Терновый венок и венок из виноградной лозы

Придя домой Марк первым делом влез в душ и добрых десять минут стоял под холодной водой. Мысли в голове успокоились, но напряжение внизу живота никуда не делось. — Ну приехали, — раздраженно сказал сам себе Марк. Пришлось лицом к лицу встретиться с главным вопросом, который когда-либо мог поставить себе мужик. Если бы всё сложилось иначе, смог бы он взять в руки чужой член? Или даже больше, вставить не какой-то знакомой даме, а в зад другому парню? Честно ответить на этот вопрос Марк не смог, но отчего-то привычные женские прелести померкли в тени самой мысли о сексе с Андреем. Марк потряс головой. Нет, конечно, он не стал бы заниматься сексом с Андреем. Во-первых, он все ещё на задании. Во-вторых, это было бы абсолютно нечестно и неэтично. В-третьих, — и тут Марк с неудовольствием перешёл на личности — парень заслуживает кого-то получше, моложе, без хвоста неправильных решений и прочего багажа, который Марк устало волочил за собой последние десять с лишним лет. Нет, он этого не сделает, даже если Андрей сам захочет. И именно поэтому Марк со вздохом опустил ладонь на свой член и сжал его, вспоминая недавнюю близость. Ничего другого ему всё равно не оставалось. Он без стеснения представил, как усаживает Андрея на диван и медленно раздевает его, обнажая молочного цвета кожу с округлыми изгибами. Как его руки ложатся на мягкую выпуклую грудь парня, и тот томно вздыхает от уверенных прикосновений. В мечтах Марка Андрей не только не стеснялся, но напротив всячески подталкивал Марка прикоснуться к наиболее выдающимся частям тела. На моменте, когда Андрей увлёк рукой его лицо в низ мягкого гладкого живота, Марк кончил. Стало немного стыдно за подобные выходки, но Марк уже был в том возрасте, когда к стыду начинают относиться философски. Что есть, то есть. А вернее, есть минусы и похуже. Он помылся, съел йогурт и тут же заснул в кровати с мокрой головой. Так хорошо он не спал уже несколько месяцев. Марк проснулся в шесть утра и даже нашёл в себе силы выйти на пробежку, сделать себе нормальный завтрак и побриться. В зеркало на него смотрел всё ещё немного измученный, но всё же живой человек. В 19:45 Марк стоял у подъезда пресловутого низенького сталинского домика и курил. Сегодня он одел чёрную водолазку и строгие серые штаны. То есть то, что курьеры и начинающие фельдшеры не носят по определению. Скорее, как если бы он шёл на свидание. И несмотря на то, что обещание, данное себе в душе, Марк планировал сдержать, внутри у него все клокотало от воодушевления. Конечно, он не забыл всех странностей вчерашнего вечера: настойчивые сообщения на второй, более дешевый телефон, резкая смена планов, свет в зашторенной комнате, более позднее время встречи… Гипотез было много, но, положа руку на сердце, Марк был готов к чему угодно и был при этом уверен, что Андрей его не разочарует. Всему будет логичное объяснение. А пока они оба могут ещё немного поиграть в эту увлекательную игру. Было уже темно, и, несмотря на весеннюю погоду днём, сейчас дул пронизывающий ветер. Марк затушил сигарету и поднялся на этаж. Сегодня он придёт чуть раньше. В секунды, с момента стука в знакомую дверь и до мига, когда дверь скрипнула, открываясь, Марк чувствовал, как его сердце становится тяжелее и готово взорваться от бремени ожидания. Знакомая розовощекая физиономия появилась в дверном проёме, слегка взъерошенная и растерянная. Марк ухмыльнулся — паренёк надеялся, что у него есть ещё десять минут, помня о пунктуальности «Максима». — Заходи-заходи, — Андрей завлёк его в квартиру, параллельно поспешно застёгивая рубашку. Видимо, Андрей тоже решил переодеться и