которая ищет любви и преданности, и того, кто может тянуть такую ношу, а с другой… Чёрт возьми, как же всё-таки больно терять людей! Ты думаешь, что живя на пустошах привык видеть смерть своей семьи, своих возлюбленных, своих друзей и товарищей, но это ложь, ибо каждый раз больно, как в первый. Каждый раз ты поступаешь так, как считаешь нужным, и каждый раз понимаешь, что снова ошибся, и снова это стоило кому-то жизни. Порой Келвину казалось, что не родись он на этот свет, и войны бы не было, и уж точно мать была бы… Сигаретный дым вдруг стал казаться отвратительным, и рейдер, затушив окурок о подоконник, брезгливо бросил его на улицу, тяжело вздохнув. Душевные раны болели гораздо сильнее, чем те шрамы, что краснели на теле после горячего душа. — Если что, веди ее сразу сюда, — улыбнулась Дебби. — Теперь-то уж я знаю, как научить эту глупую дурочку уму-разуму. Это был лишь глупый переброс шутками, хотя девушка точно знала, что говорить нужно не об этом, но поднимать более серьезные и недосказанные темы стало слишком страшно. Напряжение трещало между ней и Келвином, стало словно счетчик Гейгера, который, который, конечно же, тоже не работал в ее бесполезном пип-бое. И с каких пор у них всё стало так сложно? Дебби отложила пип-бой на тумбочку, и стало нечем занять руки, так что она просто заламывала пальцы, не в силах глядеть на Келвина. И всё же она старалась быть храброй, поэтому задала самый волнующий ее вопрос: — Кел, а если бы… Если бы Мег не дала тебе задание, ты бы пошел со мной? — наконец задала она вопрос, который мучил ее всё это время, и ответ на который ей до сих пор было страшно услышать настолько, что она готова была хоть сейчас сигануть в окно. Слегка дёрнув плечами, Келвин явно напрягся от этих слов, мрачно смотря на желтеющие деревья за окном. Правда была в том, что он понятия не имел, как ответить. Ложь звучала бы очевидно, а правда — болезненно, но ведь парень и так уже заставил Дебби настрадаться во время пути… Рейдер боялся, что ранит её ещё больше, так, что это хрупкое сердце разлетится на миллион осколков, которые уже никто и никогда не соберёт. — Знаешь… — наконец, некоторое время помолчав, начал тот, не оборачиваясь. — Когда я смотрю на тебя, я вижу потерянную в Уэйуорде девчонку с большими глазами и теми кудрями, которые вечно были в репейнике. Правда в том, что я мог убить тебя в самом начале, но не сделал этого, потому что не видел необходимости. Снова захотелось курить, причём попутно распивая тот коньяк из бара, ибо говорить вдруг стало невыносимо тяжело, но мозг, слегка затуманенный алкоголем, словно бы сам сплетал слова без участия Келвина. — Но и быть рядом я тоже не мог… Чёрт, да все, кто оказываются слишком близко ко мне, умирают, Деб, и я каждый раз смотрю на это не в силах что-то сделать, — парень опустил голову, сгорбившись над подоконником. Вдруг стало трудно даже дышать. — Всё то время в Кратере я думал о том, чтобы предложить тебе остаться, или чтобы пойти с тобой, но я не хотел, чтобы и ты пострадала. То, что Мег дала мне задание прийти в Уайтспринг, стало лишь поводом, но на самом деле… Покачав головой, Келвин стиснул зубы, тихо зашипев, после чего нашёл в себе силы обернуться и заглянуть в эти серо-голубые глаза, не выходящие у него из головы с тех самых пор, как он их увидел. — Блять… На самом деле я решил пойти с тобой ещё до этого, но не знал, как оправдаться, ладно? Его слова выходили сбивчиво и сумбурно, словно он так давно хотел всё это сказать, но так и не придумал, как лучше это сделать. Дебби уловила их смысл и поднялась с кровати, медленно приближаясь к Келвину, который, казалось бы, не знал куда деть ни себя, ни свои чувства. — Кел, со мной всё в порядке, — она осторожно взяла его лицо в свои ладони, пристально глядя в глаза. — Со мной случилось много плохого, но я не рассыпалась на осколки, видишь? В этих ореховых глазах было столько страха — страха за нее. Как глупо с его стороны думать, будто он испортит ее, когда всё, что он делал — это превращал её в лучшую версию себя. Да, не всегда это было приятно, но только так можно выжить на пустошах. — Я не «все», ясно? — Дебби притянула к себе его голову, уткнувшись своим лбом в его, и непрошенные слёзы бежали по ее щекам. — Я не умру, если буду близко к тебе, ведь у меня был лучший учитель по выживанию. Дебби понятия не