Терновый венок и венок из виноградной лозы

Марк не был геем. Во-первых, их в России очень мало, это всем известно. Во-вторых, в органах исполнительной власти их статистически не бывает. А в-третьих, Марк совсем не походил на гея. Геям нравились члены — вот, что знал об этом Марк и придерживался этого мнения уже очень давно. К членам же Марк относился с уважением, но с не большими эмоциями, чем, например, к рукам или коленям. Когда-то давно, ещё в 10-11 классе, Марк просто для собственной информации посмотрел гей-порно — ровно два ролика. В одном ролике два накаченных загорелых парня по-всякому полировали свои члены, сохраняя при этом идеальные укладки, а во втором щуплого вертлявого парня лет 20 трахал какой-то мужик среднего возраста с бородой и волосатой грудью и довольно мерзко обзывался. Всё это не вызвало у Марка никаких эмоций, даже отвращения, в связи с чем эту тему он для себя закрыл. Или так ему казалось. Проснувшись в субботу в 6 утра, он больше не мог заснуть. Он не помнил, что ему снилось, но чувствовал себя погано, будто что-то ускользало у него из рук. Прямо между пальцев! Марк ходил по квартире, размышляя о деле, закрытых комнатах и странном поведении объекта наблюдения. Называть Андрея «объектом» было как-то неправильно, и мысль о личном отношении к кому-то в рамках работы взбесила Марка ещё больше. Он со злостью закурил уже третью сигарету за утро, однако она не принесла никакого удовлетворения и покоя. Весь день он курсировал по квартире, периодически усаживаясь за компьютер, но вскоре вставая и вновь начиная бессмысленное мотание. Как ему попасть в закрытые комнаты? Можно придумать причину и попроситься к Андрею в гости. Прошло уже больше 5 дней, как они были знакомы, и шансы были вполне реалистичными. Если скрывать нечего — Андрей его пустит. А если не пустит? Марк вышел на балкон. Там у него ничего не было, кроме пепельницы, стула и чахлого цветка, который чудом пережил зиму. Щелчок зажигалки, затяжка. Горло уже саднило от сигаретного дыма, а живот грустно заурчал. Позавтракать Марк так и не додумался. Солнце поднялось в зенит и начало медленно клониться ко сну. Марк думал об Андрее. Было много странного в его поведении. Излишняя вежливость, какое-то личное отношение. То, как Андрей ему улыбался, как делился мнением и даже печалями, как он стоял близко и почти всегда высовывался из дверного проема, чтобы попрощаться — всё это было грело Марку душу, как тёплое одеяло греет человека в прохладной комнате. «Парень просто вежливый» — сообщил сам себе Марк. Альтернативу повсеместной вежливости можно было усмотреть в личной симпатии. Марк хмыкнул, и продолжил размышлять. Следующую ночь Марк опять спал плохо, еле-еле протянул через воскресенье, и с облегчением проснулся в понедельник, готовый к действию. Ближе к часу дня Марк вымылся, побрился и уверенным шагом пошёл из ванной в комнату, задержавшись у зеркала. Марк придерживал полотенце на бёдрах, однако в остальном он был абсолютно не прикрыт. Лицо у него было не особо яркое и привлекательное, разве что четкие линии овала лица придавали какой-то серьёзности. Зато у него была длинная шея четко очерченные ключицы. Грудные мышцы вроде бы были довольно развиты, хотя Марк точно знал, что при сравнении с доброй половиной молодых оперативников он в мощи проиграет на раз-два. Впрочем, его грудь и руки его вполне устраивали — они были крепкие, не толстые, но пропорциональные. Марк повернулся в профиль. Бока и живот он оценивал всегда очень внимательно, пытаясь выявить какие-то изменения, как в лучшую, так и в худшую сторону. Сейчас, как показалось Марку, всё выглядело в порядке, и даже кости таза, скрытые под полотенцем, казалось, аккуратно выпирали, радуя Марку взгляд. Марк каждый раз советовал себе не придавать значения своей внешности, но ничего не мог поделать с привычными инспекциями перед зеркалом. Находит ли он себя привлекательным? Пожалуй, выглядит он неплохо. Хотел бы он близости с кем-то, как он? Марка почему-то передернуло — нет уж, спасибо. Мог ли он понравится кому-то еще? Девочки на участке иногда с ним заигрывали, но их винить было сложно, потому что на участке выбирать не приходилось: мужики были через одного