фантазии о свидании возникли не только в голове у Марка. Андрей, наконец, справился с пуговицами и повернулся лицом к Марку, который все ещё стоял у двери. Не заметить то, что живот у Андрея выпирал ещё больше, чем вчера было невозможно. Рубашка, хоть и не была мала, натягивалась на животе, будто под тканью надули шарик. Марк поморгал, облизал губы, снова почувствовал предательскую тяжесть в паху и мысленно дал себе пощечину — откуда это поведение, он же не животное! Андрей, впрочем, терзаний Марка не заметил и пригласил его жестом в большую комнату со скрипучим диваном. Открытая вчера бутылка с портвейном стояла всё так же на столике, но жидкости в бутылке немного убыло. Видимо, так Андрей решил снять тревогу перед встречей. Что ж, не похвально, но не Марку судить. Андрей аккуратно сел на диван, вновь подвергнув его, в заодно и ткань рубашки, испытанию на прочность. Андрей попытался одернуть рубашку, что не особо изменило ситуацию, после чего взглянул снизу вверх на Марка небесно чистыми голубыми глазами и сказал: — Ты сегодня особенно хорошо выглядишь, — и улыбнулся. Марка обдало жарким воздухом, будто он вознёсся к самому солнцу. — Я решил, что раз уж ты разрешил принести мне что-то кроме Макдональдса, я должен выглядеть соответствующе. Андрей закатил глаза. Конечно, в шутку. — И что же там, еда из ресторана с мишленовскими звёздами? Марк судорожно начал думать, были ли в описании ресторана какие-то звезды, но вспомнить не мог. Мысленно выругавшись, с виду он только улыбнулся и аккуратно выставил на стол коробки с пастой в грибном соусе, салат с бураттой, какие-то морепродукты в загадочном соусе и большую коробку с пиццей. Над этим пунктом меню Марк долго размышлял, пытаясь сделать выбор между странными, с его точки зрения, сочетаниями типа груши и сыра с плесенью и пиццей Маргарита. В итоге он остановился на неаполитанской пицце с пармской ветчиной. Звучало изысканно, а уж о вкусе судить было не ему. Сверху на всё это богатство он водрузил коробочку с тирамису. Андрей, казалось, был слегка смущён и даже напряжен. Это было странно, ведь принёс Марк меньше, чем обычно. Да и сравнивать помидоры с бургером было бы странно. — Итальянская? Здорово. Что из этого твоё? — Андрей снова звучал беззаботно, несмотря на явные сомнения секунды назад. Марк выразительно поднял брови. Когда он выбирал еду в ресторане, он представлял, как каждое из этих блюд будет приносить удовольствие Андрею, так что про себя он не подумал. Андрей понял это без слов и прикусил губу, рассматривая коробки. — Максим, тебе же тоже есть надо, — сказал он, и голос его звучал ласково и непринужденно. Марк улыбнулся. — Я попробую всего понемногу, — отмахнулся он и сел на диван, чуть поодаль от парня. Они болтали уже минут сорок, когда портвейн подошёл к концу. Голова у Марка была легкая, мысли витали в голове, будто бы лишь иногда касаясь его сознания. Он не был пьян, впрочем и трезв он тоже не был. Андрей потряс бутылкой, заглядывая вовнутрь. Его, казалось, такая ерунда, как два стакана портвейна, не брали. — Жаль, хорошая штука. В соседних магазинах такого не найдёшь. — Где же ты её взял? — спросил Марк без какой-либо задней мысли. — В Азбуке Вкуса рядом с домом, — ответил Андрей, сковырнув кусок сыра с последнего куска пиццы. Марк мысленно отметил, что сегодня Андрей ест меньше, чем обычно. Может, он решил начать следить за фигурой? А может он не любит итальянскую кухню? Последнее было бы удивительно — все любят итальянскую кухню. Первое было бы рационально, но немного грустно. — А ты не здесь живешь? — на это раз Марка кольнула совесть и воспоминания о терзающейся матери Андрея, которая недавно