Месть

      Смеркалось в лесу, который недалеко находился от города, собирались люди. Нет, это не дружеские посиделки, а серьезное мероприятие, от которого зависела репутация всей редакции «Сверхъестественное сегодня». На нём будут находиться важные и уважаемые всеми меценаты и журналисты. И провести данное мероприятие поручили, казалось бы, ничем не примечательному вышеупомянутому изданию.       Хотя с появлением нового члена команды журнал смог многим читателям полюбиться увлекательными рассказами о всяких страшных чудищах и весьма правдоподобными фотографиями, которые отлично отражали атмосферу. Каждый из сотрудников вкладывался в эту работу, как мог, но большим энтузиазмом обладала журналистка по имени Мия. Благодаря её неординарным идеям и лёгкому языку, появилось много читателей, которые раньше были готовы читать любое чтиво, чтобы разбавить свой скучный денёк хоть чем-то. Коллеги очень ценили и любили юную студентку за ее талант. Особенно, двадцатисемилетний фотограф Саймон Кук, проявлявший при первой встречи свою симпатию, но взаимности не получил из-за ее нетрадиционной сексуальной ориентации.       Сейчас он вынужден ехать на благотворительный вечер для фотосессии, да и поддержать свою подругу тоже надо, так как поехавший босс решил взвалить на ее хрупкие плечи большую ответственность. Кук бы и сам рад помочь Мие, но своих забот тоже хватает. Да и что он мог сделать?       — Как думаешь, это колье сможет поднять ей настроение? А то она вся бедная на нервах из-за этих "Зеленых страниц", — спрашивал Тревор, коллега, который уныло смотрел в окошко, нервно поглаживая футляр с ожерельем. Саймон на миг повернулся в его сторону и усмехнулся.       — Да ладно тебе, не переживай. Мы же не дешевку купили, так что Мия должна оценить, — подбадривал фотограф, как мог, вызывая у своего собеседника вымученную улыбку.       Пусть они не выглядели, как типичные красавцы в романах, но по крайней мере более деловито, чем на работе, предпочитая белым рубахам и темным брюкам потрёпанными жизнью толстовкам с потертыми джинсами. Мия в принципе тоже не заморачивалась, но, когда надо, могла выглядеть, как изысканная и уточнённая леди. По крайней мере Кук не раз замечал, как часто менялся ее стиль. Любительница ярких экспериментов стриглась и красилась с завидной регулярностью, вызывая восторженных отзывы своих коллег.       Оранжевый старенький пикап со скрипом остановился рядом с другими машинами. Тридцать минут до выступления, а уже столько людей собралось, тихие беседы сливались в монотонное жужжание словно в улье. Громко захлопнув дверь, Саймон бегло глазами искал Мию и других коллег. Место, которое подобрали для "Зеленых страниц", отличное. Светлые и яркие гирлянды висели над пышными столами с большим количеством разнообразных закусок, свежий, прохладный воздух нагонял аппетит на гостей. Атмосфера просто прекрасная, и все присутствующие были в приподнятом настроении. Единственной, кто скучал здесь была милая, усталая девушка. Она сидела на скамейке в блестящем платье до колен с пикантным вырезом. Короткие светлые локоны немного взъерошились, что фотографу невольно захотелось их потрепать.       — Привет, — сказал Тревор, уверенно держась молодцом, словно не видел ее состояние. Лишь Саймон немного напрягся. Она повернула голову в их сторону и провела рукой по лицу.       — Добрый вечер, — тихо произнесла Мия, медленно потирая виски. Будто не встречает своих лучших друзей. Парни на миг погрустнели, но уходить от своей цели не собирались. Бедный журналист задумался, как продолжить диалог с замученной и опустошённой девушкой, почёсывая от волнения подбородок.       — Ты отлично всё тут устроила. Я бы сам не справился, честно, — широко заулыбался Тревор, любуясь гирляндой.       — Спасибо, конечно, за приятные слова, но, только мне совсем невесело. Я целую неделю мучилась с этой организацией, и если мистеру Боу не понравится, пиши пропало, — проворчала юная студентка, отхлебнув из бокала красное вино.       — Не переживай. Я уже заметил, как люди переговариваются о парковке. Положительно, кстати, — уверенно говорил Тревор, покачиваясь на носках. Кук улыбался, но немного натянуто. Подошел к коллеге и глазами указал в сторону подарка. Тот кивнул. — Возможно, это поднимет тебе настроение.       Он интригующе достал из клетчатого тёплых оттенков пиджака небольшой синий футляр. Старался как можно медленнее открыть коробочку, чтобы заинтересовать студентку. Перед ее карими полуприкрытыми глазами, показалось до жути роскошное колье с красными, словно кровь драгоценными камнями. Мия протянула свою тонкую бледную руку к подарку и тщательно рассматривала его поближе. Она резко встала со скамейки и поочерёдно обняла своих друзей.       — Спасибо вам большое! Мне очень нравится, — улыбалась азиатка, не скрывая своих эмоций. Вся засияла.       — Очень рады, по крайней мере хоть что-то должно тебя порадовать, — засмеялся журналист, с трудом произнеся слова из-за крепких объятий.        