День Возрождения: Том 1

Солнце, точно вдохновлённый художник, раскрасило небо в нежные розово-голубые тона, по которым медленно растекались похожие на вату облака. Шум ветра, ворошащего сухие листья оранжевых и коричневых цветов, приглушался шагами двух путников, идущих вдоль безопасных лесных троп, находящихся далеко от основных дорог, на которых сейчас могло быть опасно, да и пришлось бы делать большой крюк. Дебби была здесь лишней, и это было очевидно по одному её виду: чистенький голубой комбинезон с ярко-жёлтыми полосами, длинные шелковистые волосы, от которых приятно пахло шампунем, и мягкие ручки, не ведавшие мозолей или разбитых костяшек. На фоне уставшего и истерзанного парня, одетого в лохмотья и прятавшего нос в тонкий коричневый шарф, молодая девица выглядела так, будто пришла из другого, более безопасного и тихого, правильного мира. Видимо, какое-то время резидентка всё ещё спала на ходу, потому молчала и лишь напряжённо сопела, таща на себе рюкзак, но вскоре тишина утра прервалась, словно бы специально назло Келвину. — Что такое Кратер? — спросила Дебби, немного нагоняя парня. Девушка знала, что Кел не любит, когда она болтает в дороге, но долго выполнять это требование у неё не получалось — резидентка быстро начинала чувствовать себя невидимкой, будто исчезала для людей, если ничего не говорила и не делала. В Убежище 76 она даже проводила эксперимент: молчала целыми днями, и никто первый не заговаривал с ней. Раньше парню никогда не приходилось быть кем-то вроде проводника, или, скорее, учителя, тем более, что в пустошах за информацию принято платить. Хотелось снова отмахнуться, но перед глазами всё ещё стояли те фотографии, которые Дебби решила бросить в гараже, забрав лишь одну. Совесть — последнее, что хочется ощущать, когда ты уставший, голодный и несёшь боссу плохие новости. — Ладно, слушай… — выдохнул Келвин, понимая, что теперь уже всё равно не отвертится. — В регионе есть три больших города. Кратер — на севере, Уайтспринг — в центре Аппалачии, и Опора — на юге. В Кратере живут рейдеры, в Уайтспринге — Спасатели, а в Опоре — поселенцы. Предвидя, что сейчас начнётся очередной поток хаотичных вопросов, парень приподнял руку, призывая Дебби помолчать, и продолжил. — Поселенцы это… Ну, фермеры, строители и торговцы. В общем, мирные ребята, но больно слабые и пускают всех подряд. Спасатели — последователи… типа героев, которые помогали людям в первые годы после Великой войны. Сидят тихо и соблюдают нейтралитет, а ещё помогают вообще всем, кто достаточно адекватный. А рейдеры… Тут Келвин ненадолго задумался, как бы помягче объяснить девушке, что собой представляли рейдеры Аппалачии. Это не мирные голуби, но ведь и не Кровавые Орлы или какие-нибудь культисты Молерота. — В общем, рейдеры присваивают себе то, что могут присвоить, сечёшь? — Спасатели, поселенцы, рейдеры — секу! — Дебби загибала палец за пальцем, а затем расплылась в улыбке — вроде несложно. У Келвина был приятный голос и чистая речь — слушать его лекцию было интересно, несмотря на обилие новых слов, каждое из которых Дебби складывала в отдельную копилку того, о чём потом нужно будет расспросить поподробнее. Несмотря на постоянные отвлекающие факторы и внимание как у пятилетнего ребенка, учиться она любила, хотя порой начисто забывала усвоенные знания в самый нужный момент. — Присваивают себе… — протянула резидентка, подбирая знакомое сравнение, и хитро улыбнулась. — Вроде школьных хулиганов? С этим будет очень трудно работать, как понял Келвин, неловко проведя рукой по выбритому виску, пытаясь придумать, как бы деликатнее объяснить это. — Вроде грабителей, которые могут тебя убить, — поправил парень. — Рейдеры из Кратера, в целом, неплохие ребята… Но если увидишь тех, кто носит украшения из костей и веток или раскрашивает куртки «красной краской», то сразу драпай, поняла? — Поняла, — с готовностью кивнула Доу. Казалось, что ботинки Дебби изнутри закалялись, как меч — болью и кровью, но девушка упорно шла с Келвином шаг в шаг, вцепившись в тяжелый рюкзак и сдерживая стоны. Она жутко устала, но умение передвигать неумолимо гудящие ноги было единственным, что не давало этому парню бросить её на дороге. Доу с подозрением глянула на рейдера, словно уточняя наличие у него костей и красной краски на одежде. Кажется, она поняла, кто такие эти рейдеры — плохие парни из комиксов, которые поджидали своих жертв в тёмных переулках и пытались ограбить или убить, пока с небес на них не обрушивался очередной городской герой в обтягивающем трико и ярком развевающемся плаще. — Ты же меня не убил и не ограбил, — заметила та, хотя её «десятка» болталась у парня на поясе, но этот факт она не считала слишком важным. — Ты хороший, Кел. Спасибо, что возишься со мной. Знаю, я не подарок. Обронив это, девушка вновь смутилась. Обкорнать ей челку, ну почему вечно она сразу вываливает на людей всё, что думает и именно в те моменты, когда надо молчать? — Я не… — Келвин вдруг прервался, услышав слова благодарности, и глянул на плетущуюся рядом девушку, едва поспевающую за его широким шагом. «Ты хороший», — говорила Дебби фактически незнакомцу, но сам парень прекрасно знал — нет, он был плохим, ужасным человеком. Наверное, только сейчас рейдер задумался о том, что Деборе не стоило оставаться с ним ещё дольше. Она была невинным ребёнком, что притащила с собой комиксы и книжки на поверхность, и словно потерянная сиротка приклеилась к нему, потому что больше не к кому. В то