их история на новый лад

Джиму было пятнадцать, когда он настолько заколебался и настолько хотел свалить из дома куда подальше, что на чистой силе воли, упрямстве и полной уверенности в своей гениальности, заставил себя потребить хренову тучу информации, только чтобы поступить в вулканскую академию. его не взяли, и он распечатал то самое отказное письмо, где достаточно сухо и официально изложили причину отказа. там было что-то и про возраст, и про недостаточную готовность, но Джим не дурак, умеет читать между строк. они не взяли, потому что он человек. Джиму шестнадцать, когда он забивает на ферму, Айову, родной дом и сбегает в другой штат, продолжая зубрить, чтобы ранней весной вновь отправить резюме для поступления в вулканскую академию. он спит, ест и даже выглядит хорошо, но теперь в барах его не увидишь, в самых сочных драках недели – тоже. Джим не выглядит как зомби, но если его спросить точные координаты Солнца, то из его рта цифры польются раньше, чем он успеет сам осознать вопрос. ему вновь отказывают. и он снова печатает письмо, складывает в папку, где уже год лежит первое. Кирку кажется, что на этот раз письмо не такое уж и сухое, а наполненно каким-то удивлением что ли. – пф, старые маразматики-вулканцы, наверное, и подумать не могли, что к ним заявку подаст человек. к тому же, два раза, – долго зевает и очередной зевок запивает кофе. – ну, ничего. нас с вами ждет еще пара писем. Джиму семнадцать, почти восемнадцать, когда он агрессивно и очень грязно спорит с матерью в ее, не желает называть этот дом своим, доме, во время каких-то выходных, на которые она уговорила его приехать. они спорят, начинают с какой-то мелочи, а потом обоих несет: Джим вопит о том, что ненавидит ее за то, что она сделала с его детством – за то, что Френк сделал, а она молчала, хотя всё видела и знала, а Вайнона в порыве истерики называет его беспомощным мальчишкой, который так и останется на этой ферме, не выбившись в люди. Джим хватает тарелку и с такой яростью кидает ее на пол, что она тут же рассыпается на множество мелких осколков. – нахрена ты вообще рожала меня?! лучше бы я задохнулся в космосе! он выбегает из ее дома и бежит, бежит, бежит. хочет добежать до своей квартирки в другом штате и, нахрен, пригрозить этим гребаным вулканцам, только чтобы они взяли его, и Кирк смог бы оставить эту планету, где ничего хорошего с ним не случилось. н и ч е г о. // Джиму восемнадцать, когда он гордо ступает по величественному холлу знаменитой вулканской академии. он чувствует все миллионы взглядов, что явно направлены на него с любопытством, неверием и отторжением. Кирку хочется смеяться, потому что эти остроухие утверждают, что контролируют эмоции чуть ли не с пеленок, а тут так явно пялятся и палятся. их можно читать как открытую книгу по астрономии за девятый класс. проще не придумаешь. но Джиму плевать, он здесь именно для этого – утереть нос этим снобам зеленокровным, считающим человеческую расу ниже своей... и чтобы сбежать с Земли, конечно же. несмотря на более плотную атмосферу дышится Кирку здесь гораздо легче, чем там. полной грудью, а не одним, наполовину разорванным легким. на второй день он случайно, хотя кого он пытается обманывать, подслушивает мерзкие разговорчики мерзких вулканцев-переростков о том, что они собираются вывести какого-то Спока на эмоциональную реакцию, столкнув в мраморный фонтан, что стоит в большом холле прямо по центру. – кто из вас Спок? – он просто заходит в общую столовую и орет на всю мощь своего недурного голоса. конечно, этот самый Спок голоса не подал, как и руки не поднял, зато все остальные повернулись в сторону вулканца, сидящего за столом в полном одиночестве. Джим натянул самую обаятельную лыбу, какую только