THE BEAST INSIDE: PART 2

      Автобус задержался, ветер забирался под куртку и колол холодом кожу, но по крайней мере снова не пошел дождь — и без него было достаточно противно, чтобы пожалеть о том, что ты вообще вышел из дома. Но Чимин не вернулся назад, его мысли уже вовсю занимала предстоящая ночь.       Это должно быть как в старые добрые: алкоголь, музыка, веселье, бесконечные пьяные разговоры обо всем на свете и полное отключение от реальной жизни, верно? Во всяком случае Чимин на это очень надеялся, хоть и написал Хоби уже на полпути к городу, но знал точно, что тот ждет его и готов провести ночь в каком-нибудь баре с ним, и всеми силами пытался не замечать отравляющего все внутри предчувствия. Оно никак не хотело уходить прочь, лишь пряталось и выжидало, поэтому Чимин был уверен, что рано или поздно оно его сожрет. По крайней мере попытается, и будет ли он к этому готов?       «Что-то плохое происходит с моей головой», — думал он, наблюдая за мелькающим в окне лесом. Почему-то он казался необычным сегодня. Может быть, это только вечер поздней осени игрался с его разумом и рисовал тенями странные образы? Лучше бы уж так, ведь на самом деле лес — это то, что меняется в последнюю очередь, а Чимин уже и без того начинает подумывать о психотерапевте. «Но я же нормальный, — снова опровергал он самого себя. — Я не шизофреник же, в конце концов, у меня не едет крыша, просто…» а дальше — пустота и свистящий ледяными порывами ветер, потому что адекватных аргументов у него не было.       Так он и болтался на подвесном мосту между двух обрывов, делая в одну сторону ровно столько же шагов, сколько и в другую, в глубине души всем сердцем глупо надеясь на то, что кто-нибудь другой выберет путь вместо него. Вот хотя бы Хосок. Да, пожалуй, он был именно тем, кто каким-то образом мог с холодным разумом разобраться во всей этой паутине и сказать, что нужно сделать. Хотя бы потому что не был неотъемлемой частью происходящего, смотрел со стороны, и услышать его взгляд на все это Чимину уже настолько не терпелось, что он незаметно для себя начал нервничать и трясти ногой так интенсивно, что другие люди в автобусе с подозрением и недовольством оглядывались на него.       И когда они наконец остановились на вокзале, парень вылетел на улицу в числе первых и быстрым шагом пошел к главному входу, высматривая в прохожих лицо друга. Странно, насколько одинаковыми, серыми и уставшими они все выглядели, и казалось, что время внутри них замерло, когда в нем самом оно неслось с бешеной скоростью, причем он за ним не успевал. Но волноваться начал, когда прошел через все здание вокзала и вышел через основной выход. Хоби не было и здесь, поэтому он написал ему и встал на углу, чтобы выкурить сигарету в ожидании ответа. Минута, две, семь. Даже не прочитано, а последним было: «я уже здесь, жду».       Для верности Чимин заглянул за угол, оглядел парковку, повернулся на триста шестьдесят и пошел к другому углу здания, набирая друга и напряженно вслушиваясь в окружающий фоновый шум, готовясь услышать, как звонит телефон где-нибудь поблизости. «Может, я ослеп?» — подумал он, когда длинные гудки начали пробивать буром его черепную коробку. Страшный сон обратился явью, никто не брал трубку, и это уже, казалось, длилось вечность, а потом он смелым шагом ступил за угол в небольшой тихий переулок и остановился так резко, словно врезался в невидимую стену.       Все лицо тут же загорелось, дыхание перехватило. Одной рукой он сбросил звонок, а другой закрыл рот, не дыша, и сделал несколько осторожных тихих шагов назад, снова скрываясь за углом и чуть не прижимаясь к стене. «Вот как…» — только и смог подумать Чимин, совершенно по-дурацки улыбаясь. Чувства заворошились в груди и смешались так, что он уже не мог понять, какое из них главное и что ему в целом думается по поводу случайно увиденного поцелуя Хосока и Намджуна. Боже, смутился, как будто это не было очевидно уже минимум несколько недель, но да, в какой-то степени ему действительно не хватало внимания, чтобы понять, что отношения его друга зашли гораздо дальше смущенных взглядов и робких улыбок.       «Я слишком много думал о себе», — с тоской понял Чимин и зажмурился от внезапной головной боли. Она разделила череп пополам, и в этой жуткой трещине засвистел ветер с флером волчьего запаха.       — О! А я думал, твой автобус позже приезжает, — сказал Хосок, подходя к нему, и тут же понял, что что-то не так. — Эй, Чимин-а? Тебе плохо?       — Это не Юнги, — пробормотал Чимин и, открыв глаза, словно очнулся и не понял, почему держится за виски и хмурится. Все исчезло в одну секунду. — Я в порядке, все нормально.       — Уверен? — с сомнением спросил Намджун, но тут же передумал говорить что-то еще, встретившись с ним взглядом.       — Кажется, я не туда посмотрел в расписании автобусов, — с растерянной улыбкой сказал Хоби, заполняя пустоту от пропущенного Чимином ответа.       Они с Джуном переглянулись, и оба быстро догадались, откуда эта неловкость — друг их увидел.       — Ладно, я пойду, чтобы на свой не опоздать, — бросил Джун как будто небрежно и ласково коснулся плеча Хосока, собираясь оставить их с другом наедине.       — Обратный до деревни через час, — вдруг сказал Чимин, вспомнив разрозненные цифры с листка на холодильнике Эрика совершенно случайно.       