
Метки
Описание
Остров Инишиан, место, где ничего не происходит. Эхри — романтик, чья жизнь сложилась вовсе не так, как он надеялся. Тем не менее, его полюбила фея, и попросила его сердце.
Примечания
Упоминание насилия и изнасилования — очень не подробно, намеком, открыто для интерпретации что именно произошло. Пришлось поставить из-за новых правил сайта.
Остров Инишиан место выдуманное, основанное на островах Аран и Большом Острове.
LARP — это ролевые игры живого действия. Являются хобби персонажа.
Главы очень короткие, так как это мини/миди, но страниц многовато, чтобы «впихнуть» их в одну часть.
Я очень редко пишу оригинальные работы в жанре фэнтези, но решила выйти из зоны комфорта.
Феи основаны на ирландских мифах. Ирландские феи могут быть обидчивы, но в общем и целом они добрые. Они также живут не только в лесу, и мало чем отличаются от людей.
Основным вдохновением и идеей послужила песня ирландского музыканта и поэта Гриана Чаттена Fairlies («Честная ложь»), также известная как «Феи» (Fairies). Вот эта песня:
https://m.youtube.com/watch?v=lU79fE_zelU&pp=ygUNZ3JpYW4gY2hhdHRlbg%3D%3D
Еще одним из источников вдохновения для работы является рассказ Вильгельма Гауфа «Холодное сердце» (также известный как «Каменное сердце»).
Посвящение
Sumerechnaya, моей музе.
Прототипу персонажа.
И сестре, за помощь и поддержку.
18. Страх
03 июля 2024, 03:26
Стихи получались такими, какими Эхри и хотел их написать — холодные, параноидальные. Зачеркнул последнюю строчку и написал последнее слово четыре раза.
В окне поезда — линия полей, телефонные провода резали небо.
Руки холодные. Эхри отложил ручку, спрятал их между коленями. Шифра пыталась задремать.
Слишком много денег уходят на похороны — подумал Эхри. Еще он подумал — отец разозлится. Он приедет последним.
Эхри это не волновало, но и оправдывать себя он не спешил. Попытался защититься — «Я-то за все заплатил», но это было сказано потому что в той ситуации это казалось предсказуемым и очевидным.
Он думал об этом и когда писал стих.
— Ты в порядке? — спросила Шифра.
— Да, — глухо ответил Эхри.
Шифра положила голову ему на плечо, закрыла глаза.
— Ты встретишься с моими родителями, так-то. Надеялся, что это будет не в таких обстоятельствах.
— Возможно, они сейчас будут добрее ко мне.
— Ты то знала?
— Конечно.
— Олень, а?
Шифра не ответила. Небо по краям посерело.
Когда они приехали, тучи немного разошлись. Солнце — блеклое, неясное создало на асфальте бледные пятна. В такси Эхри заметил осторожность и даже нежность в том, как Шифра держала на коленях дорожную сумку. В груди защекотало — там его сердце.
Догадка подтвердилась: дом все ближе, волнение — ощутимей. Шифра открыла сумку, запустила туда руку, и через несколько мгновений стало тепло.
Эхри посмотрел на Шифру. Ее лицо было серьезным. Ее нос был великоватым для ее лица, а подбородок — слишком маленьким, чтобы быть гармоничным, она была вся в веснушках. То, что она была феей выдавал ее взгляд — отрешенный, глубокий, пронзительный. Не такими фей писали на картинах, и не такими они представали в легендах. А родители боялись ее, словно чудовища из сказок.
На крыльце дома Эхри взял её за руку. Крыльцо почистили. В последний раз, когда он здесь был, оно все было усеяно серыми листьями, а возле дверей — стопка посеревших газет. Непривычная аккуратность.
Лицо матери — хмурое. Эхри ощутил резкую тоску по собаке. Отец был насупленным. Шифра вежливо поздоровалась, сочувственно произнесла слова соболезнования. Передала купленный шоколад и два букета цветов — один для мертвого, второй — живым. Родители кивнули, поблагодарили. Эхри сердился.
Гостей было немного. Лишь семь человек. На подоконнике — открытки.
В комнате деда — непривычный порядок. Пахло сыростью. В ванной в углу — плесень. Розетка около умывальника позеленела.
Похороны прошли коротко и официально. Кроме матери никто не плакал, а мать плакала совсем тихо. Шифра держала Эхри за руку. Она редко видела чью-то смерть, и еще реже бывала на похоронах. Для нее все было подчеркнуто несчастным, странным — она не понимала, зачем все-таки нужны цветы, и зачем бросать землю на гроб. Её лицо стало озабоченным, она нахмурилась — и прекрасно из-за этого вписалась в окружение.
Четверо гостей ушли сразу после похорон.
Во время ужина лицо Эхри стало злым, но от грустного его мало было чем отличить. До похорон воспоминания еще теплились в душе, после — очерствели. Дом, еда наполнились неприятными ассоциациями. Гости быстро устали говорить о его дедушке — многим было нечего сказать. Все стали интересоваться Эхри — работой, отношениями, невыносимо. Эхри извинился, встал со стола и ушел, кивнув Шифре. Гости переглянулись. Кто-то решил, что Эхри любил его.
