их история на новый лад

Джиму двадцать четыре года и два полных месяца, когда он жутко, почти постыдно, потеет от волнения, а не от уже привычно жарких температур Вулкана, потому что сегодня он и Спок заключат вулканский брак. Джиму тяжело дышать, но вот насчет причины этого, как выразился бы Спок, явления, он не уверен – то ли тоже от волнения, то ли от нескольких слоев вулканских традиционных одеяний из какой-то жесткой и колючей ткани. он стоит посреди гостевой спальни, в которой ночевал сегодня, потому что решил, что будущие супруги не должны видеть друг друга перед бракосочетанием. Спок, конечно же, встретил эту озвученную Джимом идею поднятыми вверх бровями, – Джим думает, что он был сильно озадачен этим, так как бровь исчезли под челкой, но Спок этого никогда не признает – а потом сказал, что это совершенно не логично, к тому же, необязательно, так как перед церемонией они уже жили в пределах одной комнаты, и уровень их отношений давно пересек черту невинности, поэтому нет никакой необходимости соблюдать данный терранский ритуал. но Джим просто чмокнул вулканца в губы, забрал свою пижаму, полотенце и ушел, оставив хмурого Спока одного посреди их спальни. Джим бросает взгляд на часы. миссис Грейсон должна зайти за ним через пару минут, потом на шаттле они долетят до «супер секретного и священного здания», где и случится церемония заключения брачных уз. Джим оттягивает ворот вулканской рубахи, кажется, еще чуть-чуть и он сварится, радость одна – в священной вулканской цитадели, Спок говорит, гораздо прохладнее. – Джимми, – Аманда наконец заходит за ним, а у Кирка руки начинают трястись еще сильнее. он даже не знает, почему волнуется: не то что бы сильно боится облажаться перед лицами многоуважаемых вулканских старейшин, собственно, даже если из его рук выскользнет глиняная чаша, из которой и Джим, и Спок должны испить, то не беда, у них есть еще одна – Кирк проконсультировался у Спока. Джим абсолютно уверен в том, что хочет наконец сочетаться брачными узами именно со Споком, потому что он любит его и желает дать Споку всё возможное, чтобы истинно принадлежать ему. Джим знает, что готов к этому шагу, но волнение никуда не делось. – ты волнуешься, – Аманда не спрашивает, а говорит спокойно, тепло улыбается и берет его за дрожащие руки. Джиму хотелось бы, чтобы на ее месте была его мать, которая поддержала бы его, может, просто обняла, но ее здесь нет, даже если бы была, то навряд ли она способствовала спокойствию Кирка. возможно, он нервничал бы еще сильнее в ее присутствии. – почему? я не могу унять это... я абсолютно точно уверен и в себе, и в Споке, но не могу даже унять дрожь в руках. возможно, мне страшно из-за того, что я облажаюсь перед вашими старейшинами, но я узнавал, у них есть вторая чашка, поэтому я... – Джим, ты волнуешься. и это нормально, это хорошее волнение. подумай только, через пару часов ты и твой любимый человек... прошу прощения, полувулканец, официально станете супругами и заключите ментальные узы. ты будешь ощущать Спока каждую минуточку, а он тебя. но важно даже не это, а то, что ваши сердца бьются в унисон уже сейчас, когда у вас в голове нет соединяющей нити, а вы просто есть друг у друга. Джим, волноваться перед такими событиями правильно и хорошо. Кирк кивает и очень сильно хочет обнять Аманду, но не делает этого, потому что по-настоящему сильно он хочет обнять свою маму, которой здесь и вправду нет, но он, как и каждый ребенок, несмотря ни на что тянется к ней. Джим хочет сжать ее в объятиях и просто сказать, что хочется плакать от всех эмоций, что он переживает внутри прямо сейчас. Джим смотрит в карие глаза миссис Грейсон, но так отчаянно желает видеть перед собой серо-голубые глаза Вайноны, его матери. – ты готов? – да. // Джим даже не разбивает глиняную чашу, да и вообще не лажает, очень волнуется, а потом смотрит в карие глаза Спока, что точно напротив его, и продолжает волноваться, но хотя бы может контролировать руки. он помнит всё до мельчайших деталей и потом собирается долго шутить о том, как, на самом деле, комично выглядит со стороны история с кувалдой и огромным медным бубном, по которому они ударяли сначала по отдельности, – Джиму еле хватило сил поднять его – а потом вместе. он даже помнит, что Спок пил из чаши после него и прикоснулся губами точно к тому же месту, где одно мгновение назад были губы Кирка. Джим помнит всё, но особенно ярко тот момент, когда его голова