Его спокойный взгляд встретился с точно таким же взглядом Намджуна, и оба лгали.       — Я знаю, — дернул тот плечами, — и мне в другую сторону.       Чимин понимающе промычал, кивнув, и больше ничего не сказал, оставив уточняющие вопросы при себе. Сегодня он не собирался расспрашивать о чем-либо никого, кроме друга.       — Удачи, — сказал Хоби, и его улыбка посыпалась.       — Будьте осторожны, ладно? — ответил Джун, посмотрев на них обоих вполне серьезно. На Чимина дольше.       И ушел, махнув им на прощание и оставив после себя очередную непонятную странность на душе, от которой Чимину уже хотелось плеваться. За время муторной поездки он полностью настроился на соджу и коктейли, а не на разгадку еще одной тайны чьих-то слов и действий. И все же…       — Почему они все мне это говорят?! — вспышка негодования вырвалась из Чимина сдавленным шипением так же внезапно, как и пропала с эмоциональных радаров.       — Не знаю… наверное, просто за тебя все волнуются, — тихо ответил Хоби, задумчиво поглядывая на него. — А кто все?       — Все, кроме тебя, — недовольно, но уже устало ответил Чимин и, взяв друга под руку, нетерпеливо повел его прочь от вокзала. — Но я не хочу быть осторожным, я хочу нажраться и забыть, как меня зовут.       — Ничего себе! — рассмеялся Хосок. — Спал-спал и проснулся? Но я не против, примерно на это и рассчитывал.       — Кстати, я могу остаться у тебя?       — Думаю, да, если шуметь не будешь.       — А если буду, выгонишь спать под кустом? — он хитро ухмыльнулся, но улыбка тут же растаяла после ответа друга.       — Тогда попробую пристроить тебя к Миджин или Сонвону, они одни живут.       — Говоришь, как про собаку, — пробормотал он, силясь сохранить улыбку.       Имена друзей впервые прозвучали в разговоре с кем-то за последние недели, и у Чимина на душе потемнело еще больше, ведь он почти о них забыл, как и том, что вообще когда-то танцевал. «Да уж, не много мне понадобилось, чтобы настолько потеряться», — с тоской подумал он, слушая друга вполуха. Тот рассказывал, как у них продвигается работа в коллективе и как им не хватает Чимина.       — Кстати, тот баттл, — Хосок чуть толкнул его в плечо, чтобы получить все внимание, хотя до этого его вполне устраивала половина, это было все равно лучше, чем ничего. — Ты ведь выиграл тогда.       — Разве? — Чимин искренне удивился. Воспоминания об их танцах прямо на улице на глазах кучи незнакомцев стали для него полустертым сном, он уже давно не думал об этом.       — Вообще-то да, но… в итоге мы решили отложить ту идею, пока тебя не было, просто тренировали другие танцы, никто не решился забрать твою партию.       — Серьезно? Почему нет?       Оба посмотрели друг на друга непонимающе.       — Шутишь? — Хоби неуверенно усмехнулся, подозревая, что не шутит. — Был уговор, да и мы все тебя ждали. Или ты не собираешься возвращаться?       Чимин замялся и стал растерянно рассматривать виды темнеющих улиц, лишь бы не встречаться с любопытствующим взглядом друга, не имея ответа на его вопрос. О танцах и новой команде после похорон он не думал вообще, все это осталось в той Хэллоуинской ночи, как и большая часть того, кем он был, так что ответить вот так сразу оказалось сложно.       — Я не знаю, — с тяжелым вздохом признался Чимин, — честно, как-то даже не думал об этом, прости.       — Эй, да не извиняйся, ты чего, мы все понимаем, — Хосок улыбнулся и потрепал его за плечо, заглядывая в глаза и надеясь приободрить. — Подумай, никто тебя не торопит, а если решишь отказаться, я уж точно тебя осуждать не стану.       — Разве что все остальные, да? — бросил Чимин в шутку, усмехаясь, и друг рассмеялся.       — Ладно, не волнуйся об этом, тем более мы уже пришли. Ну если мы, конечно, шли сюда.       Они остановились за пару метров от входа и подняли головы, чтобы посмотреть на вывеску. «Синий фламинго».       — И вот я снова здесь, мой старый друг, — тихо пропел Чимин, улыбаясь и радуясь одному только приглушенному звуку музыки.       — Вы не так уж и давно знакомы, — задумчиво ответил Хосок, не двигаясь с места первым.       — У вас же в городе есть другие клубы?       — Конечно, еще три места, чтобы потанцевать с коктейлями, и минимум семь, чтобы просто напиться, а ты сюда не хочешь, что ли?       — Да нет, мне понравился «фламинго», я так, на будущее, — Чимин широко улыбнулся и потянул друга ко входу. — Только я не понимаю, почему синий?       Впрочем, достаточно быстро вопрос отпал, как и в прошлый раз. Теперь они начали с закусок и пары бутылок соджу, сели за столик в стороне от всех остальных с прекрасным обзором на бар и танцпол, где пока еще зажигало разве что перекати-поле. Но народ подтягивался, и чем громче становились голоса, тем легче Чимину ощущалось собственное тело — в этом скоплении человеческих запахов, еды и алкоголя он наконец-то начал чувствовать себя свободным от одного единственного, что преследовал его последнее время, появляясь и исчезая так внезапно, что едва ли получалось дать ему хоть какое-то определение. Сегодня наконец-то получилось, и теперь он точно мог позволить себе отдохнуть и забыть о нем к чертовой матери, потому что головой ему не было до него никакого дела, а тело откликалось в высшей степени странным образом и не желало подчиняться. «Я тебя переиграю», — сказал Чимин мысленно сам себе, когда пил залпом очередную порцию соджу, а его бутылка внезапно кончалась на этом.       — Ты бы полегче, дружище, — заметил Хоби и ни капли не удивился, когда парень с довольной ухмылкой пошел за второй.       Джун рассказывал ему, чем Чимин спасался от горя и в каком количестве, так что с самого начала этого вечера закрадывались некоторые сомнения в том, насколько хорошо закончится ночь. Хосок не был уверен, что сможет как-то контролировать друга, раз уж даже Юнги не смог.       — Обычно он остается дома, когда напивается вечером, но один раз я увидел, как он шатается недалеко от моего дома и что-то вынюхивает. Буквально, так что я подумал, что он переключился и пытается кого-то найти, но подошел к нему — глаза нормальные, зато алкоголем несло так, что можно было опьянеть самому, постояв рядом пятнадцать минут. Он попытался мне что-то сказать, но я ничего не понял и кое-как просто отвел его домой.       — О чем задумался? — спросил Чимин, только вернувшись и уже открывая вторую бутылку соджу. Сам он уже постепенно переставал думать о чем-то конкретном, что его особенно радовало.       — А что ты имел ввиду? — Хоби стукнул своим стаканом о протянутый стакан друга и сделал небольшой глоток. — Когда мы встретились, ты сказал: «Это не Юнги».       Пришлось порыться в памяти, чтобы ответить, потому что это воспоминание как-то затерялось в моменте помутненного сознания. Та мысль пришла к нему спонтанно, и он даже не успел ее рассмотреть, только бросить вслух, что как раз и сработало на него, ведь сам он благополучно о ней напрочь забыл.       — В общем… — Чимин вздохнул, не зная, как сформулировать мысль, и прежде чем продолжить допил стакан. — Я кого-то чую периодически, кого-то чужого, и все никак не могу определить запах. Но сегодня получилось понять, что он не Юнги-хена.       — А почему мог быть его? Он что, следит за тобой? — Друг молчал, и Хоби продолжал болтать, ведь его язык уже начал жить свой жизнью благодаря соджу под конец насыщенного дня. — Я, конечно, понимаю, забота, все дела, но если так, то это нездоровая фигня, ты же понимаешь, это…       — Потому что пахнет волчарой, — перебил его Чимин, прослушав последние слова.       — Волчарой? Типа оборотнем, что ли?       — Да… и мне это не нравится.       Он налил себе еще, чувствуя, что ему все время мало.       — Мм, а я думал они редкий вид или вроде того, значит, еще кто-то такой в городе живет? — Хоби лениво жевал картошку фри без соуса и блуждал взглядом по залу, медленно заполнявшемуся людьми. — Интересно…       — Это не «интересно», Хо, это стремно, — Чимин поежился и махнул стакан разом.       — Почему?       Чимин посмотрел на друга, нахмурившись, в первое мгновение посчитав вопрос за издевку, но тот смотрел на него с искренним и наивным непониманием.       — Я у хена не спрашивал, конечно, но почти уверен, что у всех волков понятие своей территории примерно одинаковое, могут они становиться людьми или нет. Понимаешь? А здесь территория Юнги и Донгона, больше оборотней нет… точнее, не было.       — Думаешь, это вызовет проблемы? — с виду Хосок оставался спокойным и просто задумчивым, но его нога нервно затряслась под столом.       Он не хотел нагнетать и не стал рассказывать об одном из разговоров с Намджуном, хотя встретившись взглядами, они с Чимином подумали об одном и том же, представили одни и те же сцены с канала National Geographic.       — Зависит от того, что им здесь нужно, я думаю…       — Им? Ты разве не про одного говорил? — Хосок чуть подался вперед, стараясь уловить каждое слово в нарастающем шуме.       — Мне кажется, что не один, эти запахи… немного разные, — выпив еще соджу, Чимин также наклонился, опершись локтями о стол. — Тем более тот омега, который приперся к нам на вечеринку и спровоцировал меня и Юнги. Разве совпадение?       — Хочешь сказать, это стая? — Хоби спросил это громко, чтобы перекричать музыку, но именно на последнем слове песня резко закончилась, и несколько человек даже обернулись на них. Продолжил он намного тише, слегка покраснев: — Уверен?       И вдруг Чимин рассмеялся, низко опустил голову и запустил руку в волосы, проводя пальцами по всей длине.       — Боже, нет конечно, — сказал он на улыбке и посмотрел на него искрящимися глазами. — Я и уверенность теперь вещи не совместимые, Хо, я понятия не имею, может, это вообще все мои галлюцинации и ничего не происходит на самом деле. Или, может, это запах Юнги меняется и мерещится мне везде, или запах Донгона. Вариантов много, а что правда? Черт его знает.       — Ну не знаю, — протянул Хоби, смотря не на друга, а на одного парня за барной стойкой, — все равно как-то странно.       — Да уж, у вас тут по-другому, по-моему, не бывает.       — Да? А как по мне, так это ты сюда эти странности притащил.       Чимин вскинул голову и посмотрел на него, изогнув бровь. Такие слова даже задели больное, но он улыбнулся еще шире, потому что уже был немного пьян.       — Ты серьезно?       — А чего? Лично я пока с тобой не познакомился, горя не знал, жил себе спокойно и ничего страшного не происходило, — Хоби пожал плечами и сунул в рот сразу три палочки картошки.       Не сразу заметил, как Чимин смотрит на него, покусывая губы.       — Жалеешь об этом?       