Шифра взглянула с пониманием, но за столом осталась. Оставшись без темы разговоров, гости замолчали.
Мать взглянула на Шифру враждебно. Шифра этого не заметила — глядела в тарелку. Ей даже начало нравится быть среди людей так близко и далеко от дома, хоть вокруг было тоскливо.
— Скажи-ка, как вы познакомились с Эхри? — спросила мать, пытаясь выдавить из себя улыбку.
— В лесу, — ответила Шифра. — Случайно.
— Прям возле поселения фей?
Несколько гостей удивленно уставились на Шифру.
— Да, — Шифра, говорила спокойно, взглянула на его мать.
Та выглядела взволнованно.
— Он сразу понял, что вы фея?
— Не сразу, — Шифра положила куриную кость в тарелку. — Только когда увидел, куда забрел. Обычно люди не замечают, фея я или нет.
— Вам он сразу понравился?
— Да, сразу. Ваш сын очень симпатичный.
— И как, для того, чтобы понравится в ответ, нужны какие-нибудь зелья, влияете на мозги? Так интересно, я так мало знаю, Эхри ничего почти не рассказывает… — но услышав, что её сына считают симпатичным, она улыбнулась более искренно.
— Нет, — Шифра, не зная, как интерпретировать такое любопытство, все же сохранила приветливое выражение лица. — Если мы и делаем зелья, то лекарственные. Мы неплохо разбираемся в травах. Мы продаем их на рынках. У нас есть человек, у которого на травах целый бизнес, и даже свой магазин в Дублине. Другими словами, разбираемся в народной медицине и создаем натуральные лекарства, мази там всякие… — Шифра чувствовала, как сердце её забилось.
— Так вы считаете себя людьми? — спросил отец.
— И да, и нет. Но мы обычные. Мы обычные феи… Может, легче будет сказать, мы как отдельная раса… Народ…
— Эта правда, что вы детей похищаете? — спросила мать.
— Глупость какая. Зачем нам похищать детей?
— И вы не устраиваете несчастий, если вам кто-то не понравится?
— Нет… Мы миролюбивые в основном.
— Надо же, но про вас так говорят… откуда тогда эта информация, раз там нет даже и доли правды? — мать усмехнулась.
Шифра почувствовала, как напряжение растет.
— Люди разное болтают. Мы древний народ, и когда происходит несчастья, людям было легче найти одного виноватого. Вот они и обвиняли нас, ведь про нас долгое время было мало, что известно, а когда закрытый народ, то вокруг много мифов и легенд. Так же как и было например, с коренными американцами, — Шифре не нравился этот разговор.
— Вот как… Столько несправедливости в мире, — произнес отец, пытаясь убрать напряжение.
— Хорошо, спасибо, что делитесь… А как же то, что вы отбираете сердца? — продолжала мать.
Вежливость была такой наигранной.
Кто-то из гостей начал переговариваться, а Шифра покраснела.
— Отбирать — это громко сказано, — ответила Шифра. — Миссис, я лишь хотела выразить сочувствие вашей потере. Может, как-то договоримся об отдельной встрече, чтобы обсудить мифы? Расскажите мне побольше о вашем отце…
— Вы лучше не уходите от вопроса, раз мы уже здесь. Вы отбирали у моего сына сердце или нет? — голос матери стал напряженным.
— Что? — спросил кто-то из гостей.
— Оставь ты девушку в покое, Анна! — воскликнул отец.
— Если это не так, то ей ничего не стоит ответить!
— Ничего я у него не отбирала! — воскликнула Шифра.
— Что тогда за банка в сумке?
— Так вы копались в моих вещах?
— Она просто проверила, не разбилось ли там, — ответил отец.
— Там было сердце! Сердце, Лукас! Представь мой ужас! И что мне прикажешь думать?..
— Да, это сердце, но Эхри сам его мне отдал, — спокойно произнесла Шифра. — И, прошу прощения, это не ваше дело…
— Мое это дело, как его матери! Вы причините ему вред! Говорят, если фей разозлить они проткнут сердце и человек умрет! Не зря люди с вами осторожничают…
— Анна!
— Да возьми ты себя в руки!
— Что вы такое говорите! — закричала Шифра, теряя самообладание. — Мы вам не враги, я б сюда не пришла, если…
— Ты обрела власть над моим сыном! Отберешь и у меня сердце?
Шифра вышла из-за стола.
— Прошу прощения, — она кивнула гостям.
Эхри дремал, но громкие возгласы его разбудили. Он поспешно встал, ринулся было в гостиную, но столкнулся с Шифрой. Из гостиной доносились возмущенные голоса гостей и плач матери.
— Что случилось? — спросил он, взяв её за плечи.
Шифра старательно прятала лицо.
— Твоим родителям я не понравилась.
В такси Шифра дала волю слезам. Эхри злился, крепко обнимал её, давал обещания — он им покажет, разговаривать не будет… Шифра его не слушала, только, когда они прибыли на станцию, произнесла:
— Потому мы не пускаем людей. Лишь тех, кого любим, и кто любит нас.
Ужин в семейном доме прервался, когда десятки летучих мышей забились во все окна.