Терновый венок и венок из виноградной лозы

Сначала Андрей что-то бормотал, суетясь в коридоре. Негромко хлопали дверцы шкафа, было слышно какое-то шебуршание. Марк был настороже, но кухню не покидал, изображая озабоченность сроком годности кефира в холодильнике. Сборы к матери всегда походили на военные и предполагали не только идеальное обмундирование, но и готовность к сражению и психологической атаке. Наконец, Андрей появился в дверном проеме с недовольным выражением лица. Оно как бы приглашало Марка к какому-то комментарию по поводу внешнего вида парня. Марк выглянул из-за открытой двери холодильника и одобрительно кивнул. На Андрее были песочного цвета штаны и хлопковая летняя рубашка навыпуск. В кухне повисла угрожающая тишина, нарушаемая только мерным дребезжанием холодильника. — Ну и? — вызывающе спросил Андрей. — Все отлично, — уверенно ответил Марк, надеясь, что это сработает. Никогда, впрочем, не работало. — Чего тут отличного?! — взвизгнул Андрей так высоко, что Марк сжал картонную коробку с кефиром и белая жижа выплеснулась ему на руку. От греха подальше он поставил коробку обратно в холодильник и принялся смывать кефир с ладони. — Эти брюки — единственные, которые мне подошли, — мрачно и очень серьезно сообщил Андрей, демонстрируя штаны. Кажется, в бедрах они действительно были чуть узкими, но едва ли это можно было заметить, не приглядываясь. — А как же джинсы? — спокойно спросил Марк, все еще пытаясь делать вид, что ничего не происходит. — Джинсы не носят летом! — отрезал Андрей, смерив Марка взглядом. Было понятно, что Марк был совершенным невеждой. — Это же было неделю назад. — Неделю назад была весна, а сейчас — лето! — почти прокричал Андрей. Он приподнял рубашку и показал на тесно прилегающий к бокам и животу пояс брюк. — Они мне в конце того лета были как раз, а сейчас?! Марк вздохнул, откладывая в бок кухонное полотенце, и подошел к Андрею, которого трясло от злости и возмущения. Глаза у парня блестели, а губы были поджаты. Марк чувствовал всё отчаяние и искреннее горе, которое сочилось сквозь слова и телодвижения Андрея, но не знал, как он может успокоить его. Казалось, у Марка были атрофированы нужные участки мозга или сердца. Он положил руки на плечи Андрея, заглядывая в лицо парню. — В этом ведь нет ничего плохого, — сказал он, пытаясь поймать взгляд Андрея. Тот только еще больше покраснел и вдруг с нескрываемой злобой выпалил: — Давай я тебе так скажу, когда у тебя к сорока годам твоя идеальная фигура поплывет? — почти шепотом сказал Андрей. Марк чуть отпрянул. Не столько из-за слов, сколько из-за жестокости тона. — Ты мне даже посмотреть на себя не даешь при свете дня, прикоснуться не даешь, а для меня — «ничего плохого»?! — все с тем же накалом проговорил Андрей. Марк почувствовал, как у него передавило горло, но от чего именно — не знал. Он понимал только, что Андрей прав и что Марку совсем не нравятся эти слова. Он застыл посреди заполняющейся дымкой комнаты в поисках выхода. Короткий всхлип Андрея и теплая рука на его щеке вернули Марка к настоящему. — Прости, — тихо сказал Андрей, сдерживающийся, чтобы не начать рыдать, отчего рот у него странно перекосило, — Прости, пожалуйста. Он принялся целовать щеки Марка, что-то бормоча. — Прости, пожалуйста… знаешь, что я тебя не хотел обидеть… Это все из-за этих поездок… Я тебя правда очень люблю… Дымка рассеялась. Марк склонил голову, чуть отстраняясь. Андрей — взъерошенный и заплаканный. Как обычно перед визитом к матери. Разве что последнее время хуже стало. — Мы завтра купим любые штаны, какие захочешь, — спокойно сказал Марк, — А сегодня твоя мать ничего не заметит. Ты выглядишь замечательно. Андрей смутился своей истерике, тяжко вздохнул и положил голову на грудь Марка, ожидая объятий. Марк сомкнул руки. — Я просто