снова наводила справки о статусе операции. Андрей покачал головой, не смотря в сторону Марка. Он едва нахмурился. — Это квартира родственников моего однокурсника, она ему все равно не нужна. Я её снимаю, чтобы быть ближе к университету. Марк прикинул и счёл, что это правда. Впрочем, близость к университету едва ли была единственной причиной, по которой парню хотелось иметь квартиру. Марк решил не досаждать Андрею. Потухшие глаза и грустная гримаса — последнее, что хотелось видеть Марку на этом чудесном парне. Чудесном? Марк удивился собственным эпитетам и лишь криво ухмыльнулся. Тем временем Андрей перескочил на тему портвейна в Испании, и как он впервые напился на какой-то тусовке в Мадриде во время своего путешествия по заграницам после выпуска из школы. Андрей рассказывал, как пьяный пытался на английском объяснить испанскому таксисту, что ему нужно в отель, а тот махал руками и страшно ругался. В итоге выяснилось, что таксист по папе русский армянин, и они прекрасно болтали на русском всю поездку. — Ты бывал заграницей? — спросил Андрей, перестав смеяться. Марк отметил, как восхитительно парень выглядит, когда смеётся: он оголял белоснежные ровные зубы, на круглых щеках появлялись ямочки, и все тело ходило ходуном от смеха, как пудинг, и Андрей бессознательно клал руки на живот, будто пытаясь его удержать. А самое главное, Андрей выглядел абсолютно счастливым и довольным. Марк понял, что от него ждут ответа только спустя несколько секунд. — А, нет, нет. Крым считается за границей? Андрей ухмыльнулся. — Видимо, уже не считается. Андрей хохотнул и откинулся на спинку дивана, едва заметно прижав руку к своему боку и тихо выдохнув, когда принял удобное положение. — Разве есть большая разница? Что здесь, что там — люди примерно одинаковые, — Марк продолжил беседу, чтобы отогнать от себя неуместные мысли о том, что будет, если поддеть пальцем одну из пуговицу рубашки. Андрей глубоко вздохнул. — Люди, может, и одинаковые, а живут они по-другому. -Лучше? — съязвил Марк. Он не верил святой верой в процветающий Запад и мечту либералов. Он вообще старался не думать о том, что находилось дальше его горизонта. — Свободнее, — ответил Андрей. Марк хотел было пошутить что-то про то, что «Россия будет свободной», но на лице Андрея отразилось глубокое разочарование, будто отсутствие свободы было его личной виной. Марку захотелось обнять его и крепко сжать, лишь бы Андрей улыбнулся, засмеялся или опять начал что-то рассказывать. — Хочешь тирамису? Ты его ещё не пробовал, — сказал вместо этого Марк, чтобы хоть как-то развлечь парня. — Я… — тот на секунду замялся, — Только если попробовать чуть-чуть. Марк воспринял это как призыв к действию и вооружился прибором и коробочкой с десертом, поднёс полную ложку десерта ко рту Андрея. Тот смутился, но всё же открыл рот. Он на секунду зажмурился от удовольствия, и Марк с радостью подумал, что и без объятий его план сработал. Для Марка довольная улыбка была главной похвалой. Он хотел было предложить ещё, но Андрей отрицательно покачал головой. — Не понравилось? — спросил Марк. — Понравилось, — запротестовал Андрей, — Но мне нужно хоть иногда себя ограничивать. Марк изменился в лице. — Ты можешь есть всё что хочешь и когда захочешь, заслуживаешь всего, что тебе хочется, — серьезно сказал Марк прежде, чем сообразил, что выпалил это вслух. «Потому что ты самый чудесный человек из всех, кого я встречал» — добавил Марк уже про себя. Андрей приоткрыл рот в удивлении, но затем лишь нежно улыбнулся и погладил Марка по руке. На следующий день они снова встретились в восемь вечера, и на этот раз Марк не стал спешить, чтобы дать парню спокойно