будто бы осветилась внутри золотистой нитью, которая вела непременно к Споку, который первый прикоснулся к их связи. он сделал это аккуратно, будто бы боясь того, что она хрупкая и может тут же сломаться, но их связь не была таковой. об этом сказала даже великая Т'пау, – Джим узнал, что она бабуля Спока, и он охренел, если честно. – ваша связь сильнее, чем у любой новосвязанной пары, потому что вы t'hy'la. Джим посмел оторвать взгляд от вулканки и глянуть на свое кольцо. а потом он тоже коснулся связи, но более уверенно. Спок ответил ему таким же касанием, и это было невероятно. Кирку хотелось касаться и касаться этой нити, потому что ощущения были волшебными, он чувствовал самые настоящие чувства любви, уважения, благодарности и полного счастья – это всё транслировал Спок в его сознание, и он пытался ответить тем же, потому что был на седьмом небе, был окрылен новыми ощущениями, которыми Спок укутывал его. Джим был счастлив как никогда. старейшины разрешают им поцеловаться, конечно же, по-вулкански, и Кирк не может удержаться и по-настоящему лапает, а по-вулкански значит облизывает, руки Спока, но в ответ не получает ни толики строгости во взгляде, лишь любовь и нежность. – знаешь, Спок, – Джим говорит это уже дома, лежа в их с вулканцем кровати после, как говорит Спок, личного брачного обряда. – я сейчас собираюсь сморозить невероятно глупую и нелогичную штуку, но ты сильно не смейся надо мной. просто иногда я чувствую, как мне тяжело жить здесь, на Вулкане, когда я иду по улице, и некоторые не могут сдержать отвращения во взгляде, глядя на человека, или когда я прихожу в посольство и иду до своего рабочего места, и они все так смотрят, будто им правда противно. мне очень... несправедливо от этого, потому что я вроде как работаю на благо вашего народа, а они... да даже, если бы я работал не в посольстве, а скажем, мыл полы, то почему они не могут хотя бы относиться ко мне как к равному или хотя бы хорошо скрывать свое отвращение. но к чему я это, когда прихожу домой, и мы с тобой проводим время вместе, я знаю, что это всё не зря. Джим чувствует, как Спок сворачивается вокруг их связи и мысленно обнимает его сознание. в реальности он сжимает его в своих объятиях еще сильнее. Кирк чувствует жар, исходящий от голой кожи Спока, а от его обнаженного разума, он ощущает заботу и поддержку. хочется мурчать от удовольствия. – вулканцы не смеются, Джим. зато смеется Кирк. громко и искренне. их пальцы встречаются в вулканском поцелуе. /// Джиму двадцать пять и семь месяцев, когда в посольстве он знакомится с Леонардом Маккоем, мужчиной-медиком, который вдруг решил, находясь в отпуске, посетить Вулкан, чтобы разузнать о вулканской физиологии побольше, чем три сухих предложения во всех земных учебниках. на самом деле, Маккой поведал Джиму по секрету, потому что у него «невероятно по-идиотски честное лицо», что он собирается написать диссертацию по вулканской физиологии и получить за нее парочку наград. Джим обещал помочь, так как благодаря браку, пускай и всего лишь наполовину, но всё же, с вулканцем, он тоже знает парочку интересных фактов. Кирк знает, что Спок ему этого не простит. каким-то немыслимым образом Джим тоже втягивается в лекции по вулканской физиологии, на которые ходит Маккой, Кирк, кстати, понятия не имеет, как он уговорил всех чопорных вулканцев на свое присутствие на этих лекциях. – эти гоблины просто не устояли перед моим обаянием и профессионализмом, – отвечает Леонард, но джимова печенка чует, что что-то он темнит и не договаривает. они становятся друзьями как-то незаметно. но вдруг Джим осознает, что ждет пятничных вечеров, когда они с Маккоем заваливаются в его арендованный дом и весь вечер просто смотрят голо-телевизор и, о, Боже, Джим уже забыл этот вкус, пьют пиво прямо из бутылок. ради этого Кирку пришлось четыре часа ковыряться в репликаторе, но усилия явно стоили того. – не скучаешь по Земле? – иногда скучаю по матери, но, знаешь, за десять лет она ни разу не позвонила, а больше не по кому скучать, – он оглядывается на рядом сидящего человека и искренне улыбается ему. – теперь буду скучать по тебе. буду отправлять тебе раздражающие длинные письма о том, как мы со Споком спим. в мельчайших подробностях! – мне стоит сменить адрес ящика. Джим откровенно хохочет и заваливается в приступе смеха на Леонарда, который от неожиданности обхватывает его руками и скатывается набок. Джим принимает это за внезапные