не понимаю, почему это произошло. Я же не объедаюсь, ничего такого не делаю… Марк утомленно выдохнул. Андрей был прав — парень не ел значительно больше. Разве что пару раз отправлял Марка ночью до круглосуточного магазина за шоколадом, когда подготовка к экзамену затягивалась до ночи. Может, дело было в академическом отпуске, который Андрей взял на период сессии, или в том, что не надо было ездить на пары, и вместо этого он засиживался на кухне допоздна с книгами. А может дело было в том, что оголодавший за год организм не желал расходовать калории, пытаясь сберечь их в случае очередного срыва. За последние два месяца совместной жизни, Андрей пару раз пытался сесть на диету типа голодовки, обычно перед выездом на поклон к матери, но сталкивался с молчаливым неодобрением Марка. В их маленьком доме укрепилось негласное правило — они едят вдвоем. Если Андрей есть отказывается, то не ест никто. На такое Андрей пойти не мог, и старался выискивать рецепты наиболее подходящие для обоих. — Я хочу, чтоб ты знал, что ты очень красивый, — глухо проговорил Марк. Ему все еще было неловко говорить такое не в бреду алкогольного опьянения или секса, поэтому слова казались скомканными. Андрей всхлипнул. — Ты же знаешь, что я делаю это только из-за неё… Я не хочу с тобой расставаться. И не хочу, чтоб тебе снова разбили лицо. Марк ухмыльнулся. Шрамы на лице затянулись и были почти не видны. Скребло по душе только чувство несправедливости. Он ведь обещал решить этот вопрос, но никакие способы, кроме насилия и шантажа не приходили в голову. Продолжаться долго это не могло. Андрей всё же собрался и уехал, долго еще целуя Марка перед выходом, будто отправляясь в многодневный поход. Марк мысленно засек время, отведя Андрею, его матери и Насте максимум пять часов. По прошествии этого времени, он был готов вооружиться чем попало и снова получить по морде, лишь бы не повторить историю из прошлого. Марк знал, что Андрей был с ним счастлив. Он это видел, несмотря ни на что. Он знал и то, что продолжаться театрализованное представление долго не может. И он точно знал, что ни при каких обстоятельствах не сможет жить без Андрея. Даже перспектива недельной командировки в Алматы вгоняла Марка в тоску и бессознательную тревогу за своего молодого человека. Вернулся, впрочем, Андрей в приподнятом настроении, явно забыв об утреннем нервном срыве. — Настя её всячески развлекала. Врет она, конечно, профессионально, — сообщил из коридора Андрей, радостно избавляясь от штанов. Марк равнодушно хмыкнул. — Вообще знаешь, под бокал вина с ней можно даже вполне приятно поговорить, — продолжил Андрей, размышляя, видимо, о матери, — Может, к старости сможем и вообще нормально общаться. Марк пожал плечами, промычав что-то неясное, и удалился на кухню. Уже в домашней одежде Андрей последовал за ним. — В кое-то веки не только про мои «успехи» говорили, но и о работе и карьере в целом, — тараторил Андрей, заглядывая в холодильник и вынимая оттуда вчерашнюю запеченую спаржу и грибы, — Ты ел? Марк помотал головой, напряженно слушая Андрея. Он расположился за столом у окна, наблюдая за парнем. Андрей кинул на Марка строгий взгляд и углубился в холодильник в поисках соуса. — Кстати, — пробухтел голос из недр холодильника, — Ты не знаешь, у нас в компании сейчас нет тендеров на охрану или организацию мероприятий? Андрей высунулся из холодильника с контейнерами и соусом, и принялся греметь посудой. — Это твоя мама интересуется? Ты серьезно? — спросил Марк, чувствуя, как искривляется у него рот. Это было уже слишком. Андрей абсолютно невинно кивнул, ага, мол. — Ты же тоже поставщиков рассматриваешь, — добавил парень, зажевывая кусочек холодной спаржи. Марк без удовольствия наблюдал за беспечными движениями Андрея. Милая она, как же. Про карьеру говорили. Какой