На пару секунд он перестал жевать, внимательно вглядываясь в лицо друга и без труда замечая волнение, замаскированное под безучастность. «Откуда в нем такая неуверенность?» — подумал Хоби, а вслух уточнил:       — О том, что встретил тебя или что все это начало происходить? — Чимин ничего не сказал, потому что ответ уже и так становился для него очевиден, но все же Хосок произнес это для закрепления: — Я рад, что мы с тобой встретились тогда в книжном и познакомились, а происходящее это уж точно не твоя вина, если кто-то вообще может быть виноватым.       Кое-как это все-таки успокоило Чимина, он кивнул и улыбнулся, предложив выпить за их дружбу, но зерно сомнения так или иначе попало в крайне плодородную почву и уже начало медленно прорастать. Он впервые подумал о том, чтобы как-то оградить друга от будущих событий, предчувствие которых вызывало у него дрожь и холодные мурашки по всему телу. Пытаться представить, что может произойти, было страшно и совсем не хотелось, и единственное, что ему не было нужды обдумывать и прогнозировать, так это свое убеждение в том, что Хосок не должен пострадать никоим образом. Но у этого уютного вечера в баре с, как казалось, бесконечным количеством еды и выпивки, все равно был флер последнего спокойного времени в их жизни.       — Что-то мне кажется, он уже неприлично часто на меня смотрит, — протяжно сказал Хоби, устало потирая лоб. — Я что, ему понравился?       Стрелки часов ползли к полуночи, бар был полон людей, громко играла музыка, а их столик продолжал пополняться новыми бутылками, которые официантки не успевали убирать из-за большого количества гостей. Чимин полулежал на диванчике, блуждая вокруг невидящим взглядом, и мысленно тонул в сотне смешавшихся в один запахов в жалкой попытке хоть как-то разобрать собственные ощущения, а друг, наоборот, ерзал и постоянно смотрел на одного определенного человека, то закрывая лицо, то, наоборот, выпрямляясь и поправляя волосы.       — Кто смотрит? — с небольшой задержкой спросил Чимин и с трудом заставил себя подняться и оглядеться, фокусируя взгляд на лицах.       — Парень за стойкой в синих джинсах и черной кофте, там, справа с краю, видишь? — Хосок метнул на него смущенный взгляд и тут же опустил голову, прочистив горло. — Только не смотри слишком очевидно.       — Вижу… — Чимин хмуро посмотрел на незнакомца и вздохнул. — Выйдем на улицу?       Казалось, друг только того и ждал, поэтому сразу вскочил, убирая телефон со стола в карман кофты. Он никогда не курил, но сейчас ощутил стойкую необходимость немедленно оказаться на улице в тени уличного светильника и вдохнуть чужой дым пополам с морозным ноябрьским воздухом. Когда Намджун так же долго и внимательно смотрел на него, это приятно волновало, а от этого парня почему-то только мерзкие мурашки по коже, пусть тот и улыбался мило и приветливо. Из-за холода вернуться хотелось побыстрее, но из-за этого парня — уйти и не вернуться, так что Хоби вздохнул с облегчением, когда друг закурил вторую сигарету.       — Что думаешь?       — О чем? — Чимин хмуро смотрел на дрожащую руку, в которой держал сигарету, и уходил мыслями все дальше от реальности.       — Об этом парне, — сказал Хосок, нервно оглядываясь на вышедшую из бара парочку. — Что-нибудь чувствуешь? Кто он вообще?       — Вроде гамма, — пожал Чимин плечами, лениво покачнувшись. — Здесь очень много людей, трудно понять.       — А кто гамма? Я забыл. Не оборотень?       — Нет, волчару фиг спутаешь, этот обычный, — Чимин выдохнул большое облако дыма и наконец посмотрел на друга. — Гамма — это что-то между альфой и омегой, его качества зависят от партнера, они могут быть и с тем, и с другим.       — Ага… понятно… — он не понял, но в таком состоянии и не особо мог, поэтому они оба решили оставить это. — Ну и чего ему надо от меня? Он же не опасен?       — Боже, Хоби, — Чимин пьяно рассмеялся, — я бы тебе сказал, если бы умел читать мысли. Пойди да спроси, что ему нужно.       — Да что-то не хочется, честно говоря, — пробормотал Хосок и замер, не дыша, потому что этот самый парень вдруг прошел рядом и остановился на углу, закуривая.       — Если хочешь, могу сказать ему, что ты занят, — предложил Чимин, на что друг только вскинул брови в удивлении, не понимая, как он так просто об этом говорит.       «Почему он ничего не чувствует?» — думал Хосок, а ответ был прост, как дважды два — алкогольное опьянение поверх эмоционального истощения. Плюс, учитывая количество и скорость, с которой он пил, ему было достаточно трудно и лениво много думать, поэтому решение принялось само собой без согласия Хоби.       Чимин затянулся последний раз, затушил окурок о подошву ботинка и, выкинув его в мусорку, пошел к одиноко стоящему поодаль парню. Честно говоря, в голове свистел ветер, а нос забил запах табачного дыма. Незнакомец приветливо улыбнулся ему и сказал немного смущенно:       — А я все думал, как к вам подступиться.       Мысли двигались в сознании очень медленно, поэтому Чимин ответил не сразу, пристально посмотрел на него и цокнул языком.       — Чего тебе?       Это было грубо, но парень как будто и не заметил.       — Хотел познакомиться, — пожал он плечами и выпрямился, показывая, что выше ростом и сильнее, если начнутся наезды, хоть и продолжал говорить небрежно и приветливо. — Второй день в городе, никого еще не знаю. А вы мне показались своими.       — В каком смысле? — Чимин совершенно не менялся в лице, оставаясь спокойным, суровым и крайне усталым.       — Ты же альфа, да? Только насчет твоего друга я не уверен, бета?       — Мой друг не знакомится, и ты ему не понравился, так что лучше отвали, — бросил он, хмурясь, и уже сделал шаг, чтобы уйти.       — А тебе понравился? Поэтому ты подошел? — прозвучало самонадеянно, да еще эта ухмылка.       Чимин понял, что его пытаются развести, и ему это не понравилось. Сквозь алкогольное опьянение до него начало доходить, о чем говорил Хоби.       — Слушай, я нормальный парень, правда, может, мы с тобой…       Сильный толчок в грудь и удар спиной и затылком о стену выбили воздух из его легких вместо последних слов. Чимин не собирался больше терпеть лапшу на своих ушах и прижал парня, одной рукой схватив за ворот, а другой — задирая его кофту с футболкой. Как и думал, метка на ребрах подтвердила подозрение.       — Оу, дорогуша, ну не прямо здесь же… — парень еще улыбался, но его самоуверенность посыпалась.       Прижавшись вплотную, Чимин принюхался к нему и резко оттолкнул.       — Не неси хуйню! — прошипел он и медленно двинулся обратно к взволнованному другу. — И не подходи даже на полметра, мне не нужны неприятности, как и тебе.       — А что мне? — усмехнулся незнакомец. — У тебя же нет метки, могу поспорить. Или твой благоверный не хочет сделать тебя своим? Если так, почему бы нам не познакомиться поближе? Проблем не будет, честно.       Последних двух предложений Чимин уже не слышал, его гневу, чтобы разгореться, хватило и одного камня в огород Юнги. Парень мог болтать себе что угодно хоть до утра, плевать, но лезть на чужую территорию — это непозволительно. Поэтому Чимин рванул к нему, не слыша просьб Хосока вернуться в бар, и с размаха ударил со всей силы. Попал в руку, которой парень успел закрыться, поэтому не остановился, пока не увидел кровь на его лице. К тому времени к ним уже стекались другие посетители, а запоздалый охранник только вышел на улицу.       Этот гамма неплохо отбивался, разбил Чимину губу и оставил с полдюжины синяков на теле, хотя это все равно не шло в сравнение с его размазанным о стену лицом и трещиной в ребрах, о которой он узнает позже. В качестве последнего аккорда, когда несколько рук оттащили его от притихшего выскочки, Чимин плюнул ему в ноги и сказал:       — Держись подальше.       И взгляд горящих в полутьме глаз в обрамлении огромного шрама через все лицо убедил его, что послушаться все-таки стоит. Так что ушел он почти сразу, отмахнувшись от девушки, попытавшейся узнать, в порядке ли он, пока вышедший из себя альфа разбирался с недовольным охранником. Чимин разругался и с ним, простому человеку трудно было объяснить, что и почему здесь только что произошло, и в итоге сошлись на том, что они с другом забирают свои вещи, оплачивают счет и уходят по-хорошему. От такого исхода Хоби только и смог, что облегченно вздохнуть и с радостью вернуться внутрь, чтобы потом свалить куда-нибудь подальше от этого несчастного фламинго с единственной надеждой, что их здесь не запомнят как нежелательных гостей.       Сердце у него все еще с трудом барахталось в груди, руки похолодели, а в горле встал ком, и хуже всего для него самого было то, что он ничего не смог сделать, когда друг кинулся драться. Просто застыл на месте, едва дыша, и тупо смотрел на происходящее. И хотя он впервые в жизни присутствовал при мордобое, да еще и с налетом такой пугающей невидящей ярости, все же считал, что обязан был сделать хоть что-нибудь.       Хотел было извиниться, но передумал, наблюдая, как Чимин на ходу распихивает четыре бутылки соджу по карманам куртки и улыбается. Ему было уже абсолютно плевать на эту ситуацию, во всяком случае, так казалось любому со стороны. Так, просто пьяная заварушка, бывает, а к утру останется только забавная история для друзей.       Только губа все саднила, боль врывалась в размазанное сознание без стука, и особенно резко, когда он прикладывался к бутылке. И мысли снова и снова возвращались к этому меченному гамме. Кто он и что здесь забыл? Действительно ли не местный? Если так, все может оказаться хуже, чем кажется. Время уже полночь, они идут по пустынным улицам, не зная пункта назначения, разговаривают обо всех мелочах, не касающихся чего-то крайне важного, и допивая третью бутылку соджу, Чимин окончательно погружается в параноидальные размышления обо всем, что происходило в последние недели. Ему не переставало казаться, будто ответ совсем рядом, в голове не хватает какой-то крохотной детали, чтобы понять нечто архиважное, но она все никак не находилась, он просто не мог ее знать и раздражался на самого себя. Чувства накручивались и в конце концов вылились в том, как он выбросил бутылку в мусорку, разбив ее о пустое дно. Осколки разлетелись внутри, ударившись о стенки, громкий и неприятный звук раздался на всю улицу.       — Блять, — вырвалось тихо и устало, но он подумал, что это фигня, не стоящая буквально ничего, пока не обернулся и не увидел испуг и замешательство на лице друга.       — Что с тобой? — негромко спросил Хосок, оставаясь на расстоянии трех шагов от него.       — О чем ты? — Чимин попытался усмехнуться, чтобы сгладить углы, и сделал этим только хуже, потому что его ответ звучал грубо.       — Не помню, чтобы ты когда-то так злился, — Хоби поежился, но не от холодного ноябрьского ветра. — И эта драка, что на тебя нашло? Ты же его чуть по стенке не размазал в прямом смысле.       