имела, насколько сильно она ошибалась. Все те, кого знал Келвин — это были закалённые пустошами люди, истинные выживальщики, что убивали, но в итоге оказались убиты сами. И что суровой Аппалачии могла противопоставить эта маленькая девушка? Руки сами обняли её талию ещё до того, как парень это понял, и они с резиденткой вдруг оказались близко, слишком близко. Казалось, ещё немного, и случится то, после чего не будет никакого пути обратно. — Дебби, я ужасный человек. Я убивал таких, как ты, — негромко сказал Келвин, взволнованно дыша. — Ты можешь спасать людей, завести себе семью и жить в нормальном городе. Мне же повезёт, если я проживу ещё хотя бы пару лет, прежде чем меня пристрелят где-нибудь на сельских дорогах, понимаешь? Дебби отхлынула от него, как волна от берега, и ее опалило злостью, потому что на самом деле это он ничего не понимал. Оттолкнув Келвина от себя, она встала в стойку, как будто бы в руке у нее был любимый нож. — Да плевать, мне кого ты там убивал! Кел, ты просто ничего не знаешь! — с укором бросила она, и слова ее перешли в рыдания. — Я никогда и никому не была нужна в Убежище — они просто бросили меня! Если бы не ты, я бы… «Я бы просто исчезла, как хотели резиденты, что были слишком малохольны, чтобы убить слабого еще младенцем» — Никто в этом чертовом Уайтспринге не был со мной, когда я потеряла всё. А ты был. Возможно, для тебя это ничего не значит… Она вытерла злые слезы, пытаясь собраться, но они всё бежали и бежали, будто муравьи из залитого кислотой муравейника. Больше всего она боялась, что сейчас он развернется и уйдет, повинуясь своим страхам, будто может сделать ей хуже, хотя на самом деле хуже всего будет, если он уйдет. — У меня никогда и никого не было ближе, чем ты, — Дебби окончательно сорвалась на плач, потому что была больше не в силах держать в себе все эти эмоции, что разрывали ее на части. Её первый друг. Её первый родной человек, которому было на неё не плевать. Её первый любимый человек, который отталкивал ее, и это было слишком больно, чтобы пережить это гордо, без слёз. В удивлении смотря на Дебору, что вдруг совсем сломалась, будто сухая хвойная веточка от сильного порыва ветра, Келвин взволнованно выдохнул, приподняв руки. Он мог выдержать слёзы врагов и друзей, слёзы жертв и убийц, но на слёзы Дебби смотреть было невыносимо. «Что же ты наделал», — корил себя парень, но теперь уже и сам не знал, за что — за эти надежды, что он дал несчастной девушке, или за то, что сторонился её, как огня, хотя сам считал себя опасным пламенем, тем самым, что было набито на его правом предплечье, будто некое пророчество. — Деб, я… — слова застряли в горле, потому что рейдер сам не знал, что мог ответить. Да и мог ли? Пора было признаться самому себе, что он любил эту девушку. Любил так, что это пугало его самого, потому что любовь — уязвимость, которой всегда могут воспользоваться враги… Но какая разница, если в пустошах долго всё равно не живут? Может, даже если однажды ему придётся отдать свою жизнь, защищая Доу, даже если это будет завтра, то до тех пор он может сделать хоть что-то хорошее… Сделать Дебору счастливой, если одно его присутствие помогало резидентке держаться всё это время. Сейчас парень будто бы стоял у моста, и не знал, побежать ему обратно через этот обрыв, или пойти вперёд в пугающую неизвестность… Но эти всхлипы и рыдания, эти слова, которые вырывались у рыдающей девушки, эти слёзы в бесконечно красивых светлых глазах… У Келвина всё ещё был выбор. И он решил обрубить все тросы и шагнуть в туман. Притянув Дебору к себе, парень нежно стёр слёзы с её щёк, после чего слабо улыбнулся. Он наклонился к ней, такой низенькой и слабой, дрожащей, будто замёрзший в дождь котёнок. Кел хотел бы сказать что-то обнадёживающее, дать какое-нибудь обещание, но он никогда не был силён в чувствах и откровениях… Только в действиях. Их губы соприкоснулись, и парню показалось, что никогда он не старался быть настолько мягок в поцелуе, будто боялся обжечь, спугнуть девушку. Серо-голубые глаза взирали на него, и хотя вслух рейдер так ничего и не мог произнести, мысленно он дал себе обещание — никогда не позволять слезам застилать её взор снова. Вкус его губ — Дебби так давно мечтала ощутить его. Смесь дыма, холодной лесной хвои, сигарет и алкоголя, и его губы были такими мягкими, будто он боялся причинить