Вернуть все.

Вернувшись домой после работы на университетском мероприятии, я поставила сумку на пол возле письменного стола. На самом деле я смертельно устала, но от тяжелой басовой музыки, которая доносилась из гостиной, буквально дрожали стены. На этот раз ребята любезно посвятили меня в свои планы по поводу вечеринки, и по крайней мере сейчас я не столкнулась у себя в комнате ни с какими заблудшими гостями. После того как повесила куртку, я выудила из сумки мобильник. Изначально я просто собиралась посмотреть, сколько времени, поэтому опешила, увидев, что весь дисплей забит уведомлениями. Некоторые прислал Скотт, другие – Алекс, но большинство оказались push-уведомлениями из Instagram. Я открыла сначала сообщения от Скотта. «Ты видела? Боже мой!» «Только посмотри, половину они уже собрали!» «Ассс!!» «Посмотри на это! Может, еще есть надежда?» «ВОТ ЭТО ДИКИЙ ПОВОРОТ». В замешательстве я нажала на ссылку, которую они оба мне прислали. Открылся сайт. Я прочитала заголовок. #СпасиСтаршуюшколу «Нашему любимому сериалу не дали настоящего шанса, и поэтому мы боремся. Сейчас мы обращаемся к вам – фанатам, которые мечтают о хеппи-энде. Мы собираем деньги на финансирование второго сезона. Кто не может или не хочет делать пожертвование – действуйте в Интернете. Не молчите! Делитесь своими историями под хештегом #СпасиСтаршуюшколу. Расскажите нам, почему вам небезразлична „Старшая школа“ и что для вас значит сериал и его герои. Помимо прочего, этим письмом мы обращаемся к сетям, телеканалам и стриминговым платформам: пожалуйста, верните наш любимый сериал. Он нам нужен». Я прочла текст два раза. Потом еще раз. Медленно опустилась на край кровати и посмотрела на конечную сумму, которая была собрана уже наполовину. Дрожащими пальцами открыла Instagram. Мою страницу наводнили отметки, фотографии и повторяющиеся ссылки на фанатскую кампанию по сбору средств. Автор картинки, которую я опубликовала, написала мне длинное сообщение о том, как много для нее значит сериал и как она рада, что мне настолько понравился ее рисунок. Под хештегом #СпасиСтаршуюШколу обнаружились тысячи постов, среди которых нашлись и видео поклонников, где они рассказывали, что их связывает с сериалом и как сильно они хотят продолжения. Чем дальше я читала, тем сильнее у меня щипало глаза. Чем чаще видела лица людей, для которых сериал был так же важна, как и для меня, тем больше это меня трогало. И тем сильнее разрушалась стена, которую я воздвигла вокруг этих воспоминаний. Пока я не наткнулась на статью, где внизу значилось имя, от которого все волоски у меня на затылке встали дыбом. «Винсент Аткинс сегодня на кинопремьере высказался по поводу кампании, развернутой фанатами. Он восхищен и будет с нетерпением ждать второй сезон. Ребята, вы понимаете, что это означает? Мы заручились поддержкой продюсера сериала!!! #СпасиСтаршуюШКОЛУ». Текст был написан под видео, где Винсент широко улыбался журналистке, которая держала перед ним микрофон. При виде его лица у меня в животе что-то оборвалось. Я быстро прокрутила страницу, чтобы прочитать другие новости, хотя слышала только собственное гулкое сердцебиение. Я старалась цепляться за добрые комментарии фанатов, но ничего не получалось. В ушах вновь зазвучали фразы бывшего агента. До нас дошли кое-какие слухи, Астрид. Мы сомневаемся, что сможем найти тебе еще роль. К сожалению, на этом нам придется прекратить сотрудничество. Телефон выпал из рук на пол. Я практически не обратила внимания на грохот, слыша лишь эхо голоса агента. Слова, которые дали мне понять, что я больше никогда не получу работу в этой сфере. Даже если какой-нибудь канал купит второй сезон… мне это ничего не принесет. Я больше не смогу играть. Вернее, я вообще больше никогда никого не смогу сыграть. Я уставилась на свои ладони. Стиснула их в кулаки. Опять разжала. Затем глубоко вздохнула. Без толку убиваться по этому поводу. Это случилось. Я уже не в силах это изменить. Единственное, что я могу сделать, – это смотреть вперед и обо всем