умеет строить, и прошествовал прямо к Споку за столик. плюхается на жесткий стул, не спрашивая разрешения, за что зарабатывает поднятую правую бровь. – эти остроухие снобы говорят, что ты здесь самый человечный, – вулканец хмурится и слишком, для вулканца, заметно напрягается. кажется, он не считает это комплиментом в отличии от Кирка. – я Джеймс Тиберий, о, да, я знаю, шикарное второе имечко, но ваши полные вулканские я с трудом произнесу так, что сильно не издевайся, Кирк. он не протягивает руку, так как даже для приятельских поцелуев слишком рано. – кстати, эти горшки черноволосые собираются после лекций вывести тебя на, цитирую, «непозволительно сильную эмоциональную реакцию», а потом запульнуть твое худое тельце в большой фонтан в холле, так что, может, я тебя провожу, а? – я нахожу в своем словарном запасе около двадцати семи тысяч слов, но на данный момент не в состоянии выразить свои мысли вербальным способом общения, – Спок сводит брови к переносице и выглядит очень серьезно, а Джиму так смешно, что он не может сдержаться и начинает искренне смеяться... да что там, хохотать! Спок чувствует растерянность, он не знает, как поступить. – если не знаешь, что мне сказать, то давай начнем с имени? – мое имя Спок. /// Джиму девятнадцать, когда он яростно дерется с остроухим гоблином и ощущает давно позабывшиеся ощущения настоящей драки. Джим бьет наотмашь и, кажется, видит пятна зеленой крови на своей рубашке, но он не успевает заострить на этом внимание, потому что его тут же бьют в живот так, что он отлетает к стене и не успевает опомниться, как его начинают душить неприятными до омерзения липкими пальцами. Джим пытается что-то сделать, но не может, потому что голова уже начинает кружиться от недостатка кислорода. вдруг его отпускают. он скатывает по стене на корточки, пытаясь судорожно глотать необходимый воздух большими порциями. когда открывает глаза, все еще сидя у стены, видит лежащего на полу гоблина и рядом стоящего Спока с самым гневным взглядом, какой он только видел за почти год общения с полувулканцем. потом их находит – Джим подозревает, что какая-то крыса настучала – директор, или как он у них тут называется, и устраивает всем троим выволочку. Кирк с особым наслаждением замечает, что зеленому мудаку, оказывается, его имя Стонн, достается больше всего из-за «вы чистокровный вулканец, Стонн, и это вопиющая демонстрация недостаточности контроля над эмоциями с вашей стороны», хотя Джим и понимает, что часть с «чистокровный вулканец» использована, чтобы намеренно оскорбить рядом стоящего Спока, ему хорошо, что это мерзкое быдло получило по заслугам. потом Джим и Спок сидят у Кирка дома. вулканец вызвался оказать медицинскую помощь по дезинфекции открытой раны губы, брови и костяшек. Кирк не против. – с какой целью ты спровоцировал Стонна на физическое насилие, Джим? – Спок говорит строго, но к ране на брови прикасается очень нежно, не желая причинять излишнюю боль. – он оскорбил тебя, а ты мой лучший друг, и меня заколебало, что они с такой легкостью позволяют себе такое поведение. это жутко бесит, что они не уважают такого душку как ты, – Кирк поиграл бы бровями, если бы Спок не обрабатывал одну из них в данный момент. – я твой лучший друг? – конечно, душка. – Джим, если я проигнорировал данное... прозвище в первый раз это не значит, что ты можешь использовать его для обращения ко мне. – а я уж понадеялся. – ты тоже мой друг, Джеймс. //// Джиму двадцать, когда он уговаривает Спока посмотреть с ним земную романтическую комедию. на Вулкане такого нет, и Кирк уверяет, что Споку понравится. Споку и вправду понравилось, но так... по-споковски что ли, потому что после окончания фильма он еще полчаса анализировал вслух все глупые, по его