ей боль одним лишь поцелуем. На самом деле это казалось ей единственно-правильной вещью в этом жутком, пугающем и сломанном мире, и это словно соединяло не только их тела, но и души. Чёрт, она продолжала плакать! Ничего не могла с собой поделать, потому что в ней столько скопилось за все эти годы одиночества, в которые никто в нее не верил и никто не любил. И лишь один случайный прохожий дал ей крошечный шанс, что она может быть важной, и за этот шанс она готова была отдать ему всю себя, без остатка. И пусть даже сама Дебби считала, что она глупая и наивная дурочка, что позволяет себе быть такой, когда сам Келвин учил ее никому не верить, но ничего поделать с собой она не могла. Отстранившись, Келвин мягко прижал девушку к себе, погладив её по голове и улыбнувшись. С плеч будто упала огромная гора, мешавшая всё это время дышать, чувствовать, жить. — Моя маленькая принцесса… — прошептал парень, уткнувшись носом в её макушку, вдыхая приятный запах шампуня и кленового леса, окружающего Уайтспринг. Не хотелось отпускать её от себя больше никогда, и чёрт с этими Спасателями, с Кратером, вообще со всем миром, потому что Кел желал лишь оставаться рядом, защищать её от всего и всех. Она ведь тоже не подозревала, что всё это время спасала его, была тем самым огоньком, фонариком, что вёл рейдера через непроглядную холодную тьму одиночества и вечной скорби. И за неё стоило бороться. Если бы кто-то спросил Дебби, можно ли приручить дракона, то она бы сказала, что нет, однозначно нет. Возможно, его можно было вынудить поцеловать тебя, оставить его на ночь, уговорить быть нежным и добрым или наоборот, заставить убивать. Но приручить — нет. Однако, это было не так важно в данный момент, потому что эти сильные руки были лишены когтей, а за мягкими губами не таились клыки, готовые вонзиться в нежную кожу. — Я хочу остаться с тобой, — прошептала Дебби, обхватывая его так крепко, словно в любую минуту он мог раствориться в воздухе, как призрак. — И мне не важно, в Кратере, в Уайтспринге или где-то еще. Я просто хочу быть с тобой. — Я ведь собирался сказать то же самое, — рассмеялся Келвин, целуя девушку в макушку, мягко поглаживая Дебби по спине. Она казалась такой хрупкой, как фарфор, который мог расколоться от одного взгляда, и парень ощущал себя, словно коготь смерти, что может ранить её, если слишком сильно сожмёт. Его смех напоминал шорох хвои в кроне елей, которые развевал ветер Вирджинии, и ему невозможно было не ответить, поэтому Дебби рассмеялась следом, потому что ей стало так легко рядом с ним. И в том же время она вспомнила, что обычно следует у выживальщиков после подобных вещей. Секс, к которому она была совершенно не готова, хотя и хотела бы отдать Келвину эту пресловутую, осточертевшую ей девственность. Но все же — не сегодня. — Как насчёт того, чтобы лечь спать, а завтра сходить куда-нибудь? — предложил Келвин, заглянув в светлые глаза девушки. — У них здесь неподалёку стоит винтокрыл… Сломанный, но самый настоящий. Я мог бы показать тебе. — Кажется, я видела пропеллеры на одной из крыш. — с сомнением кивнула девушка, после чего отстранилась и легла на кровать. Было жарко, но раздеваться до нижнего белья она пока не решалась, будто это было следующей чертой, до которой им еще предстояло дойти. Улегшись на белые простыни, что даже немного хрустели от крахмала, девушка, посмотрела на рейдера с такой надеждой, будто он уже завтра собирался изобрести лекарство от Чумы Горелых или от чего еще похуже. — Я тебя увижу, когда проснусь? — спросила она. — Если не увидишь — значит, я упал с кровати, — пытаясь дотянуться до фляжки с водой, засмеялся Келвин, укладываясь рядом. Ох, как же давно он не спал на нормальных кроватях! Чистая, мягкая постель, коньяк в крови и красивая девушка рядом — чего ещё вообще можно желать? Парень взял Дебби за руку и нежно поцеловал тыльную сторону её ладони, улыбаясь. — Спокойной ночи, моя принцесса. Прогнувшись в спине, Дебби сама взяла флягу и положила ее поближе к Келвину, потому что несмотря на всю свою мудрость, этот парень довольно легкомысленно подходил к последствиям опьянения. Легко поцеловав его в губы, что больше не были для нее недосягаемыми, она прижалась к нему всем телом и промурлыкала, проваливаясь в сон, который она надеялась, хотя бы раз будет лишен кошмаров: — Спокойной ночи, мой дракон.