забыть. Как оглушенная, я встала и вышла из комнаты. Сконцентрировалась на переполненном людьми доме. Сконцентрировалась на плей-листе Кэма, который состоял из микса самых разных танцевальных песен. Сконцентрировалась на том, чтобы переставлять одну ногу за другой, пока не добралась до кухни. Решительно направилась к чаше с пуншем. Взяв стакан, я до краев наполнила его красной жидкостью. Потом запрокинула голову и выпила все за пару глотков. А после этого снова налила полный стакан и огляделась в гостиной. Большинство людей я не знала, но снаружи в саду обнаружила Скотта, который сидел за столом . Я пересекла комнату и неловко махнула рукой, остановившись перед ними. – Астрид! Вот ты где, наконец-то! – воскликнул Скотт и встал. Он обнял меня и взял за плечи. – Ты видела, что я тебе отправил? Разве это не безумие? – Да, безумие, – механически ответила я. Скотт посмотрел на меня как-то чересчур внимательно, однако я сделала еще один глоток сладкого напитка и просто-напросто проигнорировала его взгляд. – Прости, если я перегнул палку. Я… Я тут же помотала головой и приклеила к губам улыбку. – Ничего подобного. Просто у меня сегодня плохое настроение. Извини. – Иди сюда, садись к нам. И мы тебя развеселим. – Скотт выдвинул один стул. Сев на него, я отогнала от себя мысли о краудфандинговом проекте. Впрочем, удалось мне это с трудом. – Выглядит мерзко, – заметил Скотт, кивнув головой в сторону стола в паре метров от нас, за которым собрались несколько незнакомых мне людей. Перед ними стоял высокий стакан, наполненный коричнево-белой жидкостью. Я скривилась от отвращения. – Никогда в жизни больше не буду в это играть, – громко объявила Хедер, которая в этот момент подошла к нам и опустилась на последнее свободное место. – Плохой опыт? – полюбопытствовал Скотт. Ее передернуло: – Это игра, в которой ты выливаешь все в один стакан, а потом делаешь оттуда глоток. Думаю, вопросы здесь излишни. – А мне нравится такая игра. И чем противней смесь, тем больше, – выдала Зои и встала, чтобы присоединиться к ребятам, которые расселись вокруг стола и начали играть. – Типичная Зои, – проворчал Скотт, но с нежностью посмотрел ей вслед. – Любит омерзительные вызовы. – Тогда она в любом случае смелее, чем я. – Хедер глотнула воды, а я поднесла к губам пунш. – Надеюсь, у тебя в стакане сок, а не то, на что это похоже, – раздался позади меня слишком знакомый низкий голос. Я состроила гримасу и успела быстро сделать большой глоток, прежде чем Коллин отобрал стакан у меня из рук. – Обломщик хренов, – буркнула я. Он отпил пунш, обводя взглядом наш стол, и вдруг подавился. Хедер похлопала его по спине. Брат поставил пустой стакан на стол передо мной и откашлялся. – Почему он так сделал? – удивленно спросил Скотт. – Потому что у моего брата есть классная привычка позорить меня у всех на глазах, – сухо откликнулась я. – Это твой брат? – Скотт уставился на Коллина. – Кстати, вы знакомы? Скотт, это Коллин. Коллин, это мой друг Скотт. Мы встретились на йоге. Я переводила взгляд с одного на другого и обратно, пока брат наклонился к Скотту и протянул руку. – Очень приятно, – пробормотал Скотт и пожал ее. – Взаимно. – А где вообще Иккинг? – неожиданно спросила Хедер – Я думала, мы сегодня отмечаем то, что он снова может бегать. – Я что, сейчас слышал свое имя? – прокричал Иккинг, который ровно в эту секунду появился в саду. В бейсболке, джинсах и серой футболке, он широко раскинул руки в стороны, как король, готовый вернуть свое королевство. У меня защекотало в животе. Больше всего хотелось броситься в его объятия, чтобы он еще раз обхватил меня и помог забыть о том, что я недавно прочитала и осознала. Но я осталась сидеть и вместо этого наблюдала, как он подошел к нам и обеими руками облокотился на спинку стула Хедер. – Скоро ты снова сможешь выходить на пробежки, – с улыбкой произнесла она. – Ты так говоришь, как будто я псих, который постоянно ни с того ни с сего срывается на пробежки. – Я слишком часто была свидетельницей того, как ты гоняешься