Терновый венок и венок из виноградной лозы

Он закурил. Дурная привычка, конечно, бросать надо. Бросит, как чуть полегче станет. Он стоял рядом со своей машиной, затягивая дым через фильтр и неспешно посматривая на движущуюся толпу. Его звали Марк, фамилию он свою не любил, от роду ему было 28 лет. И сегодня он находился у здания одного из факультетов МГУ, впрочем, не в связи с учёбой, а по работе. Студенты вылетали из стеклянных дверей здания и, галдя, спускались по лестнице маленькими и большими группками. Были и одиночки, которые сунув нос в ворот куртки, стремительно убегали по прямой траектории подальше от столпотворения. Он ещё раз затянулся. Марк знал, кого нужно искать, впрочем, так и не понял, приглядываться ли к большим компаниям или к маленьким, а может и к скоростным одиночкам. Поэтому он следил за всеми, спокойно, но внимательно. Наконец, взгляд его зацепился за молодого человека в компании двух девиц и ещё одного щуплого парня. Молодой человек был одет в объемную темно-зелёную стёганную куртку и подходил под описание. Среднего роста, крупного телосложения, русые волосы. Ещё одна затяжка, внимательный взгляд, щелчок в голове. Это точно тот, кого он ищет. Марк быстро потушил сигарету и сел в автомобиль, не отрывая взгляда от объекта наблюдения. Объект же расслабленно беседовал с одной из девиц, сунув руки в карманы штанов и слегка покачиваясь. Он улыбался, щеки у него были ярко-розовые от раннемартовского морозца, как спелые яблоки. В целом, парень не походил на студента, а скорее на школьника-переростка, разве что держался уверенно. Наконец, розовощекий довольно сдержанно попрощался с девицами и щуплым пацаном, и всё так же не спеша отправился к своей машине, стоящей в 20 метрах от Форда Марка. Рядом с красненьким Мини Купером парень выглядел просто комично, и Марк до последнего не мог поверить, что тот туда все же влезет целиком с головой, а коленки не будут торчать у руля. Парень поехал. Марк пропустил пару машин и двинулся вслед. Они съехали на проспект и потянулись вслед за машинами на юг. Марку снова захотелось курить, но он лишь терпеливо закусил губу — курить в машине он себе запретил. Теперь ещё хотелось и есть, но эту мысль он тоже отринул. Через несколько минут красная машина свернула на перекрёстке и укрылась под аркой добротного кирпичного пятиэтажного дома сталинской застройки. Марк заглушил машину со стороны улицы и медленно вошёл в арку двора. Парень выбрался из машинки, сгибаясь в три погибели, и направился ко второму подъезду. Набрав код, он вошёл, и скрылся с глаз Марка. Марк вздохнул и вынул из куртки пачку сигарет с зажигалкой. На улице начинало смеркаться, жухлое мартовское солнце подобно инвалиду кралось к горизонту, скрытому стенами кирпичного дома. На втором этаже второго подъезда зажегся свет. Марк выдохнул дым и сказал себе под нос: — Попался. Марк сел на скамейку во дворе, чуть за деревьями, натянул повыше ворот куртки, шапку, вытянул ноги и стал ждать. В окнах второго этажа ничего не происходило, лишь пару раз появился силуэт, напоминающий крупную фигуру студента-МГУшника. Хотелось пить и есть. Марк никогда не таскал с собой термос с чаем или сушки с орехами, как делали некоторые люди его профессии. Во-первых, он не на пикнике, и устраивать пир горой в разгар наблюдения — высшей степени безответственно. Во-вторых, Марк больше всего на свете боялся стать растолстевшим обрюзгшим 30-летним неудачником, который ест и пьёт от безделья. Живот грустно что-то булькнул, Марк зажег ещё одну сигарету. Короче, он решил в очередной раз потерпеть. Хотя воды, конечно, нужно будет в следующий раз взять. И с сигаретами заканчивать. Через какое-то время к подъезду на велосипеде, запыхавшись, подкатил паренёк с узнаваемой огромной желтой сумкой за спиной. — Э, мужик, — добродушно спросил курьер, явно только закончивший