Терновый венок и венок из виноградной лозы

Была, кажется, пятница. Марк по привычке вбежал вверх по лестнице, чувствуя легкое замирание сердца перед тем, как постучать. Эти странные ощущения он связывал с тем, что сильно сдал в своей физподготовке за последние годы, забывая, впрочем, о том, что на свой третий этаж вбегал без каких-либо проблем. — Добрый вечер! — сказал Марк, и рот его автоматически растянулся в широкой улыбке, как только на пороге появился парень. Лицо Андрея, несмотря на его натянутую улыбку, выдало в нем серьезные переживания. Марк сдвинул брови, неспешно доставая многочисленные пакеты с едой и расставляя их на полу. — Спасибо, — мягко и вяло сказал Андрей. Марк выпрямился и внимательно вгляделся в лицо парня. — Что-то не так? — Марк запнулся, — С заказом? Андрей слегка улыбнулся и замотал головой и помахал ладонью. — Нет-нет, всё замечательно. Спасибо большое. Парень жевал губу, хмурился и явно хотел что-то сказать, но не решался. Наконец, он едва заметно покачал головой и полез в карман куртки за деньгами. — Вот, — он протянул несколько бумажек, — На понедельник тогда? Выходные же. Марк с неудовольствием отметил, что Андрей прав. — Как обычно? — спросил Марк, чуть погодя. Паренёк напряжённо посмотрел на Марка, будто собирался сказать что-то очень важное. Возникла пауза. — Да, только разве что мороженое и коктейль можно убрать. И картошку фри с наггетсами. Марк записал пожелания в телефон, с интересом поглядывая на Андрея, который был то ли смущён, то ли печален. — У друзей другие планы? — сделал заход Марк. Никаких друзей, он знал, тут не бывало. Андрей поднял на него свои голубые глаза и поспешно закивал. — Да, так что пока вот так. — Окей, — с уверенностью и энтузиазмом сказал Марк, засовывая деньги во внутренний карман ветровки. Андрей тем временем наклонился, чтобы взять все три пакета, и внезапно тихо охнул, схватился за спину и выронил пакеты. Белесая плотная жижа коктейля потекла в стороны, впитываясь в занюханные деревянные дощечки. Помешкав несколько секунд, Марк подскочил к Андрею, который так и стоял чуть согнувшись, и склонился к нему. — Защемило? — спросил он. Парень только несколько раз утвердительно кивнул, натужно вдыхая и выдыхая воздух. Марк приобнял парня за поясницу, пальцы его погрузились в мягкий бок. — На раз-два-три потихоньку распрямляемся, — сказал Марк, плотно прижав руку на всю длину к пояснице парня. Андрей кивнул и глубоко вдохнул. — Раз, — начал Андрей, потянув вместе с собой вверх парня, — два, — Андрей чуть пискнул, но начал выпрямляться, — три. Вот, молодец. Андрей выпрямился, все ещё прижимая пальцы к пояснице. Глаза у него слезились, кровь прилила к лицу, а лоб вспотел. Он с благодарностью и стыдом взглянул на Марка. Его широкая серая футболка вся перекрутилась, прилегая к телу, а волосы растрепались. Надо сказать, что несмотря не всю конфузность ситуации, Андрей выглядел хоть и неловко, но ничуть не гадко. — Диклофенак или Димексид, — сказал Марк, чувствуя, как в горле у него пересохло, — И лучше спину не переохлаждать и не перегревать. Марк намекал на куртку не по сезону, хотя откуда курьеру было об этом знать. Андрей дышал чуть тяжело, было видно, что острая боль стихла, но ноющая — никуда не исчезла. — Гребанный физрук, — прошептал он. Марк с явственным вопросом склонил голову. — Он решил взяться за меня, — Андрей перевёл дыхание. Смотреть на Марка он не решался, — Доебался с нормативами, пока я их не сдал хотя бы на тройку. Было видно, что парень был готов расплакаться, вспоминая позорные минуты в манеже университета. Марк мысленно выругался, думая о том, что некоторые люди работают только ради утверждения собственного эго. Разве по парню не видно, что он не может сдать гребанные нормативы? Да и зачем? Он же не в армию идёт. Марк вспомнил свои неудачи на физподготовке в армии в начале службы. Впрочем, его прапорщик гонял их довольно эффективно. Но это он, а на Андрея было жалко смотреть. — Лучше бы показаться врачу, — серьезно сообщил Марк. Андрей закатил глаза, шумно выдохнув. — И что он мне скажет? Мазать мазью? Похудеть? Заняться спортом? Это я и так знаю. Внутри Марка начинало что-то клокотать. То ли он был зол на себя, за то, что так непрофессионально себя