за людьми. Иккинг лишь усмехнулся. А потом посмотрел на меня, и его улыбка изменилась. Она смягчилась, стала выглядеть менее наигранной, и у него вновь заблестели глаза. Вот это мой Иккинг. Иккинг, который без остановки болтает всякую ерунду и подскакивает на ходу от переизбытка энергии. Иккинг, чья улыбка предназначается лишь мне. Я не могла отвести глаза. Он поймал меня в ловушку этой своей улыбкой. Скотт под столом пнул меня в голень, и я вздрогнула. Потом сердито посмотрела на друга, но его это, кажется, не особо волновало. Он пригубил свой напиток и невозмутимо ответил на мой взгляд. – Ну что, Хедер, есть желание сыграть в «грязный стаканчик»? – спросил Иккинг и ткнул ее пальцем. – Нет, благодарю. – Давай, пошли. – Он сунул руки ей под мышки и щекотал, пока она громко не завизжала и в конце концов не вскочила. – Увидимся позже, – сказала Хедер, а Иккинг тем временем уже подталкивал ее к столу. Только когда они оказались вне досягаемости, я вновь смогла спокойно дышать. – Так вот, значит, какая она, дружба, о которой ты недавно говорила. Понятно, – заявил Скотт, изображая пальцами кавычки. – Тсс! – Я незаметно кивнула головой в сторону брата, который сел на стул Хедер. – О, можете продолжать. Мне тоже любопытно, что между вами происходит, – деловито откликнулся тот. Вообще-то я не собиралась ничего на это отвечать, но они оба не прекращали на меня смотреть. В итоге я беспомощно пожала плечами. – Я не виновата. Это просто как… как… – У меня не хватало слов. – Течка? – предложил Скотт. Я скривилась: – Течка? – Это значит, что тебя переполняет ненасытное желание, – сказал он и откинулся на спинку стула. – Поищите в словарике. – Так говорят про животных, – вклинился брат. – Ну, у меня вот Иккинг вызывает сильное желание спариват… – Я заткнула ему рот, чтобы не дать закончить. Еще одно слово, и мое лицо станет похоже на перезрелый помидор. Скотт лизнул мою ладонь, и я ее отдернула. Потом, выругавшись, вытерла о джинсы. Когда у брата вырвался негромкий смешок, я бросила на него убийственный взгляд, прежде чем посмотреть на столик, где Зои в этот момент с дьявольской улыбочкой вливала в огромный стакан соус чили. Остановилась она только после того, как Иккинг сделал вид, что его вырвало. Некоторые засмеялись, а девушка, сидящая справа от него, немного подвинулась на стуле ближе к нему. У меня в животе что-то завязалось узлом. Мне срочно пора прекращать так на него смотреть. И эта боль тем более должна прекратиться. Нельзя цепляться за Иккинга, когда мне грустно. Это неправильно. И принесет с собой лишь еще больше боли. – Хотите еще чего-нибудь? – спросила я, обращаясь к Скотту и игнорируя предостерегающий взгляд брата. Мне срочно необходимо выпить, чтобы пережить этот вечер. – Мне еще один такой же. И пару-тройку сырных палочек, они оказались реально вкусными. – Поняла. – Обожаю тебя. Отмахнувшись, я побежала в дом. Диван был занят девчонками из чирлидерской команды Хедер, между ними я заметила Кэма, который мне подмигнул. Майк сидел перед телевизором, где с другой девчонкой проводил дуэль в Tekken, которая определенно вышла из-под контроля. Оба уже явно много выпили и орали друг на друга. Никогда раньше не слышала Майка на такой громкости. Я прошла на кухню и налила пунш из большой чаши в стакан Скотта и свой. Затем прихватила несколько сырных палочек и хотела уже вернуться на улицу… но вдруг увидела, как Хедер потащила Скотта и брата к большому столу в центре террасы, чтобы включить их в игру. Кто-то начал танцевать в саду под новую песню Тейлор Свифт, и в обычной ситуации я бы сразу же присоединилась, но тут вновь взглянула на Иккинга. Девушка положила одну ладонь на его ногу, а он засмеялся над чем-то, что она говорила. В груди больно кольнуло. Руки и ноги словно парализовало. Я посмотрела на Хедер, Скотта, брата и Зои, которые громко хохотали, и гложущее чувство внутри начало разрастаться, пока не овладело всем телом целиком. Что я вообще здесь делаю? И кого пытаюсь обмануть? Моя жизнь тут - фарс. Он