либо предпенсионного возраста, либо алкоголики, либо просто придурки. Понравился бы Марк кому-то еще? А если точнее: нравится ли он Андрею? Марк улыбнулся отражению. Мысль об этом Марка совсем не смущала. Видимо, спокойно подумал Марк, представления десятилетней давности о собственной сексуальности можно было пересмотреть. Хоть одна из мыслей, вьющихся в его голове, как в улье, оформилась и встала на место, заняв четко очерченную нишу в его мозгу. Марк любил порядок, хоть упорядочивать иногда приходилось странные вещи. Марк вздохнул и отправился работать. Дверь открылась и Марка встретило довольное лицо Андрея. Улыбка у парня была во все 32 зуба, все аккуратные и белые, как жемчужины. Судя по всему, тут не обошлось без брекетов, потому что получить такие зубы от рождения было бы просто нечестно. Марк почувствовал, как его обдало теплом, нет, даже жаром, когда он перешагнул порог квартиры. В квартире действительно было довольно жарко, пахло какой-то сладостью, которой раньше Марк не замечал. Но всё это отошло на второй план, потому что Марк не мог отвести взгляд от лица Андрея. Он чувствовал, что от одного взгляда на парня, внутри него тоже начинало теплиться что-то жаркое и сладкое, не поддающееся описанию. Мучительные размышления прошедших выходных со свистом вылетели из головы Марка, и он заулыбался в ответ. — Как дела? — спросил Андрей. На нём была новая объемная серая толстовка, в карманы которой он засунул руки. Ткань карманов он бессмысленно растягивал в разные стороны. Щеки его были румяные (еще бы, в толстовке в такой духоте!), а глаза блестели. — Неплохо, — ответил Марк, хотя сейчас он чувствовал, что дела его просто отличны. Наконец, когда дурман первых минут встречи немного рассеялся, Марк поставил пакеты на пол и пригляделся к парню, — А у тебя? Вижу, спина в порядке? Настроение тоже? Андрей тихо захохотал и отмахнулся. — Спина так и болит, но зато две таблетки ибупрофена — и нет проблем. Плюс физрук на время от меня отвязался. Марк непроизвольно нахмурился, смерив Андрея взглядом. Веселость Андрея теперь уже казалось излишней. Марк опять вспомнил про компрессию нервного корешка. — А врач? Мазь? Андрей в упор посмотрел на Марка, улыбка ненадолго сошла с его лица. — Я не пойду к врачу. А мазать себе поясницу и спину я не могу, я же не гуттаперчевый мальчик, в конце-концов. Марк хотел было заикнуться о том, что растереть поясницу может при желании и мама, но вовремя заткнулся. — И что же, некому намазать тебе спину? — спросил Марк. Возникла пауза, придавшая вопросу Марка какой-то завуалированный смысл. Андрей прищурил глаза, а затем ухмыльнулся. — Никому, кому бы я это мог доверить, — сказал, наконец, он. Марк хмыкнул, а Андрей будто вцепился в него взглядом, ожидая ответа. Правда, ненадолго, а затем отвёл глаза и снова улыбнулся «курьеру». Марк почувствовал, что стушевался, не продолжив странную игру в скрытые смыслы. Еда стояла на полу, забытая молодыми людьми. Андрей тут же перевёл взгляд на светло коричневые пакеты, и в глазах у него снова заиграли чертики. Марк уже не в первый раз замечал такую реакцию на еду у Андрея, и объяснений могло быть больше десятка, но Марк устал строить догадки и решил хоть на пару минут расслабиться. Выходные и бессонные ночи вымотали его окончательно, но тут, в этой занюханной квартире он чувствовал себя спокойнее. Вопреки загадкам квартиры и её обитателя, Марк впервые за пару дней почувствовал себя не взволнованным и вымотанным, а уставшим, как бывает, когда после тяжелого дня, наконец, ложишься в кровать и мышцы медленно начинают расслабляться. Рядом завозился с пакетами Андрей. Он, кряхтя от отголосков боли в спине, поднял их и как-то по-отечески прижал пакеты к себе. Затем он всё тем же заискивающим взглядом посмотрел на Марка. — Устал? — просто спросил он, будто у курьеров постоянно интересуются их эмоциональным и физическим состоянием и условиями труда, — Выглядишь хреново. Марк устало улыбнулся, как бы отвечая на вопрос Андрея. Он и так знал, что под глазами у него синяки, а глаза, скорее всего, красные. — Хреново? А я думал, я тебе нравлюсь, — хмыкнул Марк абсолютно без задней мысли, обнажая свои утренние размышления. Да