же время, руки Келвина были по локоть испачканы в крови, и багровый след тянулся за ним всю его жизнь, как и трупы тех, кого он так или иначе убил или подвёл. Нет, оставаться с ней было неправильно: словно цветок на тонком стебельке и лесной пожар, угрожающий сжечь голубые лепестки дотла. В Кратере были караванщики — те, кто платил дань за возможность мирно вести свои дела. Кто-то даже ходил на юг, в Уайтспринг… Может, удастся договориться с каким-нибудь странствующим торговцем, чтобы взяли в конвой эту ходячую беду — у Спасателей ей будет гораздо лучше… Да и там её научат чему-нибудь полезному: ремонту, медицине, торговле. Может, Дебби было суждено спасать чужие жизни, в отличие от Келвина, у которого хорошо выходило только калечить. — Просто… Никому не доверяй на все сто процентов, ясно? На пустошах никому нельзя подставлять спину. — И даже тебе? — уточнила Доу, вмиг погрустнев. Не такие уж они и разные: Убежище и пустоши, подумалось ей. Довериться кому-то дома Дебби тоже не могла, да никому и не нужно было её доверие. Глупо было думать, что после Дня Возрождения это резко изменится. Келвин коротко глянул на девушку, не сдержав тихого вздоха. «Отлично, придурок, ты её расстроил», — мысленно корил себя он, но прекрасно понимал, что эту истину Дебби должна принять, хочет она того или нет. — Даже себе порой не стоит доверять, — заметил рейдер, ощущая растущее напряжение. Пожалуй, худшее, что можно было сделать, это разрядить всё плохой шуткой. — Но если ты вдруг захочешь искупаться в реке, я готов доблестно охранять тебя на берегу, можешь мне верить. А затем с хитрой улыбкой подмигнул ей. — Ага, еще скажи, что не будешь подсматривать! — живо огрызнулась Дебби, но надо было признать — когда Келвин ей улыбался, сгущающиеся в голове тучи цвета её иссиня-чёрных волос слегка расползались. Этот парень точно знал, что он симпатичный, чем без зазрения совести пользовался, и, чёрт возьми, это работало. Помыться бы сейчас не помешало — это точно. Кажется, не так далеко она слышала ручей, вода переливалась по мелкой серой гальке, огибая извилистые берега, заросшие сухой травой. Вода, много воды… — Я на минутку, за мной не ходить, — Дебби сбросила рюкзак прямо на тропинку и нырнула в расческу бурых лесных стволов, скрываясь за кустами ежевики. Посмотрев вслед девушке, Келвин понадеялся, что она не потеряется там, а ещё — что не наткнётся на какую-нибудь живность вроде трёхголовых опоссумов пугающего вида, но в целом безобидных, или гнусов, огромных комаров, вполне себе представляющих угрозу. В ожидании Дебби парень осмотрелся: в лесу пахло зеленью и смолой, а в лицо дул прохладный ветер, укрываясь от которого рейдер натянул шарф немного повыше, закрывая нос. Закончив свои дела и застегнув комбинезон, который снимался с верха, из-за чего она успела замерзнуть на ветру, Дебби продралась обратно сквозь заросли, уже привычно вынимая из волос мелкий сор. Хотелось плакать при мысли, что придется обрезать свои чудные локоны и сменить шмотки на что-то менее броское, но Келвин был прав — она слишком выделялась, торчала, как большой палец. — Классный шарфик, — буркнула она рейдеру, что терпеливо ждал её на тропинке. — А я устала. Приземлившись на свой рюкзак, Деб вытянула гудящие ноги, вытаскивая одну ступню из ботинка. На большом пальце мозоль уже лопнула, а на пятке вздулся здоровенный розовый волдырь, готовый вот-вот сделать то же самое. Вот бы сейчас сунуть ноги под горячую воду, смазать кремом и в мягких тапочках дойти до тёплой кроватки… Нет, Дебора Доу, забудь об этом — те деньки в прошлом, навсегда! Нижняя губа задрожала, и девушке пришлось прикусить её, ибо нет ничего хуже, чем реветь при том, кто и так считает тебя никчёмной. Так что она держалась как могла, хотя мечтала лишь ныть и сидеть на этом рюкзаке до второго конца света. Келвин сразу приметил, что видок у девушки был, мягко говоря, так себе. Словно она вот-вот разрыдается, пнёт какой-нибудь камень, и ещё чего доброго начнёт орать. Впрочем, рейдер уже предполагал такой исход, а потому коротко глянул на солнце, стоявшее в зените. — Ладно, устроим привал, — сбросив с плеч рюкзак, сказал он, пригладив растрёпанные волосы, после чего коротко осмотрел избитые и натёртые ступни Дебби, которая, наверное, в своём убежище за всю жизнь и то сделала меньше шагов. «Говорил же, что не понесу этот чёртов рюкзак…», — ворчал на себя же в мыслях рейдер, потому что на Дебби злиться — что на воду кричать. — И потом я понесу твои вещи. Идёт? — наконец, предложил Келвин, дабы как-то облегчить жизнь настрадавшейся резидентки. Уши у Дебби мгновенно покраснели, и она поспешно спрятала их за волосами. Сначала на розовых губах мелькнула блёклая улыбка, но затем она вдруг нахмурилась дерзко вскидывая голову. — Думаешь, что я совсем жалкая, да? — с вызовом фыркнула та. — Я всегда о себе заботилась сама, и в этот раз смогу, ясно? Резидентка не знала, чем её так разозлило предложение понести вещи, но как вообще реагировать, когда предлагают помощь? Когда Дебби болела, это замечали лишь когда она попадала в медблок с воспалением легких. А когда всем детям родители дарили подарки на Рождество, она свои воровала, а потом воображала, что это собственные мама с папой кладут их под подушку, но они — тайные агенты «Волт-Тек» и просто не могут ей показаться. Да даже этот парень — она ведь сама за ним увязалась, а добровольно он ни за что бы её с собой не взял. — Ладно, извини, — потупилась Дебби, потому что если