же ты всё же наивный, милый. — Всё, что мне досталось от твоей матери — это швы на лице и угрозы, — спокойно сообщил Марк, — Я ей очень благодарен за твое рождение, но делать я для нее ничего не буду. Андрей сник, видимо, от накативших воспоминаний, кивнул и чуть менее задорно продолжил подготавливать ужин. Марк прокашлялся и сменил тему: — Обещай, что будешь о себе заботиться, пока меня не будет. Андрей скривил лицо, раскладывая еду по тарелкам. — Обещай, что не будешь оставаться наедине с Артемом, а то он на тебя напрыгнет как кабель при первой же возможности, — фыркнул Андрей. Марк закатил глаза. — Ладно, — серьезно добавил парень, — Я обещаю, но только если ты, — он сел напротив, выдерживая паузу, — пообещаешь, что мы купим билеты в Испанию после твоего возвращения. Марк вздохнул. — Я ни испанского, ни английского не знаю. Что я там делать буду, чего я здесь не могу? — куда-то в окно проговорил он. Эта тема обсуждалась регулярно каждые две недели. Андрей пожал плечами, принимаясь за ужин. — Держать меня за руку на улице. Марк поднял на парня глаза. Представить такого он не мог, хотя, наверное, было бы странно. — Танцевать со мной в ресторане. И не надо мне своё «я не умею», — продолжил Андрей, прерывая открывшего было рот Марка, — И угощать меня чурос, паэльей и вообще чем захочешь. Марк прищурился. — Чем захочу? — В Испании другие правила, — улыбнулся Андрей и вернулся к ужину. *** Марк уехал. Андрей остался один. Хоть он и часто жаловался на то, что Марк мешает ему готовиться к экзаменам, выяснилось, что именно благодаря ему на столе Андрея появлялся кофе и нарезанные фрукты, при наступлении вечера на кухне включался свет и по одному только желанию находились в ночных ларьках нужные шоколадки. А ещё было тихо и одиноко. Будто из жизни исчезли все звуки, которые ты не замечаешь: шум машин, шелест листьев, разговоры за стеной, щебетание птиц. То, что отличает жизнь от застывшей картины. Андрей отложил книгу. Близилась ночь, Марк подло не отвечал уже три часа. Андрей нахмурился. Небось пользуется там казахским гостеприимством, а о нем и думать забыл. Опять же этот шифрующийся пидорас из разработки тоже там. Нет, конечно, Марку такие не нравятся, но всё же. Быть может, перепады настроения и капризы Андрея извели Марка так, что… Нет, глупости. Но почему тогда не отвечает? «Марк» Пауза, нет ответа. «я устал и скучаю» Снова тишина. «у меня нет сил ничего готовить и заниматься тоже» Вот стикер ещё какой-то. Грустная жаба. Жаба также осталась без ответа. В желудке у Андрея засвербело то ли от голода, то ли от недовольства. «ну ладно, развлекайтесь там» Андрей в сердцах швырнул телефон на стол, хмурясь на темный экран. Конечно, по законам гостеприимства местные партнеры, наверное, повели их в лучший ресторан города, чтобы удивить особенностями казахской национальной кухни. Едят жирный душистый плов с мягкой говядиной, сочные манты, лепешки с кунжутом из тандыра. Пьют? Конечно, пьют. Водку или коньяк. А Марк не любит жирное мясо, он его не ест. И водку ему нельзя. А кто об этом подумает? Артем из разработки? Тот только и рад загадочного начальника отдела безопасности совратить, знает Андрей таких похотливых пидорасов. От злости Андрей аж сжал кулаки. Как не рисовало ему воображение излишнюю близость Артема к Марку, мысли нет-нет да возвращались к золотистому плову и лоснящимся мантам на столе. Желудок начало жечь от голода и мозг подкидывал идеи как избавиться от ощущения бессилия и жалости к себе. Андрей схватил телефон и зашел в приложение по доставке еды. Поздновато уже, рестораны восточной кухни уже не работают. Ну и ладно, ему и пицца пепперони подойдет. Желудок снова скрутило. До минимальной доставки не хватает, чёрт. Добавить нагетсы и холодный чай — это будет на завтра. Андрей нажал «заказать» и «оплатить» и вновь откинул телефон на стол, будто и не касался его. При Марке он себе такого не позволял. Ну и пусть. Только Марку развлекаться можно? Андрей тоже может. Он усердно готовится к экзамену, не переедает. Тот случай со штанами? Так ведь даже мать ничего не заметила и не сказала, а она-то уж сдерживаться не будет. Да, может это и вовсе после стирки села ткань. Он сновал по квартире, то выглядывая в окно, то косясь на телефон. В дверь позвонили, и в следующую секунду маленькую квартирку наполнил аромат свежеиспеченного теста и приправ. Андрей закрыл дверь и глубоко вдохнул. Такой знакомый запах напомнил ему о давно забытых ощущениях: темном и глубоком удовольствии, которое сопровождало его с каждым принятием пищи. Блаженной истомы, которая приходила вскоре после голода. Чувство низменное, но не гадкое, а в своем роде естественное, знакомое ему еще с подросткового возраста. До Марка, до Германа, известное поистине ему одному. Без каких-либо лишних ингредиентов в виде секса, психических отклонений и дисбаланса сил. Андрей быстро открыл коробку и схватил кусок горячей пиццы. Острое масло, стекающее с кусочков пепперони коснулось его языка, и наслаждение от этого прикосновения можно было сравнить с горячим глубоким поцелуем. Он еле сдержал стон удовольствия и откусил большой кусок. Неизданный звук удовольствия будто дал импульс другим частям тела, и от паха к горлу прокатился электрический заряд возбуждения. Забытое чувство вернулось с новой силой. Как он мог лишать себя его? Нет, думать об этом нет времени. Андрей засунул себе в рот следующий кусок пиццы, не заметив, как поглотил первый. Он почти злился на себя, что не может есть быстрее, словно его желудок требовал от него заполнить его как можно скорее. Еще один кусок, и следующий. Осталось всего три. Жадный до добавки желудок теперь стал раздуваться, выпирая вперед и сдавливая соседствующие органы. Андрей невольно ахнул, заметив, как увеличился его живот. Он положил на него руку. Плотный как барабан наверху и чуть мягкий внизу. Андрей огладил его круговым движением и живот благодарно забурлил, готовый принять еще. Андрей чувствовал, как начинало тяжелеть не только в животе, но и в паху. Он сел, широко расставив ноги и принявшись за оставшуюся пиццу. Теперь он жевал медленнее, зная, что только так сможет вместить в себя всю пиццу целиком. А ему это было очень нужно. Он знал, что должен был съесть всё до последней крошки. И вдруг укол совести — Марк бы сейчас стоял на коленях перед ним, кормя Андрея с руки, если бы тот ему позволил. А ведь именно Андрей запретил всё это, а теперь что? Он отринул неловкие мысли, с трудом впихивая в себя последний кусок. Ему было жарко и тягостно, всё тело отяжелело, а руки еле двигались, охватывая пузо. Андрей потянулся к члену, который требовал внимания не меньше, чем живот. Ах, если бы Марк сейчас был рядом… Он бы сказал, что Андрей вовсе не обжора и свинья, а блистательный мальчик, растущий организм, который должен получать по максимум калорий. Он бы провел своими тонкими пальцами по пульсирующему желудку Андрея и сказал, как ему нравится, когда Андрей такой большой и беспомощный. И конечно, он готов ему помочь. Нет, его не интересуют всякие атлеты, модели и качки, Марку хочется только его — в этом не было никакого сомнения. И он сделает всё, что Андрей захочет, стоит только сказать. Дыхание от этой мысли перехватило и Андрей резко кончил, откидываясь назад на жестком стуле. Тело его расслабилось, оставаясь напряженным только в области желудка. Парень бессознательно положил ладонь на живот, чувствуя как облегчение сменяется тупой тяжестью. Почему сейчас, когда рядом нет Марка? Ведь он никогда бы его за это не осудил. Наверное, он просто устал. Он сдаст два последних экзамена, вернется Марк, они