объятия и тоже сжимает руки вокруг Маккоя. всхлипывает. – э-э-э, малец, ты чего тут сырость решил развести? Кирк улыбается и пытается вытереть слезы о майку Леонарда. – вот только сопли по мне не надо размазывать. – просто у меня здесь никого нет, кроме Спока и его семьи, и иногда этого не хватает, а дружить тут, ты сам убедился, с человеком никто не жаждет, да и не способны они на человеческую дружбу. – ну, если такое дело, то ладно, хорошо, можешь отправлять мне эту порнографию на почту, но я не говорю, что буду читать! – да, конечно, – Джим улыбается и впервые понимает, что будет очень сильно тосковать по человеку. //// Джиму двадцать семь исполнилось неделю назад, когда он получает письмо по голо-почте от Боунса о приглашении на свадебное торжество Леонарда Маккоя и Павла Андреевича Чехова. Джим в восторге. в том же полном восторге он набирает номер Боунса и, когда друг снимает трубку, орет во весь голос. – я же говорил, что удастся твоему Павлу заарканить тебя во второй раз! я был прав! ай, да я! ай, да молодец! – Спок, явно пытающийся медитировать, раздраженно косится на Кирка с пола, сидя на специальном ковре. – если ты не закроешь ротельник, я оглохну от твоего ослиного визга. – я рад за тебя, дружище, – джимова улыбка от уха до уха. – надеюсь, ты выразишь свою радость своим назойливым присутствием на нашем торжестве. – конечно, мы со Споком прилетим за пару дней до торжества. передай Джоанне, что дядя Кирк будет щекотать ее до слез. – конечно, передам и приготовлю своей дочери убежище. – ну, и задница же ты, Боунс. – заткнись, Кирк. – ариведерчи, – смеясь, говорит Кирк и звонко чмокает коммуникатор. отключается до того, как успевает услышать ворчание Маккоя. – Джим, позволь прояснить характер совершенного тобой действия тринадцать секунд назад. Спок всё еще сидит на полу, а Кирк развалился на кровати и глядит на него оттуда. он уже хочет раскрыть рот и спросить, о чем это вулканец, когда до него доходит. почти ревнующий Спок – жутко веселая картина. вместо ответа Джим посылает воздушный поцелуй. на удивление, это действует, и Спок закрывает глаза, начиная медитировать. Джим просто любуется им. // Джим запрыгивает на Боунса, как только он открывает им со Споком дверь своего дома. – Спок, обнимай его почаще, а то сразу видно, что у ребенка недостаток телесного контакта, – Маккой как всегда ворчит в своей неповторимой сарказтичной манере, но Кирк чувствует, что друг всё же обнимает его. – предполагаю, у вас недостаточно данных, чтобы делать подобного рода суждения, доктор Маккой, – Спок звучит как всегда спокойно и даже отстраненно, но Джим знает, что он прямо сейчас сканирует его, Кирка, который всё еще висит на Маккое. – во-первых, это была почти шутка, мистер Спок. во-вторых, если ты продолжишь нудеть, я вышлю тебя на Вулкан пинком под зад. – прошу заметить, что вы не обладаете достаточно сильной... – давайте зайдем в дом, а. Джим первый заходит в дом, отталкивая бурчащего Боунса, идет наугад, потому что никогда раньше не был в гостях у друга, но потом его слух улавливает юношеский смех и детское хихиканье. когда он заходит в гостиную, Джоанна и, очевидно, Павел сидели на полу, оперевшись спинами на диван и смотрели... мультики. в голове Кирка тут же всплыла шутка про возраст Чехова, которую он, конечно же, озвучит другу наедине. Джоанна первая оборачивается, начинает улыбаться и подниматься с пола, чтобы тут же влететь в объятия Кирка. – Джим! он подхватывает девчушку на руки и обнимает ее, глядя за ее спину, где Павел уже на ногах и предусмотрительно уже поставил мультфильм на паузу. поймав взгляд Джима, он засмущался! – папа передал тебе мою угрозу? – о том, что ты будешь меня щекотать до слез? – девочка лукаво улыбается, а потом хлопает его по плечу, якобы в утешении. – это ты еще не представляешь, что я для тебя придумала. Джим смеется вместе с Джоанной и замечает, что Чехов, с которым Кирк вообще-то официально еще не знаком, улыбается. – Боунс! – орет Джим, потому что Маккой и Спок как-то долго возятся. на самом деле, он подозревает, что они уже вновь устроили дебаты. возможно, так и не закрыв входную дверь. – чего тебе, малец? – ты что съел Спока? – мой желудок не в состоянии переварить такое количество показушной логичности и упрямства, а его зеленая кровь разъест стенки кишечника. – добрый день, мистер Спок, – Джоанна машет своей маленькой ладошкой вошедшему вулканцу и приветливо улыбается. а потом