возник из-за моего бедственного положения и долго не продлится – это было ясно с самого начала. Я понятия не имела, что делать. Еще эта краудфандинговая кампания, которая, как я втайне надеялась, не увенчается успехом. За одну только мысль об этом мне захотелось влепить самой себе затрещину. «Старшая школа» была моей голубой мечтой. Так же, как и Иккинг. А теперь и то и другое отдалилось от меня на недосягаемое расстояние. Даже сейчас, когда фанаты так стремились к возрождению сериала. И пускай мы с Иккингом стали так близки, как не были очень-очень давно. Все равно я понимала, что на самом деле чужая здесь. И что уже никогда не смогу играть. У меня опять затряслись руки. Я сделала большой глоток пунша. Еще один. И еще один, пока за считаные секунды стакан не опустел. После этого я еще немного постояла на кухне, не уверенная, что делать дальше. А пока думала, выпила и второй стакан. Когда я бросила взгляд на террасу, в животе заурчало и гложущее чувство только усилилось. Я боялась, что вот-вот расплачусь. Выходить из дома в таком состоянии никак нельзя. Недолго думая, я поставила все, что держала в руках, на столешницу. Потом развернулась и направилась из гостиной в сторону коридора. Ноги словно сами меня несли. Я прошла мимо своей комнаты и поднялась по лестнице, перескакивая через ступеньку. Наверху повернула направо. Обхватив рукой дверную ручку, помедлила. Впрочем, не дольше секунды. Затем переступила порог его спальни. Бесшумно закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной. Постель была заправлена неаккуратно, как будто сегодня днем он на ней еще лежал. На письменном столе валялись бесчисленные ручки и листки бумаги с записями, выделенными цветными маркерами. На стуле перед ним висела толстовка с капюшоном. Голова кружилась. Я не должна здесь находиться. Я должна быть внизу с остальными и делать вид, что наслаждаюсь жизнью. Но я не наслаждалась. И единственное, чего мне хотелось, – это найти что-нибудь, чтобы почувствовать себя как дома. Я схватила со спинки стула толстовку и надела ее на себя, слегка покачнувшись. Я удержалась за стул, который немного прокатился по полу. Толстовка оказалась такой огромной, что доставала мне до колен. Я сняла штаны и небрежно бросила на пол. Потом подошла к кровати и на мгновение замерла, когда на глаза попалось наше фото. Какими же мы выглядели счастливыми. Счастливыми и наивными. Не знающими, что нам уготовит будущее, и тем не менее бесстрашными. Глаза у меня горели, когда я откинула одеяло и легла в его постель. Затем я натянула на ладони рукава худи и закуталась в одеяло, так что торчал только нос, чтобы можно было дышать. Лишь очутившись в этом коконе из его запаха и тепла, я перестала чувствовать себя совсем потерянной. – Ас, – донесся до меня голос как будто издалека. Я моргнула. Комната казалась незнакомой. Очертания предметов купались в мягком свете лампы на его прикроватной тумбочке. Перед глазами возникло лицо Иккинга. Он внимательно смотрел на меня. Какой прекрасный сон. – Что ты делаешь в моей постели? Я рывком села. Колющая боль ударила через всю голову по глазам, и я прижала к ним ладонь. Стены закружились. Завалившись обратно на подушку, я спрятала лицо под одеялом. Этого не могло произойти по-настоящему. Иккинг не поймал меня в своей кровати. Наверное, лучше всего будет, если я сейчас же соберу вещи и перееду. Иккинг подергал за одеяло. Один раз, второй. Я осторожно опустила его, ровно настолько, чтобы открыть глаза. – А ты не мог бы снова выйти? Тогда я убегу, и мы притворимся, как будто этого никогда не было, – пролепетала я. Еще до того, как я договорила предложение до конца, он медленно покачал головой: – Я не буду этого делать. Было бы слишком хорошо. Я покосилась на тумбочку. Будильник показывал половину двенадцатого. Я проспала всего час. И сейчас, получше прислушавшись, поняла, что вечеринка на первом этаже еще в самом разгаре. – Почему ты уже тут? – хриплым голосом спросила я. Он выгнул бровь: – Ты планировала улизнуть, прежде чем я