снова будут вместе и всё будет как в сказке. Такое повториться не должно. Разве что по праздникам, чтобы исключить срывы. *** Чтоб он еще раз куда-то поехал. Да ни за какие деньги. Эти ебаные самолеты, часовые пояса, незнакомые люди, паспортные контроли, чемоданы. Марк затушил сигарету, которая померцала несколько секунд в предрассветных сумерках, прежде, чем слиться с поверхностью мусорки. Он взглянул в окна своей квартиры — свет был погашен, но на подоконнике стояла чашка Андрея. Верный знак того, что тот пил кофе в спальне. Это всегда вызывало нерациональное недовольство Марка, впрочем, он никогда не говорил об этом. Просто уносил чашку на кухню. Сейчас он, напротив, был очень рад этой чашке, будто она приветствовала его и сообщала: «у нас всё хорошо, он дома.» Чуть больше года назад он почти так же заглядывал в окно другого дома, надеясь увидеть в нем загадочного молодого человека и разгадать его загадки. Ничто не могло подготовить его к тому, что произойдет через год. А что будет еще через год? Будут ли еще загадки? Марк вздохнул и ухмыльнулся своим мыслям. Долгий ночной перелет спутал все его мысли в клубок, и Марк знал, что распутать его получится только в тот момент, когда он ляжет в теплую кровать, где его ждет прямо сейчас тот самый загадочный молодой человек. Он как можно тише отворил дверь, стараясь не задеть чемоданом тумбочку у входа в дверь. Солнце почти взошло, но в квартире была полутьма. Несмотря на его старания, в спальне зашуршало одеяло, тихо заскрипела кровать и послышались шаги босых ног в коридоре. Марк перестал раздеваться, невольно застыв с еле заметной улыбкой на лице. Он внезапно почувствовал, каким жалким и несчастным он был всю эту неделю без него. Впустую потраченное время. Андрей мелкими шагами прошлепал голыми ногами по плитке в коридоре, вытянув одну руку вперед, а второй прикрывая рот при зевке. В старой растянутой майке и шортах, с взъерошенными волосами и заспанными глазами, он без сомнения был самым красивым человеком в мире. Андрей рухнул к Марку в объятия, сжав его с невиданной силой. Марк хотел было сказать про грязную одежду после самолета и такси, но замолк, впитывая тепло и легкий запах кондиционера для белья, исходящий от парня. Нос Андрея уткнулся ему в шею и засопел. Марк аккуратно сомкнул объятья и погладил парня по спине. — Скучал? — с насмешкой сказал Марк. Андрей встрепенулся, невольно принимая несерьезную оборонительную позицию. — Мне особо некогда было, знаешь ли, — ответил он, но не мог сдержать улыбку, — Два экзамена, день рождения Насти. А еще… м-м-м, отмечали удачную сдачу экзаменов, так что дел полно! — заверил парень. — Я тоже скучал, — усмехнулся Марк, снова прижимая Андрея поближе к себе. Как он за неделю забыл, какой Андрей невероятно теплый и мягкий на ощупь. Нет, он, конечно, регулярно вспоминал об этом, особенно по вечерам, но сейчас казалось, что его руки вышли из-под контроля и каждое легкое прикосновение к парню давало мощнейший электрический разряд прямиком в мозг. Сделав над собой осознанное усилие, Марк чуть отстранил от себя молодого человека: — Ложись спать, я скоро приду. Мне надо в душ. Мысль о том, сколько грязи и микробов он собрал в самолете и такси вводила Марка в тихий трепет. Он принялся снимать часы, однако Андрей не уходил. — Можно мне с тобой? — спросил он каким-то непривычно покорным голосом, будто заранее зная ответ. Марк компульсивно хотел выдать какую-то отмазку вроде «давай потом» или «я устал», но остановил себя. Он вспомнил одну из фраз, брошенных неделей раньше Андреем в запале истерики перед визитом к матери. Как объяснить, что дело не в доверии к Андрею конкретно, а в том, что он не хочет раздеваться ни перед кем. Но ведь Андрей не кто-то? Как долго нужно будет ему ждать, чтобы Марку стало комфортно? Сам