я не знаю, в чем природа ему отказала?

— Вы уверены, что хотите ехать со мной? — проговорил князь, придерживая мне дверь, — не думаю, что мои знакомы вам придутся по вкусу. Они несколько грубоваты. Мы проскользнули через ещё один проход, что заставило его приостановить разговор. На улице он вновь поймал мой взгляд. Его отросшие чёрные волосы поддались порывам уже отдававшего приближающимся летом ветра. — С многими из них я знаком по университету. И, конечно, как недавно вкусившие столичной жизни студенты, мы тогда знатно кутили. Кто-то остепенился, а кто-то всё ещё никак не может замедлиться. Мы остановили извозчика. — Вот и мы с вами вспомним молодость. Он как-то совсем по-юному улыбнулся, оставив в стороне свою постоянную театральную драматичность. Я ощутил, что скучал по нему. Мы забрались в карету. После нашего примирения мы уже виделись с ним несколько раз, но более эту тему не затрагивали и обращались только к абстрактным понятиям. Вскоре мы свернули в один из переулков. Я уже предчувствовал, что сегодня мне встречать рассвет. Мы вошли в один из не выделяющихся ничем домов. За пролёт до нужной нам квартиры послышался шум голосов. Два мужских и один женский. И ни один из них не звучал трезво. Чувствовалось, что их нынешний пьяный смех мог в тот же миг ни с того ни с сего обратиться в гнев. Мы увидели их. Двое юношей нашего возраста и маленькая, смуглая девушка, похожая на цыганку. Князь кратко поздоровался с ними. Я машинально кивнул им. Мы прошли в комнату, наполненную говором и табачным дымом. Пару человек подошли поздороваться к нам, остальными же мы остались незамеченными. — Ба, никак не ожидал тебя здесь, — человек с неприятной наружностью похлопал князя по плечу. Этот человек обладал несколько рябым лицом, был полноват и казался старше нас. — Захотелось поностальгировать по прошедшему, — князь снисходительно взглянул на него, я почувствовал в этом взгляде отвращение. — С тобой? — человек кивнул в мою сторону. — Да. Человек с развязными манерами почувствовал, что собеседников среди нас он вряд ли найдёт, и ещё хлопнув по плечу с товарищеским видом, он отошёл. Князь взглянул на меня, улыбаясь и слегка вскинув брови, как бы говоря: «и такое бывает». — Пойдём, — и я последовал за ним вглубь людей. По пути он мельком здоровался с некоторыми, но никто не пытался нас задержать. Он подал мне какой-то бокал и налил шампанского. Запузырилось. Он выпил, и я последовал его примеру. — Сегодня я хочу хорошенько напиться, — заговорчески взглянув на меня, он проговорил. Ни он, ни Тургенев не чувствовали стеснения в таких местах. Они были также спокойны, как и когда мы сидели наедине. Они легко говорили, что приходило им в голову, я же чувствовал, что я смешон и меня будто душат, не давая ничего верно сказать. Привычка изъясняться длинные выражениями и неспособность сразу облечь мысль как надо в слова крайне вредила мне в таких случаях. Я почувствовал толчок в спину. Это резко вывело меня из размышлений. Обернувшись, я увидел миловидную девушку, чей образ жизни оставлял желать лучшего. Она была пьяна и, видно, пошатнувшись, случайно толкнула меня. Она хитро улыбнулась мне. Передо мной пронеслись все мои Минушки и Клавушки. — Извините, барин, — с лёгкой издёвкой произнесла она, посмеиваясь над моей задумчивостью. — Ни-ничего, — сколько времени я уже не появлялся в борделях? И сколько ещё смогу, боже, не появиться? Я отвернулся от неё и увидел лицо князя тоже с издёвкой, но добродушной и без той пошлости, что так жгла меня в этой девушке. Мне полегчало. Я схватил бутылку и выпил ещё пару бокалов. Князь усмехнулся. — Вошли во вкус, — он тоже налил себе ещё бокал. Всё стало несколько приятнее. Пошлость и неприятные воспоминания отступили на второй план. Всё стало несколько медленнее. Я ощутил, что вошёл во вкус. К князю подошёл ещё совсем юноша, что, казалось, ещё не впитал в себя всю окружающую его атмосферу. — Здравствуйте, — его чрезмерная почтительность и совершенное отсутствие её у остальных казались уже чем-то забавным для меня. — Здравствуй, — юноша весь светился глядя на