Терновый венок и венок из виноградной лозы

      Андрей выпил ещё портвейн, облизнул губы и снова посмотрел на Марка. Тот глубоко вдохнул и не моргая вперился взглядом в паренька. «А я хотел бы», — повторял в голове Марк слова Андрея, и чувствовал, что сделает что-то непоправимое. Опять. — Ты меня весь вечер сверлишь взглядом, — медленно и тихо сказал Андрей, ставя стакан на столик, и повернулся корпусом к Марку. Диван при этом громко скрипнул, а толстовка натянулась на животе и груди парня. Марк взглотнул. — Меня клиенты не так уж часто приглашают пить портвейн, — сообщил он, надеясь смутить парня. Тот, казалось, наоборот был готов к такому ответу. — Ну мы же выяснили, что ты мне нравишься. Почему бы не попытать счастья. Андрей хотел было аккуратно придвинуться с застывшему Марку, но сделать это незаметно и тихо, как в фильмах, не вышло — диван ещё пуще прежнего застонал от тяжёлой ноши. Марк уже не пытался отогнать вязкие и гадкие мысли, которые полезли ему в голову. Например, о том, какой, должно быть, большой и тяжелый зад у парня, раз старый добротный диван не выдерживает его передвижений. Эта мысль заставила Марка дышать тяжелее. Она будто не принадлежала ему, а появилась в его голове по собственной воле и теперь будоражила какие-то неизведанные чувства. — Но ведь ты сам согласился зайти, — продолжил Андрей оппонируя сам себе. Дыхание его, горячее и сладкое, ложилось на щеку Марку. Андрей разорвал зрительный контакт с собеседником и перевёл взгляд на лицо Марка, разглядывая его нос, скулы и линию подбородка. А потом наклонился вперёд и коснулся губами щеки Марка, оставляя на ней влажный след. Андрей облизнул губы и чуть отодвинулся, наблюдая да реакцией Марка. Тот не удивился, однако взял паузу несколько секунд, чтобы подумать над произошедшим. В голове было пусто, и это было приятно. — Не стоит так поступать, — сказал, наконец, Марк, — Как минимум можно получить по лицу, а в худшем случае оказаться в канаве. Марк выразительно посмотрел на парня, но по взгляду было ясно, что Андрею ничего не угрожает. Андрей ухмыльнулся. «До чего наглый!» — подумал Марк, и ему до смерти захотелось присмирить паренька. — Ты меня не убьёшь и не ударишь, — уверенно сказал Андрей, отправляя в рот какой-то кусок еды из оставшейся горы фастфуда, — Ты же врач. «Не навреди» и всё такое. — Во-первых, я не давал клятву Гиппократа, а во-вторых, дело не в этом, — строго ответил Марк. Казалось, язык Марка воспроизводит какие-то очень рациональные фразы, в то время как все его тело и мысли уже готово было податься вперёд и… Марка передернуло от болезненных воспоминаний. Примерно так же он думал, когда случилось «это». Вспоминать об «этом» он не хотел и даже называть событие своим именем не мог. Достаточно было ежедневного напоминания о том, что он потерял всё самое дорогое, что у него было. Лицо Марка стало нечитаемо отстранённым. Это изменение в настроении считал Андрей — он глубоко вздохнул, игривость и уверенность пропали с его лица. — А, ты из-за этого, — сказал Андрей, хлопнув себя по животу. Под слоем ткани живот ненадолго заходил ходуном, — Для некоторых это не проблема. Я вот проблемы не вижу, но не знаю, на что я рассчитывал. Андрей пробормотал что-то ещё, и Марк разобрал только «с таким убогим» и «больной». Голубые глаза погасли, губы опустились вниз в печальной гримасе и только розовый румянец напоминал о недавнем веселье парня. Марк вздохнул. Возможность проявить себя хорошим частным детективом он упустил в тот момент, когда принялся пить и заигрывать с обьектом слежки. У него оставалась возможность проявить себя хорошим человеком. Марк резко оборвал цепочку воспоминаний и полностью погрузился в созерцание Андрея. Марк невольно слегка улыбнулся. Он был красивым. Молодым, ярким, свежим, мягким, будто сочный персик на дереве. Марку стало больно от того, что Андрей это не видит. Кто мешает ему это ценить в себе? Такие, как Марк? Его мать? Другие мужчины, которые ценят только то, что публикуется на обложках журналов и имеют ценность в обществе, подобно дорогому аксессуару? Разве никто не видит его красоты в нежности, мягкости и уязвимости? Андрей смотрел в пол и готов был расплакаться, но сдерживался. Марк протянул руку и его сухая ладонь с узловатыми пальцами легла на мягкую щеку парня. Андрей поднял глаза. — Эй, ты что. Ты красивый. Это всё, что мог выдавить из себя Марк. Правильно подобранные слова не были его визитной карточкой, а были бы — может уже что раз его жизнь сложилась по-другому. Андрей слегка улыбнулся и вытер мокрые глаза. — Да-да, я это знаю. Глаза красивые, волосы, душа. Особенно если похудеть килограмм на 30-40. Марк хотел было запротестовать, что парень не так его понял, но вместо этого сделал то, что хотел последний час. Он резко притянул к себе Андрея и впился губами в его рот. Тот немного помедлил, а потом подался в объятия Марка, будто утопающий, схватившийся за край лодки. Марк почувствовал, как пространство между ними целиком заполнилось Андреем. Он прижался к Марку и, казалось, заполнял своим мягким