Ещё немного побеседовав, трое друзей разошлись по разным местам. Саймон осматривал целый кемпинг, подбирая подходящий ракурс, на своих снимках он хотел передать всю атмосферу этого мероприятия! Старания Мии были видны сразу. Пусть все выполнено максимально просто, в духе какой-нибудь ярмарки, но зато приятно находиться здесь, под открытым небом и любоваться звездами. В этой простоте была вся фишка мероприятия, благодаря которой гости чувствовали себя так легко и свободно. Он и сам-то обожает фотографировать природу, отдыхая от бесконечной пыли и суеты большого города. Только не ночью, а желательно утром. Пусть голова болела от непривычного режима, но красота утренней зари стоила того, вне всяких сомнений. Он с трепетом любовался, как лучи солнца постепенно освещают каждый уголок, каждую травинку, наполняя всё радостью и какой-то бодростью. Плохим мыслям нет места. Только восхищение. Размышления несколько затуманили голову Кука, что тот внезапно ударился об деревянный столб. Потерев ушибленное место, фотограф тихо выругался. Обернувшись, он услышал знакомый голос. Не такой громкий на фоне толпы, но весьма уверенный и звонкий. Сердце забилось. Непривычно. Сильно. Все затихло, стоило увидеть… Крепкого телосложения парня в деловом костюме. Зажмурился на время, надеясь, что все это мимолетная химера. Но нет. Молодой человек общался с журналистами, широко улыбаясь и охотно обсуждая цели благотворительности. Саймон делал шаги назад, не веря происходящему. Хотелось уйти, прыгнуть в свой пикап и скрыться. Будто за ним прямо сейчас побегут.       На его плечо легла широкая ладонь. Кук нервно дернулся.       — Что случилось? Ты как-то неважно выглядишь. Заболел? — обеспокоенно спросил низкого роста начальник.       — Нет, все хорошо. Просто перенервничал слегка, — тяжело вздохнув, пробормотал фотограф и тут же кисло улыбнулся. Мистер Боу недоверчиво сощурил глаза, но потом расслабился.       — А ты не нервничай. Тебе, профессионалу, вообще не о чем переживать, — попытки поднять настроение у Боу — такие себе. Он похлопал Кука по плечу и направился к ближайшей скамейке напротив сцены. Саймон опирался о столб и мрачно смотрел на начало мероприятия.       На сцену вышел полноватый светловолосый очкарик с высоким и противным голосом. Приступил к вступительной части, о важности дела. Кук слушал в пол уха и подбирал нужную локацию, лишь бы смотрелось нормально, а то из-за близкого яркого свечения совсем неудобно и можно даже ослепнуть. Снимал как можно ближе к выступающему, только бы не видеть эту рожу, что уже затерялась где то в толпе. Руки сжимали камеру, а в горле образовался ком. Негативные мысли переполняли голову бедолаги.       После долгой и муторной части выходили спонсоры. Им пожимали руки, говорили приятные слова, видны были натянутые улыбки, скрывающие усталость и желание свалить домой в постель. Или напиться. Точнее последнее желание было за Саймоном. И вот вышел его начальник. Довольный, гордый. В отличие от выступающего он старался не повторяться, а кратко высказывался о своем желании помогать животным.       "Интересно, каким ты хреном здесь оказался? Водитель что ли" — мысленно пробурчал Саймон о своём старом знакомце. Лишь надеясь, что тот не выйдет на сцену. Иначе…       — А сейчас на сцену выйдет тот, кто больше всего вкладывался в данный проект. Если бы не он, мы бы тут не стояли. Мистер Фостер, подойдите, — после слов очкарика выходит это существо. Руки так вспотели от напряжения, что камера вот-вот выскользнет. В ушах зазвенело, сердце пропустило удар. Похоже скорая помощь скоро подъедет, ибо так плохо фотограф себя никогда ещё не чувствовал.       Вот он деловито встает со скамейки, поправляет рукава пиджака и спешно поднимается по ступенькам. Лучше бы свалился, честное слово. Кук недовольно покачал головой и придвинул фотоаппарат как можно ближе к себе, скрывая свое мертвенно-бледное лицо.       "Выйди отсюда, ты тут лишний. Ты просто однофамилец" — отрицал, как мог. Закрывал глаза, мысленно себя успокаивая, но нет, от нервного напряжения заскрипели зубы.

***

       После долгого и ужасно скучного мероприятия, Саймон, взяв с собой надежного товарища — крепкий виски с непривычно едким ароматом, отправился предаться пьянству в темному лесу. Все равно никто не будет его искать. Ни Мия, ни Тревор, ни тем более мистер Боу. Привалившись к дереву, он нетерпеливо открыл крышку и потянул бутылку к своему рту. Пусть хоть-что приносит радость. Сделает этот день менее паршивым, и он позабудет о том типе. Напиток сильно горчил, но постепенно грел горло, оставляя после себя приятное послевкусие. Эффект поначалу не проявлялся, но стоило осушить бутылку целиком и со временем неприятные мысли улетучились.       Саймон блаженно прикрыл глаза, а на его щечках образовался румянец. От его тихого места отвлекал лишь шум выезжающих с мероприятия машин. Стало немного душно. Стянул мешающийся пиджак и с трудом поднялся, отправляясь в сторону парковки. Ноги сильно онемели и фотограф недовольно промычал, потирая их заднюю часть. Неспешно шатаясь по земле и щурясь, он пытался собрать размытое и подрагивающие изображение воедино.        Снова показался этот мистер Фостер. Только он идет не к своей машине, а куда-то дальше. Интересно, не Саймона ли ищет? Вроде они больше ни разу виделись с глазу на глаз. Из уст фотографа вышел тихий нервный смешок. За деревом он рассматривал своего бывшего спутника и шепотом ехидно протянул:       "А вот это уже интересно".        Так хотелось сказать ему пару "приятных" слов после всех событий! Если он ушел подальше от толпы, то что мешает поговорить наедине? Саймон насколько мог взял себя в руки, что бы перестать шататься и не хвататься за каждое дерево, как старик за свою трость. Расправив плечи, он мог ровно идти, лишь голова немного кружилась.        