А он еще не знал о ноже, хранившемся теперь в кармане как оберег, но вполне себе боевой и достаточно острый, чтобы отнять чью-то жизнь. В этот раз рука к нему не потянулась, а что насчет будущего?       Тяжело вздохнув, Чимин посмотрел на одинокие осколки бутылки в мусорном баке и скривился словно от боли. Друг наконец-то развернул его на сто восемьдесят и заставил взглянуть на самого себя, да, все еще замутненным алкоголем сознанием, но от этого правда ничуть не ускользнула.       — Я не знаю, — бросил он и подошел ближе, шаркая подошвой ботинок об асфальт. — Просто его слова меня вывели из себя, и я сорвался. Не стоило вообще ему лезть ко мне, он меченный, а сам пытается кого-то подцепить.       — По-моему, изначально он пытался подлезть ко мне.       Они двинулись дальше, Чимин открыл последнюю бутылку соджу, а Хоби не отводил от него внимательного взгляда.       — Тем более ему к тебе лезть не стоит. Ты был прав, мутный тип, еще и неизвестно, откуда и зачем он сюда приперся.       Предположение о том, что эта встреча была неслучайной, Хосок не стал высказывать вслух, оставив его для разговора с Намджуном, пока Чимин продолжал заливать горе алкоголем, прекрасно зная, что из этого ничего не выйдет. Это непреложная истина жизни, но люди каждый раз по собственной воле оказываются в этой ловушке, только потому что ложная надежда никак не хочет подыхать в их объятой отчаянием душе.       В конце концов, когда к третьему часу ночи они дошли до дома Хоби, несмотря на трехчасовое проветривание мозгов, Чимин уже едва держался на ногах. Пьяный, уставший и совершенно запутавшийся в себе и во всем, что его окружает. Его сознание с трудом удерживалось на грани спокойствия и полного забвения в пучине подозрений, страха и хватающей за горло паники, любое слово, любой непонятный шорох мог столкнуть его туда, и пиши пропало.       Они остановились у подъездной дорожки, чтобы Чимин выкурил предпоследнюю сигарету. Руки тряслись очень сильно, и она едва не полетела прямо в грязь на обочине, а потом сильный огонь зажигалки обжог пальцы. Песчинки одна за другой продолжали падать на чашу весов, а без Юнги на другой было критично мало веса. Чимин затянулся, выдохнул дым, и ветер ударил его в спину, заставив пошатнуться, сделать неровный шаг и упереться прямо в Хосока.       — Когда будем заходить в дом, веди себя тихо, ладно? У тебя получится ничего не уронить? — спросил он, придерживая Чимина и прижимая к себе, чтобы не отшатнулся в другую сторону и не упал.       — Я постараюсь, Хо-Хо, — пробормотал Чимин, только потом понял, что у него получился звук Санты, и тихо рассмеялся, наклоняясь вперед.       — Хоу-хоу-хоу, — поправил его Хоби и сам не удержался от смеха, тем более что друг вовсе расхохотался на всю улицу.       Чья-то собака залаяла за забором, вторя им.       — Ну все, тихо, Чимин, мы всю улицу сейчас разбудим.       Но он все смеялся, и воздух застревал в его легких, совсем как в прошлый раз. Хоби замер в страхе, что этот ужас сейчас повторится, а они совсем одни на пустынной улице посреди ночи, и Юнги за десятки километров отсюда. Нужно было срочно что-то сделать, Чимин качнулся в сторону, выдыхая, выпрямился и попытался вдохнуть. Не смог.       Мгновение могло быть упущено, и тогда бог знает, чем бы это закончилось, учитывая степень опьянения Чимина, поэтому Хоби сделал первое, что пришло ему в голову — он притянул друга и поцеловал его. Может быть, немного дольше и нежнее, чем было необходимо, но это сработало. Отстранившись, Чимин посмотрел на него, глупо хлопая глазами, ничего не понимая, зато дыша спокойно и ровно.       — Это что было? — спросил он и неуверенно улыбнулся, делая шаг назад.       Как будто даже немного отрезвел.       — Извини, я просто не знал, что еще сделать, у тебя опять началось… это, как вчера, ну уже позавчера, — говорил Хоби, нервно блуждая взглядом по округе и потирая шею.       Это было невозможно, но ему все казалось, что сейчас из кустов выскочит Юнги в виде волка и оторвет ему голову.       — Выходит, действенная штука, — усмехнулся Чимин. — Спасибо.       — Да не за что, ладно, пошли домой уже, я замерз.       Хоби протараторил это, сам ничего не услышав, что сказал, и взял друга за рукав куртки, потащил к дому, молясь, чтобы они тихо проскользнули в его комнату и вырубились до обеда, забыв обо всей этой странной ночи.       — А ты классно целуешься, — выпалил Чимин шепотом и вогнал Хоби в краску.       — Забудь об этом, пожалуйста, — так же тихо попросил тот, прежде чем открыть дверь, поворачивая ключ в замке настолько тихо и аккуратно, как только мог.       В доме стояла тишина и темнота, из родительской спальни доносился глухой храп отца, и раздеваясь, Хоби уже было вздохнул с облегчением, да и Чимин двигался крайне медленно и осторожно. Но как только они шагнули вперед по коридору, на кухне щелкнул выключатель подсветки кухни, сердце у него замерло, и только сейчас он почуял запах табачного дыма вовсе не от Чимина.       Шаркнув тапочками по полу, мама вышла из кухни и, опершись о дверной проем с сигаретой у рта, строго посмотрела на сына.       — Три часа ночи, — тихо сказала она и затянулась.       