Марк не мог гарантировать, что это случиться до (его) старости. Зачем он лишает этого парня близости, которой ему так хочется? Марк мысленно махнул рукой. — Пошли, — сказал он, скидывая ботинки и быстрым шагом направляясь в ванную. Андрей на несколько секунд застыл, подумав, видимо, что ослышался, но вскоре подскочил и засеменил за Марком. Марк снял носки, помыл руки и коротко взглянул на себя в зеркало. Еще не проросшая щетина придавала неприятный землистый оттенок щекам, а глаза были покрасневшие после бессонной ночи. Непонятно, как ангельского вида Андрей спутался с ним. Плитка в ванной была неприятно холодной, стало зябко. Андрей зашел почти беззвучно и закрыл за собой дверь. — Устал? — спросил Андрей, обнимая Марка сзади и согревая своим телом. Марк отрицательно покачал головой, мол, не думай об этом. Он отвел взгляд от зеркала куда-то в стену и прикрыл глаза. — Давай я тебе помогу, — тихо произнес Андрей ему на ухо, аккуратно расстегивая чуть помятую хлопковую рубашку. Марк чувствовал, как напрягается всем телом, несмотря на строгие указания самому себе расслабиться. Глубоко выдохнув, он отвернулся от зеркала, встретившись нос к носу с Андреем. Тот был разрумянившийся, уже полностью проснувшийся и смотрел на него почти не моргая. Марк убрал две пряди вьющихся светлых волос за ухо парня, аккуратно проводя пальцем по мягкой линии челюсти. Парень смотрел на него внимательно, ласково, нежно, почти благодарно, будто видел кого-то еще, а не того мужчину, что Марк видел только что в отражении. Наконец, рубашка упала на пол. Марк, не встретив никакого сопротивления, аккуратно и неспешно стащил с Андрея его растянутую футболку. Марк прекрасно знал тело Андрея, он видел его в разных позах и состояниях, более полным и более худым, изможденным и полным сил, знал расположение тонких шрамов и блеклых растяжек на коже, но каждый раз он касался его будто в первый раз. И в этот раз что-то было иначе. Нет, вроде бы всё те же покатые плечи, едва заметные веснушки на коже и светлые волоски на руках и мягкой груди, небольшой округлый живот, который Андрей больше не пытался втянуть. Но казалось, весь силуэт был более плавным, мягким. Неужели он и неделю назад был таким невероятно красивым? Как тогда он мог занимать чем-то, кроме бесконечного разглядывания Андрея и поклонения ему? Марк не мог понять, что изменилось, но все его тело невольно подалось ближе к парню. Увидев такую реакцию, Андрея засмущался, а затем уже более уверенно улыбнулся. — Моя очередь, — сказал он. Марк прикрыл глаза, молча вверяя себя в руки Андрея. Андрей чувствовал, как напряглось всё нутро Марка, когда он медленно потянул вверх серую футболку. Наверное, стоило бы отступить и дать Марку остаться в своей зоне комфорта, а точнее дискомфорта. Но Андрей не мог поверить в то, что его мужчина — самый сексуальный из всех, с кем ему приходилось быть — мог чего-то смущаться и бояться. Это был возмутительный абсурд, и Андрею нужно было раз и навсегда разрушить этот обман. Оказавшись по пояс оголенным, Марк поднял глаза на Андрея. Напряжение и смятение сменились какой-то внезапной покорностью во взгляде, которой Андрей еще не встречал. «Вот видишь, — хотел сказать Андрей, — ты думал, что будет больно, но это совсем не так» Но слова осели где-то в горле, отчего Андрею пришлось сглотнуть. Он провел пальцами от четко очерченных ключиц по твердой плоской груди и опустился вниз по выступающей из-под кожи прямой мышцы живота прямо к заостренным костям таза. Его тело никогда не было похоже на тело перед ним. Он был бы нем чужой. Но прикоснуться к нему — словно прикоснуться к ожившему Святому Себастьяну на полотне Тициана или Боттичелли. «Как же ты не видишь этого, когда смотришь на себя?» — Как в Эрмитаже… — Что? — хрипло спросил Марк, заглядывая в глаза