мнению, моменты, а также огрехи создателей фильмов и, конечно, отметил слишком большое количество земных афоризмов, которые доступны для понимаю только существам определенного вида, куда вулканцы, даже полу-, не входят. а Джим просто говорит это: – в земной культуре есть такая традиция. если человек называет другому свое второе имя, то это равносильно «я люблю тебя». на что получает в ответ: – какая нелогичная традиция. какая связь существует между вторым именем и словами, выражающими отношение к индивиду. к тому же... – и далее, далее, далее. Джиму двадцать один, когда в один из прохладных вечерков – Спок кутается в ветровку, а на Джиме футболка и шорты по колено – он говорит, что его второе имя – Тиберий. до Спока сначала не доходит, а потом огромной волной понимания его накрывает настолько, что он превращается в пенек на долгих одиннадцать секунд, переваривая сказанное Кирком. Джим стоит напротив него, его лицо наполовину освещает фонарь, а правая рука протянута в приглашении поцеловаться по-вулкански прямо сейчас. Спок тянет руку в ответ. Джиму двадцать один и семь месяцев, когда он знакомится с родителями Спока официально, как его избранная пара. Кирк очень нервничает, из-за чего подол его белой рубашки помятый, потому что он постоянно теребит его пальцами, и уже в десятый раз второй рукой сильно сжимает спокову руку, пока улыбается миссис Грейсон («можно я буду называть вас миссис Грейсон, а то выговорить фамилию Спока мне все еще неподвластно, хотя я и неплохо говорю по-вулкански») и Сареку. – как тебе салат из ежевичных корней, Джим? – мама Спока – очень милая женщина с очень добрыми глазами. кажется, Джим понимает, откуда у Спока такие глазищи... которые влюбили его, если не сразу, то теперь очень надолго. – он мой любимый. – да, мне тоже очень нравится. я еще очень люблю суп-пюре из брокколи и сельдерея, вы готовите? – звучит невероятно вкусно, ты должен дать мне рецепт! – конечно, – Джим начинает хихикать, когда взглядом натыкается на каменное лицо Сарека, и прекращает. – долго привыкал к вегетарианству? – да нет... к тому же, тут особого выбора не было, – он очень надеется, что не сболтнул лишнего, потому что, кажется, взгляд отца Спока стал еще серьезнее. – вы собираетесь заключить узы с моим сыном, Джеймс? о, кошечки всемогущие! Джим чувствует, как прямо сейчас грохнется в обморок от волнения. Сарек заговорил с ним! но Кирк не знает, что ответить и ищет помощи у Спока, вновь сжимая его руку. на этот раз еще сильнее. – мы еще не обсуждали этот этап наших отношений, но я определенно рассматриваю этот исход событий, отец. у Джима хочет упасть челюсть, потому что Спок только что сказал своим родителям, на том самом ужине, на котором он только-только его представил, что почти готов жениться на нем по-вулкански! – хорошо, – почему-то Кирку кажется, что Сарек расслабился... или просто вытащил палку из задницы. – Джеймс, – Джим замер. – приятного аппетита. у Джима точно будет инфаркт к концу вечера. Джиму двадцать два, когда он переезжает в особняк семьи Спока. вроде как на правах человека, которому вот-вот сделают предложение вступить в вулканский брак. Джим покорно ждет. теперь он каждое утро готовит завтрак для всех, – даже Сарек ест приготовленную им еду – потому что он хочет помогать миссис Грейсон и, возможно, просто очень хочет готовить для Спока и его семьи, потому что так он чувствует себя ее частью. каждый вечер он обсуждает с Сареком политику звездного флота и, о, кошечки! Вулкана по отношению к другим народам. несмотря на то, что Кирк очень боится что-нибудь не то ляпнуть в своей слишком уж прямолинейной манере, отцу Спока явно по душе с ним обсуждать это... и он даже не реагирует на слова-паразиты, которые выскальзывают