собраться, несмотря на жгучее желание застать паренька врасплох в полураздетом виде. Марк хотел было настоять на том, что этот ужин тоже будет за его счёт, но Андрей отказался, апеллируя к тяжелому финансовому состоянию будущего фельдшера. Пришлось стиснуть зубы, и согласиться. Марк в очередной раз начал думать о запасных выходах из сложившейся ситуации с расследованием, но Андрей отвлёк его звонким хлопком пробки от шампанского. В тот день была французская кухня. На следующий день Марк выбрал японскую, и в итоге остался голодным, так как не справился с палочками и наотрез отказался от помощи. Андрей выглядел довольным, он с удовольствием болтал, поглощал еду, впрочем, не так уж много. Марк тактично ничего не говорил, один раз уже обозначив свою позицию. Андрей не выглядел ни голодным, ни измученным, ни напряженным, и это было главным. В четверг Марк притащил еду из грузинского ресторана, предусмотрительно купив красное терпкое вино. Марк смотрел на то, как Андрей ловко справляется с едой, цедил вино и периодически отвечал на фразы парня. Марку казалось, что он спит или находится в коме, так хорошо и спокойно ему было. Ему не хотелось уходить вечером, но Марк знал, что Андрея ждут дома, и провожал его до такси (красный Мини так и стоял уже несколько дней во дворе). Марк с мучительным удовольствием разглядывал Андрея, его неспешные и плавные движения. Андрей макнул палец в тарелку с сациви и облизал ореховый соус, в блаженстве прикрыв глаза. Марк усмехнулся такой самозабвенности, и встретился взглядом с Андреем. — Что? — с кроткой улыбкой и чертиками в глазах спросил Андрей. — Всё же это вкуснее бургера? Если Марк чего-то ещё не понимал, так это безграничной любви Андрея к дешёвому фастфуду, когда он мог позволить себе лучшие блюда в городе. Андрей облизал губы и задумчиво выдохнул. — Для меня нет ничего лучше свежего бургера, — сказал он, нагло ухмыльнувшись, будто зная, что его собеседник яростно не согласен. — И почему? — Потому что для меня это символ свободы, — Андрей взглянул куда-то в потолок, — Когда я несколько месяцев жил в штатах, я вместе со своими знакомыми ел фастфуд и уличную еду каждый день, — теперь Андрей почему-то говорил уже серьезно. Он сдвинул брови и повернулся лицом к Марку, заглядывая ему в глаза, — Не потому что мне приходилось это делать, а потому что мне хотелось, потому что так делали все и никто меня не осуждал. Андрей взял бокал и выпил немного вина. — Ни то, что я ем, ни как я выгляжу, ни с кем я сплю, — закончил он. — Почему же ты там не остался? — Марку стало обидно и за Андрея, и за то, что его присутствие не дарит парню таких же чувств, как пребывание в Америке. — Я хотел там остаться и учиться. Меня даже готовы были принять в одном университете, но… Потом я вернулся домой, и меня уже никуда не отпустили. — Мать? — догадался Марк. Андрей кивнул. — Она сказала, что если отпустит меня туда, то домой в следующий вернётся не её сын, а свинья с промытыми мозгами. На последней фразе Андрей сцепил челюсти, и было видно, что он сдерживается, чтобы не заплакать. Мама Марка никогда ничего такого не говорила ему, она просто окидывала его взглядом, полным презрения и уходила. Наверное, слова ранят хуже. Марк не знал, что сказать, и поэтому только положил руку на покатое плечо Андрея. — Она не права. Андрей хмыкнул, кисло улыбнувшись. — Может быть, она и права. Стоило мне остаться без её контроля, как у меня появилась куча знакомых, вечеринок, интересов. Я встретил людей, которые считали меня красивым и интересным. А потом я вернулся домой, и выяснилось, что всё, что я с собой привёз — это лишние 10 килограммов и разочарование. Андрей шмыгнул