уж кто и был виноват в ее мозолях и жалком виде, то уж точно не Келвин. — Непривычно мне всё это. Присев напротив девушки на поваленное сухое бревно, парень достал сигарету из пачки, что всегда держал в кармане куртки, чиркнул металлической зажигалкой и закурил, медленно выдыхая дым и внимательно рассматривая лицо Дебби. Что ж, храбриться в пустоши любили все: не покажешь клыки — никто тебя всерьёз воспринимать не станет. Вот только одно дело, когда ты высокий мужчина или крепкая женщина, а другое — полторашка с кепкой в нелепом голубом комбинезоне. Это вызывало смех да и только. — Понимаю. В один день сидишь в безопасном и тёплом месте, а в другой от голода варишь кожаные ремни, — с грустной усмешкой признал Келвин, говоря вполне честно, по своему горькому опыту. Из-за завесы выбившихся из косы прядей черных волос Дебби смотрела, как он курит. На выдохе лицо Келвина заслонял дым, и оно становилось задумчивым и немного загадочным, напоминая какого-то романтического персонажа из чёрно-белой довоенной драмы. Дебби мысленно шлепнула себя по руке, чтобы воображение не смело присваивать парню то, чего нет. — Ты всю жизнь прожил на пустошах? — аккуратно спросила Дебби, потому что слышала в его голосе: эти слова он говорил не просто чтобы усилить эффект, а действительно знал, каковы вареные кожаные ремни на вкус. — Эй, эти места не всегда звались пустошами, — фыркнул тот, вновь затянувшись, после чего смахнул пепел на землю. — Но можно сказать и так. Впрочем, рассказывать свою историю Келвин не жаждал — ничего интересного там не было, и у многих рейдеров судьбы гораздо более тяжёлые: они потеряли свой дом, свою семью, а некоторые — детей. Война не щадила никого даже спустя двадцать пять лет, и хотя Западная Вирджиния не превратилась в песчаные дюны, здесь всё ещё царила смерть. — Лучше расскажи, что вы там в своём убежище два десятка лет делали, — разглядывая лицо собеседницы, предложил Келвин, потому что говорить хотелось о хорошем. Парень действительно понятия не имел, чем можно заниматься, когда не надо бороться за выживание, за каждый кусок пищи и глоток воды. Сидеть и смотреть в стену? Дебби разочарованно вздохнула, ибо рейдер явно не был настроен откровенничать, а так интересно было послушать о жизни за пределами Убежища! Сколько ему вообще было лет, помнил ли он мир до Войны? Девушка прикусила губу, задумавшись над его вопросом. Действительно, чем она занималась все эти годы? Ничем, если сравнить с Келвином, наверное. — Ну, там хватало работы вообще-то, — задумчиво протянула она. — Вечно что-то выходило из строя, поэтому нас учили все это чинить в школе, а еще готовили в День Возрождения выйти и восстановить Вирджинию. Это была миссия Убежища 76, правда, всё оказалось совсем не так, как нам рассказывали. Доу вновь потупилась, в очередной раз устыдившись, как же хреново она подготовилась к Дню Возрождения — даже стрелять толком не научилась. — Я не входила в программу, — сочла Дебби нужным оправдаться. — На меня они вроде как… не рассчитывали. Пожалуй это было лучшее слово: Дебби была в убежище словно кукушонок в гнезде у орлов, и просто занимала место и тратила чётко распределённые ресурсы, что заставило других резидентов затянуть пояса. Понятно, почему её так недолюбливали самого первого дня. — Не рассчитывали? — непонимающе спросил Келвин, слегка наклоняя голову набок. Он мало знал об убежищах, но слышал, что там было всё предусмотрено на любые случаи жизни. Если уж одна девчонка оказалась для них проблемой, то как эти придурки вообще собирались «восстанавливать Вирджинию», за которую, вообще-то, уже давно борются разные фракции? Фракции, которые, к слову, не очень хотели бы делиться с кем-то ещё. Кратер, Опора, Спасатели, Кровавые Орлы, культ Молерота и ещё куча самых разных групп, даже те, существование которых подтверждалось лишь слухами — в этот тесный котёл едва ли могли вместиться избалованные детишки, считающие себя героями. По крайней мере, теперь было ясно, о каком «Дне Возрождения» говорила Дебби ранее… Только вот у Келвина сразу возникал вопрос — если бы бомбы всё же уничтожили Аппалачию, как «Волт-Тек» планировали выпустить в отравленную пустошь совершенно неподготовленных к этому людей? Слишком сложные вопросы для человека, который о высоком обычно не думал — просто плыл по течению и избегал проблем, если мог. Дебби опустила взгляд на свою истерзанную ногу, с ужасом представляя, как это опухшее нечто придётся снова засунуть в ботинок. Не очень хотелось рассказывать Келу историю подкидыша от неизвестно кого, что жила в Убежище 76 как гость на вечеринке, которого мало того, что не приглашали, так ему еще и не хватило стула. — В Убежище 76 заселяли известных довоенных экспертов. Всяких гениев, которые точно знали, как возродить мир, ну, и их детей. Когда случилась Великая война, и двери закрылись, меня нашли в бельевой корзине в прачечной, завернутую в одеяло. Так что 23 октября был днем моего рождения. Она грустно улыбнулась, потому что никогда не надевала праздничных колпаков и не получала именинных тортов и всякого рода подарков. День ее рождения не был ее — это был день, когда упали бомбы и погиб мир. У каждого в Убежище 76 кто-то остался на той стороне, и смотреть на ребенка, который нелегально получил место там, где могли быть их любимые люди, никто хотел. — Так что, как ты понимаешь, мне очень хотелось выйти оттуда на поверхность, — деланно бодро сказала Дебби, а то чего доброго Келвин решит, что