Фостер остановился у озера. Со спины не видно его лица, но по плечам можно сказать, что тот абсолютно расслаблен. Место казалось каким-то туманным, таинственным и даже мрачным. Теперь уже по-настоящему было темно. Лишь луна освещала темно-синее небо, покрытое кучкой ярких звезд словно бисеринки. Послышался стрекот сверчков и шелест ветра.        — Ну здравствуй, Энди, — прозвучал внезапно тихий и едкий голос, заставив молодого человека вздрогнуть и обернуться. Перед ним стоял фотограф, ехидно улыбаясь. От неожиданности у Энди расширились глаза, лицо побледнело, а рот открылся. Но он тут же вернул спокойное выражение лица, как будто не удивился появлению знакомого спустя пять лет.        — Добрый вечер, — сухо и прямо сказал Энди, нервно сжимая руки во внутренней части кармана. Весь шум от толпы и уезжающих машин затих для них. Была лишь напряженная тишина, раздражая обоих.        Кук сощуренными глазами изучал бывшего словно картину в какой-нибудь галерее. Спустя пять лет изменился. Прическа более аккуратная, гладкая, не взъерошенная, как у воробья, вместо мешковатой и спортивной одежды был стильный темный деловой костюм. Лицо выглядело куда более серьезным, сосредоточенным, сильным. Перед ним стоял не какой-то товарищ с соседнего района, а до тошноты облизанный офисный работник. И достаточно привлекательный на вид. От этой мысли он затряс головой.        — Как твои дела? Как успехи? Много добился в жизни? Вижу ты теперь в приличном обществе состоишь, — задавал вопросы Саймон с широко натянутой улыбкой. Но это ничего хорошего не предвещало.        — Саймон, Саймон, ты так и не научился правильно пить. От тебя за километр воняет, как от алкаша. Вон как осмелел, — анализируя провокацию и закатывая глаза, размышлял благотворитель. Вступать в конфликт с этим человеком ему не хотелось, разговаривать с ним — себе дороже. Мало ли накинется на него, пьянь хуже любого хищника. Но если игнорировать его, то точно будут неприятности. Он тяжело вздохнул и произнес:        — Хороши дела. Лучше не бывает. Помогаю людям как могу, потому что вижу смысл в этом деле.        — Как можешь… — недовольно процедил Саймон, сильнее хмурясь. — Интересно, как? После женитьбы на старой бабище или ты, как сраный Гарри Поттер, нашел большие фамильные богатства хрен знает где? И именно поэтому решил свалить на все четыре стороны от такого наивного дебила, как я, — с каждым словом голос повышался и чуть не срывался на крик. Пугала не реплика фотографа, а эмоции. Нахмуренность, сменилась страшным оскалом с безумными глазами, доводящими до ужаса. Энди вздрогнул, растерялся, поднялся с земли, неловко отряхивая свой костюм от песка и не отводя взгляд.        — Перестань, Саймон. Успокойся, — после слов он неожиданно подошел к собеседнику и осторожно обхватил его плечи. Смотрел прямо в глаза. Без страха. Не боясь, что тот попытается вырваться, и, возможно, даст по шее за такую глупость. Но Кук не ударил. А стоял застывший, как статуя. После секундного молчания Энди продолжил:        — Я никогда не считал и не считаю тебя дураком. С тобой мне было хорошо, как ни с кем другим, но я вынужден был уйти, чтобы не впутывать тебя в своё дерьмо...       — А вот и Тревор! Саймон, Саймон, за что же ты так с нами? — послышался весёлый голос с тропы. Энди не успел договорить, его прервало появление двух коллег фотографа. Тревор по-прежнему был бодр и игрив, а Мия наоборот серьёзна и слегка нахмурена. Журналист, не разнимая полуобъятий с Мией, воскликнул:       — Бросил нас, а сам развлекаешься! Непорядок!       Саймон нервно убрал руки Энди и подошел к коллеге. Приобнял одной рукой за спину, а другой притянул за воротник, прижимая Тревора к себе. Он нахально посмотрел на бывшего и произнес:       — Знаешь, у меня дела тоже не херовые. Я снимал церемонию вручения Золотого Адама! Хоть и подрабатываю в простой газете, но каких друзей обрел. А главное —нашел свою любовь, — Кук нежно провёл пальцами по скулам осоловевшего от такого поворота Тревора. — Он помогает мне во всем и всегда меня поддерживает, а не пропадает черт знает где, — Саймон метнул недовольный взгляд на Энди. Тот стоял с широко открытом ртом рядом Мией, которая тоже не могла справиться с эмоциями и поэтому изумлённо и комично хлопала густо накрашенными ресницами.       — Интересно, с твоими закидонами смог кто-то ужиться? Или в борделях время проводишь? А может и то, и другое, — противно засмеялся Саймон и при этом вульгарно подвигал бровями сверху вниз. Тревор недовольно шлепнул по спине приятеля, а Мия шокировано смотрела на друга, которого словно подменили. Но Кука это не смутило:       — Хотя мне откровенно похуй. Был не рад тебя видеть и надеюсь, что и дальше не свидимся. Тревор, давай-ка сваливать уже отсюда!       После слов журналист немного резко дернул локоть своего товарища и повел к парковке, оставляя Мию и Энди вдвоём в темноте мрачного леса. Спустя несколько долгих секунд она повернулась к нему и с виноватым видом прервала неловкое молчание:        — Просим прощения от всей редакции за поведение нашего сотрудника, мы поймем, если вы...        — Не нужно. Я это заслужил,— сухо перебил журналистку Фостер. Он спешно положил свою холодную ладонь на её плечо, стараясь подбодрить. Грустно улыбнулся.       — Всего вам доброго, — он кивнул на прощание и ушел, оставляя девушку недоумевать и ломать голову над произошедшим.