носом, но тут же вернул себе лицо, уверенно взглянув в глаза Марку. — Прости, Макс, не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Марк придвинулся к Андрею и обвил руками его голову, так, что лицо Андрея уткнулось в грудь Марка. «Глупый ты мальчишка», — думал Марк, гладя пальцами макушку парня. Тот лишь сопел и изредка всхлипывал. Этим вечером они задержались допоздна, и Андрей бегал, в меру своих способностей, по квартире и собирал нужные для дома вещи, а Марк пошёл выкидывать мусор из-под ужина. Марк открыл дверцу под раковиной, но прежде, чем бездумно сунуть упаковки из-под еды в десятилитровое замызганное ведро, он заметил краем глаза знакомый крафтовый пакет с буквой «М». Марк смотрел на него несколько секунд, рассуждая над его происхождением. — Макс! Ты идёшь? — Да, — крикнул Марк и вышел в коридор, где Андрей упаковывался в ветровку. Марк внимательно посмотрел на Андрея, в это раз стараясь трезво и непредвзято оценить, что же у парня на уме. Андрей лишь улыбнулся ему, и Марк невольно улыбнулся в ответ, забыв, о чем он думал. Вечером, оставшись наедине с собой и сигаретами, Марк задумался о том, что сказал ему Андрей. Он снова вспомнил свою маму, которая не была щедра на слова, но так играла желваками, если Марк забывал что-то в школе или съедал у бабушки слишком много конфет, что он готов был провалиться на месте, упасть на колени и молить о прощении, даже если не считал себя виноватым. Так что он прекрасно понимал, почему Андрей уединился в чужой квартире ради хотя бы 5 часов покоя и свободы от всевидящего материнского ока. Так что загадка с отсутствием парня дома и в университете была решена. Чем Андрей там занимался? Судя по всему, он просто отдыхал, делал домашнее задание и ел. А заодно заигрывал с несуществующим фельдшером по имени Максим, но тут его вины не было. И всё же, почему они встречаются в восемь вечера? И почему парень предпочитает наесться фастфуда, а потом культурно щипать изысканные блюда в компании Максима? Стеснение? Странная зависимость? Теория про свободу выбора? Марк тяжело вздохнул. Все эти мысли собирались в кучу только после того, как он расставался с Андреем, будто чары его немного выветривались из крови Марка, и он мог думать трезво. Было понятно, что в маленькой комнате за закрытой дверью никого нет, иначе бы Марк услышал, а он проходил мимо и прислушивался. Никакого криминала, только семейные драмы, как он и думал. В пятницу Марк решил отметить пятое, хоть и странное, но определённо свидание как-то особенно. Он тут же отругал себя за то, что в голове у него кисель, а вместо мозга им руководит член и какие-то загадочные романтические настроения, однако от идеи не отказался. В шесть вечера он аккуратно выбрился, одел темно-синюю рубашку, которая должна была выгодно подчеркнуть мышцы рук, и внимательно взглянул в зеркало. Только сейчас он понял, что вот уже несколько дней не рассматривал себя в зеркало. Он не ходил в спортзал, ограничиваясь пробежками, а поэтому пять дней не взвешивался. К горлу подкатил ком, означавший нарастающую тревогу, и Марк с трудом поборол страх того, что при ближайшем рассмотрении в зеркале отражение будет отличаться не в лучшую сторону. Он быстро оглядел себя, убедившись, что никаких радикальных изменений нет, и быстро выскочил из дома. Сегодня он решил взять что-то из американской кухни. Пусть это будет не Макдональдс, а что-то более изысканное, но со вкусом свободы, которой так Андрею не хватает. Пусть он знает, что Марк… Макс его не осуждает. Забрав еду, Марк остановился возле цветочного магазина и, помявшись, купил букет жёлтых тюльпанов. Марк решил: сегодня он последний раз проведёт вечер под