школу, — Это же Нахимовский, 59? Марк пожал плечами. Он не знал да и отвечать ему не было никакого интереса. Курьер хмыкнул, кинул велосипед у подъезда, вытащил телефон и затараторил: — Доставка! Да! Я набираю 25 и колокольчик и ничего. Ага, — пацан замолк, слушая собеседника, — Два. Пять. Ещё раз два-пять? Ага. Что-то запищало, и дверь открылась. Как раз в это время в окне на втором этаже зашевелилась уже знакомая фигура, скрывшись в коридоре. Марк хмыкнул и записал одной рукой в телефоне «2525 (к?)». Не обремененный ношей курьер выпорхнул из подъезда, перекинув пустую сумку через плечо через несколько минут. — Мужик, а покурить дашь? — Гуляй, парень, вредно это. — Жить вредно, дядя. Парень хихикнул и укатил. Марк затушил сигарету и засунул руки в карманы, поглядывая в окно. Силуэт подвигался по квартире, в которой было, видимо, две или три комнаты, помимо ванной, и вновь осел в гостиной. Люди изредка проходили по двору, кое-кто даже заходил во второй подъезд, однако никаких телодвижений в окне не происходило. Видимо, все же никто в гости к парню не спешил. «Дядя», — подумал Марк. Только этого не хватало. Окончательно стемнело, становилось холодно, и Марк уже не так критично отнёсся к мысли о термосе. Тело ныло, что нужно получить немного тепла, еды и воды, но хозяин игнорировал любые его позывы. У него не было привычки вознаграждать себя раньше, чем работа будет сделана. Марк встал и сделал круг по двору, чтобы согреться. Почти середина марта, но ещё чуть-чуть и пойдёт снег. Прошёл час, затем ещё один. Марк взглянул на часы в телефоне — 20:45. Сигареты закончились, как и желание продолжать следить за безжизненным окном, которое, однако мигало от смены кадров в телевизоре. «Он опять не дома. Как успехи?» — появилось сообщение в мессенджера от незаписанного в телефоне номера. Марк вздохнул и не стал отвечать, вернув взгляд к окну второго этажа. *** Эта история началась неделю назад. Дима Клюев позвонил и сказал, что нужна его, Марка, помощь с одной дамой, и что «тетка она хорошая, хоть и богатая, короче, твой профиль». Марк немного обиделся на майора, впрочем, ненадолго. Клюев был прав, а лукавить с самим собой Марк не любил. «Тетка» оказалась довольно приятной женщиной за пятьдесят, ухоженной и стройной, с прямой спиной и острым носом. На встречу в кафе она явилась быстрым цокающим шагом и с кожаной папкой под рукой. — Вы — Марк? — уточнила она, оглядывая его с сомнением, но все же протягивая руку. — Верно. А Вы Наталья? — Марк пожал руку и заглянул женщине в глаза, намекая, что все сомнения лучше обсудить на берегу, прежде чем они узнают друг о друге слишком много. Женщина кивнула и села за стол. Марк тоже сел. — Вы выглядите очень молодым, я думала, что Клюев не знаком с людьми, младше сорока, — она без особой эмпатии улыбнулась, — Но он вас очень хвалил, так что уверена, что ваш возраст не проблема. Марк ухмыльнулся, фраза собеседницы пришлась его самолюбию по душе. Наталья заказала себе капучино, Марк обошёлся водой. Она задала ему пару вопросов о том, как они познакомились с майором, и что он думает о нашей полиции. Марк ответил на её вопросы честно, но без деталей. — Это про моего сына, — наконец сказала женщина, аккуратно обхватив пальцами чашку с кофе. Это Марк уже знал из разговора с Клюевым, и именно поэтому не хотел брать это дело. Жены, мужья, любовницы и деловые партнёры — вот была его клиентура. Обычно заказывая его услуги, ревнивый муж или заплаканная невеста знали, что ждать, а получив доказательства с яростью, но долей облегчения кричали «так я и знал!». С родителями все было иначе. На встречах они показывали фотографии с семейных фотосессий, где юноши и девушки улыбались в объятиях своих родственников. Кому понравится, когда ты находишь их ангелка в блевотине в каком-то притоне в центре Москвы? Родители кричат, не верят, угрожают, хотя