уж, раньше он себе такого на работе не позволил бы — слишком рискованно, слишком лично, пусть и шутка. Андрей на секунду задержал взгляд на лице Марка. — А я не сказал, что не нравишься. Андрей, в отличие от Марка, не тушевался. Кажется, он играл в эту игру почти профессионально, будто ему было уже все про всех было известно. Марк же оставался в неведение. Что ж, на то он и следователь, чтобы разобраться. Марк ухмыльнулся ещё шире. — Устал, — наконец сообщил Марк, — Почти не спал. Андрей покрепче приобнял пакеты, которые начали выскальзывать у него из рук. — Оно и видно. Судя по всему, ещё и не ел. Последняя фраза скребанула Марку по сердцу. Ему одновременно стало как-то стыдно, за то что он так и не сумел подружиться с едой, и приятно, от того, что кто-то это заметил. Марк задушил эти эмоции на корню. Марк пожал плечами. — Много дел, — уклончиво ответил Марк. — Что ты ещё делаешь, помимо работы курьером? — спросил Андрей тоном, не подразумевавшим уклонения от ответа. Марк мысленно выругался. Понятное дело, Андрей не дурак. Поверить, что основное занятие Марка — это разнос заказов из Макдональдс — это значит развесить уши и не смотреть по сторонам. — Учусь, — сказал Марк, спокойно отвечая на въедливый взгляд Андрея. — Где? — В колледже, на фельдшера, в первую смену. Андрей прищурил глаза, но, видимо, удовлетворился ответом. — Допрос окончен? — уточнил Марк. Он не понимал, к чему были эти вопросы, однако начинал понимать правила игры. Андрей улыбнулся и густо покраснел. Видимо, от собственной наглости. «И откуда она только взялась?» — отметил про себя Марк. — Может отдохнёшь, если у тебя нет заказов? Еды здесь хватит на двоих, — сказал Андрей и вцепился в пакеты ещё крепче. Бинго. Еды тут действительно было на двоих, а то и троих. Марк кивнул и Андрей с удовлетворением выдохнул, отправившись с пакетами в гостиную. Марк начал медленно раздеваться, размышляя. С одной стороны, Марк получил возможность осмотреть хотя бы одну из комнат. Кроме того, он получил ответ на вопрос, который задал сегодня сам себе с утра в зеркале. Он нравится парню. Что ж, вот и ещё одна тайна, достойная того, чтобы скрывать от матери. Приглашать других геев к себе домой Андрей явно не решился бы. Так значит вот, кем Марк сейчас является? Марк цыкнул зубом. «Игра. Это для тебя просто игра, которая позволит закрыть дело.» — подумал Марк, успокаивая свою профессиональную совесть. А если это ловушка? Почему Андрей пригласил его именно сегодня? С гудящей от мыслей головой, Марк вошёл в комнату. А вот почему. На низком лакированном журнальном столике стояла початая бутылка портвейна, источавшая сладкий пряный запах по всей квартире. Обстановка в комнате соответствовала духу квартиры. На полу - ковёр, в углу - торшер, у стены огромный угловой диван, обитый светло-бежевой тканью букле с потертыми подлокотниками и подушками в комплекте. Напротив дивана был телевизор, на вид года 2002-го, а располагался он на тумбочке, застеленной белой вышитой скатёркой. Стены были покрыты нежно розовыми обоями с почти однотонными цветочками, а поверх них висели многочисленные полки с книгами. Окна выходили на улицу, откуда Марк не один день наблюдал за фигурой парня. Обладатель той самой фигуры уселся на диван, заняв его значительную часть, и выкладывал еду на небольшой столик. Сердце Марка пропустило удар. Тепло комнаты, привычность обстановки и присутствие в ней Андрея напомнили ему о том, что он - подставное лицо, не больше. А он бы не прочь был оказаться здесь сам, под своим именем и со своей историей. Правда, Марк с неудовольствием напомнил себе, что его самого сюда бы никто не позвал. Андрей разложил еду и выудил из тумбочки старомодный бокал, налив портвейн себе и Марку. Марк запротестовал, но Андрей уже налил половину бокала. Марк мысленно махнул рукой - пусть стоит, будет цедить и делать вид, что пьёт. Может, легче будет парня разговорить. - Что будешь? - спросил Андрей. Марк почувствовал уже знакомую тошноту, которую он испытал после чизбургера в пятницу. - Картошку, - сказал он, присаживаясь недалеко от Андрея. С картошкой он планировал поступить так же, как и с портвейном. Марку должно было хотеться есть, но после голодных