личиной «Максима», снимет с щитка камеру наблюдения, затем вернёт деньги Наталье, расскажет только общими мазками проблему Андрея, пригребёт от Клюева за непрофессионализм, а потом попробует вернуть доверие Андрея любыми способами. Марк с тяжестью в сердце думал, как он будет рассказывать о том, что вешал лапшу на уши парню, и если тот его никогда не захочет видеть, то что ж, не в первый раз. Думать о том, что он будет делать после, Марк не хотел, в голове крутилось только слово «сдохнуть». На часах было 19:02. Слишком рано. Марк потоптался во дворе с цветами и едой, как влюблённый школьник (только презервативов и конфет не хватает), покурил, снова проверил часы, но стрелка сдвинулась лишь на 6 минут. Марк вздохнул и поднялся на этаж, чтобы демонтировать камеру для слежки, пока есть возможность. В тот момент, когда он максимально тихо пытался открыть щиток, стараясь не пробудить бдительность старушки-соседки, Марк услышал из квартиры, в которой обитал Андрей, какой-то шум. Марк напрягся всем телом, и поспешно вынул из-за дверцы щитка камеру, сунул во внутренний карман куртки и застыл перед дверью, пытаясь не двигаться. За дверью раздался голос Андрея. Различить слова было невозможно, но говорил он эмоционально и с запалом. С кем он разговаривал? С друзьями? Не с курьером же. Марк чуть не хлопнул себя по лицу со злости — камеру он не проверял уже почти неделю, а значит скорее всего что-то упустил. Наконец, за дверью послышался чужой голос, более низкий и хриплый. Будто человека старше Андрея, а может даже и Марка. Марк оставил пакеты и цветы рядом с лестницей и подошёл ближе — постучать или нет? Мужской неизвестный голос что-то напряжённо сказал, понизив голос, а затем добавил, уже громче: «… но ты, Андрюш, не расстраивайся, тебе идёт.» Андрей что-то тихо ответил. «Не переживай, я о тебе позабочусь». Дверь резко приоткрылась, но на лестничную клетку не спешили выходить. Марк сделал шаг назад, чтобы не столкнуться с человеком. — Мне пора. Чтоб это больше не повторялось, ясно? — раздался голос мужчины уже на весь этаж. — Я понял, — спокойно ответил Андрей из-за двери. Его не было видно. Наконец, дверь распахнулась, и перед Марком появился мужчина средних лет, чуть старше сорока в деловом костюме и с портфелем. У него было непримечательное лицо и только темные глаза, казалось, прожигали дыру во всем, что попадалось вокруг. — Тоже сюда? — спросил мужчина у Марка и заулыбался, будто готов был расхохотаться, — Курьер или по делу? Мужчина перевёл чёрные глаза на пакеты со съехавшими на пол цветами, — А ты Андрюш, ничего, молодец. Непрерывные поставки себе обеспечил. Мужчина вновь перевёл взгляд на Марка, который думал лишь о том, куда придётся его кулак, если неизвестный скажет что-то ещё. Марк не понимал смысла слов мужчины, но знал, что тот знает всё, в то время как Марк не знает, судя по всему, ничего. Дверь медленно распахнулась до конца, и Марк увидел лицо Андрея. Его глаза были широко раскрыты, брови вздернуты, а рот был открыт будто в беззвучном крике. Они встретились глазами. — Оставлю вас, ребята, — прервал тишину мужчина в костюме, — Не забудь, что я тебе сказал, — добавил он Андрею, и неспешно спустился вниз по лестнице. Его шаги ещё несколько секунд отдавались эхом по этажам и почти стихли, когда Андрей резко вздохнул, переступив порог. Только сейчас Марк заметил, что Андрей был весь растерзанный, одетый кое-как, явно наспех. Рубашка была застегнута лишь на половину, джинсы Андрей придерживал рукой, не успев их застегнуть как следует. — — Максим, дай мне объяснить… — начал он, но Марк развернулся и скрылся из виду до того, как Андрей успел что-либо сказать.