парня. Андрей не заметил, что сказал вслух. — Красиво, — только и смог выдавить из себя Андрей. Он прижался к мужчине, чуть толкнув его и поворачивая его боком к зеркалу, — Дай, я хочу на нас посмотреть. Их тела плотно приникли друг к другу. Чуть смуглые руки Марка с мягкими расслабленными под кожей мышцами обвивали мягкую и кажущуюся на контрасте бледной спину Андрея. Там где у одного были углы, у другого — плавность линий. Там где у одного тонкой линией пролегала складка на спине, у другого пролегали твердые мышцы. Их объединяло только одно: никто из них не мог оторвать от другого взгляда. Марк, почти на полголовы выше, чуть склонился, чтобы прикоснуться к губам парня. — Я никогда не встречал никого красивее тебя, — сказал Марк спокойно и без какого-либо смущения. — Даже в Эрмитаже? — ухмыльнулся Андрей. — Даже в Лувре, — кивнул Марк. — Ты не был в Лувре! — Андрей шутливо ткнул его пальцем в грудь. — Мне и не надо, если у меня есть ты, — парировал Марк, и Андрей, не дав сказать ему больше ни слова, накрыл его рот губами. Расцепившись, они всё же разделись и залезли в душ, где для них двоих оказалось слишком тесно, чтоб продолжать, и Андрей настоял на том, что будет мыть Марку спину, использовав это как предлог, чтобы получше разглядеть его со спины. — Знаешь, теперь тебе придется делать это каждый день, — заявил Андрей, заматываясь в махровый халат, и наблюдая как Марк оборачивает вокруг бедер полотенце, — Ящик Пандоры был открыт, закрыть его не получится. Марк ничего не ответил и только улыбнулся. Внезапно для себя он понял, что не против. *** — В офис? Прямо сегодня? Марк надеялся сбежать в офис до того как Андрей проснется, но тот после душа вцепился в него мертвой хваткой и не отпускал все оставшиеся несколько часов утреннего беспокойного сна. — Всего на несколько часов, — взмолился Марк, — сегодня и завтра, а дальше выходные — можем провести хоть вообще не вылезая из кровати. Андрей нахмурился. — Тебе разве не надо к последнему экзамену готовиться? — уточнил Марк. Уходить ему совсем не хотелось, но его миньоны за неделю были полностью дестабилизированы и деморализованы другими отделами и требовали защитить их от маркетинга. Андрей нахмурился еще сильнее. До экзамена оставалось всего два дня, но напоминать об этом не стоило. — Если ты хочешь ехать в Испанию, то мне нужно зарабатывать деньги, — с расстановкой пояснил Марк. Он все время забывал, что парень вырос в богатой семье. Андрей покосился на мужчину, сразу выдав своё удовлетворение тем, что Марк помнит о своем обещании. Марк с довольным видом кивнул и продолжил одеваться. — Тогда принеси мне что-то из Angel cakes, — чуть подумав, сказал Андрей. Марк на секунду задержал взгляд на Андрее, а потом добавил «без проблем». — Там десерты без сахара, — пояснил парень. — Это вообще не должно волновать тебя, — строго сказал Марк, наконец, закончив с гардеробом. Он приподнял подбородок чуть смутившегося Андрея двумя пальцами и поцеловал его в лоб. В офисе Кирилл и Ксюша встретили его хором возмущенных криков. Марк ничего их этих криков не понял, но по кипам бумаг на столах и горам стаканчиков из-под кофе в мусорке, сделал вывод, что дела плохи. Он уселся за стол, выжидая, пока подчиненные выдохнутся. — Короче, пиздец, — закончил Кирилл. — Точнее и чуть длиннее? — уточнил Марк, перекидывая ногу на ногу. Его мозг был занят мыслями о том, как он вернется домой к Андрею с самым красивым пирожным на свете, после чего они поужинают и займутся, наконец, медленным, долгим, изматывающим и бесконечно прекрасным сексом. -… в итоге они по нашим параметрам умудрились отобрать тридцать (тридцать!) компаний, которые готовы участвовать в тендерах, — с надрывом тараторила Ксюша, указывая на стопки документов. — А их же по правилам надо с оригинальными