она тут начнёт лить слезы над своей биографией, а зря: со всеми этими досадными воспоминаниями девушка уже давно смирилась. Ну, или думала так. На поверхности ей будет ещё хуже, с досадой догадывался Келвин, стараясь не делать мрачный вид. Тут была только смерть — жестокая, долгая и болезненная: от радиации, пуль, болезней и ещё тысяч причин. Может, Дебби не любили в убежище, но там по крайней мере ей было безопасно. — Ну, добро пожаловать в дети Аппалачии, суровой и беспощадной матери, — хмыкнул Келвин, поднимаясь. — Уж кто-кто, а ты здесь точно найдёшь свое место, Семьдесят Шесть. «Если выживешь», — печально добавил парень в мыслях. — У-у-у, — простонала Дебби, всовывая многострадальную ногу сначала в грязный носок, а потом — в ботинок-мучитель. Неловко поднявшись, она всё-таки нашла в себе силы сквозь боль улыбнуться парню, что так пристально рассматривал её сверху вниз и будто делал ставки, сколько резидентка еще проживет. «Уж кто-кто, а ты здесь точно найдёшь свое место, Семьдесят Шесть», — Келвин ведь даже не знал, как много эти слова значили для той, кому своего места нигде и никогда не находилось. Дурацкое прозвище, которое он ей дал вместо того, чтобы называть по имени, внезапно стало не таким уж неприятным. И пусть Дебби ясно расслышала нотки сарказма в его голосе, она всё-таки надеялась на хотя бы крошечную веру в неё и отчаянно старалась его не подвести. — Найду! — с вызовом заявила Доу, широко улыбаясь. — Осталось только туда дойти. «Но конечно же, я опять всех подведу», — мрачно подумала она. — Учти, что тебя я на руках точно не понесу, — хмыкнул парень, направляясь неторопливым шагом дальше по лесной тропе. Судя по всему, для Дебби действительно будет достижением, если она сможет дойти до фермы. Надо будет устроить там привал подольше, иначе, чего доброго, девушка упадёт и не встанет, и тогда действительно придётся тащить её на себе вместе с двумя сумками — и со спиной можно будет попрощаться. *** Когда лес закончился, Аппалачия предстала перед Деборой во всей красе, заставляя её то и дело открывать рот, но не для пустой болтовни, а от немого удивления, и даже про невыносимое утомление позабыть. Вдоль восточного горизонта горы упирались в низко нависающее серое небо, которое будто еще не решило, будет дождь или нет. На севере раскинулась обширная долина, на которой, будто пучки волос неровно растущей бороды мистера Волкмера, тут и там встречались лесные рощи. В сумерках что-то светилось впереди золотистым сиянием, вызывающим у Дебби смутную тревогу, хотя она и не знала, что вызывает такое природное явление. Девушка старалась держаться поближе к Келвину, который немного потерял в скорости, взвалив на плечи сразу два рюкзака, так что идти рядом с ним стало проще. Дебби пообещала себе не ныть и не показывать жуткой усталости, потому что парень и так сделал для нее, убежищного цветочка, всё что мог. Она не переставала крутить головой, но старалась не пялиться в небо, в которое, казалось, можно упасть как с края обрыва, если смотреть слишком долго. Безликий стальной потолок Убежища 76 хоть и был уныл до безобразия, но хотя бы не таким пугающим. Неприметный домик фермы Смитов, о котором говорил Келвин, Деб заметила далеко не сразу — уж очень он был невзрачный на фоне полей, лесов, долин и гор. Кажется, Кел собирался оставить ее тут, и за весь день девушка так и не смогла найти аргументов, чтобы продолжить путешествие с ним. Наверное, рейдер был прав, приняв такое решение, потому что хоть она и была школьным задирой, рейдером её можно было назвать только в рамках уморительной шутки. И всё равно, Дебби по-собачьи жалобно поглядывала на парня, надеясь, что тот передумает и даст ей шанс, которого никто и никогда не давал непутёвой неумёхе, которой и ножницы-то доверили с огромной опаской. Ферма Смитов представляла из себя облицованный серым сайдингом домик, окруженный заброшенными полями. На заднем дворе росло одинокое голое дерево и догнивал остов грузовика. В пустых окнах не горел свет, и вообще всё кругом выглядело неживым, словно хозяева либо уехали, либо умерли. Дебби старалась не думать о последнем. — Я буду жить здесь? — спросила она у Кела, втайне надеясь, что он помотает головой. Парень внимательно осмотрелся — кажется, ещё пару месяцев назад здесь жили какие-то мусорщики, вполне миролюбивые, которые не трогали рейдеров, а рейдеры — их. Но теперь на ферме было тихо, слишком тихо, что сильно напрягало. — Нет, — покачал головой парень, понимая, что единственный вариант — отдать Дебби в караван, идущий до Уайтспринга. Значит, придётся-таки вести девушку до Кратера. — Не отходи далеко, здесь что-то не так… Сбросив рюкзаки на сухую пыльную землю, Келвин достал свою винтовку. Послушно кивнув, Дебби опустила взгляд на свой пистолет на его поясе. С этой штукой она обращалась настолько плохо, что даже брать в руки её было страшно, но и быть совсем безоружной ей не хотелось. Девушка сунула руку в боковой карман рюкзака, извлекая оттуда парикмахерские ножницы. — Что? — шёпотом спросила она, поймав удивленный взгляд Кела. — Это единственная опасная вещь, с которой я умею обращаться. По шее, словно цепкие лапки гусеницы, пробежали мурашки, когда под весом Келвина скрипнули ступени домика, едва он поднялся на небольшую веранду. Дебби пошла следом, пытаясь разглядеть хоть что-то в разбитых прямоугольных окошках. Дверь была слегка приоткрыта, но внутри ничего страшного с первого взгляда девушка не заметила: дешевая деревенская