ведёт, то ли на Андрея, за то, что тот так плохо о себе заботится, то ли на физрука-садиста, не рассчитавшего нагрузку. — А если компрессия нервного корешка? Пока рука не отнимается? Андрей перестал кривить лицо и с удивлением взглянул на Марка. — Компрессия? — Она самая, — кивнул Марк. Он перевёл взгляд на разбросанные пакеты и растаявшую молочную лужу, — Хотя бы купи себе поясничный корсет или фиксирующий пояс. И Димексид, массировать. Андрей ещё с большим удивлением посмотрел на Марка, который склонился, чтобы поднять чуть не вывалившиеся на пол многочисленные закуски и бургеры. Он сложил их обратно в пакет, и поставил на полку рядом с Андреем. Парень всё ещё кривился от боли, но в глазах мелькали огоньки, означавшие заинтересованность. Марку показалось, что Андрей впервые осмотрел его с ног до головы. Марк с напряжением взглянул на парня. — Большие познания в области медицины, — сказал Андрей серьезно. «Для курьера» — нужно было добавить, но Андрей промолчал. — Мама хотела, чтобы я стал врачом, — ответил Марк. Это была чистая правда. И именно поэтому он закусил язык. Нужно было заканчивать и убираться отсюда — это было ясно как день. Андрей лишь склонил в вопросе голову: «Что же пошло не так?» — Не сложилось, — ответил Марк, — Ко мне можно на «ты». Андрей впервые за вечер улыбнулся. — И чем ты занимаешься? — вдруг спросил Андрей, слегка ковыляя к стене, чтобы прислониться, не отрывая взгляда от Марка. Марк мысленно выругался. В его деятельности главное — это заставить человека говорить. Тут же выходило наоборот. — Планирую убрать это недоразумение, — мрачнее обычного сообщил Марк, — Есть тряпка? Андрей кивнул на кухню. Марк приободрился, подумав, что сможет осмотреть на предмет вещественных доказательств хотя бы кухню, а если повезёт, то и ванную комнату. Он щёлкнул старомодным выключателем в коридоре, и жёлтая лампочка в мутном стеклянном абажуре осветила маленькую кухоньку. Казалось, сюда никто не заходил с 80-х, и только раскрытые упаковки с бакалеей напоминали о современности. На столе из ДСП, накрытом тонкой скатёркой, стояла пустая массивная хрустальная вазочка. Такие производили ещё в расцвет СССР, и такие были почти у всех стариков. Марк почувствовал, как в груди сжались все мышцы, и тяжело втянул спертый воздух. — Полотенце на стуле! — прервал его нарастающую тревогу голос из коридора. Марк схватил вафельное полотенце с изображением кухонной утвари и надписями «Bon appetite!», и ещё раз осмотрел кухню. Холодильник был выключен, газовая плита была чистая и пыльная. Тут ловить было нечего. Марк вышел с кухни с туманным отголоском тесноты в солнечном сплетении и с полотенцем через плечо. Он хотел было выключить свет на кухне, но застыл на несколько секунд. Остатки тоски в сердце улетучились. Андрей всё так же стоял, опершись о стену в коридоре, но в руках в него уже был какой-то объёмный гамбургер, вернее то, что от него осталось. Марк удивился, как такая сложная конструкция из нескольких слоев не разваливалась и не летела кусками вниз, как это часто он наблюдал в Макдональдсе в ожидании заказа. Андрей вообще ел очень аккуратно, будто это был и не бургер вовсе, а какой-то деликатес в дорогом ресторане. В тот момент на лице Андрея не было печали или стыда, которое отпечаталось у него на лице после неудач в университете — он был спокоен и доволен. И почему-то это также подействовало на Марка умиротворяюще. Он щёлкнул выключателем и прошёл в прихожую. Парень слегка встрепенулся и судорожно проглотил кусок бургера. Он явно хотел начать оправдываться, но Марк вежливо улыбнулся и склонился вытереть молочную лужу недалеко от Андрея. Парень опять покраснел и запихал остатки бургера в рот, беззвучно жуя, пока Марк споласкивал полотенце в ничем не примечательной ванной с засохшими зубными щетками в граненом стакане. — Прошу прощения, — наконец дожевав, сказал Андрей, — После тренировки не удержался. Марк сдержанно кивнул, не зная что ответить. — Я не пробовал, — сказал он, наконец, без каких-либо оценочных суждений этого факта. — Никогда?! — воскликнул Андрей, почти подпрыгнув, однако вновь прижал руку к пояснице. — Лет пять-шесть назад что-то пробовал… — прояснил Марк, — Если не считать кофе. Андрей с недоверием посмотрел на