Вернуть все.

Возле меня кто-то пошевелился. Я моргнула спросонья. Перед глазами все расплывалось. Потребовалось несколько секунд, чтобы зрение сфокусировалось. Мой нос коснулся чьей-то футболки, и когда я вдохнула, почувствовала запах бергамота. Понимание обрушилось на меня как удар. Я в кровати Иккинга. И не только – он закинул на меня руку и крепко прижимал к себе. А моя правая рука обвилась вокруг его спины, так что я тоже его обнимала. Поверить не могу. После того как досмотрели «Красотку», мы включили «Космический джем» и заснули на середине фильма. Мне было тепло. Даже жарко. Тем не менее я не хотела находиться нигде больше. Это невероятно приятное ощущение – лежать в кольце рук Иккинга Я вспомнила нашу последнюю ночь в Лос-Анджелесе, когда мы точно так же заснули бок о бок, и внезапно глаза обожгли слезы. Потому что я по нему скучала. Скучала по тому, как засыпала вместе с ним и просыпалась в его объятиях. Мне не хватало его близости, его запаха, его поцелуев и всего остального. Не хватало наших разговоров, его смеха, его рук, по-хозяйски прикасающихся ко мне. Не хватало его, хотя сейчас он находился прямо передо мной. Лежать в его руках, чувствовать его тепло и слушать его глубокое дыхание – все это лишь напоминало о том, что уже никогда не будет моим. Я… я никогда больше не смогу быть с тобой. Просто чтобы мы друг друга поняли, – эхом отдавались у меня в голове его слова. Это неправильно. Это выходит за рамки дружбы, и Иккингу самому наверняка это станет ясно, как только он проснется. Я нежно провела пальцами по его спине и сделала еще один глубокий вдох, прежде чем через силу выбраться из объятий. Пускай я знала, что это правильное решение, душу все равно пронзило болью, когда я покидала его постель. Так аккуратно, как только могла, я откинула одеяло и свесила ноги с кровати. Потом смахнула спутанные волосы со лба и встала. В голове начало слегка пульсировать, пока я снимала его толстовку и вешала ее на спинку стула. После этого босыми ногами я прошагала по комнате к двери. И уже оттуда осмелилась оглянуться назад. Иккинг продолжал сладко спать. Его губы немного приоткрылись, а рука так вытянулась на другой стороне кровати, словно там не хватало второго человека. Но я не могла стать этим человеком. Нет, если не хотела разрушить то, что мы с таким трудом создали. Я твердо пообещала себе сохранить в памяти эту картину. Иккинга, который спокойно спал рядом со мной. Иккинга, который выглядел прекраснее, чем в моих самых смелых фантазиях, и все еще был роднее, чем любой человек на этой планете. С болью в сердце я оторвала от него взгляд и тихо открыла дверь. Затем закрыла ее за собой, будто в замедленной съемке, повернулась… и застыла на месте. Ровно в этот момент из своей комнаты вышел Кэм и уставился на меня. Уверена, я сейчас идеально воплощала образ оленя в свете фар, потому что у Кэма на лице медленно расплывалась улыбочка, пока он обводил меня взглядом с головы до ног и обратно. А потом вскинул руку, чтобы я отбила ему пять. Как можно быстрее я пронеслась мимо него в ванную, захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной. И только тогда перевела дыхание. Вот черт. После того как привела себя в порядок, я спустилась вниз. Кэм и Майк уже были на кухне и расчищали последствия вечеринки. Стоило мне войти, как Кэм поднял глаза и словно по команде начал лыбиться. Пытаясь не обращать на него внимания, я целенаправленно прошла к кофеварке, взяла себе кружку и сунула ее под кран машины. А когда снова повернулась, Кэм неожиданно вырос прямо передо мной. – Ну? – выразительно протянул он. Я добавила в кофе молока и сделала большой глоток. Не то чтобы в моем положении кофеин мог чем-то помочь, но так хотя бы руки будут заняты. – Быстро вы убрались, – сказала я, кивнув головой в сторону сияющей гостиной. – Коллин разрешил нам устроить тусовку, только если на следующий день мы