мебель, старомодный сервант, книжные полки с испорченными руководствами по садоводству и животноводству, продавленный диван. Судя по грязной посуде в раковине и остаткам овощей, у которых роились мошки, дом какое-то время был обитаем, но покинут. — Кел, смотри, — Дебби тронула рейдера за рукав, дрожащим пальцем указывая на лестницу, ведущую на чердак. Из открытого люка, будто бледный паук, свисала чья-то рука. — Вот чёрт… — выругался Келвин, сделав небольшой шаг назад. Девушка за ним также отскочила, но гнилые доски пола издали протяжный, умирающий скрип. Рука, свисавшая с чердака, вдруг дёрнулась, и кривые жёлтые ногти царапнули открытую дверцу чердака, и раздалось тихое кряхтение и бульканье. — Держись за мной, Деб! — торопливо бросил стоявшей позади резидентке Келвин, прицеливаясь. Едва на пол словно кусок мяса вывалился монстр, лишь отдалённо напоминающий человека, как точный выстрел пробил его голову, окропив пол бледной густой кровью, больше похожую на слизь. Вот только тут же раздалось другое, более глухое рычание, и с чердака повалили ещё двое монстров. То, что посыпалось на них сверху, не поддавалось описанию. У них были руки, ноги и головы как у людей, но в то же время в них не было ничего человеческого. Дебби эти монстры напомнили восковые фигуры, которые растаяли под лучами палящего солнца, и глаза их сместились на щеки, шеи оплыли на грудь, фигуры лишились всякой формы, напоминая полупустые мешки. А запах! Это был убийственный смрад разложения, как если бы несвежее дыхание изо рта смешали с тухлыми яйцами и поместили всё это в брюхо дохлого кита. Когда грохнула винтовка Келвина, Дебби громко взвизгнула, закрывая руками уши, но быстро поняла, что это далеко не всё — эти твари лезли дальше и падали на пол, будто мокрые сморщенные тряпки. Они издавали жуткие гортанные звуки, словно в их горлах копошились черви или мыши, и девушка часто сглатывала, давя в себе приступ тошноты. Теперь-то рейдеру стало ясно, что тут случилось — похоже, кто-то перебрал радиации, и все прежние жильцы вмиг стали дикими гулями, чей покой посмели беспокоить неосторожные путники. Сражаться в тесном коридорчике было нелегко — вторую тварь удалось убить выстрелом в левый глаз, и очередное гниющее тело распласталось на полу, но третий зомби уже мчал вперёд, раскрыв свою полную кривых зубов пасть. Келвину удалось резко уйти в сторону, а затем — прицелиться и выстрелить в спину твари, однако, пришлось развернуться и ударить прикладом очередного гуля, подбежавшего к нему. Всё происходило так стремительно, но замедлилось в моменте, когда Дебби увидела, как один монстр несётся на Келвина, который того не замечал, разбираясь с другим противником. Девушка открыла рот, чтобы предупредить парня, но язык отказывался двигаться, и удалось издать только сдавленное кряхтение. И тогда в Деборе Доу проснулся какой-то новый, незнакомый инстинкт. Будучи никому ненужной в Убежище 76, Дебби ещё с детства избавилась от большинства страхов: не просила включить ночник, не воображала монстров под кроватью и могла смело посреди ночи заглянуть в шкаф. Теперь она убедилась, что монстры существуют — гигантские зеленокожие, и вот такие ходячие трупы, но страх к ней так и не вернулся. Не полностью осознавая, что делает, Деб ринулась на тварь, заходящую к Келу со спины и напрыгнула ей на спину, повиснув на шее и одновременно вонзая парикмахерские ножницы в глаз. Страшилище зарычало и завертелось, пытаясь скинуть девушку, но та цеплялась мертвой хваткой бойцового пса, загоняя рабочий инструмент всё дальше в гнилое глазное яблоко. Лишь услышав сзади агрессивное рычание, Келвин, оттолкнув ударом приклада, как ему казалось, последнюю тварь, резко обернулся, увидев то, чего явно не ожидал — Дебби вцепилась в шею гуля, вонзив ему ножницы в глаз. Однако слух парня не подвёл — та тварь, что упала, быстро поднялась и шла на него. Грохнул выстрел, и очередное тело распласталось на гнилом деревянном полу. Наверное, со стороны это выглядит нелепо, подумалось Дебби, но ей было всё равно. Наконец, потеряв большую часть сил, она разжала руки рухнула наземь. Мертвец развернулся, кинулся к ней, метя в горло острыми зубами. Он успела закрыться, и резцы монстра вонзились ей глубоко в предплечье, слизь из выколотого глаза и собственная кровь из прокушенной руки капали ей на лицо и шею. Искорёженная морда была в нескольких дюймах от её лица, опаляя смрадном гнили. Еле сдерживая чудище на исходе физических возможностей, Дебби смогла вывернуть вторую руку, вытащить ножницы из глазницы и вонзить их в висок зверя по самые скругленные смычки. Кажется, это сработало… Тварь издала последний куриный клёкот и обмякла, придавив девушку всем своим весом. Когда же рейдер метнулся на выручку к девушке, он увидел, что было поздно… но не в том смысле — тварь с ножницами в виске валялась на девушке, как резко уснувший любовник. Скинув гнилую тушу, Келвин присел подле тяжело дышащей Доу, сразу же замечая стремительно растущее багровое пятно на голубом комбинезоне резидентки. — Ну ты даёшь… — поразился рейдер, снимая с пояса небольшой металлический ящичек — полевую аптечку. Кажется, раньше она принадлежала кому-то из Спасателей, но логотип с сердцем на щите давно стёрся вместе с белой краской. — Пять… лет… в парикмахерской… ножницы… мне… в глаз… — тяжело дышала Дебби, глядя в потолок и жадно глотая воздух. Та все еще лежала на спине, не до конца осознавая случившееся. От укуса стремительно разрасталась