Марка, поджав губы, отчего, при наличии округлых щёк, стал похож на капризного ребёнка. Затем он покопался в пакете, шурша обертками, и достал два бургера в бело-желтой обёртке. Один он протянул Марку. Марк посмотрел на бургер, а затем на парня. — Что? — спросил он. — Послушай, Максим, я понимаю, что ты явно за ЗОЖ и так далее, но я не смогу себе простить, если ты не попробуешь этот чизбургер. Особенно после этого, — парень со смущенной улыбкой посмотрел на подсыхающее пятно из-под коктейля. Марк втянул щеки и серьезно посмотрел на парня. Отказаться было бы неверно, учитывая, что тайна двух комнат так и не была открыта, а мать Андрея то и дело напоминала о себе и выплаченном авансе. Не стоит обижать парня. — Пожалуйста, — сказал парень и улыбнулся, для пущей убедительности. Марк кивнул и взял едва тёплый бургер в шуршащей бумаге из рук Андрея. На секунду их пальцы соприкоснулись. Марк засунул чизбургер в карман ветровки, вымученно улыбнулся Андрею, который внимательно его разглядывал, и, стремительно попрощавшись, выскочил на лестничную площадку. Он пару раз выдохнул и вдохнул. Пальцы у него, почему-то замёрзли и плохо двигались, поэтому он пару раз чуть не выронил зажигалку, пытаясь прикурить. На третий раз это всё же вышло, и Марк затянулся во все легкие. Чизбургер грел ему через ткань кармана бок, однако уже через минуту остыл в вечерней прохладе Московского марта. Надо было положить его в курьерскую сумку, она сохраняет тепло. Марк выдохнул дым и выругался. Сумку он забыл у паренька в квартире, сбежав оттуда с бургером, как восьмиклассник после поцелуя одноклассницы. Марк почувствовал, как на него накатила усталость от переживаний, которых он не понимал. Поторчав на улице с фильтром в зубах, Марк, вздохнул, правился обратно в квартиру к Андрею за сумкой. Стоя за дверью, Марк внезапно встрепенулся, откинув все терзания. Если бы при нем был пистолет, он бы положил руку на кобуру. За дверь долго ничего не происходило, лишь гудел телевизор. Марк позвонил ещё раз. Наконец, послышались медленные и тяжелые шаркающие шаги. В глазок заглянули, и, после небольшой паузы дверь слегка приоткрылась. Андрей высунул голову, удивленный и слегка рассеянный. — Я забыл у тебя сумку, — сообщил Марк, улыбаясь. Андрей принял улыбку на личный счёт и смутился. Он оставил дверь открытой и вернулся в квартиру, чтобы определить местонахождение огромной желтой сумки. Марк всё так же без приглашения перешагнул через порог и водрузил на плечи оставленный у двери короб. Он подумал, что стоит вернуть Андрею его чизбургер, Марку он все равно не к чему, и только в этот момент взгляд его упал на Андрея, который окопался у курток в прихожей. Сам парень был взъерошен, будто его вырвали из сладкого сна. Одежда его была вся измята и сидела как-то иначе. Футболка, которая ещё 8-10 минут назад была свободна, теперь облегала складки и живот парня, и Марк пялился на них, как на женскую грудь в глубоком декольте. Пуговица на джинсах была слегка расстегнута, а из-под футболки совсем немного провисал бледный живот. Он не был огромным, но не заметить его было невозможно. Марк сжал губы в недоумении и поднял глаза на парня. Тот облизывал губы, и явно не придавал большого значения метаморфозам на лице Марка. Кажется, он был вовсе не здесь. — До понедельника, — сказал Марк, и Андрей нежно улыбнулся ему в ответ, прежде чем закрыть дверь. Марк вышел на улицу, двор озаряли последние лучи заката. Розовые тени сползали по кирпичам домов, пока, наконец, не исчезли совсем. Наступали сумерки. В голове и внутри у Марка был полный бардак. Хрустальная вазочка на кухне, белая лужа на старом паркете, пальцы, впивающиеся в мягкий бок, пальцы, сжимающие пшеничную булку. И так далее. Марк притормозил поток воспоминаний. Он хотел курить, есть и выпить. Он полез в карман куртки за сигаретами, но наткнулся на мятый бургер. Он достал его, посмотрел внимательно, и, без каких-либо мыслей, откусил. Бургер оказался предсказуемо холодным и внезапно вязким, как замазка. Пожалуй, он был вкусным, хотя, положа руку на сердце, Марк почти не чувствовал вкуса. Откушенный кусок упал камнем в пустой желудок. Марк откусил ещё два раза, выкинул остаток бургера в мусорку и, широко шагая, направился к машине.