А скидку?

Новые хозяева были странными. Это Нагито понял как только они вошли в магазин. У первого были короткие и торчащие во все стороны волосы красивого русого цвета и приятные на первый взгляд глаза, но стоило посмотреть в них дольше нескольких секунд, и становилось очень неуютно. Второй выглядел немного жутко, по крайней мере, красные глаза пугали только своим неестественно ярким цветом. Его волосы были красивыми, иссиня-чёрными и очень длинными, почти до пола. Но пустой взгляд пробирал до костей и пускал мурашки по нездорово бледной коже. Едва за ними захлопнулась дверь, зеленоглазый парень точными быстрыми шагами прошёл к хозяину магазина: — И снова здравствуй, Танака. Голос у него был неестественно высокий, но слушать его было приятно. Торговец хмуро и исподлобья оглядел обоих с ног до головы и напряжённо произнес: — Извольте узнать, что вас привело на этот раз, демоны. — А сам не догадался? — раздраженно ответил русый. — Нужен раб для работы по дому, — ответил длинноволосый, подходя ближе и мягко отталкивая второго в сторону, — Ты же работорговец. За чем ещё мы могли прийти? Вслушиваясь в приятный тембр, Нагито про себя отметил, что голоса этих двоих практически идентичны. — Имеете предпочтения в выборе невольников? — спросил торговец, поправляя истрепавшийся и давно выцветший шарф, и прошёл к клеткам, внимательно осматривая каждого раба. — Главное, чтоб был послушным и тихим, — холодно ответил зеленоглазый. Хозяин молча кивнул и медленно пошёл вдоль рядов с решётками, цепляясь взглядом за любое движение. Нагито в панике до крови закусил губу и быстро отполз подальше к стенке в тень, тут же поджимая ноги и стараясь даже не дышать. У торговца было плохо. Ужасная еда, от которой потом некоторых рабов тошнило весь день. Жесткое обращение, иногда доходившее до побоев (правда, Комаэда никогда и не говорил ничего, так что его и бить было не за что). В конце концов, эта отвратительная, уже заржавевшая цепь, сковывающая и натирающая шею. Но всё это не опровергало возможность того, что у новых хозяев будет лучше. Кто знает? Быть может, этот русый на самом деле сумасшедший садист? Или красноглазый действительно является демоном? Что тогда? Лучше уж сидеть здесь, в обжигающей холодом клетке, от сна в которой по всему телу расцвело множество синяков и начался кашель, чем идти к ним, не зная, что тебя ждёт. Другие полулюди тоже боялись, Нагито ясно видел это в их напряжённых позах и полных ужаса глазах. — Послушный... — тихо пробормотал под нос хозяин, — И тихий... К счастью Нагито, в его сторону он даже не смотрел, словно и забыл о его существовании вовсе. Комаэда был не против, чтобы он нём забыли. Совсем не против. — Послушный... И тихий... Торговец резко развернулся и направился в сторону Нагито. Сердце ушло в пятки и Комаэда невольно задержал дыхание. Когда хозяин прошёл мимо и подошёл к клетке рядом парень облегчённо выдохнул, но тут же закрыл рот рукой, стараясь не издавать лишних звуков. Громко скрипнула дверь соседней клетки и торговец вытянул наружу девушку-лисицу. Несмотря на то, что увидеть её лица Нагито не мог, он сразу узнал две пепельно-серые косы, подвязанные выцветшими старыми ленточками. Он не знал имени этой девушки, даже ни разу не слышал её голос. Он знал только то, что её сюда продал человек с фамилией Кузурю. — Идеально подходит для вас, я считаю. Зеленоглазый парень схватил лису за запястье и потянул на себя, заставляя встать с пола, что последняя послушно исполнила. Пока он внимательно осматривал её, его (наверное) брат пошёл по ряду, где стояла её клетка. Комаэда быстро ретировался назад к стене, изо всех сил стараясь не греметь цепью, и закусил губу, вжимаясь спиной в холодные стальные прутья. Медленные шаги длинноволосого разносились по помещению и отдавались от голых стен гулким эхом, заглушая и без того тихий голос русого, расспрашивающего о чём-то торговца. Сердце пропустило пару ударов, словно тоже стараясь вести себя как можно тише и не привлекать внимания, и тут же забилось в бешеном ритме, когда