спохватывается и неуклюже складывает ладонь в таале. кажется, Спок умилен. – здравствуй, Джоанна, – и он тоже отвечает ей таалом. Джим подозревает, что Спока Джо любит за то, что он всегда к ней относится как к абсолютно взрослой. это и вправду подкупает любого ребенка семи лет. они бы так и стояли вчетвером, смотря друг на друга и бесконечно умиляясь, но тут Джим вспоминает о Чехове, про которого, кажется, все забыли, пока он неловко мнется немного поодаль от остальных. он отпускает Джо и поворачивается к молодому парню, который, по рассказам Боунса, в своей кудрявой светлой голове хранит тонну информации по физике. – привет, я Джеймс Кирк, но можно просто Джим, – он протягивает руку для рукопожатия. парень с готовностью отвечает. – Павел Чехов, можно просто Паша, – и он так мило улыбается, что Джиму хочется потискать его за щечки. – а это Спок, – кивает на вулканца, который, похоже, вновь сцепился с Боунсом. – если ты хочешь, чтобы он смотрел тебе в рот, то заведи разговор о чем-нибудь жутко умном и занудном, – подмигивает. – Джим, – пищит Спок, и все начинают хохотать и с его сорванного голоса, и с его выражения лица, когда до него дошло. // свадьба происходила под открытым небом на небольшой поляне. столики для гостей стояли около свадебной арки полукругом, поэтому все немногочисленные гости – родители Боунса и Чехова, Джоанна с матерью и отчимом, а также парочка коллег из больницы – могли наблюдать за главным событием, самим бракосочетанием, сидя за своими столиками. на самом деле, всё выглядело достаточно аскетично, без лишних деталей. столики были накрыты обыкновенной белой скатертью, к свадебной арке не тянулась никакая дорожка, скажем, из цветов, зато сама арка была из светлого дерева и украшена белыми огоньками. если бы Джим не знал этих людей, то мог бы подумать, что кто-то просто не заморачивался, но всё это было так в стиле Боунса, что увидеть здесь море цветов, украшений и «прочей ненужной лабуды» было бы крайне удивительно. к тому же, во время торжества Джим рассматривал не окружающую обстановку, а Боунса и Чехова, которые по-настоящему светились от счастья, стоя под аркой,  смотря друг другу в глаза. они держались за руки и улыбались, пока слушали речь регистратора. – согласны ли вы, Леонард Маккой, взять в свои законные супруги Павла Андреевича Чехова? – да. – согласны ли вы, Павел Андреевич Чехов, взять в законные супруги Леонарда Маккоя? – да. – объявляю вас законными супругами. можете скрепить союз поцелуем. они поцеловались. все начали аплодировать. Джим был счастлив за друга, потому что невооруженным глазом можно было видеть счастье самого Боунса. Боже, да он светился, как новогодняя ёлка! и Джим его понимает. казалось, не давно он точно так же светился в день, когда они со Споком заключили узы, вулканский брак. но они так и не поженились по человеческим обычаям, хотя и носят кольца, подаренные Споком в день... помолвки? он прикасается к их связи, которая все такая же яркая и прочная и, что примечательно, открытая со стороны вулканца, хотя Джим знает и даже был готов к тому, что многие вулканцы закрывают связь со своей стороны, чтобы иметь личное пространство. но тогда зачем их заключать? Кирк не особо понимает вулканскую логику в данном моменте, но да ладно. Спок отвечает ему таким же прикосновением к связи, а потом протягивает руку, Джим целует его по-вулкански, мягко, почти невесомо касаясь подушечками своих пальцев Спока. наверное, это эквивалент человеческого легкого и неглубокого поцелуя в губы. Джим всё еще считает, что чмок по-вулкански – это тычок пыльцем в ладонь, и он уверен, что если расскажет об этой теории Споку, тот покажет всем своим видом, что Кирк – идиот. – Джим, – Спок заговаривает, когда все присоединяются к блюдам, что для него нетипично, так как вулканцы едят молча. – я планировал, что в один из моментов нашего совместного времяпрепровождения ты упомянешь то, что мы состоим в браке лишь по вулканским обычаям, что, безусловно, мне крайне приятно. но ты ни разу не заговорил об этом, поэтому я нахожу необходимым спросить об этом. возможно, ты желаешь подобного события и в нашей жизни? вау. Джим не думал, что Спок сам спросит об этом. к тому же, даже не вытерпит до окончания торжества. – честно говоря, я не ожидал, что ты... эм, задумаешься об этом. – Джим, ты пытаешься сказать, что я недостаточно заботлив? – нет, я не это имел в виду. это просто, ну, нелогично? – заботиться об