отрезвляюще-острая боль, на фоне синей ткани комбинезона красная кровь казалась еще ярче, и у Доу потемнело в глазах. Она старалась не смотреть на рану, потому что после такого боя звуки рвоты явно сведут весь ее героизм на нет. — Я, между прочим, тебя спасла! — улыбнулась она, хотя вышел скорее оскал, что встречается у солдат в состоянии боевой эйфории. — Это было что-то, детка, — прохрипел парень, потому что после долгого пути с двумя рюкзаками и боя адреналин все ещё кипел в крови, а дыхание было резким и сбивчивым. — А теперь надо обработать рану. Сказав это, Келвин дёрнул рукав её комбинезона вверх, оголяя предплечье. — С боевым крещением, — поздравил Дебби рейдер, после чего достал из аптечки небольшую стеклянную бутылочку со спиртом, и, открыв её, вылил немного бесцветной жидкости на рану, заблаговременно прижав резидентку к полу за плечо, чтобы она сильно не дёргалась. Дебора заметно смутилась от искренней похвалы Келвина, но тут спирт жутко защипал, троекратно усилив боль, и девушка жалобно застонала, мигом побледнев. Кататься на спине у монстров весело, но у этого есть свои последствия. В висках стучала кровь, но уже смутно трепыхалось осознание, что пять минут назад она могла погибнуть. Эта штука могла запросто прокусить ей шею, и вот, земной путь Деборы Доу закончился бы, едва начавшись. Ей вспомнились фильмы ужасов, которые изредка показывали в кинотеатре Убежища, и сердце сдавило в панике. — Это были зомби? — дрожащим голосом спросила Доу, становясь почти белой и смаргивая слёзы от едва переносимой боли. — Он меня укусил — я тоже стану зомби, Кел? — Не станешь, если не схватишь очень много радиации, — фыркнул Келвин, доставая небольшой моток бинта, последний, что оставался, и накладывая повязку на предплечье резидентки. Было в этом что-то смущающее — Доу лежала на полу, а он, нависнув сбоку, трогал её мягкую светлую кожу, стараясь бинтовать так, как если бы лечил крыло у бабочки… Пару раз взгляд даже скользнул по слегка выпирающим бугоркам груди, но, будучи в этом плане джентльменом, Келвин отложил все эти мысли в долгий ящик, запер его и выбросил ключ в Мононгахилу. Что ж, в таком состоянии девушка едва ли дойдёт до комнаты, и Келвин, понимая это, аккуратно взял пострадавшую принцессу на руки, осмотревшись и заметив дверь с облезшей белой краской. Наверняка она как раз вела в хозяйскую спальню, так что туда рейдер и направился. Как он и подозревал — кровать была одна, зато с матрасом, лишь слегка подгнившим снизу. Впрочем, ничего критичного — на первом этаже все ещё стоял пыльный диван, пропахший плесенью, а значит, спать почти что на полу снова не придётся, и ноющая спина скажет спасибо. Келвин аккуратно уложил Дебби на кровать, хмыкнув. — Полежи, что ли. Я пока приберусь тут. Рука пульсировала, и Дебби казалось, что зубы этого дикого создания всё еще оставались вонзёнными в мышцы. Сколько бы она ни пыталась вытирать с лицо, запах слюны и слизи «не-зомби» не уходил, но это было ничто в сравнении с переутомлением, которое быстро сделало все эти дискомфортные вещи неважными. Лёжа на матрасе, от которого несло застарелым потом, она прислушивалась к легким шагам Келвина за дверью: кажется, парень выкидывал трупы монстров на улицу. Девушка внимала желаниям своего организма — а вдруг непреодолимо захочется отведать мозгов? Кажется, пока стать зомби ей действительно не грозило, по крайней мере, через укус. Но все это стоило того, потому что Дебора спасла своего проводника, пускай парень спал и видел, как избавляется от неё. И в таком вот мире он жил всю свою жизнь — с монстрами, с ранами, со стрельбой? И как он до сих пор не тронулся рассудком от всего этого? Растревоженная рана постепенно успокаивалась под бинтом, и Дебби почувствовала, как на неё накатывает тяжёлый сон. Нет, определенно, ей сегодня просто повезло, подумалось резидентке. Всего пара дней на поверхности, а уже дважды она могла стать трупом, и кто знает, когда удача закончится, или Келвина не окажется рядом. Нужно было меняться и становиться сильнее, решила Доу, прежде чем окончательно вырубиться без сил. *** Этой ночью удалось неплохо поспать, правда, Келвину всё равно пришлось встать с первыми лучами солнца — отоспаться он успеет в Кратере (как бы не на виселице под Аркой), а сейчас стоило позаботиться о пустом желудке, напоминающем о себе чуть ли не каждые полчаса. Картофельные чипсы были съедены ещё по пути на ферму Смитов, а потому, взяв своё ружьё, рейдер вышел на улицу и направился к полям, где до сих пор росли последние кусты бритвозлака и побеги маиса, выглядящие слабыми и болезненными. Келвина интересовала не столько зелень, сколько животные, обычно обитающие подле подобных мест. Удача в этот раз оказалась на его стороне: небольшой кротокрыс не успел и фыркнуть, как замертво упал с простреленной насквозь через правую глазницу головой. Достав свой боевой нож, который рейдер обычно носил в ножнах на поясе, Келвин торопливо начал разделывать тушу — срезал лишь самые мясистые куски, а остальное бросил падальщикам, возвращаясь на ферму. К счастью, в доме нашлись и деревянная мебель, что пойдёт на костёр, и прочная проволока, обычно использовавшаяся для сушки белья, и даже кастрюля. Всего пятнадцать минут, и на улице недалеко от крыльца был сооружен пункт приготовления пищи — костёр с подвешенной над ним кастрюлей, в которой закипала вода из местного колодца, наверняка немного радиоактивная, но другой на окраине Ядовитой Долины и не