князя, N обратился ко мне — Фёдор Михайлович, позволь представить, брат одного моего знакомого. Во время вашего отъезда я репетировал его перед экзаменами, — его имя я прослушал. Всё смешалось. Князь в роли учителя? Отчего? Мы пожали с юношей друг другу руки. — Фёдор Михайлович Достоевский, великий будущий писатель, как, впрочем, и сейчас уже делает большие успехи, а также мой близкий друг, — я чувствовал, что князь тоже пьян, пускай и менее, чем я. — Очень, очень рад с вами познакомиться, — бледный юноша ещё старательнее затряс мне руку, — я читал ваши «Белые ночи». Это изумительная вещь, — а я только смотрел, как князь смотрит на меня. Голос юноши стал теряться и пропадать: — …я иногда тоже чувствую себя как герой книги, таким одиноким мечтателем… — он самодовольно глядел на меня, немного закинув голову назад, как тогда, — …и будто все вокруг этого не понимают, но вы так хорошо это описали…— этот взгляд был одновременно и пугающим, и приятным. — Да, именно так, да, — я согласился на что-то из быстрой речи юноши, — спасибо, — и наконец взглянул на собеседника, чем почему-то смутил его. Тот также быстро раскланялся сначала со мной, а после с князем и растаял в людях. — Вы так смешно сейчас смотрели на меня, — сказал мне князь, приблизившись и наливая ещё по одной. — А вы жутко. Он наклонил голову и пристально вгляделся в меня. Подскочил ещё какой-то молодой человек, который, видно, был здесь завсегдатаем, однако замечательно сохранился и был хорош собой, а следом за ним и тот человек с неприятным лицом. — Всё такой же? — радостно сказал этот красивый человек, на что князь сперва удивился, но тут же широко и искренне улыбнулся. Он обнял князя. Белые зубы отразили свет свечей. Немного молча посмотрев друг на друга, будто не осознав встречу, князь махнул в мою сторону: — Фёдор Михайлович Достоевский, писатель. Молодой человек кивнул, толком и не обратив на меня внимания, и, взяв князя под руку, быстро повёл его куда-то. Не поняв, что произошло, я лишь в недоумении глядел им вслед. — Куда это они? — спросил я, как потерял их из виду, у оставшегося здесь того человека, который вызывал у меня неприязнь. — Поговорить. Здесь шумно, — он медленно пошёл туда, куда ушли они. Я увязался за ним, однако он не обратил на это внимание. Мы прошли через коридор и ещё одну комнату, попутно останавливаясь, пока этот человек отвешивал комплименты появлявшимся по пути нам девушкам, на что те скверно хихикали. Пройдя в следующую комнату, он присел в кресло и схватил бутылку водки. Я вопросительно взглянул на него: — Где они? — Кто «они»? — он у не думал идти к ним, и я напрасно увязался. Я пошёл сам искать их, заглядывая в странные комнатушки и лицезрея иногда не самые приятные сцены. Девушки, предававшиеся без стыда прямо у всех на виду удовольствию, уснувшие от спиртного люди, забытые всеми, и игроки в азартные игры, которые заберут их деньги и души. В одной из комнат, девушка, светленькая, но броско накрашенная, с растёкшейся косметикой, ссорилась с мужчиной, крича и махая руками. Заметив меня, заглядывающего в комнату, она попыталась втащить меня в ссору, уцепившись за мой рукав и настойчиво крича, что я-то обязательно что-то докажу её собеседнику. Многократно извинившись, я сумел вырваться от неё. Это оставило неприятный отпечаток во мне. Заглянув в следующее помещение, я узнал затылок того красивого молодого человека и поспешил к нему. Кроме нас здесь было ещё несколько молодых цыганок и молодых людей, но более собранных, хоть и тоже не трезвых. — Вот вы где, — подойдя, сказал я. Тот молодой человек обернулся, держа сигару, и выдохнул клуб дыма, что мне под конец стало нечем здесь дышать. — Не узнаёте? — я взглянул, куда и он. Цыганки стояли вокруг высокой, странно стриженной девушки, румяня и подводя ей губы. Я услышал знакомый смех, но не понял откуда он исходит. — Фёдор Михайлович, ну что вы так? — я услышал князя в этой девушке. Цыганка фыркнула на него из-за того, что он не вовремя шевельнулся, и она немного не так махнула кистью по его женскому лицу. На какой-то момент я узнал в нём