изо рта человека в запале. – Джеймс, – Джим даже привык к этому стальному «Джеймс» из уст Сарека. – вы явно наделены нужными для политика качествами и складом ума. это может являться одной из многих отраслей, которой вы можете заняться после окончания вулканской академии. – да, Джим. вулканцы не так хороши в дипломатии с другими видами, как нам, возможно, хотелось бы, – Спок иногда сидит рядом с ними и просто наслаждается их с Сареком беседой... хотя сам Спок в жизни в этом не признается. – о, ты что признал, что вулканцы не такие уж идеальные задни... – Кирк вспоминает об отце. – кхм, индивидумы? – идеальность – это субъективная оценка, поэтому... – да знаю я, – Джим чмокает Спока в губы и приглаживает его и без того идеальную челку. а потом уходит на кухню помогать Аманде. – Джеймс делает тебя лучше, – «счастливым». – да, отец. ///// Джиму двадцать четыре, когда он впервые ревнует Спока. к женщине. Спок полгода назад заполучил место начальника научной группы, входящей в состав одного из кораблей вулканского флота, и теперь каждые два-три месяца он улетает на три недели в космос, оставляя Джима на Вулкане. но Кирк не сидит дома и не плачет в подушку, а работает в посольстве Вулкана и, кажется, очень скоро получит должность посла, став самым молодым! послом, к тому же, еще и человеком. человек, представляющий вулканский народ на переговорах с другими расами, звучит как шутка, но это реальность. тогда Джим тоже будет улетать на космических кораблях. очень хочется летать на том же корабле, что и Спок, потому что он очень скучает по вулканцу. и каким-то образом Кирк во всем водовороте событий своей быстротечной жизни упускает момент, когда от Спока он не слышит ничего кроме явного восхищения лейтенантом Ухурой и ее яркими способностями в ксенолексике. Спок говорит очень много о многих ее способностях и навыках, а Джим запомнил лишь ксенолексику, потому что дальше не слушал, потому что дальше сидел и пытался составить хотя бы небольшой списочек своих достоинств и навыков, выдающихся умений. список вышел унизительно маленьким. и теперь, если раньше, сравнивая себя с вулканцами, которые могли бы понравится Споку, он имел уникальное качество – человеческую исключительность, в сравнении с Ухурой ничего подобного нет. он решает не накручивать себя, а просто спросить. – Спок, тебе нравится Ухура? – Джим? – ну, как женщина, Спок. тебе хочется отношений с ней, связи? – Джим, крайне нелогично желать отношений с другим индивидом, имея полностью подходящего партнера. – но как я могу тебе подходить, если я... если я не такой идеальный как она! – Джим, резюме лейтенанта Ухуры и вправду удивляет своей яркостью, но позволь мне употребить субъективное суждение по отношению к тебе. потому что для меня полностью идеален ты, Джим. я люблю тебя и хочу заключить с тобой узы. Джим в шоке. он удивлен, поражен, в ступоре. он был готов услышать, что да, Ухура – это спокова судьба, и, Джим, собирай вещи и сваливай, а не предложение. Джим в шоке. – со мной? – да. подожди, – Спок кидается, слишком уж нервно, к одной из полок своего рабочего стола, к которому Кирк не притрагивается, потому что это личное пространство Спока. – я знаю о земных традициях носить кольцо на безымянном пальце, как символ принадлежности одного человека к другому. я хочу, чтобы мы тоже соблюдали эту традицию. Спок открывает найденный серебристый пакетик и вытаскивает два серебрянных кольца с... гравировкой? вулканец берет за руку Джима – целует по-вулкански – и смотрит в глаза, спрашивая. Кирк кивает и, спустя мгновение, чувствует теплый металл на своем пальце. «t'hy'la» на кольце. – я тоже хочу надеть тебе. Джим надевает кольцо на длинный споков палец и целует его по-вулкански и по-человечески.