выходных, аппетит, кажется, напрочь отбило. Этого нельзя было сказать об Андрее, который ловко разворачивал какой-то бургер и чуть ли не облизывался. Положив перед собой всё, как нужно, Андрей поднял бокал, взглядом потребовав того же от Марка. - За отдых, который ты заслужил! - сообщил Андрей. Они чокнулись, звякнув бокалами, и Андрей за раз выпил половину содержимого. Марк сдержано глотнул. Портвейн был славный, дорогой, крепкий и терпкий на язык. Тёплой струёй он согрел всё внутри Марка и грел пустой желудок. Марк очень давно не пил, боясь, что ему снесет крышу. Последний раз он пил где-то два года назад, да и до этого - только иногда. Разве что пиво с мужиками с участка, чтоб не докапывались, почему он «как чухан какой-то». Но это было не пиво и не ледяная водка, это был замечательный утонченный напиток, рождённый средиземноморской жарой, чёрной благодатной землей и многолетними традициями. Выбрать такой напиток из всех других мог только человек, который был явно искушён в вопросах того, что отправляется ему в рот. И этот человек сидел рядом и ел бургер из Макдональдса. Впрочем, даже бургер Андрей ел со вкусом и наслаждением, будто ему так и положено. Ему вообще очень шёл этот образ человека, которому дают что-то только потому что он это хочет. И в этом образе не было никакого смущения, стыда, сомнений или опасений. Андрей очень просто отправлял себе в рот еду в больших количествах, явно не размышляя о том, насколько это полезно или вредно, что скажет сидящий рядом «Максим», что скажут о нем люди вокруг. Просто этот парень так захотел. В общем-то, именно поэтому Марк сидел здесь, окружённый фастфудом. Только потому что Андрей этого захотел. По спине Марка пробежал электрический заряд какого-то неопределенного характера. Восторг, а следом замешательство, робко поселились у него в голове. - Максим, ешь, пожалуйста, - сказал Андрей, пододвигая к Марку картошку, - Ты же не хочешь, чтоб я всё съел? Тебе ничего не достанется, так и будешь ходить голодный и уставший. Андрей заботливо улыбнулся, заглядывая в глаза Марку, и отпил из бокала рубиновую жидкость. Марк почувствовал, как румянятся его щеки, но причину он так и не смог понять. Было сейчас не до этого. Он съел несколько ломтиков слегка размякшей картошки и сделал ещё один глоток. Тепло и вязкая сладость вновь заполнили горло. - Ты знаешь, я же могу тебе не только Макдональдс принести, а что-то поизысканнее. Андрей проглотил очередной кусок какого-то бургера и очень радостно улыбнулся, будто Марк открыл ему глаза на мир. Затем, правда, радость в его лице чуть угасла, и он за раз опрокинул остатки портвейна. - Что-то изысканное надо есть в ресторане свежим, - сообщил он, и Марк хотел было закатить глаза от такого снобизма, но не стал. - Кроме того, тебе же платят те бонусы по программе, я надеюсь, - добавил Андрей и вернулся к еде. Марк открыл рот, чтобы сказать, что никакие бонусы не стоят того, чтобы каждый день давиться Макдональдсом, но один взгляд на Андрея заставил его промолчать. Ничем Андрей не давился. Напротив, он с ещё большим аппетитом укусил кусок курицы в панировке, прикрыл глаза, прожевал и серьезно взглянул на Марка. Марк, чтобы разорвать визуальный контакт, уткнулся в бокал и цедил портвейн. Затем он съел ещё картошки, потому что почувствовал, как голова его становится легче, а веки смыкаются. - Значит решил все же исполнить мечту мамы? - вдруг спросил Андрей. Марк встрепенулся, будто его ударили палкой во сне. - Про то, чтобы быть врачом. Марк незаметно выдохнул. - Фельдшер, строго говоря, не врач, так что нет. Андрей покачал головой, как бы сомневаясь в этом утверждении. - Почему сейчас? - невзначай спросил он и продолжил есть, предполагая, что ответ займёт какое-то время. - До этого я был занят другим, - ответил сухо Марк, нюхая портвейн. Андрей хмыкнул, рот его был занят. По виду Марка было понятно, что ему уже давно не двадцать, чтобы определяться с призванием, о чем явно сообщил взгляд Андрея, требующего объяснений. - Я был в армии, - Марк предпочёл сказать что-то на грани с правдой, потому что враньё, хоть и под соусом работы, начинало ему претить. В армии он правда был, но только два года. Андрей внимательно