красноглазый вдруг остановился возле него и стал, по-видимому, рассматривать раба из клетки, стоящей выше клетки Нагито. "Всё в порядке." Комаэда сжал руки в кулаки, раня кожу. По пальцам побежали тонкие струйки крови. "Он просто посмотрит того, кто выше. Кто там? Киригири, кажется..." Липкий страх сковывал движения, внутри расцветала паника, а попытки успокоить себя ни к чему не приводили. "Он сейчас уже уйдёт. Уйдёт. Вот-вот уйдёт. Прямо сейчас. Ну же. Ну. Уходи, умоляю тебя." На секунду ужас исчез, но мгновенно вернулся, пуская неприятные мурашки по болезненно-бледной коже. Потому что парень присел на одно колено, заглядывая в его клетку. Сердце ушло в пятки и Нагито молча и почти не дыша смотрел в ярко-алые глаза, внимательно изучающие его. — Эй, Танака, — он поднялся на ноги и махнул рукой, привлекая внимание хозяина, — Покажи вот этого. "Нет..." Торговец быстро подошёл к клетке Нагито и, звеня ключами, открыл дверцу. "Нет..." Парень взял край цепи и потянул на себя, буквально вытаскивая Комаэду из его убежища. "Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет!" Дрожа от страха, Нагито послушно вылез и совершил попытку встать на ноги, но вместо это бессильно упал на колени. Хозяин недовольно нахмурился и резко дёрнул цепь. Комаэда с хрипом выдохнул от неожиданной боли в шее и снова попытался подняться, но опять потерпел поражение. Всё это время красные глаза внимательно наблюдали за ним. Русоволосый парень тоже переключил своё внимание на Нагито, отойдя от девушки-лисы. — И сколько за него? — холодно осведомился он. — Он из знатного рода, да и уровень у него уже выше первого, пусть и немного, — монотонно ответил торговец, снова поправляя шарф, — Возьму двадцать золотых за него. — Двадцать золотых?! — возмущенно воскликнул парень, после чего быстрыми шагами приблизился к Нагито, схватил его руку и рывком поставил на ноги, второй рукой придерживая и не позволяя упасть, — За такого щуплого?! — Полегче, демон, — гневно возразил хозяин, — Посмотри на кожу! — он поднял вторую руку Нагито и закатал подранный рукав тонкой изорванной кофты, проводя пальцем вдоль предплечья, — Белоснежная. Ни родинок, ни шрамов. Без единого изъяна. — Рабов покупают не для того, чтобы на них любоваться, — вставил красноглазый, — И какая же цена теперь? — Двадцать золотых. — невозмутимо ответил торговец. — А скидку? — Перетопчетесь. Зеленоглазый тяжело вздохнул и кивнул на стоящую позади лису: — А за ту сколько? — У неё уже двадцатый уровень. Тридцать пять золотых. Братья (наверное) переглянулись и длинноволосый кивком указал лисе на её клетку. Та послушно забралась назад. — Мы берём его за семнадцать золотых. Опешивший от такой наглости со стороны русого хозяин на секунду замер, но тут же пришёл в себя и довольно ухмыльнулся: — Ты как всегда, демон. Хорошо, я продам его за семнадцать золотых. Красноглазый парень достал из кармана темно-сливового плаща небольшой мешочек, по всей видимости, с деньгами: — Печать нам поставишь? — Конечно. — Сколько? Улыбка на лице хозяина становится шире: — Три золотых. На несколько секунд в помещении повисла тишина. — Один золотой, — небрежно бросил русый своему (наверное) брату. Торговец возражать не стал, хотя по лицу было видно, что очень хотел, и, пока черноволосый отсчитывал нужную сумму, запер дверь клетки за девушкой-лисой. Красноглазый отдал деньги и Танака отошёл к своему столу. Послышался звук выдвигающегося ящика и звонкий стук стеклянных баночек друг о друга. — Как тебя зовут? — голос зеленоглазого парня, вдруг прозвучавший очень близко, заставил вздрогнуть. Нагито попытался что-то ответить, но страх, опутывающий, словно кандалы, не давал открыть рот. Ему сейчас будут ставить печать? Прямо сейчас? Он искренне надеялся, что этого никогда не произойдет. Он много раз видел, как ставили печать другим рабам. Видел, как их лицо перекашивает от агонии и слышал ужасные болезненные крики. Он не знал, что происходит с рабами, когда им ставят печать, но знал, что это очень, очень больно. Внезапно он