Из чести рождается железо

      Изабель так и не смогла нормально выспаться хотя бы раз с тех пор, как стала инквизитором. Каждую ночь её мучали кошмары. Она была псайкером, но слишком слабым, чтобы применять свои психосилы напрямую, положительно они лишь немного отражались на её интуиции, а точнее, на ощущении опасности, подсказывая, когда пора делать ноги, а иногда, даже с указанием, куда именно, кроме этого никаких положительных эффектов она не чувствовала, зато регулярно страдала от кошмаров, которые, как предположил её покойный наставник, связаны с варп-штормами, но только косвенно, так как не Варп терзает её разум, а он сам. Демоны из неё не лезут, хоть на этом спасибо.       Вероятно, только провидение самого Императора защищало сектор Анатоли, иначе объяснить она не могла, как их ещё не перебили ксеносы и предатели. Населённые звёздные системы в нём располагались достаточно компактно, чтобы было возможно прыгать от одной к другой с помощью расчётных прыжков. Это создало большие трудности для командования секторальным флотом, потому что теперь приходилось перебрасывать корабли не напрямую от системы к системе, а протаскивать их через каждую промежуточную, естественно, тратя на это время, которого всегда не хватает.       Изабель откинула одеяло и, зевая, села. Она надела лежащие на массивном изножье кровати лифчик, трусы с высоким пояском, чуть ли не до рёбер, затем принялась натягивать колготки, из материала на первый, да и на десятый, взгляд похожие на нейлон, да впечатление сие было обманчивым, на мире, где она раздобыла их, его называли "керамитовой тканью", конечно, никакого керамита в его составе не было, как и чего-то отсылающегося к ксеносам, но название отлично передавало главное его свойство — он замечательно выдерживал механические повреждения и даже ограниченно распределял нагрузку от удара, например, какой-нибудь примитивной стальной сабли, или, что важнее, эффективно ловил осколки, от лёгких даже синяки на коже не оставались. Она надела шёлковые перчатки и тонкий шарф-трубу, затем водолазку из того же материала, что и колготки, их края наслаивались друг на друга, чем и обоснован её выбор белья и использование перчаток с шарфом, потому что если под ними голая кожа, то она довольно быстро натиралась, что вызывало заметный дискомфорт. Инквизитор надела белую рубашку, плотные, но эластичные штаны из кожи рептилии с одного из миров смерти этого сектора, и однобортный дублет со стоячим воротником из неё же, и двумя нашитыми полосами керамитовой кольчуги, закрывающими внутреннюю часть локтя, подмышки и бока до пояса. Она натянула на ноги ботинки с высоким берцем и зашнуровала их. Инквизитор полезла к прикроватной тумбе и случайно заглянула в маленькое зеркальце. Изабель понимала, что красива, оттого ещё сильнее расстраивало увиденное в зеркале. Чёрные волосы спутаны и торчат в разные стороны, полузакрыты уставшие тёмные, как ноктилит, глаза, выглядящие так, словно она не спала полжизни. Изабель достала из прикроватной тумбочки генератор персонального силового поля, выглядящий как невзрачный пласталевый горжет. Инквизитор взяла оттуда же портупею с кобурой лазпистолета шаблона Аккатран второй модели, и ножнами силового меча, выполненного в форме узкой сабли с маленькой одноручной рукоятью с тонкой дужкой, защищающей её от касательного удара. Одевшись, Изабель на скорую руку причесалась и покинула свою каюту.       