***

       Днём послышались ужасные и громкие звуки. Перепалки соседей сверху потревожили и без того беспокойный сон фотографа. Голова сильно болела словно от тяжелого удара, глаза слипались, а к горлу поступала тошнота. Ледяной рукой прикоснулся к шее, успокаивая горячую кожу. Оглянулся. Квартира была маленькой: фиолетовые и простые стены украшали три картины с абстрактной живописью маслом, длинный деревянный стеллаж отделял гостиную от кухни. Хоть площадь небольшая, но квартира очень уютная. Только она чужая. Саймон потянулся и заметил, что спал на раскладушке около телевизора. Откинув плед в сторону, он неровной походкой направился в ванную.       Послышался скрежет ключей. Дверь отворилась и вошла Мия с пакетами. Осмотревшись по сторонам спросила:       — Саймон, ты здесь?       — Да-да, я в ванной, — послышался мужской голос параллельно с шумом журчащей воды. Журналистка поставила пакеты на стол и распаковывала продукты.       — Если что, твоя машина стоит около этого дома, так что не переживай. Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросила Мия, рассматривая перед собой дверь в ванную. Через маленькую щель было видно, как Саймон промывал свое лицо холодной водой.        — М-м-м, ужасно. Голова болит, — страдальчески простонал фотограф, рассматривая себя в зеркале. Он растерянно отшатнулся и столкнулся с позади стоящей стиральной машиной. С нее тут же попадали бальзамы и крема. Саймон сел на корточки и начал спешно собирать упавшие предметы с пола. Поинтересовался:       — Скажи, я вчера ничего такого не натворил?        — Ну, ничего такого. Не считая приставаний к Тревору, — сухо отозвалась Мия, поставив чайник на газ.        — К Тревору? — переспросил удивлённый Саймон, приоткрыл дверь, и посмотрел на свою подругу, надеясь, что её слова — это лишь глупая шутка.       Вдруг нахлынули воспоминания предыдущего вечера: появление Фостера, грязные и грубые слова пришедшие в его хмельную голову, изумленные и непонимающие взгляды друзей, крепкий виски. Он опустился на диван и схватил подушку, прикрывая ей свое лицо. Послышался невнятный и горький бубнёж.       — Блять... Всё конец моей репутации! Меня не возьмут ни в одно приличное место, и я помру тут от голода, — фотограф яростно бил себя по лицу подушкой, с каждым разом всё сильнее и сильнее, оставляя красные следы на щеках. Мия спохватилась и выхватила у него вещь, бросая в сторону двери. Схватив его за плечи, она рявкнула:       — Перестань убиваться, Саймон. Все уже разбежались, так что можешь не переживать на этот счет, — после ее слов фотограф лишь понуро молчал, слегка отстраняясь от подруги. Она отпустила руки и виновато склонила голову. Потом уже спокойным тоном продолжила:       — Саймон, ты ничего ужасного не сделал. Мы с Тревором видели, как ты разговаривал с мистером Фостером далеко от парковки. Я не очень хорошо слышала, но... — она тяжело вздохнула, — скажи, кем он тебе был?        Саймон стыдливо отвернулся и уставился в выключенный телевизор.       — Этот мистер Фостер — мой бывший...— сглотнул, — парень. После учебы я хотел устроить свою жизнь в большом городе. Там возможности куда больше и платить будут прилично. Жить в таком месте будучи не местным очень тяжело. Благо я наткнулся на листовки о сдачи комнаты и встретил этого... Поначалу он мне показался тихим и робким, но на самом деле тот ещё сорвиголова. Ходит по крышам, занимается прыжками с высоты. Вроде роуп-джампинг называется, — запинаясь, но увлеченно рассказывал Саймон с улыбкой. Без горечи. Мия ненадолго ушла на кухню за чаем. Она внимательно слушала его, разливая горячую воду по кружкам.       — Нет, серьезно. Он свободно на каких то заброшенных многоэтажках проводит время. Я бы не смог так. Не скажу, что боюсь высоты, просто я не любитель таких развлечений. А та квартира стала мне вторым домом. Энди в свободное время помогал мне обустроиться в этом городе и даже находил места для вдохновения. Так и сблизились, но недолго жила наша мужская дружба...Как-то раз он внезапно признался в своих чувствах и поцеловал меня. Я тогда растерялся, он конечно мне нравился, но не как… Ну, ты понимаешь, — он провел рукой по лицу, тяжело вздыхая. На столе уже появилась кружка с чаем, отдающим приятным запахом мяты. — Скажу сразу, я до него никогда не задумывался об отношениях с мужчинами. И только после поцелуя я понял, что меня влечет к нему. Мы особо не демонстрировали свои отношения, у Энди не было семьи, по крайней мере он так говорил. А я еще толком не знал, как рассказать маме о своей ориентации.        Фотограф замолк и опустил плечи, напряженно уставив свои глаза к потолку.        — Но "и в раю бывают грозы". Потом он стал часто приходить поздно с работы, да и ещё с таким жалким видом, будто дементор из него всю радость высосал. И мы всё больше стали походить на сожителей, чем на пару, а потом испарился... Вот совсем.        — Подожди, Саймон. То есть он просто так взял и ушел, ничего тебе не сказав? — перебила Мия, тряся головой. Саймон говорил слишком много и не по делу, и Мия ничего не понимала. Очень странно так бросить человека, если особых серьезных конфликтов не было. Парень лишь выдохнул и отпил глоток чая. Неожиданно спокойно продолжил:        — Нет. Я неправильно выразился. Он после рабочего дня просто не приходил домой. И это продолжалось целую неделю. Я ходил к его коллегам, но те сказали, что Энди со скандалом покинул офис. Он только потом мне написал, что по пьяни все деньги профукал. Вот от стыда и не хочет домой возвращаться, в глаза мне смотреть, — Саймон удрученно фыркнул.       