его мимику. На него накинули женский халат, весь расписанный разноцветными, но преимущественно красными узорами, растрепали волосы, так что они закрыли его уши, и ярко обвели глаза. Но перестав смеяться, он не имел ничего, что я мог бы узнать в нём. Он очень томно и по-женски, а оттого жутко, взглянул на меня из-под накрашенных ресниц. Передо мной стояла только красивая в своей бледности, чёрных волосах и яркости губ и глаз девушка. И стояла не по-мужски, без его обычной прямоты служащего, а как-то плавно и изящно. Я проникся ужасом. — Я так вас напугал? — я вновь услышал его голос, но не в его интонации, — Ну не смейтесь, — обратился он к окружающим, плавно покачивая головой, — человек с непривычки растерялся. Ему передали бутылку в тёмном стекле, и он сделал несколько глотков. Шторы были плотно задёрнуты, и я понятия не имел какой сейчас может быть час. Свет от тех свечей, что ещё не совсем прогорели или на которых огонёк еле теплился, оказывался слишком приглушённым, что делало происходящее более абсурдным, а от запаха сигар и воска в этой не продуваемой комнате и вовсе закружилась голова. — Вы присядьте, — сказал мне кто-то сбоку, и я провалился в ближайшее просиженное кресло. Цыганки отошли от князя, шушукаясь между собой; мужчины о чём-то громко говорили, периодически сильно смеясь; шум смешивался между собой. Бутылка, которую только что держал в руках князь, оказалась на столе. Его взяли под руку. — Эй, писатель, с чего приуныл? — крикнул мне тот красивый молодой человек. Всё скрутилось. Его кто-то приобнял и обвёл вокруг себя, придерживая за руку. Послышался смех. Но я услышал только насмешку. — Передай этому, — прозвучал чей-то голос из-за спины. Мне казалось, что это про меня, и я прислушался. — Может отойдём, — слащавый женский голос протянул. Я, насторожившись, резко обернулся и увидел уходящую пару. Мне думалось, что и это ко мне. С облегчением выдохнув, я вновь повернулся, и в этот момент мне на колени грохнули тело. Вес придавил меня. Я узнал этот гротескный наряд князя. Наверное, когда Тургенев видел его на дуэли, ему представилась именно эта сторона N. Его голова откинулась, но вскоре приподнялась, я встретился с тем же по-прежнему пугающим меня лицом. Его взгляд размылся. Он обхватил меня одной рукой за шею, чтоб удержать равновесие. Его лицо оказалось так близко от моего, что я ощутил его жар. Мы встретились взглядом. Может именно этот взгляд тогда поразил Тургенева. Дешёвая косметика немного размазалась, на щеках выступил болезненный румянец пятнами. Такая опустошённость и готовность покориться виднелась в тёмных очах. Ярко алые губы слегка приоткрыты с видом кокетки. Слишком по-женски. Передо мной и есть женщина. На моих коленях женщина. — Ну так поцелуй его, — громко зазвенел у меня в ушах голос из человеческого мяса. Взгляд князя на секунду скользнул на мои губы. Он решится. Я хотел отстраниться, но его рука мешала эта сделать. Я в неизбежности взглянул на его губы. Думаю, он прочитал на моём лице такой страх и отчуждение, что, приблизившись, прошептал почти только одними губами: «Извини». Вдруг закинув голову, неожиданно громко крикнул кому-то, стоящему около нас: — Анатоль, — какое-то лицо выдвинулось. Князь резко обхватил его и впился в губы. Вновь послышался шум людей. Но я до сих пор ощущал другую руку князя на своей шее и его вес на себе. Отодвинувшись от того лица, он широко и будто со злобою оскалился. Он взглянул на кого-то из людей и, кинув мне «прощай», ухватился за чью-то руку и исчез. Я увидел лицо того юноши, что самозабвенно глядел тогда на князя. Он выглядел также строго, и его не веселило ничего из этого разврата. Будь я не так перемешан, я был бы рад найти единомышленника, но в нынешнем состояние я остался к этому равнодушен. Внимание толпы уже рассеялось, и я спокойно встал. Алкоголь вновь ударил в голову, и я почувствовал слабость в ногах. К удивлению не заплутав, я машинально сумел выбраться на лестничную площадку из этого Содома. Выйдя на улицу, где уже разошёлся рассвет, и отойдя, что уже не видно было того дома, я заплакал.