интересах своей пары я нахожу логичным. Джим улыбается Споку широкой и милой улыбкой, но на вопрос так и не отвечает. ///// Джиму двадцать восемь и два месяца, когда он помогает волонтером в вулканском госпитале после аварии на тепловой станции. жертв больше пятидесяти, и около двухсот раненых. Джим знает, что медицинского персонала в госпитале немного, так как вулканцы крайне выносливы и в большинстве случаев могут отделаться небольшими повреждениями, с которыми может справиться семейный доктор, который, как Кирк не так давно узнал, есть почти у всех семей. конечно, он понимает, что не может помочь в проведении операции или в каких-то других серьезных делах, но он в состоянии сделать перевязку или помочь транспортировать пострадавших, поэтому Джим считает своим долгом предоставить помощь нуждающимся, хотя вулканцы никогда это не признают. кажется, он приходит вовремя. в главном холле творится какое-то месиво, медсестры бегают повсюду, аэрокровати не поспевают за прибывающими пострадавшими. – простите, – Джим хватает за руку какую-то молодую вулканку и тут уже убирает руку с ее плеча, натыкаясь на хмурый взгляд темных глаз. – я пару лет назад проходил медицинские курсы по вулканской физиологии и могу помочь с пострадавшими. могу делать перевязки или что-нибудь типа того. возможно, будь они в другой ситуации, она бы долго анализировала его предложение, но для этого не было времени, поэтому она просто кивнула и отвела его в общую палату, куда свозили всех поступивших, а уже потом осматривали и распределяли по отделениям. когда Джим вошел, он растерялся. комната была переполнена, в ней стоял запах крови и гари, потому что большинство пострадавших получили сильнейшие ожоги. его глаза бегали, и вдруг он осознал, что всем этим вулканцам безусловно больно и, возможно, страшно после пережитого, но даже сейчас, – хотя нет – особенно сейчас их лица напоминают застывшие гордые статуи. Джим понял, что они не примут помощь от него даже под дулом пистолета, потому что они не могут признать свою уязвленность даже в обществе точно таких же вулканцев, все они знают, что произошло, но продолжают делать вид, будто ничего не случилось, и ожоги второй степени на их телах ничего не значат. вдруг Кирк замечает молодого пацана , может, лет тринадцать,  хмурящегося – да это верх эмоциональности! – явно от боли. его рука была прижата к животу, где, видимо, находилась открытая рана. он поспешил к нему, потому что был шанс, что он не отвергнет его помощь, так как у вулканцев более старшего поколения на лицах было написано, что они собираются очень по-умному послать Кирка, если он к ним приблизится. – тебе нужна помощь? – это очевидно, – парень отнимает руку от живота, и Джим видит, что она вся испачкана зеленой кровью, а традиционная вулканская туника вокруг раны насквозь пропиталась ею. Джим понимает, что у парня осталось не так много времени. – но если в течение двадцати трех минут мне не окажут помощь, что маловероятно, так как есть более серьезно раненые, то я потеряю сознание, а потом мое сердце остановится из-за нехватки крови. Джим думает, что у парня нет даже этих двадцати трех минут, но он должен помочь, как-то отвлечь его или сделать хоть что-то. и единственное, что он может – попытаться уболтать в фирменной манере Джеймса Кирка. иногда он пробует этот способ на Споке, и работает всегда. хотя, возможно, дело в том, что это Спок. – какой позитивный прогноз ты делаешь, так и хочется жить, – парень уже открывает рот, чтобы возразить что-то, безусловно, логичное и правильное, но Джим не дает. – скажи ка лучше, как тебя зовут, огуречик? левая бровь этого парня взлетает вверх, что выглядело бы крайне комично, если бы он буквально не истекал кровью. но до Спока ему, в любом случае, еще расти и расти. Джим надеется, у него будет возможность это делать. – полагаю, вы использовали название данного овоща, желая выделить мой оттенок кожи, отличающийся от вашего... и, возможно, чтобы таким образом заставить меня показать человеческую эмоцию, которая, конечно же, мне... – рассмешить. я пытаюсь тебя рассмешить. и ты так и не назвал имя. или хочешь оставаться огуречиком? – Телек. – необычное, для вулканцев, имя. но это никак не остановит меня от того, чтобы сейчас рассказать тебе парочку своих лучших анекдотов. мой муж почти смеется, – Телек вновь поднимает бровь, Кирк просто отмахивается и начинает рассказывать свои глупые истории, от части из жизни, от