окинул взглядом Марка, прикидывая, где тот мог служить, а может и ещё что-то. Марк почувствовал себя под микроскопом, и поспешил сменить тему. - А ты небось уже в институте? - спросил Марк. Андрей прекратил свою трапезу, видимо, наевшись. Марк только сейчас заметил, как много еды пропало со стола, почти половина всего, что было. Марк попытался припомнить: два больших чизбургера, большая коробка нагетсов, картошка, какие-то штуки в лаваше, как их там... Но Марка слегка повело, и память напрочь отказала. Но это было много. Очень много. Андрей разлил ещё портвейн по бокалам, а сам заговорил: - В университете, - поправил он, - На экономическом факультете, первый курс. - Тебе 18-то есть? - слукавил Марк, кивнув в сторону бутылки с портвейном. Андрей закатил глаза, как капризная деваха. - Мне уже 21, можешь не переживать. Тоже мне, полиция, - беззлобно сказал он, - За то, что уже можно! Андрей поднял бокал и они снова со звоном скрестили стеклышки бокалов. Марк сделал небольшой глоток, а Андрей, как обычно, опустошил треть бокала. - После школы мама отправила меня путешествовать, чтобы раскрыть кругозор, попрактиковаться в английском и испанском, посмотреть университеты в Европе и США. Андрей продолжал рассказывать о странах, в которых он побывал, а Марк рассматривал парня. Румянец его округлых щёк стал Марку привычен, но от этого почему-то казался милее. Он напоминал зелёные садовые яблоки с розовым бочком - такие обычно были самыми вкусными. Губы и глаза у Андрея блестели, когда он рассказывал про Лос Анджелес и Лондон, Берлин и Хьюстон. Подбородок его не был четко очерчен и плавно переходил в аккуратную шею. Покусав губу, Марк перевёл взгляд ниже, будто разглядывал что-то не предназначенное для его взгляда. Когда Андрей сидел, толстовка уже не висела на нем, будто простыня. Ткань слегка обхватывала торс парня, обозначая полный живот. «Вот так» - почему-то подумал Марк, рассматривая, мягкая подушка живота иногда ходит ходуном, когда Андрей вдыхал воздух или смеялся. Марку захотелось сразу и отвести взгляд, и потрогать ткань толстовки, чтобы проверить, действительно ли под ней что-то столь мягкое, что невозможно отвести глаз. Но даже сейчас поверить в то, что всё это количество еды бесстыдно поглотил один единственный парень Марк отказывался. - В общем, в Гарвард, конечно, нет, а в Беркли или Колумбию я бы может и поступил, но...не сложилось, - подытожил Андрей и, наконец, вернул внимание на Марка. - Почему не сложилось? - Марк слушал в пол-уха, но основную мысль уловил. - Матушка испугалась, что я слишком недисциплинирован, чтобы отпускать меня одного в далекие страны, - выходнул Андрей, и внезапно совсем скис. Было видно, что он до сих пор из-за этого переживает. - Дисциплина - понятие растяжимое, - сообщил Марк. Он чувствовал, как давит на Андрея груз опеки матери, что только говоря об этом, он начинает задыхаться. - Поверь, моя мама была бы рада, если бы я тоже пошёл в армию, - сказал Андрей, отхлебнув из бокала. Марк скривил лицо, представив Андрея в армии. Ему, мягкому, красивому и умному абсолютно не к чему была армия и её убогие казармы и нравы. Андрей улыбнулся, увидев, как изменилось лицо Марка при упоминании армии - он воспринял это, как возвращение к тяжелым воспоминаниям. - Знаешь, - сказал он уже бодрее, - У моей мамы небольшая контора, которая оказывает разные услуги по организации мероприятий для военных и чиновников. Я мог бы спросить у неё, есть ли у неё вечерняя работа для тебя. «Не к лицу тебе быть курьером» - прозвучало без слов. - С чего ты взял, что твоя мама возьмёт меня на работу? - хохотнул Марк. Алкоголь явно добавлял наглости не только Андрею, который выпил значительно больше, чем ему следовало, но был при этом не особо пьян. Парень звонко и коротко засмеялся. - Поверь, она была бы от тебя в восторге. Ты олицетворяешь всё, что она хотела бы видеть в сыне. Или в муже, не знаю, - Андрей начал загибать пальцы, - Высокий, спортивный, сдержанный, все держит под контролем, не ноет, бывший военный. Марк поморщился. - Звучит, как некролог, -Марк сморщил нос, - Не хотел бы оказаться с таким типом рядом. - А я хотел бы, - сказал Андрей на выходе, - оказаться рядом.