именно за этим к Марку и обратились. После трёх таких случаев он зарёкся брать дела от родителей. — Что бы вы хотели узнать? — спросил Марк, мысленно проклиная себя и Клюева, которому не хотел отказывать. Женщина поскребла наманикюренными ногтями по столешнице. Она явно сомневалась, стоит ли ей связываться с Марком. Марк надеялся, что она всё же решит разобраться сама. Впрочем, он молча наблюдал. — Его поведение очень изменилось за последние несколько месяцев, — начала Наталья, — Где-то два месяца назад после новогодних праздников он начал пропадать по вечерам после занятий в университете. Он говорит, что занимается на дополнительных занятиях на факультете и делает домашнее задание с одногруппниками. — Но? — Но пару раз, когда я заезжала вечером после работы на факультет, его машины там не было. Марк достал записную книжку и коротко написал «расписание», «номер авто». — Он возвращается поздно, когда я уже готовлюсь ко сну. Абсолютно трезвый. — Обычно на это не жалуются, — отметил Марк, щёлкнув ручкой. Женщина устало улыбнулась. — Вы помните себя в 21 год? Марк не ответил. — В голове — бардак. Если бы это был алкоголь, я бы не удивилась. Но он отказывается говорить, стал более замкнутым, избегает разговоров даже на бытовые темы. Чем он занимается? Одному Богу известно. Но я знаю его отца, и наследственность тут не помогает. — Наталья, — вздохнул Марк, — при всем уважении к вам и Дмитрию Сергеевичу, мне кажется это дело психолога, а не частного следователя. Наталья с негодованием покачала головой, внезапно обнаружив напористость характера. — От психологов нет никакого толка, если ты не знаешь, с чем ты имеешь дело. Послушайте, Марк, как вас по батюшке? — Просто Марк. — Так вот, Марк, пока я не выясню, в чем дело — девушка, наркотики, азартные игры, секта — я не смогу ничего решить, — Наталья чуть сбавила темп и вздохнула, вкрадчиво добавив, — Я работаю в такой сфере, когда ничто и никто не может влиять на мою репутацию. Никто. «Даже собственный ребёнок», — должно было прозвучать, но осталось не сказанным. — А что если вам не понравится то, что вы узнаете? — внезапно для себя озвучил свои опасения Марк. — Это будет уже моя проблема, — улыбнулась женщина, — Я так понимаю, вы работаете по полной предоплате? Наличные? Марк кивнул. Деньги были большие, за «вредность» проблемы отцов и детей Марк накинул ещё пару десятков тысяч, однако женщина рассталась с ними без каких-либо проблем. Она протянула Марку папку с ксерокопиями основных документов. Марк с уважением принял папку — в вопросах сохранения репутации и заметания «хвостов» Наталья явно знала толк. Сына Натальи звали Андрей. Это Марк узнал из ксерокопий, с удивлением отметив, что мать Андрея ни разу за их встречу не назвала того по имени. Учился Андрей на экономическом факультете МГУ, на первом курсе, несмотря на то, что ему уже был 21 год. «Мы решили взять gap year, чтобы сын мог попутешествовать по Европе и Америке. Думали об учёбе заграницей, но не сложилось» — пояснила мать. Учился он, между тем, хорошо, почти без четвёрок. Девушки, видимо, не было. Марк проверил соцсети. На Фейсбуке с аватара на него смотрел молодой крепкий парень в костюме-тройке и уложенными волосами. По видимому, фотография была с выпускного. Профили были полупустые, но Марк никогда особо на них не полагался. Спустя пару дней, собрав всю нужную информацию, он решил начать наблюдение вживую. *** На часах было 22:34, и он, кажется, впал в анабиоз, сосредоточившись на сохранении тепла тела, когда свет в заветных окнах погас, а через несколько минут из подъезда развалистой походкой вышел Андрей. Парень дошёл до машины, снова еле всунулся за руль и завёл мотор. Марк чуть помедлил, размышляя, зачем было такому богатырю покупать машину, у которой в названии есть слово «мини». Впрочем, понятно, что мама выбирала по собственному вкусу. Да и на фотографиях с выпускного парень был явно поменьше. Марк знал, что студенты после школы часто набирают 5-10 кг на первом курсе. «Только не в академии», — подумал Марк, вспоминая свою учёбу и злобного как черт физкультурника в звании старшего лейтенанта. Размышляя об этом, они, соблюдая дистанцию в пару-тройку машин, доехали до загородного посёлка, в котором располагался дом Андрея и его терзающейся матери. На часах было 23:10, и Марку хотелось только спать, пить и есть. В следующие дни все повторялось почти как в дне сурка. 