части из его богатой фантазии. к удивлению, Телек слушает и, кажется, делает это очень внимательно. его рука всё еще прижата к ране, и Джим со стечением времени всё чаще и чаще косится на его живот – в голове Кирка тикают часы, за каждую секунду этот зеленый пацан лишается капли необходимой для него крови, а в общую палату так никто и не зашел за все три истории Джима. на четвертой он замечает, как Телек всё чаще и чаще закрывает глаза, будто его клонит в сон, и это явно недобрый знак. – э-эй, пацан, не отключайся, у меня еще много историй в запасе. – я прошу прощение, – его голос стал таким слабеньким и тихим, что Джим, сам того не желая, будто бы снова очутился в Айове в те времена, когда получал от Фрэнка и потом не мог даже дойти до ванной комнаты, чтобы смыть кровь хотя бы с лица. Телек слишком хорошо напоминал Джиму себя в те моменты его жизни, когда он почти смирился с концом своего существованию, но Кирк выжил. Кирк здесь, а не закопанный под слоем земли, и, если уж ему удалось выжить, а главное, есть для чего и кого жить, то этот зеленый мальчишка тем более должен. – возможно, я не услышу все ваши истории, так как жизненные силы уже на исходе, но вы можете продолжать рассказывать. мне приятен ваш голос, – он снова закрывает глаза, а Джиму страшно, потому что никогда на его руках не умирали подростки, которым еще жить и жить. он паникует. – хей, Телек, открой глаза и не смей отключаться, окей? я-я знаю, что при серьезной угрозе вашему здоровью вы можете вступать в слияние разумов и тем самым поддерживать свою жизнедеятельность на относительно нормальном уровне. Телек открывает свои темные, но Джиму кажется, что за последние пятнадцать минут их общения они посветлели от общей организменной слабости парня, глаза и просто смотрит на Кирка мучительно долгое время. – я недостаточно опытен в данном серьезном деле, так как мой возраст не позволяет получить достаточное количество практики в слиянии разумов, – он берет паузу. Джим подозревает, что ему тяжело говорить. – я могу навредить вам. Кирк собирается проигнорировать разумную часть своего сознания, потому что Телек прав, и Джим это знает. знает, какой вред неопытный маленький вулканец может нанести его разуму, и ему страшно, но он всё равно сделает это. потому что Джим собирается помочь этому парню. потому что Джиму никто не помог в свое время. – давай, только клади на мое лицо чистую руку, – Джим отчаянно пытается шутить. это один из признаков страха и паники. прежде, чем картинка перед глазами плывет, Кирку кажется, что Телек слегка улыбается. измученно и как-то неестественно, но он это делает. // Джима будто выбрасывает из толщи воды, резко и грубо настолько, что он ощущает как отшатывается к стене, нащупывая ее липкими от пота руками. перед глазами всё плывет, а в голове какое-то месиво. он зажмуривается, пытаясь справиться с головной болью и ужасным дискомфортом. когда слияние проводил Спок, всё было совсем по-другому – это было не больно, а даже приятно. Спок не рылся в его голове когтистыми лапами опытного «мозгоправа», он нежно вливался в его разум, чтобы просто присутствовать в нем, просто наслаждаться необычайно ярким и динамичным разумом Джима. иногда ему казалось, будто Спок пытается обнять всё то бескончное пространство мыслей, которое населяет джимову голову, и это очень приятно осознавать. в этот раз Кирк ощущал это так, словно кто-то цепляется огромными безобразными лапами за его сознание как за последний шанс выжить, тем самым причиняя жуткую боль будто бы сузившемуся разуму Кирка. его стенки были разорваны, а потом кто-то принялся грубо вырывать сознания из его головы одно за другим, не заботясь о целостности разума Джима. кто-то настойчиво пытался поглотить его разум. – это человек. он принадлежит к пси-нулевой расе, и вы не имели права даже в таком состоянии использовать человека в своих целях, – Джим слышит строгий голос вулканки, которая, он надеется, пришла сюда, чтобы наконец оказать Телеку помощь. Кирк не знает, ответил ли он что-то, потому что в какой-то момент он перестает чувствовать за своей спиной стену и землю под ногами. кажется, он оседает на пол, так и не открыв глаза, потому что голова всё еще жутко болит, и встречаться со светом нет никакого желания. – приведите в сознание человека. // просыпается Джим на жесткой кровати, укрытый колючим пледом. но Кирк уже привык к этим тканям за годы на Вулкане, так как по долгу службы в