водилось. Куски мяса, пара небольших нарезанных початков маиса, найденного по пути в полях и двадцатипятилетняя соль из кухонного шкафчика — день, можно сказать, удался. Сидя на сложенных друг на друге шлакоблоках, Келвин, лениво зевая, металлической ложкой помешивал этот бульон, гадая, найдутся ли на кухне миски. Тем временем Дебби, лежащая в комнате, ощущала себя куклой, с которой позабавился жестокий ребёнок: ноги, руки — отдельно, а голова вообще валяется где-то на тумбочке. Проснувшись, Доу долго пялилась на выцветшие зелёные обои в жутких розочках и пыталась сообразить, где находится и почему не в Убежище 76. Первые попытки пошевелиться напомнили обо всём, что её тело пережило за последние дни. Голова раскалывалась, мышцы гудели, мозоли саднило, но хуже всего была боль в прокушенной руке — её будто сунули в кастрюлю с кипящим маслом. Застонав, Дебби заставила себя подняться, когда ощутила единственную приятную вещь этого утра — мясной аромат, доносящийся со двора через разбитое окно. Коса совсем растрепалась, и девушка попробовала хоть как-то привести её в порядок, но получилось слабо, ибо перебинтованную Келвином руку невозможно было поднять без боли. Живот подводило от голода, и это заставило девушку чуть ли не поплыть на запах, как персонажа из довоенных мультфильмов. Келвин обнаружился у костра, помешивая что-то в увесистой кастрюле. Щурясь от солнца, что сегодня особенно безжалостно светило на голубом небе, Дебби приблизилась к парню и устроилась на соседних шлакоблоках, морщась, зевая и дрожа от холода и недосыпа. — Утро… — недовольно буркнула та, чуть ли не залезая в жар пламени костра. Келвин кивнул ей, коротко оценивая состояние девушки: бледная, уставшая и слегка дрожащая, но всё же живая, а это, как ни крути, главное. — Как твоя рана? — поинтересовался он, продолжая помешивать бульон. Запах стоял такой, что хотелось как можно скорее приступить к трапезе, но стоило ещё подождать, иначе мясо кротокрыса будет словно кровавая резина. — Как будто дверью убежища прищемило, — не стала скрывать Деб, аккуратно устраивая перебинтованный локоть на колене. — Что ты готовишь? Пахнет вкусно. — Убил кротокрыса на поле, — легко ответил Келвин, и, предвидя очередной вопрос, сразу же пояснил. — Это такая тварь размером с собаку, лысая крыса. Если один раз увидишь — на всю жизнь запомнишь. Прежняя Дебора Доу сейчас бы скуксилась при мысли о том, что придется есть какую-то лысую крысу, но практика показала, что меняться на пустошах надо быстро и нечего тут кочевряжиться. Да и запах от кастрюли исходил довольно привлекательный. — Я читала, что из-за радиации животные могут измениться, — заметила резидентка и брезгливо поежилась, вспомнив самое уродливое лицо из всех, что ей доводилось видеть. — Но я не знала, что и люди — тоже. Те зомби, что вчера напали на нас — они были людьми? — Были. Чем больше радиации хватаешь — тем хуже последствия, — рассказывал парень, смотря на аппетитные кусочки мяса и маиса, плавающие в бульоне. — Выпадают волосы, гниёт нос и кожа, зрение ни к чёрту… Некоторые в таком виде потом и живут среди людей. Но в конце концов все гули рано или поздно дичают. — Гули? — Дебби машинально положила ладонь на свой аккуратный нос, проверяя, не шатается ли он, но тот был на месте. — То есть, ты становишься гулем, но не теряешь разум, а потом дичаешь? Кажется, она видела такого парня в таверне «Уэйуорд», но всё произошло так быстро, что она решила, будто ей просто показалось со страху. Получив от Келвина удовлетворительный кивок, Дебби отвела взгляд, рассматривая унылые в своей заброшенности поля. — Убей меня, не задумываясь, если я стану такой, — решительно попросила девушка. — Не заставляй меня представлять твоё милое личико без носа, — усмехнулся парень, хотя в целом хотел бы попросить о том же, но решил перевести тему. — Поищешь на кухни миски или тарелки? Думаю, завтрак почти готов. «Милым» сейчас можно было назвать что угодно, но не чумазое и бледное лицо Дебби, но девушка всё равно улыбнулась одними уголками губ на такой беззастенчивый флирт и радостно подскочила, направляясь в дом. В допотопном комоде нашлись и миски, и тарелки, и даже столовые приборы. Всё это Дебби начала метать на двухместный стол, стараясь сервировать его аккуратно, как роботы делали в убежище. Даже с одной рукой получалось у неё достаточно быстро. То, что Келвин хотел разделить с ней завтрак — это было волнительно и вдохновляюще. В детстве никто не хотел сидеть с Деборой в столовой, разве что Кэрол, когда ее отец был на смене и не промывал той мозги о «дурном влиянии» сиротки Доу. Став старше, Дебби стала забирать еду в свою комнату и сама уже не искала компанию. Келвин же вообще рассчитывал поесть на улице, но, судя по шуму в доме, легко догадался: девушка хотела устроить завтрак в том пропахшем гнилью доме. Что ж, её право — парень просто списал это на очередную странность людей из убежищ. Сняв кастрюлю с костра, он аккуратно, придерживая за холодный крючок из проволоки, понёс еду в дом, хотя при входе в комнату немного удивлённо осмотрел накрытый будто бы на званый ужин стол. — Да ты заморочилась… Если бы не запах и всё это запустение, домик можно было бы назвать уютным. За окном перед столом виднелся ствол старого дерева, а дальше простирались заброшенные поля и рытвины, упирающиеся в почти вертикальную горную гряду, что вонзалась вершинами в лазурное небо. — Я из убежища, а не из пещеры. Давай поедим нормально? — заметила Дебби слегка