Инквизитор прошла по коридорам крейсера и поднялась на капитанский мостик. Там, среди офицеров имперского флота у гололитического стола, стояла боевая сестра из Адепта Сороритас — единственная выжившая из ордена-милитант минорис "Поцелуй Иммакюли". Её белое каре ярко выделялось на фоне общей серости. Быстрый взгляд её зелёных глаз метнулся к инквизитору, выдавшей своё появление гулом гермодверей. Её доспехи и одеяния были такими же белыми, лишь шлем, висевший на её поясе, окрашен в чёрный, а забрало в красный. Сороритка казалась подобна лучу света в кромешной тьме Империума Нихилус. Изабель всегда смущала броня Сестёр Битвы. Конечно, инквизитор понимала, что их доспехи должны подчёркивать вторичные половые признаки, чтобы окружающие, даже в пылу битвы, сразу понимали, кто перед ними. Но ей казалось, что хотя бы этот заман между двух окружностей можно было бы прикрыть каким-нибудь горжетом, чтобы попадающие в грудь мечи, пули и им подобные поражающие элементы не рикошетили прямо в грудину. Увы, инквизитор предпочитала держать эти мысли при себе, ибо прекрасно понимала, на какую реакцию нарвётся, а именно на утверждение: "Император защищает!" — высказанное в особо агрессивной и фанатичной форме. Император-то защищает, но людей бесчисленные триллионы во всей галактике, так зачем же добавлять ему лишнюю работу по дополнительной защите конкретно тебя? Порой инквизитор ловила себя на мысли, что, возможно, некоторые люди впадают в ересь именно из-за безумного фанатизма некоторых личностей, не вполне корректно понимающих его волю.       — А я уже собиралась идти и будить тебя, — произнесла сестра битвы, когда инквизитор подошла к ним, — мы уже прибыли, — она указала рукой на ряды громадных иллюминаторов.       — И тебе доброе утро, Жанна, — с едва заметной улыбкой произнесла Изабель и посмотрела на капитана, спросив его: — "Аквила" готова к вылету?       Старый пустотник лишь кивнул.                            Мир-улей Новый Лейбор раньше не особо ценился в секторе. Командующие секторальным флотом предпочитали водить свои корабли напрямик от одного мира-крепости к другому, а товары с трудом конкурировали с продукцией других миров-ульев, но после возникновения Великого Разлома Новый Лейбор стал одним из важнейших перевалочных пунктов, чему способствовали и крупные промышленные мощности мира, позволявшие производить примитивный ремонт материальной части Имперской Гварди и Имперского Флота. В связи с этим, Изабель обращала на этот мир особое внимание, ибо если на нём случится восстание или ещё что-то, то логистика десятков миров просто рухнет.       "Аквила" мягко коснулась опорами посадочную площадку и пассажирский отсек медленно опустился на неё, из него вышли две пассажирки в плащах, скрывающих оружие и доспехи.       — Куда пойдём? — спросила Жанна, поправив висевшую на плече мельту, неудобно перекашивающуюся под грубой тканью.       — На встречу с информатором, — ответила Изабель.       — К губернатору не пойдём?       Инквизитор покачала головой.       — Стоит сначала разузнать о нём немного, а потом уже идти знакомиться.       Боевая сестра ненадолго задумалась, а затем кивнула ей, согласившись с её утверждением.       Столичный город-улей особо никак не отличался от многих других, разве что возможно лишь сравнительной молодостью, от того даже подулей и дно, представляли из себя не настолько зловонную клоаку, чем обычно, впрочем, от того они становились гораздо опаснее, так как не были окончательно изолированы от остального улья. Путь команды вёл на самые нижние уровни, ближе к подулью, ибо основными местами, где произрастала ересь был он и высокие шпили. Из космопорта в шпили вели полноценные дорогие, проходящие по могучим мостам, нависающим над остальным городом. На средние уровни вели спиральные шоссе и многочисленные лифты, которые делились на межуровневые и внутреуровневые, первые находились под охраной местных правоохранительных органов и предназначались для перемещения, как следует из названия, между уровнями улья, а вторые нужны для перемещения между этажами в рамках одного уровня.       У входа на первый лифт их встретили облачённые в серую одежду и броню служащие местных сил безопасности, именуемые тут милицией, которые, не являясь СПО, снаряжены были по кадианскому образцу, у их командира был даже болтерный пистолет. Они задумчиво взглянули на прибывших.       — По какому поводу пожаловали, дамочки? — спросил силовик с шевроном на правом плече.       — По коммерческим вопросам, — солгала Изабель. — Я торговец.       — Не подскажите, по каким конкретно? — продолжал тратить их время милиционер с синдромом вахтёра.       — А вот это уже не Ваша забота, уважаемый, — заявила самозванка.       Он усмехнулся надменно.       — В таком случае мне придётся вас задержать, — угрожал силовик.       — Я с Вами никуда не пойду, — отрезала Изабель. — Либо вы нас прямо сейчас пропускаете, либо я пойду по головам Вашего начальства.       — Хочу пожелать Вам удачи в этом начинании, — с его лица не сходила улыбка, а среди его подчинённых пробежали смешки. — Впрочем, если вам настолько нужно сохранить свои связи в тайне, мы можем создать пару новых, и конфликт будет улажен.       Инквизитор посмотрела на него испепеляющим взглядом, но желание сохранить своё появление здесь в секрете, пересилило порыв выхватить инквизиторскую печать и снести ему голову.       Изабель взяла сестру битвы за плечо и сказала ей:       — Идём отсюда.              — И что нам делать теперь? — спросила раздражённая сороритка, когда они отошли на пару десятков метров.       — Обратимся к флотским, чтобы они нас провели, они сейчас должны были высадить на планету вербовочные команды, — ответила инквизитор и ушла в свои мысли.       — О! — воскликнула вдруг напарница, тут же выдернув её из раздумий. — Так вот они!       Изабель подняла взгляд. Им на встречу шли четыре колонны по десять человек в каждой, ведомая мичманом с лёгкого крейсера типа "Даунтлесс" "Перманентная Кара", на котором эти двое и прибыли на планету, среди шедших в основном были вооружённые матросы и их старшины, и, что особенно важно, мичман узнал их.       — Строй! Стоп! — дал он своим подчинённым команду, и обратился к инквизитору: — У Вас возникли какие-то трудности?       — Да, — кивнула Изабель, — нас не хотят пропускать.       — Значит, сейчас проведём вас.              Увидев пустотников, силовики тут же перешли на смирение и безучастно наблюдали за тем, как мимо них прошли десятки людей. На первом лифте они ехали сравнительно долго. На межуровневом лифте же пройденные этажи быстро мерцали на табло над дверями. Когда кабина уже приблизилась к последним этажам, оно замедлилось, так как скорость лифта постепенно стала падать, пока он наконец не доехал до первого этажа, первого, конечно, только относительно этого уровня, а в масштабах всего улья, он имел трёхзначный номер.       Первый уровень, расположенный под шпилями, занят, так называемой, "Гильдией Трудового Народа", сокращëнно ГТН. Там жили различные начальники, но не очень высоких должностей, самые главные жили и работали именно в шпилях.       На втором уровне работала и жила огромная планетарная бюрократия. На Новом Лейборе всë подлежала контролю, планированию, каталогизации и учëту. Всë, начиная от того, сколько в этом году должно родиться детей, продолжая каждым выпущенным с конвеера патроном для автомата и заканчивая каждым экземпляром женских трусов, сшитых и отправленных на планетарный, а может и секторальный, рынок.       На третьем уровне обитало, существовало и трудилось всë остальное население этого города-улья, именно на их хрупкие, иногда тощие плечи, и легла самая важная, священная и вообще Императору угодная роль производить все запланированные сверху блага.       Группа пустотников, случайно ставшая ненадолго своеобразной частью свиты инквизитора разошлась по кабакам в поисках рекрутов, которые завтра, проспавшись после пьянки, внезапно узнают, что подписались добровольцами на службу матросами в Имперский Флот. Не они первые, не они последние. Впрочем, и Изабель с Жанной тоже дорога вела в одно из таких заведений.       