лягу спать? Или собиралась остаться тут на всю ночь? Возмущенно фыркнув, я опять села: – Не выдумывай, псих. Я… – Это моя толстовка? – перебил он, склонив голову к плечу. Я перевела глаза вниз на себя. Щеки опалило жаром, когда я увидела на толстовке логотип «Орлов ». В голове у меня до сих пор все вращалось. Возможно, я могла бы прикинуться, что потеряла сознание, чтобы как-то выпутаться из этой ситуации. – Нет? – скорее спросила, а не ответила я. Иккинг захохотал: – О, это слишком круто. Надо запечатлеть этот момент навечно. – Когда он потянулся, чтобы достать мобильник, я подалась к нему. – Пожалуйста, не делай все еще хуже, чем оно и так есть. Он застыл на середине движения и опустил руку. – О’кей. Значит, просто навсегда сохраню этот миг в памяти. У меня хорошая память. – Иккинг постучал себя пальцем по лбу, и мне стало интересно, почему, черт возьми, происходящее казалось ему настолько забавным. Это самый великий позор в моей жизни, и я боялась в любую секунду разреветься. Улыбка Иккинга медленно угасла. Судя по всему, он догадался, что мне не по себе. Потом махнул подбородком в сторону: – Подвинься. Пару мгновений я не понимала, чего он от меня хочет, но через несколько секунд сообразила и отодвинулась на другую половину матраса. Иккинг сел рядом со мной, облокотившись спиной на изголовье кровати. После этого снял кепку и кинул наискосок через всю комнату. Как по волшебству, она приземлилась на стул. Обеими ладонями он взъерошил примявшиеся волосы, чтобы они снова легли в беспорядке. Вот бы тоже провести по ним руками. М-да, у меня серьезная проблема. Я быстро опустила глаза на одеяло и скомкала его в пальцах. Ткань была мягкой, и до сих пор я чувствовала себя тут вполне уютно. Однако теперь, когда сюда пришел Иккинг, мне снова стало казаться, что я не на своем месте. Я не должна лежать в его постели – особенно когда он здесь. Ладно, тем более, когда его здесь нет, но для этого все равно слишком поздно. – Мне пора уходить, – сказала я и откинула одеяло. Я села и уже собиралась спустить ноги с кровати, как вдруг он положил руку мне на плечо. Иккинг излучал приятное тепло, проникающее даже сквозь ткань толстовки. Тем не менее я хотела, чтобы он меня отпустил. И в то же время – чтобы притянул ближе к себе. – Останься, – прошептал он, тепло глядя на меня. Он целую вечность так на меня не смотрел. Внезапно я почувствовала, как сердце бьется о ребра. Вот черт. Куда делась моя бескомпромиссная решимость быть для него только подругой и не более того? Лежать в его постели и постоянно мечтать дотронуться до него явно к этому не относилось. Так же как и зашкаливающий в его присутствии пульс. Иккинг наклонился в сторону и взял ноутбук. Затем положил его себе на колени и раскрыл. Нашел Netflix. Как заколдованная, я наблюдала за ним, не в силах сдвинуться ни на миллиметр. Прокрутив страницу с кино и сериалами, Иккинг в итоге остановился на комедиях. Там тоже задержался на нескольких, пока его курсор не замер над «Красоткой». Я затаила дыхание. Раньше всегда, когда было плохо, я заставляла Иккинга и брата смотреть со мной этот фильм. Уверена, я не единственная, кто уже выучил его наизусть, и теперь меня мучил вопрос, помнил ли он многочисленные вечера, когда мы смотрели его вместе. Существуют определенные вещи, которые утешают тебя в плохих ситуациях. Для меня двумя такими вещами были «Красотка» и карамельный макиато, потому что они ассоциировались с позитивными и беззаботными воспоминаниями. Меня тронуло, что Иккинг почувствовал, в каком я состоянии, и выбрал этот фильм. – Сейчас мы просто сделаем вид, будто то, что ты здесь, абсолютно нормально, – пояснил он. – Но почему? – севшим голосом спросила я. – Потому что у тебя, очевидно, не все в порядке, а я не хочу быть мудаком, который давит на больное. Я скосила на него глаза: – Недавно ты говорил, что все запомнишь. – А тут уж ничего не изменить. Я буду дразнить тебя этим, когда у тебя максимально поднимется настроение и ты совсем не будешь этого ожидать. – Какой ты