сварливо, хотя в глубине души опасалась, что парень сейчас просто фыркнет и уйдет на улицу вместе со своей порцией. На самом деле, Келвин не очень понимал, как нужно есть «нормально», но кивнул, и аккуратно поставил кастрюлю в центр стола — даже если останется чёрный след на дереве от горячего металла, едва ли владельцы будут ругаться. — У вас в убежище свечки не зажигали на столе? — хохотнул парень, взяв немного потёртый половник и разливая бульон в миски, также накладывая в них куски мяса и варёной кукурузы. — Нет, такая ерунда бывает только на свиданиях, — отмахнулась Дебби, увлеченная зрелищем разливания еды по тарелкам. Впрочем, на свидания её тоже никогда не звали, и собственно поэтому она считала такие мероприятия полной ерундой, используя свою неприязнь к романтике как механизм самозащиты. — Свидания, серьёзно? — усмехнулся в ответ Келвин, усаживаясь за стол и разминая плечи. — На пустошах у людей обычно нет времени на это: либо сразу друг друга убивают, либо в постель ложатся. Подвигая к себе тарелку, рейдер ненадолго задумался, а после поднял взгляд на Дебби, севшую напротив, и с хитрой ухмылкой сказал: — Только не говори, что мне надо рассказывать тебе о сексе. Дебби опустила взгляд в тарелку, рассматривая аппетитно плавающий в ней кусочек мяса и не решаясь попробовать первой. Глядеть на этого ухмыляющегося красавчика, явно её провоцировавшего, совершенно не хотелось. Впрочем, поддразнивал он Доу беззлобно, не как те придурки из убежища, которые откровенно издевались, что ни разу не видели её под ручку с парнем. — Я знаю, откуда дети берутся! — наконец, подняла она голову, чтобы встретиться с пронзительным взглядом этих бессовестных светло-ореховых глаз. Зачерпнув полную ложку, Дебора смело вылила её в рот и блаженно прикрыла глаза, потому что ей показалось, что у нее в желудке от теплой жидкости распускаются цветы. — Ох, чёрт… — промурчала она. — Вот, что такое секс… В отличие от Деборы, Келвин привык есть быстро, к тому же, не особо пользуясь столовыми приборами — в Кратере мясо в основном подавали на палочках, костях или шампурах, и лишь иногда где-то удавалось устроить званый ужин, пользуясь вилкой. Взяв тарелку, парень отпил бульона, тихо выдохнув — получилось неплохо, хотя многие рейдеры умели готовить похлёбку получше. С Дебби блондин был согласен — наконец-то в желудке оказалась нормальная еда, а не перехваченный где-то довоенный перекус, напичканный консервантами. Девушка понаблюдала за его манерой есть — а вдруг так вкуснее? Последовав его примеру, Дебби отложила ложку и попробовала отпить прямо из миски. Сделать это одной рукой вышло не очень, и конечно, наваристый бульон потек по подбородку и попал на комбинезон, а мясо чуть не вывалилось наружу, но, чёрт возьми, это было так весело, что девушка расхохоталась, вытирая рукой рот и не особо заботясь о чистоте одежды. — Так что там было о манерах? — тихо рассмеялся парень, наблюдая за этой картиной. Словно бы вечно правильному ребёнку впервые сказали, что можно есть, не используя столовые приборы. То, что Дебби пыталась за ним повторять, одновременно веселило и пугало Келвина. Он совсем не хотел портить её и приучать к дикарским привычкам. Разумная часть напомнила о том, что стоило бы поторопиться: чем дольше резидентка остаётся с ним, тем больше плохого может нахватать… И тем дольше она остаётся в опасности. У Келвина был чудный смех: уютный и мягкий, как шорох опавших листьев в лесу, по которому они добирались до этой фермы, и Дебби так и застыла с капельками супа на подбородке, не в силах отвести взгляд от этой улыбки. Кажется, впервые за свою жизнь ей казалось, что она сможет вписаться. Да, возможно это будет казаться глупым, и не от всех убежищных привычек удастся избавиться навсегда. С Келвином Доу не чувствовала себя своей, вовсе нет, но и не чужой тоже. Осознав, что слишком пристально пялится, Дебора покраснела, живо вернула взгляд в тарелку и снова схватилась за ложку. — Манеры-шманеры, — передразнила она. — Лучше расскажи, что мы будем делать дальше. — Ну, поедим и отправимся в путь. Сделаем пару остановок, а к рассвету, может, успеем попасть в Кратер, — задумчиво пробубнил Келвин, и, взяв тарелку в руки, осторожно допил оставшийся бульон, после чего взял вилку, лежавшую на столе, и подцепил ею кусок мяса. Говорить о дальнейших планах не хотелось — лучше уже в самом городе сказать девушке отправиться с караваном на юг, иначе она наверняка испугается или расстроится, а может, вообще закатит истерику. Сейчас совсем не улыбалось все это выслушивать, а вот после добрых слов от лидера рейдеров, Мег Гроберг, даже ругань девчонки покажется мелодией. Девушка кивнула и постаралась есть быстрее, чтобы догнать рейдера и не остаться чахнуть над тарелкой в одиночестве. Кротокрыс оказался жилистый и костлявый, словно зверюшка при жизни много бегала и плохо питалась, а мясо было островатым и очень отдаленно напоминало куриное. Дебби ощущала, что Келвин что-то недоговаривает, но не стала доставать его вопросами. Она уже продвинулась с ним дальше, чем он планировал — пойдет в Кратер, а не останется на этой заброшенной ферме. Девушка лелеяла надежду, что там блондин не станет делать вид, будто они не знакомы, как часто случалось с теми, кто хотел дружить с Дебби, но под влиянием одноклассников или взрослых отказывался от этой затеи. И всё же, Доу понимала: среди своих парень обязательно изменится, а ей, скорее всего, придется опять заботиться о себе самой.