Они шли по улице улья. По бокам от пешеходной зоны фасады пятиэтажных домов, выполняющих роль колонн, на которых держался потолок. На равном удалении друг от друга расположены фонари, освещающие улицы тусклым светом. Взгляд Изабель скользил по фасадам, пока наконец не наткнулся на вывеску: "Районное питейное заведение номер двадцать" Они прошли в небольшой зал, заставленный круглыми, метр в диаметре, высокими столами, большая часть уже занята, за ними стояли лейборийцы, а на столешницах стояли кружку с амасеком, который, судя по стоящему в помещении запаху немытых носков вымоченных в спирте, был не очень хорошего качества, и тарелками с разной закуской, нужной в основном для того, чтобы перебить вкус этого пойла. Изабель и Жанна проскользнули вдоль стены к свободному столику и, следя за хронометром в зале, над стойкой выдачи, за которой стояли великовозрастные старушки, разливали по кружкам амасек и накладывали закуски на тарелки, ставили их на подносы и отдавали посетителям после предъявления специального талона и отрыва от него тонкой полоски.       Тянулись минуты, шли часы, Жанне становилось всё труднее терпеть местный контингент.       — Да где он? — пытаясь скрыть раздражение, спросила сороритка.       — Он должен был уже прийти, — ответила Изабель и задумалась. — Что-то произошло.       — И что делать будем?       — Навестим его, — спокойно ответила инквизитор. — Если с ним что-то случилось, мы это узнаем.              Выйдя из районного питейного заведения номер двадцать, команда пошла дальше по улице, то тут, то там на глаза попадались милиционеры, тащащие ужравшихся до поросячьего визга пьяниц в отрезвители. На этом уровне правоохранители выглядели победнее, чем, например те, которых они увидели у лифтов космопорта. У милиционеров на этом уровне вместо лазганов были короткие автоматы под пулевой патрон. Что-то подсказывало Изабель, что многие из попавшихся им под руку на следующее утро проснутся с пустыми карманами.       Инквизитор и сестра битвы прошли ещё одну улицу и подошли к дому, ничем не отличающимся от всех остальных, такой же серый рокрито-пласталевый фасад с простейшими окнами. Они зашли в здание, прошли в маленьком вистибюле мимо почтовых ящиков, поднялись по лестнице на четвёртый этаж и нашли четыреста пятую квартиру. А замочные скважины и петли на двери проклеены пломбами с надписью: "Опечатано по приказу оперативного отдела четвёртого управления комитета планетарной безопасности Нового Лейбора".       — Интересный расклад, — инквизитор усмехнулась.       — Вскрываем? — спросила Жанна и оглянулась, проверяя, что за ними не следят.       — Видимо, рано или поздно нам придётся заявить о себе, — заметила Изабель.       Она сорвала пломбы, на поверхности проявились жирные надписи "Вскрыто". Замки, судя по всему, уже давно пропилены, и дверь открылась без затруднений. Команда вошла внутрь. Квартира состояла из одной небольшой комнаты и совмещённой ванной комнаты, дверь в которую смежная к входной, и, если её открыть, она как раз закроет большую часть проёма входной двери. Комната пуста. Мебель отсутствовала, паркет разобрали, обои и потолок ободрали, хотя раньше в ней стояла кровать, стол, стул да валялись бумаги, бутылки, упаковки от еды, банки и прочий самый разнообразный мусор.       — А они прибрались, — заметила Жанна.       — К сожалению, — произнесла инквизитор и подошла к окну.       Изабель выглянула на улицу и выковыряла ножом из щели между окном и плитой пластали маленький инфочип.       — Уходим, — произнесла инквизитор, закрывая окно.              Изабель и Жанна отошли от места преступления на добрую сотню метров, после чего зашли в переулок, больше похожий на туннель. Инквизитор достала из сумки, висевшей на портупее, инфопланшет, включила его, запустила на нём прокси-когитатор и, проверив, что все входящие данные будут выводиться только на него, вставила в порт инфочип. Зайдя в файловое хранилище, они обнаружили несколько текстовых документов, названия которых были датами. Изабель открыла самый поздний. На отчёт содержимое его походило весьма отдалённо, по-сути это был набор тезисов, просто черновик, возможно, напечатанный в спешке. В нём написано, что на дне улья нашли какую-то керамитовую цилиндрическую капсулу высотой в три метра и диаметром метр восемьдесят, и есть подозрение, что это может быть хранилище археотеха.       — Хочешь проверить? — настороженно спросила Жанна.       Инквизитор кивнула.