посольстве на важные мероприятия приходится надевать традиционную вулканскую одежду. Спок всегда смеялся – ладно, не смеялся в привычном для людей понимании, но Джим правда видел смешинки в его глазазах! – над ним, когда Кирк надевал вулканскую тунику, которая достаточно нелепо выглядела на нем, так как у Джима широкие плечи и «фу, Спок, это выглядит так, как будто на мне латексный волосатый костюм!» – мистер Кирк. он открывает глаза и видит строгую молодую вулканку, хотя, возможно, она старше него, так как средняя продолжительность жизни вулканцев превышает человеческую в пару раз. ее челка точно такая же как и у Спока, только у нее на затылке длинные волосы собраны в тугой хвост. если бы ее глаза не были такими мертвенно пустыми, то Джим даже восхитился бы ее красотой. – ваше сознание пострадало в результате крайне неаккуратного слияния разумов, но целитель уже успокоил вашу боль. так как все симптомы он нейтрализовал в кратчайший срок, в течение двенадцати целых и семидесяти семи сотых минут, то ваш разум полностью исцелен, и вы не должны испытывать дискомфорта. Джим прислушивается к себе и отмечает полное спокойствие в своей голове. он выдыхает, но тут же вспоминает, что ему было жутко больно, и Спок, даже находясь в паре световых лет от Вулкана на данный момент из-за экспедиции на вулканском судне, абсолютно точно почувствовал это. черт, а он так надеялся скрыть это всё. – если вы пожелаете объявить совету старейшин о ненадлежащем поведении Телека, сына Сибока, то я могу предоставить вам рекомендации и заключение целителя, работавшего с вашим разумом. – нет, я не собираюсь жаловаться на Телека, – кажется, это ей не очень нравится, так как ее брови заметно сдвигаются к переносице. наверное, она думает, что он нелогичен. но Джим считает еще более нелогичным жаловаться на ребенка, который просто не мог поступить по-другому. – на самом деле, я хотел бы узнать о его самочувствии. – я не имею права разглашать данную информацию. – хорошо, скажите хотя бы, он выживет? она долго, для вулканки, думала, не переставая смотреть Джиму в глаза, которые ему, на самом деле, хотелось закрыть и поспать еще пару часов. происходящее очень вымотало его. – ответ положительный, – Джим улыбается. – вы можете отправиться домой. – в какой палате находится Телек? – вы не являетесь родственником, поэтому у меня нет полномочий, чтобы предоставить вам информацию подобного характера, мистер Кирк, – «заткнись и иди уже отсюда, не выводи меня на эмоциональную нестабильность». – но я спас ему жизнь, и я хочу всего лишь навестить его. – предполагаю, Телек не посчитает логичным и уместным ваше присутствие в моменты его скомпрометированности. – Телек – ребенок, который ранен и который пролежал хрен пойми сколько без помощи, пока вы были заняты другими пострадавшими. он истекал кровью! я помог ему, и вы должны предоставить мне возможность навестить его и, если он покажет, что мое присутствие ему неприятно, я уйду, – Джим не собирался выходить из себя и ссориться с медсестрой в вулканском госпитале, но черт! она говорила о раненом, напуганном ребенке с таким безразличием и даже презрением, что он не смог сдержаться. это слишком напоминало множество ситуаций из его детства, когда к нему точно так же относились. – на данный момент он находится в палате двадцать семь. в целительном трансе, – если бы эта вулканка не раздражала его до скрежета зубов, то, возможно, он бы даже посмеялся с ее сморщенного лица. – отлично. я приду завтра. – я настойчиво, – Джим заметил. – рекомендую вам не делать этого, мистер Кирк, так как ваш человеческий диапазон эмоций и излишняя яркость и открытость разума могут привлечь неопытного Телека из-за его эмоциональной нестабильности, связанной с потерей родителей. он может потянуться к вам, что затем создаст проблемы для вас и самого Телека. – он сирота? Джим слышал всё, что сказала вулканка, но зацепился за самое важное – этот мальчик совершенно один в этом мире. никто не придет к нему, никто не навестит его кроме Джима, никто не заберет его домой, когда его раны затянутся. он совсем один. Боже... Джим никогда не был один по-настоящему. всегда была крайняя надежда на то, что если случится что-то серьезное, то мама будет рядом, хотя бы чуть-чуть, хотя бы мгновение, но она будет, а у этого мальчика, Телека, никого. у него нет даже последней надежды. – что вы собираетесь делать с этой информацией, мистер Кирк? ////// Джиму двадцать