17:30 — окончание пар, квартира на Нахимовском, курьеры с желтыми сумками и ночное возвращение домой. На четвёртый день Марк приехал к кирпичному дому на пару часов раньше, и без проблем поднявшись на второй этаж, огляделся. Никаких телодвижений в 25-й квартире, судя по всему, не было, но на всякий случай Марк все же установил небольшую камеру прямо в грязный щиток на этаже, через стёклышко которого проглядывалась дверь квартиры. Вышедшая на лестничную площадку старушка окинула Марка проникновенным взглядом. — Вы электрика вызывали? — спросил Марк, не моргая. Старушка помотала головой. — А кто тогда? — продолжил Марк с явным раздражением в голосе, — Сказали 26 квартира. Или 25… — Так в 25 никто не живет уже года три. Хозяева померли, — сообщила старушка, к счастью Марка, попавшаяся на уловку. — Так значит не Вы вызывали? — Нет, — покачала головой старушка. Марк ругнулся сквозь зубы, изображая недовольство. — Ладно, спасибо. Пойду в ЖЭК, спрошу. Марк вышел, отметив, что куртку придётся сменить на другую на случай, если старушка окажется поклонницей Миссис Марпл. Камера работала, хоть и видно почти ничего не было, кроме фигур, пересекающих лестничную клетку. Толку от неё, впрочем, не было почти никакого. Прошла неделя, и Марк чувствовал, что топчется на месте. Ничего не происходило в заветной квартире 25, что могло бы навести его хоть на какие-то выводы. Судя по всему, парень и вправду занимался в квартире, о которой, впрочем, его мать ничего не знала, своими делами, а может и даже делал домашнее задание, используя отмазку про одногруппников, чтобы не возвращаться раньше времени домой к довлеющей матери. Марк вспомнил себя в 20 лет: он так не хотел оставаться с матерью в одном доме, что даже сбежал в армию. Так что он мог прекрасно себе представить, что новоиспечённый студент просто хочет избавиться от гнёта слишком властной мамаши, которая не знает, что такое личные границы. Судя по тому, что Марк наблюдал за Андреем в окно уже почти неделю, тот не зря взбунтовался. Отца у парня на горизонте не было, Наталья по касательной сообщила, что их «папа давно ушёл из семьи». В этом Марк тоже мог бы посочувствовать Андрею, если бы это входило в спектр его услуг. Марк мусолил сигарету и думал, что прошли те времена, когда мужчина и женщина ставили своей целью жизни заботу о своих детях и семье. Он бы и вовсе мог думать, что такого не бывает, если бы не пример его дедушки и бабушки. Сколько Марк себя помнил, они были вместе: бабушка бесконечно что-то пекла в духовке и тушила в кастрюле, а дед с любовью поглядывал на неё, ковыряясь в лото с мелким Марком. Жили они, кстати, в похожем доме, может, чуть более занюханном. И всё же платили Марку не за теории, а за факты. И Марк по опыту знал, что даже розовощекий затюканный матерью пацан может приютить в квартире пару химиков-любителей с переносной лабораторией или, что хуже, прицепить какую-нибудь несчастную девицу наручниками к батарее. Марк успел посмотреть планировку квартиры в застройке таких домов. Одна из комнат выходила окном не во двор, а на улицу. Окно это оказалось завешено плотной шторой, не пропускающей свет. Марк затянулся в последний раз и потушил сигарету. Ему нужно было попасть внутрь квартиры и покончить с этим. И Марк прекрасно знал, как это сделать.