разгребем все еще до того, как он встанет, – ответил Кэм и закатил глаза. – Но нечего менять тему, мадам. – Ничего я не меняю. – Какую тему она меняет? – поинтересовался Майк и пустил горячую воду в чашу из-под пунша. – Ту, что я сейчас поймал ее, когда она выходила из комнаты Иккинга. У Майка округлились глаза. – Что-что? – Кажется, про воду в чаше он забыл. Она лилась дальше, а гора пены от средства для мытья посуды становилась все выше. Я молча глотнула еще кофе, максимально хладнокровно отвечая на взгляды Кэма и Майка. Пока я сидела в ванной, у меня было достаточно времени, чтобы морально подготовиться именно к такой ситуации. Я стена, каменная и неприступная. – Она ничего не говорит. Почему она ничего не говорит? – спросил Майк, глядя то на меня, то на Кэма. – Она понимает, что ее застукали на месте преступления. Но не надо, Астрид. Из-за тебя Иккинг был просто невыносим. Если между вами опять что-то начнется, это, безусловно, пойдет вам на пользу. Майк кивнул: – Все это напряжение, которое тогда появилось… – Его фраза многозначительно повисла в воздухе. – Интересно, он там еще живой? – произнес Кэм и поиграл бровями. – И как это будет выглядеть в дальнейшем? – вслух рассуждал Майк. – Теперь ты навсегда тут останешься? Вот тебе и каменная стена. Еще примерно секунду я старалась сохранять спокойствие, но слова буквально сами из меня выскочили: – Во-первых, между мной и Иккингом больше никогда ничего не будет. Майк и Кэм смотрели на меня, нахмурив лбы. – О, – выдал через какое-то время Майк. А в следующее мгновение заметил переполненную раковину и тихо выругался. Он быстро бросился к крану и выключил воду. – Но я думал… – начал Кэм, однако замолчал, когда из коридора донеслось шарканье. Мы обернулись и обнаружили Иккинга, который переступил порог кухни. Я задержала дыхание. Волосы у него после сна торчали во все стороны, и он был в толстовке, которую я надевала этой ночью. Все мое тело затопило волной тепла, когда он подошел к нам. Он вел себя точно так же, как я. Ничуть ни смутившись, взял чашку и поставил ее в кофемашину. Краем глаза я видела, как Кэм и Майк обменялись взглядами. Когда Кэм в конце концов пожал плечами, я обрадовалась, что он, судя по всему, оставил эту тему. После того как кружка наполнилась кофе, Иккинг повернулся и прислонился к столешнице. И словно только сейчас заметил, что мы все уставились на него. – У меня что-то к лицу прилипло или что? – спросил он, и от его легкомысленного тона комок у меня в горле вдруг рассосался. Майк продолжил отмывать чашу, Кэм подхватил тряпку и начал протирать столешницу. – Как вчера все закончилось? – полюбопытствовал Иккинг и сделал глоток кофе. Я повторила за ним, по-прежнему не в состоянии вымолвить ни слова. Перед глазами все еще стояла картинка, где он, спящий, крепко обнимает меня рукой. Я вновь поспешно сосредоточилась на Кэме. – Супер. Хедер пожалела, что добавила соус чили в стакан – она чаще всех проигрывала и все время проклинала саму себя. Было реально весело. – Еще я выиграл дуэль в Tekken, – добавил Майк. – Потому что так на всех орал, что люди боялись к тебе приближаться, – ответил Иккинг, пряча улыбку за чашкой. Видимо, все действительно в порядке. Иккинг вел себя совершенно нормально. Значит, можно делать вид, как будто вчерашнего вечера никогда не было. Хорошо, что он избавил меня от позора и не стал опять напоминать, что нашел меня в своей постели. Не говоря уже о том факте, что мы спали в обнимку. Скорее всего, он смотрел на это так же, как и я. Воодушевленная его расслабленной позой и беззаботностью слов, я облокотилась на столешницу около него. Пока Майк и Кэм продолжали обсуждать, что еще случилось прошлой ночью, я толкнула Иккинга плечом. Иккинг напрягся. – Я опять сегодня везу тебя на физиотерапию? Он взглянул на меня. Затем качнул головой – один раз и очень коротко. – Мне больше не нужен водитель. Отказ ошеломил меня, как удар в грудь. Но прежде чем я успела что-то сказать, Иккинг допил кофе, поставил кружку на столешницу над посудомоечной машиной и вышел из кухни. Я видела, как он ходил туда-сюда по коридору. Чуть позже хлопнула входная дверь. – Так какие вещи нравятся твоей маме? – спросил Скотт, пока мы бродили между стеллажами . – Она любит все нелепое. Блестки, единорогов, яркие цвета – все, при виде чего хочется покачать головой. Если я подарю ей фотоальбом, который выглядит так, – я взяла и приподняла тяжелый темно-красный альбом, – то она надает им мне по мозгам. – Серьезно? Я кивнула: – Мне очень хочется, чтобы она обрадовалась подарку. Так что он должен быть суперклассным. – Понял. – Скотт прищурился и продолжил исследовать полки. Это уже второй магазин, в который мы заглянули. Я договорилась с Коллином, что куплю материалы, чтобы смастерить подарок для мамы. А он будет отвечать за все остальное. – А в целом что за человек твоя мама? – снова задал вопрос Скотт и показал мне сразу несколько рулончиков декоративной клейкой ленты из рисовой бумаги, увидев которые я мгновенно протянула ему корзину. – Я не знаю никого, кто бы так вкалывал на работе, как мама. Но что бы ни происходило у нее в больнице, приходя домой, она всегда была рядом со мной и братом и поднимала нам настроение, если у нас выдавался плохой день. – Я почувствовала, как на этих словах у меня что-то сжалось в горле. Скотт наблюдал за мной, наклонив голову к плечу. Его взгляд показался мне даже немного чересчур пристальным. – И ты… все равно не хочешь ехать на ее день рождения? – осторожно произнес он. Я разглядывала вещи, которые уже сложила в корзину для покупок. Изначально у меня был простой план: купить подарки, сделать маме милый альбом и написать душещипательный текст на открытке, которую я передам Коллину, когда он полетит домой. Однако теперь, после того как Скотт так на меня посмотрел и задал этот вопрос, решимость опять пошатнулась. В глубине души я знала, что этого недостаточно и мама заслуживает большего, но изо всех сил подавляла чувство вины. Странная атмосфера между мной и Иккингом, с тех пор как я сбежала из его комнаты, и краудфандинговая кампания фанатов сериала и так сильно на меня давили. Но неважно, чем у меня была забита голова, я хотела сделать для мамы хотя бы это. – У меня хватит денег только на такое, – легкомысленно заявила я и демонстративно подняла корзинку повыше, – а не на билет на самолет. – Ясно, – пробормотал Скотт. Дальше я остановилась перед поздравительными открытками. Просмотрела их, полка за полкой, медленно и внимательно, чтобы ничего не упустить. – Как насчет этой? – предложил Скотт и подал одну из открыток. У меня вырвался короткий смешок. На ней была изображена женщина, которая стояла посреди танцплощадки в огромном праздничном колпаке и солнечных очках и весело танцевала. – Очень похоже на маму. Нам с братом раньше всегда становилось дико стыдно на семейных праздниках, потому что она так неуклюже танцевала. – Покачав головой, я взяла открытку и провела большим пальцем по картинке с женщиной. – Гарантирую, мой папа наверняка превзошел бы твою маму по части неуклюжих танцев, – сказал Скотт, тем временем уже изучавший следующий ряд открыток. – Правда? Он кивнул: – О да. Когда-то он даже брал уроки джампстайла. Мне было так стыдно. Однажды я пошел на свидание, и папа подумал, что будет отличной идеей показать, чему он научился на занятиях. – Я прыснула от смеха, из-за чего Скотт посмотрел на меня, сузив глаза. – Не смешно, Ас. – Ну, разве что совсем чуть-чуть. Нашим родителям надо устроить танцевальный поединок. Скотт раскрыл рот и снова его захлопнул, ничего не сказав. Вместо этого он достал следующую открытку: – А что думаешь об этой? Открытка оказалась ярко-розовой. Спереди на ней красовался единорог, выпрыгивающий из многоярусного торта. – Думаю, эту тоже нужно взять. А теперь