восемь и три месяца, когда в их дом, дом семьи Спока и Джима, входит крошечный явно похудевший Телек с маленьким чемоданом в руках, а на руках Джима двухгодовалый вулканский малыш с самыми обаятельными заостренными ушками, – «Джим, уши не могут быть обаятельными» – которого зовут Сорек. через пару дней после встречи Кирка и Телека вулканец наконец-то пришел в себя после целительного транса, Джим не заметил, в какой именно момент он это сделал, так как, сидя рядом с кроватью паренька, разбирался с документацией по работе. возможно, он слишком ушел в себя, но из этого состояния его вывел всё еще слабый голос. – вы пришли, чтобы рассказать до конца историю про самого хмурого и недовольного принца и золотоволосую принцессу? Джим тогда честно закончил рассказ и уже хотел осторожно начать разговор о самом важном, но Телек опередил его. – я, если использовать слово на стандарте, являюсь сиротой, поэтому нахожусь в некотором дисбалансе со своим ментальным контролем, а ваш разум слишком тепло принимает, поэтому, если вы продолжите инициировать контакт со мной, я не исключаю возникновение родительских уз. и тогда Джим просто рассказал ему обо всех своих чувствах и мыслях, которые касаются Телека и того, что он хочет подарить ему семью, потому что чувствует, как они похожи в некоторой степени. Кирк хочет помочь этому ребенку. он рассказал немного о себе, не вдаваясь в жестокие подробности подростковых лет, о Споке, самом логичном полувулканце, об Аманде, самой доброй и понимающей женщине, о Сареке, который является настоящим примером для каждого вулканца. он рассказал и о том, что очень хочет принять маленького огуречика-Телека в их безусловно странную, но любящую семью. – вы должны знать, что у меня есть младший брат – Сорек. и я не знаю ничего о его местоположении, и это еще одна причина моего эмоционального дисбаланса. я крайне обеспокоен тем, что он не находится в зоне моей видимости. это... это заставляет меня испытывать страх, Джим. мне страшно, – Кирк вскакивает со стула, когда видит крошечные слезки, что катятся по зеленоватым щекам. он сгребает паренька в свои объятия и просто успокаивающими движениями гладит по спине, пока ребенок сотрясается в рыданиях. – хей, Телек, если ты захочешь остаться со мной и моей семьей, то я обещаю, что разыщу твоего брата. но, на самом деле, я разыщу его даже, если ты не захочешь быть с нами. – правда? – правда-правда, – Джим смотрит в детские глаза напротив и теряет себя в той пучине грусти и печали, что плещется на дне больших карих глаз. Кирк уверен, что не лжет сейчас, потому что и вправду сделает всё, чтобы найти маленького вулканца, брата Телека. – я хочу быть с вами и с вашей семьей, если она такая, какой вы ее описываете, – Телек трет кулачком глаза и стирает застывшие на щеках слезы, постепенно успокаиваясь. – поверь мне, она даже лучше. а потом Спок, используя, кажется, все свои связи, находит маленького вулканца Сорека двух лет, который, еще пару дней, оказался бы на корабле, который транспортировал бы его на другую планету, так как на Вулкане нет детских домов, так как оставлять своих детей в высшей степени нелогично. если же родители погибали, то ребенка усыновляли ближайшие родственники из клана или даже дальние родственники того же клана. сведений о принадлежности Сорека, как и Телека, к какому-либо клану не было, поэтому было решено переправить его на другую планету, где о нем, предположили вулканцы, позаботятся. еще неделю Джим и Спок были заняты официальной частью усыновления, а потом Телек и Сорек, пускай и на джимовых руках, переступили порог семейного дома. их встречали и Спок, и Аманда, и Сарек. со Споком Телек уже был знаком, и они, кажется, успели наметить контакт между друг другом, хотя и видно, что оба действуют более, чем осторожно и аккуратно. Сарек сложил руку в вулканском салюте. Джим отметил, что вулканец пытался выглядеть более дружелюбно, чем обычно. – приветствую тебя, Телек. я Сарек, сын Т'пау. – приветствую вас, посол Сарек. я Телек, сын Джеймса и Спока. // Джиму двадцать восемь и неважно сколько еще, потому что важно лишь то, что происходит. он держит руку своего мужа в вулканском поцелуе, одновременно наблюдая за тем, как их старший сын играет в трехмерные шахматы с дедом, а младший сидит на коленях своей бабушки, рассматривая картинки в энциклопедии про растения. он бесконечно широко улыбается и позволяет себе поцеловать Спока в губы. Спок ему отвечает.