Хоби уже приготовился к выговору и оправданиям, но тут Чимин вышел из-за его спины на полоску приглушенного света, и на лице матери не осталось ни следа недовольства. Сигарета чуть не выпала у нее из руки, немного пепла соскользнуло с нее и медленно упало под ноги. В полутьме глубокой ночи Чимин так сильно стал похож на своего отца, что у нее защемило сердце.       — Простите за столь поздний визит, — негромко произнес он и глубоко поклонился. — Я напился, и Хосоку пришлось выгуливать меня, чтобы я протрезвел.       Казалось, он и вправду стал трезв как стеклышко, не считая разящего запаха соджу и сигарет, в его словах было мало правды, но он говорил так уверенно, что даже Хосок ему поверил. Что уж говорить о его матери, пораженно молчавшей. Волна воспоминаний сбила ее с ног, поэтому от слов Чимина она вдруг рассмеялась.       — Весь в отца, — вздохнула Сонхи и смахнула слезинку, приступившую в уголку глаза. — Ладно, идите спать, только тихо, отца разбудите.       В благодарность за такую снисходительность, Чимин снова поклонился, но в этот раз еле удержался на ногах. Хоби схватил его за плечи и повел в комнату, беззвучно извиняясь перед матерью. Приди он точно так же домой с кем-либо другим, она бы точно устроила ему сцену воспитания. Конечно, хорошо, что все закончилось без ругани, но все равно сцена вышла странной, и уложив друга спать, Хоби еще долго не мог уснуть, обдумывая раз за разом те короткие секунды, в которые мамино лицо менялось при взгляде на отражение своего прошлого.       Удивление, испуг, горькое сожаление и, как ни странно, радость. Такой он ее раньше никогда не видел. Сонхи — сильная женщина, умеющая хранить свою боль за легкой, едва заметной улыбкой или сдвинутыми бровями от недовольства совсем по другой причине, но этой ночью стена в ее душе вдруг стала полностью прозрачной. Под храп пьяного Чимина, Хоби думал о том, что поступил плохо, пусть и не намеренно, заглянув в чужую душу в мгновение слабости и увидев почти все, что в ней так долго хранилось. Так он и уснул на рассвете под пение одинокой ранней птицы и двойной храп с чувством вины и сожаления. Где-то вдалеке за ними маячила тревожность, и даже остатки алкоголя не заглушили ее насовсем.       Засыпая, Чимин надеялся на сон без сновидений, потому что видеть кошмары ему уже откровенно надоело, они измотали его настолько, что казалось, еще один — и крыша окончательно съедет, но на удивление ночь в чужой постели прошла замечательно. И сон приснился приятный, впервые за долгое время, в нем кто-то нежно поглаживал его по спине, обнимал и шептал что-то неразборчивое ласковым голосом. Вероятно, сказался этот случайный поцелуй, ведь в этих призрачных руках он видел то Юнги, то Хоби.       Когда проснулся с недолгим похмельем, почти все тут же забыл, и все равно улыбнулся тусклому лучу солнца, пробивавшемуся сквозь тонкие облака и сквозь приоткрытые шторы падавшему прямо на лицо. Обычно алкогольные ночи не приносили ничего, кроме чувства разбитой пополам головы, но сегодня в теле вдруг воцарило спокойствие и легкость. Наконец-то Чимин выспался и отдохнул и уже готов был благодарить за это бога, в которого не верил.       А потом с кухни донесся запах кофе, и жизнь вообще показалась чудом.       — Доброе утро! — сказал он с улыбкой, увидев друга за столом в полном одиночестве. — Давно проснулся?       Хоби поднял тяжелую голову и посмотрел на него таким пустым взглядом, что любые будущие вопросы о его состоянии отпали. Спутанные волосы торчали в разные стороны, под глазами темнели пятна от почти бессонной ночи.       — Пару часов назад, — глянув на часы на микроволновке, ответил он и вздохнул. —       Почему напился до чертиков ты, а плохо на утро мне?       — Не повезло родиться человеком, — Чимин усмехнулся, но на этом заряд позитива в нем закончился, и он сел рядом, сочувственно погладив друга по плечу, чувствуя, что просто не имеет права слишком явно радоваться, пока ему так плохо. — Совсем хреново? Дома есть что-нибудь от похмелья?       — Да не, и так скоро буду в норме, — Хоби махнул рукой и с усилием поднял себя со стула, чтобы сделать другу кофе. — Бывало пару раз гораздо хуже.       — Например?       Чимин тоже поднялся, чтобы предложить сделать кофе самому, но Хоби жестом вернул его обратно за стол.       — Спроси как-нибудь у Миджин, — он усмехнулся, но сказал так только потому, что был уверен — Чимин не спросит и скоро забудет об этом, а ему самому в голову лезла только ночь Хэллоуина, о которой говорить не хотелось и вообще не стоило.       Несмотря на сверлящую головную боль, он сразу заметил, как Чимин наконец-то расслабился, и движения, и взгляд стали легче, даже на губах играла полуулыбка, несравнимо с тем, каким он был еще вчера, поэтому все болезненные воспоминания они оба просто обязаны избегать.       Не сказать, чтобы это было легко, но кое-как в их разговоре за кофе и завтраком не звучало ничего спорного, включая прошедшую ночь. Чимин порасспрашивал Хоби о родителях, о колледже, об их общих друзьях по танцам. Какие-то из ответов даже припоминались ему с ночи, и его неизбежно настигло чувство дежавю, хотя в целом он с трудом мог вспомнить, о чем они говорили, зато почему-то знал точное количество выпитого соджу.       — Кстати, во сколько думаешь ехать обратно? Я с тобой поеду, если не слишком поздно, — говорил Хоби, моя посуду.       К этому времени ему уже стало заметно лучше.       — Вот об этом я как раз и не думал даже, можно хоть сейчас, а ты что, к Намджуну? — Чимин слегка протянул имя, хитро улыбаясь, друг этого не увидел, но прекрасно услышал тон.       — Тебя это не обижает, верно? Брошу тебя около твоего дома, — Хоби обернулся и подмигнул ему с улыбкой.       — Похоже, у вас все серьезно? Я вчера видел… совершенно случайно, честно, — Чимин держался, словно это все мелочи жизни, но его щеки все же немного порозовели.       Не то чтобы его смущали чужие отношения, с приятелями в Сеуле они часто обсуждали разные личные вещи, просто случай друга не обычный, и в некоторой степени это смущало.       — Типа того, — уклончиво ответил Хоби и решил перевести тему, неготовый пока говорить о своих чувствах. — А Юнги там что, не ждет тебя?       Молчание.       — Он ведь знает, что ты поехал в город пить и остался на ночь?       Чимин вздохнул изо всех сил, потирая лоб и хмурясь.       — Блять, а где мой телефон?       Допустить хотя бы на секунду, что он опять потерял его, было страшно, но именно это он и сделал. Мир в душе тут же начал рушится.       — У меня в комнате? — будничным тоном сказал Хоби, закончив с посудой. — Он был в ноль, так что я на зарядку поставил.       Чимин вскочил и с еще одним громким вздохом крепко обнял его.       — Благослови тебя господь, — сказал он и убежал в комнату, надеясь не увидеть десятки пропущенных от всех, от кого только можно.       Обычно после бурной пьяной ночи уведомления на телефоне стакаются в пол-экрана, и Чимин ожидал увидеть нечто подобное и сегодня, но… там ничего не было. Кроме уведомлений об оплате по карте и пары рекламных сообщений от приложений. Ни одного пропущенного вызова, ни одного сообщения. В первые мгновения он даже ощутил вселенское одиночество, будто его все бросили и решили забыть навсегда за одну ночь.       — У тебя такое лицо, как будто плохие новости, — заметил Хосок, сев на кровать рядом.       — Да не, ничего нет, — Чимин хмыкнул и пожал плечами в недоумении.       — То есть? Совсем ничего?       — Ага, я больше никому не нужен, да?       И тут Хоби хлопнул его по плечу и рассмеялся.       — Поздравляю! Теперь ты взрослый, и птенчика выпустили из гнезда.       — То есть, это вот так происходит? — Чимин усмехнулся и расслабился. — Раз — и все обо мне просто забывают?       — А ты говорил Эрику и Юнги, куда едешь и зачем?       — Говорил.       — Ну вот и все, большего им знать и не нужно, — Хоби говорил с легкой улыбкой, но понемногу его взгляд становился серьезнее. — А вообще, я думаю, они правда теперь понимают, что тебе нужно личное время и что ты способен сам о себе позаботиться, Эрик по крайней мере, ему ведь сложно было привыкнуть, что ты больше не ребенок.       — Так вот оно какое, чувство свободы… мне не нравится, — сказал Чимин и засмеялся.       Он и правда настолько привык отчитываться о своем местоположении, в основном перед тетушкой, иногда перед Эриком, а потом эта привычка перешла и на Юнги, перед которым он теперь испытывал чувство вины, хоть и не мог сказать хотя бы себе, в чем именно оно состоит, где-то среди мыслей только витало единственное: «Недостаточно». Как будто было неправильно бросать его там и ехать напиваться и встревать в истории одному, даже при том, что хен вряд ли бы захотел в чем-то таком участвовать. Все же без него Чимину становилось одиноко.       — О чем задумался?       Хоби уже полулежал, смотрел в телефон невидящим взглядом и, казалось, готов был снова уснуть.       — Надо домой ехать, — вздохнул Чимин и, не выдержав, лег.       — Надо?       — Думаю да… Есть такое ощущение.       — Поехали тогда.       И ни один даже не пошевелился.       — Знаешь, когда ближайший автобус? — спросил Чимин.       Он попытался вспомнить расписание на холодильнике у Эрика, но ничего не получилось.       — Сейчас посмотрим, — ответил Хоби, наконец вернув фокус на экран, и спустя пару минут сонной тишины, сказал: — Через сорок минут.       — Успеем?       — Вполне.       — Тогда надо вставать и выходить.       — Мгм. Надо…       Они посмотрели друг на друга, и у обоих в голове проскочила шальная мысль: «А может, фиг с ним, лечь обратно спать?» С божьей помощью они смогли от нее отмахнуться, и поднявшись первым, Чимин потянул друга за руки.       — Ты рассыпаешься, как мешок картошки, Хо, — усмехнулся он, поднимая его с кровати, точно безвольную куклу. — Может, тебе правда стоит остаться и поспать еще?       — Нет, надо поговорить с Джуном, — бормотал тот с полузакрытыми глазами.       — Это так важно?       — Очень важно… — Хоби вздохнул, и они медленно двинулись к выходу.       По его тону Чимин сразу заподозрил, что речь будет идти о нем и сегодняшней ночи. Этот подозрительный гамма. Он бы и сам хотел обсудить это с кем-то, кроме Хоби, но выбор невелик: либо Намджун, либо Юнги. Пока они собирались и выходили, Чимин обдумывал это, рассматривая вариант сначала пойти с другом к Джуну, но передумал и по пути на вокзал написал Юнги, что скоро приедет. «Встречу тебя на остановке. Все в порядке?» — ответил тот, вот только набирая «ок, да, все хорошо», Чимин почувствовал неуверенность, что хену стоит знать о том, что произошло.       Сомнения не уходили всю дорогу до дома, а выйдя на остановке, Чимин понял, что все-таки ничего не расскажет. Он думал, что так будет лучше. По крайней мере пока.