быстро уходим отсюда, пока я еще чего-нибудь не купила. Скотт положил открытку ко всей остальной ерунде, которую мы уже набрали. – Когда устроишь вечер творчества? – Завтра вечером мы с братом рассортируем и вклеим в альбом все наши детские фотографии. – Коллин тоже в этом участвует? Я кивнула: – Пусть он и делает вид, что это я его заставляю, мне кажется, втайне он сам рад. С его одержимостью порядком ему точно должно понравиться раскладывать снимки по годам и предельно аккуратно вырезать картинки. Скотт ухмыльнулся: – Он совсем не похож на человека, помешанного на порядке. – Недавно я поставила свой шампунь не на ту полочку в душе, и пришлось выслушать целую отповедь. «У всего есть свое место, Ас. Куда мы скатимся, если каждый из нас будет пренебрегать этими правилами?» – передразнила я низкий голос брата, и Скотт громко рассмеялся. Мы добрались до конца стеллажа и свернули направо, в следующий проход. – Кстати, мне не хватало тебя в субботу, – обронил Скотт и искоса бросил такой многозначительный взгляд, что мне даже не надо было делать вид, будто я не понимаю, о чем он. – Мне почему-то не хотелось веселиться, – как можно более расплывчато ответила я и заработала тем самым тычок локтем в бок. – Иккинг постоянно на тебя смотрел. Просто не мог оторваться. А вскоре после того, как ты пропала – и, кстати, украла мой стакан, – он тоже больше нигде не появлялся. До самого конца вечера. Я в отчаянии застонала: – У меня такое ощущение, что это заметил чуть ли не каждый человек . – Да вы не очень-то и скрывались. – Ты тоже, когда глазел на моего брата. Щеки Скотта стали красными как помидоры. – Ни на кого я не глазел. – Можешь продолжать убеждать себя в этом, – с усмешкой парировала я. Он снова ткнул меня локтем, но я оказалась проворнее и увернулась. – Если оставить без внимания тот факт, что я имею право пялиться на любого, на кого захочется, то в данный момент мы говорим не обо мне. А ты просто стараешься соскочить с темы того, что вы с Иккингом набросились друг на друга. – Все… все не так, – пробормотала я. В животе разлилось какое-то неприятное ощущение. С субботы я видела Иккинга ровно один раз – наутро после ночи, которую мы провели вместе. Последние два дня я уже не возила его на физиотерапию, и всегда, когда оказывалась дома, его либо не было, либо он прятался в своей комнате. Остальные этому, судя по всему, ничуть не удивлялись, я же чувствовала себя просто кошмарно. – Мы просто смотрели кино. И я заснула в его кровати – что было огромной ошибкой, – немного погодя сказала я. Даже вид разноцветных лент, которые я бы с удовольствием купила сразу все, не смог отвлечь от того, что уже в течение двух дней Иккинг не обменялся со мной ни словом. – Значит, что-то случилось? – осторожно уточнил Скотт. Я тут же покачала головой: – Нет. И не случится. Я серьезно. Иккинг сказал, что больше никогда не сможет снова начать встречаться со мной. Мы друзья… или по крайней мере пытаемся ими быть. – Тяжело сглотнув, я резко остановилась. Скотт развернулся ко мне: – Что такое? – Его голос звучал тепло и ласково и тем самым словно вытащил на поверхность все, что я с таким трудом подавляла. – Что, если так я все испортила? – задыхаясь, выдавила я. Он энергично замотал головой: – Что за бред. Ничего ты не испортила. – Ты не знаешь, что тогда произошло. Как я облажалась. – Просто оставь прошлое там, где ему самое место, – откликнулся Скотт и дотронулся до моей руки, чтобы ненадолго ее сжать. – Все будет хорошо. Я вяло ему улыбнулась: – Спасибо, Скотт. – Для того и нужны друзья, – произнес он. А потом вдруг отпустил меня и повернулся к полке с упаковочными лентами. – Лучше скажи мне, какой у твоей мамы любимый цвет. Я подошла к нему и всего на мгновение оставила попытки постоянно сдерживаться. Вместо этого я положила голову на плечо своему другу в надежде, что он поймет, как много для меня значили его слова.