джентльмен. – Я такой. Джентльмен, который знает, как себя вести, когда находит женщину в своей постели. Мне стоило больших усилий не рассмеяться в этот момент. Иккинг рядом со мной сполз немного вниз и теперь тоже лежал на второй подушке. Потом поднял ноутбук одной рукой, накинул одеяло на ноги и пристроил компьютер обратно на бедра. Прошли первые минуты фильма. Спокойное дыхание Иккинга немного ослабило мое напряжение. Даже неприятный жар на щеках утих. Но в голове все равно крутился миллион вопросов. – Почему ты не внизу? – аккуратно спросила я. Иккинг помедлил с ответом, и я дала ему время подумать. Наконец он поерзал на своем месте: – Увидел, как ты на кухне опрокинула в себя два стакана пунша. У меня снова вспыхнули щеки. – И что? – И когда не обнаружил тебя нигде час спустя, решил, что пора отправляться на поиски. Интересно, где он успел побывать до того, как его осенило проверить в своей комнате. Я поспешно уткнулась взглядом в экран, где Джулия Робертс садилась в машину к Ричарду Гиру. – Почему ты меня искал? – все же спросила я чуть погодя. Прошло какое-то время, прежде чем он ответил: – Чтобы присмотреть за тобой. – Но почему? – Мы всю ночь будем играть в «Почему?»? Если что, время у меня есть. И выдержка тоже. Я лишь хмыкнула. Одеяло зашуршало, когда он опять устроился поудобнее. Мы молча продолжили смотреть фильм, и чем больше пролетало минут, тем дальше отступало мое напряжение. Да, мне все еще было странно лежать в его постели, но он был не против находиться рядом со мной. Иначе не стал бы ни искать меня, ни просить остаться. Когда началась сцена, в которой Джулия Робертс пошла за покупками с Ричардом Гиром после того, как днем раньше продавщицы выставили ее на посмешище, я вздохнула: – Тебе когда-нибудь хотелось попасть в фильм и жить там? Иккинг кивнул: – Ага. Я бы тоже с удовольствием денек побыл Джулией Робертс. Я перевернулась на бок и стукнула его: – Я не это имела в виду. – Да знаю я, что ты имеешь в виду. Раньше я мечтал стать героем «Космического джема». Я ухмыльнулась: – Постер с Майклом Джорданом висел у тебя в комнате до шестнадцати лет. Я прекрасно это помню. – Да-да. Ты знаешь мои самые темные секреты. В любом случае тогда мне очень хотелось быть одним из мультяшек. – Не Майклом Джорданом? Он с шипением втянул в себя воздух, как будто я сказала что-то, что возмутило его до глубины души. – Никогда бы не посмел быть настолько самонадеянным. – Ну, так или иначе, а я бы тоже с радостью стала такой крутой, как Вивиан, рядом с таким мужчиной, как Эдвард, который бросит целый мир к моим ногам. Когда зазвучала песня Pretty Woman, я едва могла лежать спокойно. Ричард Гир как раз протянул Джулии Робертс свою кредитную карточку, чтобы она продолжила поход по магазинам. – Наверное, я бы лучше стал Джулией Робертс. Парочка новых нарядов, все люди на улице смотрят на тебя, будто ты самый потрясающий человек на свете… – сказал Иккинг. – Не забывай про сцену, где она мстит противным продавщицам. – Это определенно один из моих любимых моментов, а сразу после него – отрывок с драгоценным колье и вечерним платьем, который мы с мамой как-то даже пробовали воспроизвести. – Ас? – спросил чуть позже Иккинг. – М-хм? Так как я не смотрела на него, он запустил руку мне в волосы и приподнял мою голову вверх, чтобы мы встретились взглядами. У меня перехватило дыхание, когда большим пальцем он погладил меня по щеке. По телу пробежала дрожь. – В следующий раз дай мне знать, – хриплым шепотом произнес Иккинг. – Если тебе захочется побыть в фильме, а не в реальном мире, я имею в виду. На самом деле я собиралась узнать, почему он просил об этом, но не смогла выговорить ни слова, потому что он продолжал ласково меня гладить. Потому что рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, как нигде больше. И потому что он смотрел на меня так, как будто я занимала постоянное место в его жизни. В этот миг гложущее ощущение у меня в животе исчезло, сменившись приятным теплом. – Обязательно, – прошептала я в ответ.