печатями, подписями, — добавил Кирилл, — и они их всё шлют и шлют. Марк вздохнул и вынырнул из воображаемой постельки. — И сколько вы обработали? — Почти все, — хором ответили ребята. Марк развел руками. — А орете вы тогда почему? Потому что вас не похвалили за хорошую работу? Так вот я вас хвалю. Можете завтра взять дей-офф. Судя по недовольным мордам, этого было недостаточно. — Шеф, — строго сказала Ксюша, — они все не проходят по оценке этичности ведения бизнеса. Марк нахмурился. — Все тридцать? Для проведения мероприятий? Кирилл пожал плечами. — Там бюджет ого-го. Маркетинг рвет и мечет. Им нужно подписывать договор уже на следующей неделе, а мы не можем выбрать — они все не очень. Марк глубоко вздохнул, затем выдохнул. — Ладно, молодежь, я схожу за кофе, а вы отберите мне десять самых приличных компаний. По возвращении на столе его ждала небольшая башенка из белых аккуратных папочек, с особым старанием подписанных и пронумерованных. «Какие они все же молодцы», — подумал Марк, осушил стакан с кофе и преступил. Спустя два часа башенка уменьшилась вдвое. Марк потер глаза. Такими темпами через пару часов он не уйдет и тогда «миссис Баскакова» устроит ему справедливую порку. А ведь еще надо в кондитерскую успеть. Взять с собой? Нет, еще хуже. Он устало открыл шестую по счету папку. Очередное ООО с генерическим названием. То ли «ЭкспоФорум», то ли «Экспертный форум». И снова карточка с названием компании, счета, генеральный директор, главный бухгалтер, уставной капитал. Марк хотел было перевернуть дальше, но взгляд как будто самостоятельно вернулся к строке «генеральный директор». Знакомая фамилия. Инициалы — Н. А. Марк непроизвольно склонился над бумагой еще ниже, будто не рассмотрел в первый раз. Затем резкими движениями пролистал до устава компании. Уставной капитал, задачи, совет директоров, бла-бла-бла. И вот: генеральный директор. Наталья. Паспорт номер такой-то. Зарегистрирована там-то. Паспорт выдан ОВД Покровское-Стрешнево города Москвы. Ну конечно. Марк рассмеялся, откидываясь назад на балансирующем стуле. Кирилл и Ксюша внимательно посмотрели на него, но молчали. С ним такое иногда бывало. — Конечно, кто бы сомневался, — сказал он сам себе. Как же, милая она с сыном. Тендеры её интересовали. Тварь. Хуй ей, а не тендеры Марк расцепил непроизвольно сжавшуюся челюсть. — С этой компанией что не так? — спросил он, покачивая в руках папкой. — Это «Конференц Эксперт»? — уточнил Кирилл. Марк наморщил лоб и проверил. — Да, оно. И кто эти названия придумывает? Кирилл покопался в табличках и папочках в компьютере и через минуту серьезно доложил: — У них не сходятся налоговые декларации со справкой о прибыли. Но это может быть просто ошибка бухгалтера. — Он еще несколько раз щелкнул мышкой, — И еще есть подозрения, что их подрядчики — это их же сотрудники на двух договорах. Но под это мы не копали, — закончил парень. — Покапайте, — ответил Марк серьезно. Кириллу и Ксюше тут же стало понятно, что дэй-офф отменяется, — Я поговорю с маркетингом, они к вам больше не будут приставать. Марк встал и еще несколько минут разглядывал папку на столе. Наконец, он будто резко выплыл на поверхность реальности и внимательно посмотрел на погрустневших подчиненных. — Я спал три часа. Я ухожу за пирожным. Кирилл и Ксюша переглянулись. — Не хотите пирожные? Молодые с озабоченным видом покачали головами. — Ваша воля, — ответил начальник, накидывая пиджак, — Завтра с утра я жду все самые детальные подробности о схемах этой компании. Проверьте их вдоль и поперек, понятно? Ребята синхронно кивнули и проводили взглядом Марка, бодро выскочившего из коридора. — Что это с ним? И с каких пор он пирожные ест? — Кирилл с сомнением взглянул на коллегу. — Влюбился, может, — задумчиво ответила она, бросив лукавый взгляд на сидевшего рядом парня.