Мия прикрыла рот рукой, не скрывая изумления от действий бывшего возлюбленного своего друга. Один будучи нетрезвым орет, другой деньги теряет. Ну эти парни точно стоят друг друга!        — В сообщении написал, что он якобы нашёл другую работу и ему придется уехать, и при этом перевёл мне большую такую сумму, — фотограф выставил руки перед собой широко их расставив. — Ну, дураку же понятно, что не устраивался он никуда, тратит своё время на эти гребанные азартные игры. Только я не понимаю, откуда у него тяга к такому дерьму? После того сообщения прошел целый месяц. Энди не выходил на связь, а я в сотый раз звонил полицейским. И никакого результата, — снова вспылил Саймон. Затих. Потянулся к чашке и отпил из нее несколько глотков. Мия взволнованно спросила:       — И на этом у вас всё закончилось?       — Если бы, — горько усмехнулся фотограф. Мия за спиной не видела его лица, но чувствовала, что тот едва держится. Плечи дрожали, руки сжимали кружку так сильно, что вот-вот раздавят вдребезги. — Спустя две недели, уж не помню, если честно, я получил от него письмо в почтовом ящике. Там написано: в общем... Энди покидает свой город и меня в том числе из-за какого-то проступка. Типа не может делать вид, что всё нормально и врать мне в лицо, чем он там действительно занимался. И всё. А ещё оставил мне квартиру и большую сумму денег, якобы за плату коммунальных услуг, чтобы я не парился с ними.        Саймон тут же умолк. Делиться своими тяжёлыми воспоминаниями с кем-то из близких приносило определенный дискомфорт из-за страха осуждения. Последние годы он пытался забыть эти отношения, как страшный сон. Дружба, переходящая в серьёзные отношения, сменилась на расставание с нотками недосказанности. Что он такого сделал, раз так поспешно скрылся? Фотографа взбесил даже не побег, а отсутствие смелости Энди прямо в лицо сказать о причинах своего поступка. И только случайная встреча на благотворительном вечере заставила этого бессовестного человека исправиться. Мия придвинулась к спине Саймона и легко погладила по плечу. Тот лишь склонил свою голову к ее груди. Неожиданно произнес удрученным и тихим голосом:        — Я ненавидел его, избавился от всех наших совместных фотографий, пытался стереть из своей памяти, но... это невозможно. Допустим, по телику появляется сцена с прыжком с парашютом или со скалы, и я тут же вновь вспоминаю его, и настроение под откос. Иногда хочется иметь такую штуку, как в фильме "Люди в чёрном", где главный герой стирал память прохожим. Было бы намного легче.        Мия, слушая тяжёлый монолог Саймона, и утешительно гладила его по плечам. Подобные откровения своего друга журналистка никогда не слышала, да и вообще от других знакомых.        "Конечно, мужчина же не должен распускать нюни, а иначе он не мужик вовсе!" — Мия нахмурилась от таких мыслей. Она слегка отодвинулась от Саймона и заглянула в глаза.        — Не нужно всю жизнь держать на него обиду. Ты же понимаешь, что только себе хуже делаешь?       — Понимаю, и уже не злюсь на него, правда, — спокойно возразил фотограф, отводя глаза в сторону. Потом криво улыбнулся. — Но всё равно я бы не хотел его видеть, уж поверь. Мия, ты это... прости меня, пожалуйста, за ту выходку на "Зеленых страницах". Я вел себя, как последний кретин.        В ответ Мия тихо рассмеялась, потрепав парня по голове.       — Не кори ты так себя. Вряд-ли вы с мистером Фостером пересечетесь. Хотя давай не будем об этом. Не хочешь со мной какой-нибудь фильм посмотреть? — предложила студентка, толкая своего приятеля локтем вбок. Тот лишь оживлённо закивал головой. Весь вечер они провели вместе за просмотром фильма, и рядом с подругой Саймон почувствовал себя немного лучше.

***

      В небольшой, но уютной редакции творился хаос. Пока чудаковатого начальника не было, дурачиться работникам никто не запрещал. Один из них, попивая крепкий и горьковатый кофе, перед тем, как сесть за стол, услышал внизу голоса трех человек.       Он спустился с лестницы и открыл пред собой дверь. Перед ним встала странная картина: в темной и маленькой комнате Саймон настраивал свой фотоаппарат вместе с светодиодным осветителем, а Мия что-то рисовала на обнаженном плече Тревора, но из-за её спины ничего не было видно.       — Что это такое? — удивлялся молодой человек с широко раскрытым ртом. Саймон недовольно шикнул:       — Тише, ты. Весь процесс испортишь.        Краска, которую использовала Мия была похожа настоящую кровь. Она неторопливо проводила кистью по плечу тонкие линии, к ним также добавлялись чёрные маленькие точки. Кожа журналиста покрылась мурашками от прикосновения кисточки. Девушка напряженно проделывала свою работу и явно нервничала. На лбу выступила испарина, руки слега подрагивали, глаза щурились от ужасно яркого света. Уолтер, оперившись спиной об стену рядом с дверью, наблюдал, чуть улыбаясь.       — Готово! — воскликнула Мия с облегченным выдохом, и отстраняясь от коллеги обколотилась на стул.       — Из тебя вышел неплохой гримёр, — заметил Кук, любуясь вполне неплохим гримом.       — А из тебя плохой льстец, Саймон. До настоящих профессионалов мне, как до Луны, — рассмеялась студентка. Как краска высохла, ребята начали фотосессию. Благо всё быстро прошло и бедный Тревор наконец-то смог встать после долгих и мучительных часов.       — И о чем басня? — спросил Уолтер, подходя поближе к другу, рассматривая работу журналистки. Пальцами дотрагиваясь до кожи и проводя по кровавым линиям, похожим на выступившие вены.       — Наказание. Юноша будучи жестоким убийцей страдает физически. Чем больше жертв, тем ближе смерть, — пояснил фотограф, убирая свою аппаратуру в большую сумку.        — Нет, Саймон. Дело не в количестве жертв, а в том сколько гнили в душе этого человека. Убийства не всегда намеренные, но в этом случае наш герой получает удовольствия от своих действий. Эти черные точки, выходящие наружу, отражают его пороки. Они давят на всё тело и будут кровоточить, вызывая ужасные мучения, — после слов коллеги все остальные вновь перевели свои внимательные взгляды на разрисованное плечо Тревора, рассматривая каждую деталь. — Захочет убить себя, но не сможет. Только раскаяние сможет спасти душу. То бишь смерть, — увлеченно рассказывала Мия, сверкая глазами, словно вожатый у костра.       — Ты такая кровожадная, Мия. В твоих рассказах вечно кто-то помирает: то геолог увяз в болоте, то девушку растерзал работник музея, являющийся вампиром, — улыбался Тревор.       — Не забывай, что наш журнал на этом и строится. А если хочешь хэппи энды — читай мыло, — наигранно заворчал Уолтер.       — Нее. Лучше уж ужасы.        — Мия, как начнёшь писать новую историю. Может напишешь про тени? Хочу создать уникального монстра для своей фотоссесии. Я недавно смотрел выступление молодых артистов и они такое вытворяли на сцене… — прервал дружескую перепалку Саймон.       — Возьму на вооружение, Саймон, — подмигнула Мия.       После короткого рабочего дня троица решила прогуляться по набережной, наслаждаясь запахом мокрого асфальта, прохладным ветром и пасмурной, но такой атмосферной, осенней погодой. Мия и Тревор делились забавными историями из жизни, а Саймон оглядывался по сторонам. Самое ценное в жизни молодого фотографа — это глаза. Без них он никогда не нашел бы свое место в жизни. Не видел бы любящую мать, которая взвалила на свои плечи много забот после развода, не видел бы искренние и поддерживающие улыбки своих придурковатых друзей, и не узнал бы красоты мира, неважно будь то восход солнца или украшенный неоном город. Он хотел показать своими фотографиями всё восхищение этой жизнью.        И вот обратив внимание на кучку чаек, парень приблизился к перилам и снял с шеи фотоаппарат. Их появление скрасило угрюмое небо и он начал увлечённо фотографировать. Послышались смешки со стороны друзей, но это мелочи. Хотелось запечатлеть не только самих птиц, но и реку, небо.       Но этим кадрам не судьба была появиться, внезапно начался дождь. Коллеги глазами искали укрытие, а Саймон пытался продолжить съемку, рискуя своей дорогой техникой. Вдруг страшно погремел гром. Тяжело выдохнув, Саймон поплелся вслед за ребятами.        До укрытия долго пришлось идти. Пройдя через ужасную длинную лестницу, отдаляющую набережную от других улиц, работники успели порядком промокнуть. Поблизости показалось кафе с яркими, большими окнами, через которые виднелись посетители, сидящие за столами. Снова раскат грома, дождь усиливался, коллеги бросились к укрытию.        Сев за свободный столик, Мия сняла с себя тёплое пальто, и любовалась как дождь омывал все вокруг, прибивая пыль к асфальту и гоняя гуляющих людей по разным уголкам улицы. Саймон промок куда больше своих коллег. Он громко чихнул, привлекая к себе взгляды окружающих.       — Саймон, ты мазохист. Ливень бежит, а ты стоишь, — протянув бумажный платок, произнес журналист.       — Тревор, он меня повёл в лес, где ходить толком невозможно. И мы потом целый вечер проводили в пещере, — припомнила Мия без капли злобы. Но Саймон демонстративно заворчал:       — Ты долго будешь припоминать мне этот радиатор?       — Да, — ухмыльнулась Мия, растягивая слова. — Зато весело было. Более экстремальной поездки у меня ещё никогда не было.       — Странно слышать это от человека, который проводит время то в Праге, то в Амстердаме. У тебя весьма насыщенная жизнь.       — С тобой она ещё насыщеннее, никакая Прага не сравнится с поломанной тачкой и ночёвкой в лесу.        Пока друзья определялись с блюдами, Саймон пошел в туалет. Зеркало отражало его ужасное состояние: волосы взъерошились и висели тонкими сосульками, лицо покраснело. Снова громко чихнул. Кук достал расческу и провёл несколько раз по волосам, разглаживая. Главное — не подхватить простуду, а то не хочется лежать целыми днями на диване, скучающе смотреть в телевизор и запивать каждый приём пищи противовирусными порошками. Прогноз погоды тоже не радовал, обещали что вся осень будет сырой и холодной.        Заглянув на последок в зеркало он практически покинул уборную, но навстречу шел парень, которого видеть совсем не хотелось. Саймон тут же бросился к кабинке и осторожно, без шума прикрыл за собой дверь. Он зажал ладонью рот, стараясь скрыть свое тяжелое дыхание. Дверь отворилась и послышались неторопливые шаги.        "Твою мать, что ты тут забыл?! Как репей на жопе! Задрали меня эти совпадения!"— в сердцах проклинал всё Саймон, которого колотило от нервов, холода и ярости одновременно. Почему судьба вновь глумиться над бедным фотографом?        Сделав пару быстрых вздохов и подождав, пока неприятель скроется, Саймон вышел из комнаты чуть ли не бегом, направляясь к своему столику. Сердце, как назло, снова выписывало кульбиты, будто от пробежки, схватив стакан он залпом выпил воду под удивленными взглядами своих товарищей.       — Саймон, ты привидение что ли увидел? — поинтересовался Тревор, решив нарушить неловкое молчание. Не часто можно увидеть своего товарища таким напуганным и бледным.       — Хуже, — ответил парень более спокойным тоном, но взгляд по-прежнему нервно метался. За его спиной коллеги заметили, непринуждённо идущего к своему столику Энди. Они перекинулись ошарашенными взглядами, а потом ухмыльнулись. Сейчас будут издеваться.        — Теперь понятно, — повеселел Тревор, обнажая свои белоснежные зубы. Мия бросила на своего собеседника укоризненный взор, заставляя умолкнуть.       — Смейся, смейся, я бы посмотрел, как ты реагируешь на своих знакомых. Например, на Лору Чейз, — огрызнулся Саймон, но больше для порядка, он не был зол на друга. Тревор никак не отреагировал а лишь засмеялся.       — Ох, напоминаешь мне главную ошибку молодости? Хитрый ход! Молодец! Эх, эта дамочка казалась, на первый взгляд, такой милой и дружелюбной, а на деле та ещё ревнивица и скандалистка...        Саймон приободрился, не он один такой, с полными провалами в личной жизни. Блюдо принесли быстро, напряжение потихоньку уходило, хоть он и помнил, что кроме них, есть еще один человек. Мия веселилась, но уже не так активно, как раньше. Скорее смеялась с забавных реплик.        — А я говорю, — увлеченно рассказывал Саймон о своих неудачах, периодически заедая фунчозу с креветкой. — Нет хуже мокко с арахисом. Более кислой дряни я ещё не пробовал.       — А я недавно пробовала чай с облепихой, — тоже поделилась неприятным опытом Мия, запивая большую кружку бодрящего рафа с халвой. — Та еще отрава.       — Почему?       — Приторная, кислая, ухх,— скривилась журналистка. — И еще пахнет так... неприятно...        К их столику подошёл ещё один гость. Работники "Сверхъестественное сегодня" не сразу заметили его присутствие, активно переговариваясь между собой. На этот раз Фостер выглядел куда более свободно, чем на мероприятии: темные штаны и джинсовка, стильное оверсайз худи. Он дружелюбно и искренне улыбнулся словно встретил старых друзей:       — Добрый день, могу ли я забрать вашего друга на несколько минут?       Саймон съежился, словно ёж, придвинулся ближе к окну. Глаза вытаращились, а над его губами свисала "стеклянная" лапша, словно длинные усы. Это так комично выглядело, что послышались смешки Тревора и Мии.       — Отвянь, гнида, — тихо прошипел, сверкая глазами полными бешенства, Саймон, готовый разорвать бывшего любыми способами. Не будь Мии, Тревора и других посетителей, этот говнюк отлетел бы к стене, и получил парочку ударов по лицу. Руки настолько сильно сжали столовые приборы, что казалось треснет тарелка, но вышел скрип. Мия, заметив состояние своего друга, через стол взяла его за руку. Нежно и успокаивающе поглаживала по костяшкам пальцев.        Энди слегка опешил от реакции давнего знакомого и тут же наигранно бодро добавил:       — Даю слово, ничего с ним не случится!        Все трое переглядывались между собой. Тревор растерялся, а Мия задумчиво чесала подбородок, смотря на своего трясущего словно лист коллегу. На его лице читался даже не страх, а ярость. Поначалу хотелось съязвить и изящно прогнать этого типа, но, учитывая недавний разговор с Куком, теперь в голове появился другой вариант. Недоверчиво сощурив глаза, она оглядела Фостера, старясь понять, что за человек перед ней. Но ничего не было. Никакой фальши, никакого жеманства. Даже не верилось, что именно он мог обидеть Саймона. Она холодно и сухо ответила:       — Почему нет, вам как раз есть о чем поговорить.        Фотограф тут же повернулся к Мие, сверля осуждающим взглядом. Хотел сказать что-то протестующее, но не стал. Он быстро встал с дивана и пошел прочь из кафе, намеренно толкая Энди плечом. Тот пошёл следом.        "Мия — чертова предательница. Отдала меня на растерзание этому чмошнику", — еще сильнее рассвирепел Саймон, уже готовый прибить каждого, кто попадется ему на пути. Стоило им выйти из кафе и стало заметно, как небо потемнело, ливень стих и превратился в мелкий моросящий дождик. Фонарей поблизости не наблюдалось, лишь маленькие окна из высоких домов и светлая неоновая вывеска немного освещали переулок. Запахи стали ощутимее: мокрый асфальт, свежая выпечка с сочными ягодами и дурацкий, новый одеколон, который всё никак не хотел выветриться. Не надо было так много прыскать на себя! Кук вновь перевел взгляд на Энди. Он совершенно не знал, о чем будет этот диалог. Он тяжело и устало вздохнул, стараясь подавить свои негативные эмоции, и наконец сухо и вымученно произнес:       — Прошу прощения за ту выходку на "Зелёных страницах", — после слов парень стыдливо отвёл глаза в сторону. Хотелось провалиться сквозь землю. Он повернул голову и посмотрел на собеседника, ожидая чего угодно, но не улыбки. Тёплой, широкой, искренней. Пять лет назад она всегда дарила успокоение во время жутких падений и невзгод. Помнится, как в этом страшном и незнакомом месте ему протянул руку тот самый очаровательный юноша в небрежном и хипстерском прикиде. С ним ничего не было страшно. А теперь...       — Тебе не за что извиняться, Саймон. Ты нисколько не обидел меня, — голос Фостера звучал спокойно и миролюбиво. Саймон почувствовал очередную волну ярости и желание сломать что-нибудь. Злился, что Энди не оправдал ожиданий. Не испортился. В его тоне, в его словах не было никакого притворства. Он не пытался быть любезным. Он всегда был таким. И вёл себя максимально свободно и искренне, хоть и неловко. Это был всё тот же человек, которого он когда то любил.        