почувствовал, как пальцы парня обхватили его подбородок и приподняли голову, заставляя посмотреть в зелёные глаза: — Ну же, давай. Скажи своё имя. На пару секунд Комаэда замялся, дрожа под настойчивым прожигающим взглядом, после чего тихо выдавил: — Н-нагито... Парень сильнее сдавил его подбородок: — Громче. Раб нервно сглотнул и на выдохе выдал: — Нагито! — Вот оно как... Нагито... — зеленоглазый ослабил хватку и, не отпуская лицо парня, успокаивающе погладил его скулу большим пальцем, — Я Хаджиме. — он показал на (наверное) брата, стоящего позади и наблюдавшего за этой сценой, — Он Изуру. Изуру легко кивнул. От аккуратных прикосновений Хаджиме страх немного ослаб. Да и перспектива быть купленным перестала казаться такой жуткой. — Эй, демоны, — все трое разом обернулись на голос торговца, — Для рабской печати нужна кровь будущего хозяина. Хаджиме молча прошёл к столу Танаки, принял из его рук кинжал и быстро сделал надрез на ладони. По руке заструилась кровь, стекая в подставленную торговцем чашу с какой-то жидкостью лилового цвета. Перемешав кровь с заранее приготовленным зельем, Танака взял в руки кисть и пару раз обмакнул в получившийся раствор, обернулся и жестом показал Нагито, что нужно подойти. Парень медленно, на ватных от страха ногах проковылял к нему и остановился. Торговец заученным движением приспустил ворот его кофты, открывая ключицы и грудь, и начертил на бледной коже какой-то незнакомый Комаэде символ, попутно что-то прошептав. Поначалу Нагито вообще ничего не почувствовал. Но потом острая жгучая боль прошлась по всему телу и сосредоточилась в том месте, где была нарисована идеограмма. Не в силах терпеть, Нагито упал на колени, больно расшибая их о каменный пол, и, до крови закусив губу, захрипел. Ощущение, будто бы ты, то есть, часть твоей кожи, горит заживо точно нельзя было назвать приятным. Это было адски больно и горячо. Теперь Нагито понимал всех тех рабов, которые кричали во время нанесения рабской печати. Нагито бы тоже кричал, но сил уже не было. Это продолжалось всего мгновение и боль почти сразу исчезла, но Комаэде эти несколько секунд показались вечностью. Стоя на четвереньках, он глубоко дышал, жадно хватая ртом воздух. Под ключицами на коже проявилась печать. Словно сквозь толщу воды послышались голоса — Хаджиме разговаривал с торговцем: — В итоге, он стоил нам восемнадцать золотых. — Да, именно так, демон. — А если продать? — Хаджиме, — в разговор вмешался Изуру. — Что? Если придётся снова срочно сваливать, взять его с собой не получится. Придётся сплавить куда-то, и должны же мы иметь хоть какую-то выгоду с этой ситуации. — Думаю, где-то пятнадцать золотых вы с него точно выручите. Вдруг в районе груди что-то больно кольнуло и Нагито закашлялся. — Ну всё, — послышались шаги, а за ними последовали аккуратные ободряющие поглаживания по спине, — Тихо, тихо. Уже ведь кончилось всё. — Хаджиме снова помог Нагито подняться. Комаэда в ответ вяло кивнул. Торговец снял цепь с шеи и Нагито впервые за долгое время почувствовал облегчение. — Спасибо, Танака, — бросил Изуру, выходя из магазина. Хаджиме вышел следом. Нагито в нерешительности замер, не зная, что делать дальше, и повернулся в сторону торговца. Тот вопросительно посмотрел в ответ: — Чего стоишь, монстр? Иди к своим хозяевам. Комаэда недоверчиво покосился на открытую дверь – яркий прямоугольник, открывающий вид на дорогу, вымощенную красным кирпичом, и часть рынка. Чуть помедлив, Нагито быстро выбежал на крыльцо. Теплые солнечные лучи ласково грели лицо и тело. Улица пестрела яркими красками и была совсем не похожа на темное сырое помещение, в котором он жил около четырех лет. — Хочешь есть? — спросил Изуру с нечитаемым выражением лица. — Н-нет... Заурчавший живот был явно несогласен с этим утверждением. — Ясно... Пойдем в таверну, я полагаю? — длинноволосый перевел взгляд на Хаджиме. — Да. Поедим, а потом зайдём и купим ушастому нормальной одежды. Кивнув друг другу, парни пошли в сторону рынка. Не желая отставать, Нагито радостно побежал за ними.