телом все пустующие промежутки между телами. Все дыры, которые зияли в теле Марка. Они прекратили поцелуй, внимательно взглянув друг на друга. Лицо Андрея выражало неверие и почти благоговейный восторг, и Марк тут же снова принялся его целовать. Руки Марка переместились на затылок парня, потом на спину и осели на мягких боках, которые выпирали из-под пояса джинс. Андрей тихо застонал, когда пальцы Марка слегка впились в пухлые складки на боках. «Ему нравится.» — отметил Марк, — «Нравится, когда я обращаю внимание на то, что он толстый». Марк был готов рассмеяться от осознания этого, радость от самой этой мысли захлестнула его с головой. Что за парень! Он не только ест, что хочет, потому что ему нравится, но и результатом наслаждается. Это ли не плевок всем, кто пытается его контролировать? Какая наглость! Этот парень достоин любой еды в мире, любых восхвалений и комплиментов за то, что получает удовольствие вопреки любым запретам. Но Марк ничего не сказал, лишь передвинул руки на живот Андрея, и тот тяжело и с наслаждением выдохнул. — Мне немного неловко, — начал шептать Андрей на ухо Марку. — Нет-нет-нет, — прошипел Марк. — Ты такой спортивный, хоть и старше, а я… Пальцы Марка огладили выступающий живот с двумя складками по бокам. — Большой? — спросил Марк, нежно проводя пальцем по складке под грудью. Андрей будто рефлекторно пытался втянуть немного живот, который, однако все равно сильно выдавался вперёд, — Мягкий? Красивый? Андрей откинул голову и расслабил мышцы живота, позволяя мягкой плоти вылиться через пояс джинсов. Только сейчас Марк заметил, что те были тесноваты. — Я не слишком толстый для тебя? — снова спросил Андрей, будто напрашиваясь на похвалу от Марка. — Ты именно такой, какой ты должен быть, — ответил Марк, наконец, решившись избавить тело парня от лишней одежды. Марк стащил с него толстовку, обнаружив под ней мягкие и тяжелые грудь, живот и руки. Кожа Андрея была потрясающе гладкой и мягкой, почти без волос и даже родинок, и только несколько красных полос внизу живота контрастно выступали на коже. Марк понял, что это растяжки от того, что Андрей слишком быстро потолстел, видимо, из-за своей бесконтрольной любви к еде. Марк аккуратно провёл пальцем по одной из полос, где кожа казалась тоньше. Андрей охнул и покраснел ещё пуще прежнего. Он открыл рот, чтобы снова начать оправдываться, но Марк едва заметно покачал головой, мол, хватит. Андрей лишь тяжело втянул воздух и откинул голову. Марк никогда не занимался сексом с мужчинами, но вполне был готов решиться на это прямо сейчас, хоть геем себя так и не считал. Его сводил с ума податливый и смущенный, но при этом наглый и избалованный парень, то, как его собственные руки утопали в мягкой коже Андрея. Именно тогда, когда Марк собирался добраться до тугой пуговицы джинсов Андрея, хоть и без какого-либо плана, что делать дальше, парень тихо и нежно прошептал: -Максим… И что-то ещё. Впрочем, дальше Марк не услышал, потому что с него будто сдернули на морозе тёплую куртку. Он медленно убрал пальцы с живота Андрея, чуть отодвинувшись. Может, рассказать? Не всё и не сразу, но, глядишь, и Андрей его поймёт. В фильмах всякое бывает, а он парень добрый и романтик. Андрей, всё ещё разнузданный и растерянный, доверчиво хлопал глазами и улыбался ему. Марку очень захотелось быть именно Марком, потому что в кое-то веки, сейчас, в этой старой квартирке, он не чувствовал себя разорванным на куски, безнадежным и ненужным. Он открыл было рот, чтобы сказать, что есть кое-какие детали, о которых Андрею нужно знать, однако в этот момент раздался громкая трель мобильного телефона. Андрей едва заметно дернулся, ища глазами телефон, улыбка тут же сошла с его лица. «Мать?» — предположил Марк. Однако айфон Андрея лежал на столе и не издавал никаких звуков. Трель раздалась повторно откуда-то из рюкзака, лежащего на входе в комнату. Андрей ласково, но вымученно улыбнулся Марку и принялся натягивать кофту. Телефон снова настойчиво и коротко звякнул. — Извини, мне нужно кое-что сделать, — Андрей поджал губы и с жалостью посмотрел на напряженного Марка, — У нас остался портвейн. Продолжим завтра? Марк поерзал на диване, чтобы скрыть всё ещё ощутимый стояк, и поднялся с дивана. — Как обычно? — спросил Марк. Андрей на секунду замялся, метнув взгляд на рюкзак. — Давай попозже… в 8? — он запнулся, — Если ты можешь. Марк кивнул ещё раз окинув взглядом комнату, а затем парня. К сладостному чувству внутри добавилась тревога, точившая спокойствие Марка как маленький, но вредный червячок. — Извини, — улыбнулся Андрей и поцеловал Марка в щеку в качестве извинения. Марк оделся, захватил сумку, вышел на лестничную площадку и на прощание обернулся к Андрею. — Я тут подумал, — вдруг сообщил Андрей, высовываясь в дверной проем, — Можешь взять завтра что-то не из Макдональдса. Пусть это будет сюрприз. Марк ещё раз кивнул — говорить он будто разучился — и отправился к выходу. Марк вышел на улицу и обошёл дом с торца. В маленькой комнатке на втором этаже с зашторенными окнами зажегся свет.