Через большое, светлое окно показалась пара силуэтов, Саймон вытянул голову за спину собеседника , внимательно приглядываясь. Мия и Тревор подбадривающе улыбались и показывали большие пальцы. Придурки! Их поддержка выглядела как издевка, хоть и ненамеренная.        — Идите нахер, — одним лишь хмурым взглядом говорил Саймон, рука сжалась в кулак с оттопыренным средним пальцем. Вновь перевёл взгляд на слегка удивленного Энди. Кашлянув в кулак, благотворитель продолжил диалог:       — После того вечера, я всю ночь думал об этой встрече. И хотел поговорить с тобой.       — О чем? — спросил явно растерявшиеся Кук.       — По поводу моего исчезновения. Я долгое время хотел этого, но никак не решался. И тут такой повод, — мужчина грустно рассмеялся. — Я оставил тебя в неведении, и понял, что должен объясниться. Но… не здесь.       "Ты меня за идиота держишь? Хочешь извиниться — делай это здесь и сейчас. К чему эта болтовня?"— мысленно негодовал Саймон, скрещивая свои руки на груди и раздувая ноздри. Спросил с плохо скрываемым недовольством:       — Что тебе мешает сделать это прямо сейчас?       — Не мешает, — Энди никак не отреагировал, хотя тон стал пугающее ледяным и строгим. — Но ведь тебе одного извинения недостаточно, я прав?        Фотограф лишь отвел глаза и фыркнул. Благотворитель тяжело вздохнул и смело сделал шаг вперед, как можно ближе к собеседнику:       — Просто поговорим. Настаивать не буду, — на этот раз тон вышел более спокойным и нейтральным, в какой-то степени даже убедительным. Он достал из кармана куртки визитку и аккуратно вложил ее в ужасно холодную ладонь:       — Как захочешь со мной связаться — дай знать. Рад был повидаться.        Фостер тепло улыбнулся и отправился в кафе. Саймон же стоял, как вкопанный, несколько минут, недоуменно рассматривая картонку. На обычном белом фоне была изображена протянутая рука, на которой цвёл стебель. Символ что-то совсем не впечатляет. Подобное можно не раз увидеть на плакатах всяких экоактивистов.        Вернувшись обратно, он медленно опустился за стол.        — Как поговорили? — Мия явно сгорала от любопытства.       Фотограф неохотно и вкратце рассказывал суть диалога, параллельно доедая свое блюдо. Коллеги же не перебивали и внимательно слушали, лишь бросая на него взволнованные взгляды. Саймон пытался глазами найти мистера Фостера, но его не было видно. Видимо ушёл. Как слова закончились, парень отодвинулся от стола и облокотился на спинку кожаного, красного дивана, тяжело вздыхая.       — Я только не понимаю, зачем ему это. Он определенно что-то хочет от меня, — проворчал Кук, устало сжимая пальцами переносицу.       — Да с чего ты это взял-то? Ты что ли бимбо с прибыльным родительским бизнесом, а он собирается жениться на тебе, чтобы потом обанкротить?       — Тревор, что за чепуху ты несёшь? Причём здесь девушки и бизнес? Как это вообще связано? — возмутилась Мия, поперхнувшись напитком. Даже фотограф вопросительно поднял брови.       — Никак, в том то и дело. Саймон, всё вышеперечисленное к тебе не относится, поэтому не пытайся думать о его корыстных целях, — невнятно ответил журналист, доедая последний кусок жареного стейка. Он удовлетворённо замычал.       — Может он хочет выпить с тобой, вспоминая ваши счастливые совместные моменты, — Тревор хитро улыбнулся, а Мия пихнула его локтем в грудь. — Ай, я же пошутил.       — Слушай, твой юмор здесь неуместен. Будь добр, молчи, за умного сойдёшь, — произнесла Мия, осуждающее поглядывая на своего коллегу. Он посмурнел, неловко потирая шею:       — Хорошо, извините.        Саймон придвинулся к столу и вяло начал ковырять вилкой по тарелке, старясь намотать эту чёртову лапшу. Как назло она не давалась. Отбросив попытку, он принялся допивать кофе.       — И что вы думаете? Идти к нему или нет?       — Есть третий вариант, — ответил журналист с напускной серьёзностью.       — Какой? — оживился Саймон, поднимая голову.       — Послать его на… — журналист не успел договорить, стоило Мие шлепнуть по плечу. Тот засмеялся.       — Хотя хороший вариант. Спасибо за идею, Тревор, — кисло улыбнулся Кук.       — Рад стараться! — Тревор поднял кружку кофе и громко отхлебнул. Мия на это недовольно закатила глаза.       — Господи, перестаньте ребячиться. Вы же не маленькие, — отчитывала за поведение своих товарищей журналистка, складывая посуду друг на друга. Протянув свою руку к тарелке с недоеденным блюдом, девушка устремила свой взгляд на фотографа. — А ты Саймон, делай, что считаешь нужным. Только разберись, ты действительно хочешь поговорить с этим человеком или же нет?       — Не знаю, как ты, но, если этот тип захочет исправиться, то пусть поможет со связями. И ты не заметишь, как быстро твоя карьера возрастёт вверх, — увлеченно поднимает Тревор палец вверх, оживляясь.       — Нет, спасибо. Мне его связи, нахуй, не нужны. Сам справлюсь, — огрызнулся Саймон, помогая Мие собрать грязную посуду.       — Ну как хочешь, моё дело предложить.

***

       После кафе Саймон, даже не включая свет, плюхнулся на диван. Кто бы мог подумать, что из-за этого неприятеля испортится весь день? Даже поддержка Мии и Тревора не помогала, а скорее раздражала. Наверняка им смешно наблюдать за глупым поведением своего товарища. Фотограф напряженно и задумчиво уставился в потолок, словно прося совета. Скрестив ноги, он повернулся набок. Поехать или послать на три весёлые буквы? Неужели судьба так и продолжит их "случайно" сталкивать? То "Зелёные страницы", то кафе. Может, еще в редакции, не дай бог, появится. Свернувшись в комок, Саймон не заметил, как провалился в сон.