Вернуть все.

В течение следующих недель у меня выработался определенный распорядок – и Иккинг стал его неотъемлемой частью. Из-за того, что остальные постоянно были заняты на лекциях или тренировках, а я целый день не делала ничего особенного, среди недели я возила Иккинга на физиотерапию. В благодарность он часто разрешал мне брать свою машину. Коллин договорился о моем собеседовании в агентстве, которое организовывает торжественные мероприятия, где я раньше работала на подхвате. Теперь меня вызывали на смены практически каждые выходные, отчего накопления потихоньку росли. А это, в свою очередь, означало, что я смогла позволить абонемент на йогу в фитнес-студии и мне не пришлось хитрить и записываться на пятое пробное посещение. Между тем я продолжала думать о разговоре с Иккингом той ночью, когда поделилась с ним своими страхами. А с тех пор как увидела потрясающие коллажи и фанарты по «Старшей школе», я неоднократно ловила себя на желании каким-то образом вновь вернуться в актерскую профессию. Однако всякий раз, когда я брала в руки планшет, чтобы навести справки, в сознании звучал голос бывшего агента, меня прошибал пот, а руки начинали ужасно дрожать. Глупо, но я ничего не могла с собой поделать. Даже по прошествии нескольких недель мне казалось, что еще слишком рано допускать хотя бы мысль о возвращении в прежнюю жизнь. Кроме того мне нравилось тут , сейчас а не там когда я была одна. Было здорово каждый день видеть брата. Возить Иккинга на физиотерапию и болтать с ним обо всем на свете. Ходить со Скоттом на йогу, а потом пить кофе в кафе неподалеку. Встречи со Скоттом как-то сами собой превратились в неизменную часть моей повседневной жизни. Мы говорили обо всем и ни о чем, и я наслаждалась его обществом. Общаться с ним было легко, и он всегда вызывал у меня ощущение, что я могу рассказать ему все. Абсолютно все. Понятно, почему у него столько друзей. – Мне кажется, я на них скоро смотреть не смогу, – заявил Скотт и положил в рот последний кусок маффина. Я выгнула бровь и съела ложку сливок. – Ты каждый раз это говоришь. – Сейчас я очень, очень серьезен. – Он облокотился на спинку стула и положил руку на живот. – Наверное, просто перейду на чизкейк. – Тоже вариант. Хотя я придерживаюсь мнения, что сыру нечего делать в торте. – Это сливочный сыр. Ему самое место в торте. – На вкус и цвет товарищей нет, – беззаботно ответила я. – Ну, не знаю. Думаю, с людьми, которые не едят сырные торты, мне трудно будет дружить. Мы расплылись в улыбках. – А теперь расскажи мне, что у тебя нового, – поинтересовался он. Я ненадолго задумалась: – Вообще-то, мало чего. Я работаю, вношу свою часть в общий бюджет и еще постоянно откладываю деньги. – Кроме того, я скучаю по актерству и родителям и не имею ни малейшего понятия, сколько еще это будет продолжаться, – мысленно продолжила я свое предложение. Я избегала взгляда Скотта, но, похоже, именно это меня и выдало. – Что случилось? – спросил он тихо, но настойчиво. Я пожала плечами: – Я… сама не знаю. Скотт продолжал смотреть на меня и ждать. Вверх по позвоночнику к шее пробежали мурашки, и вдруг слова сами сорвались с языка: – Мне не хватает актерства, но я не могу туда вернуться. И в то же время не представляю, кто я без него. Скотт подумал пару секунд: – Я уже понял, что в Лос-Анджелесе явно произошло что-то, из-за чего ты сбежала. И еще что люди там не очень-то хорошо к тебе относились. Но тебе не приходило в голову, что ты все-таки могла бы начать сначала, раз так по этому скучаешь? Возможно, в рамках какого-нибудь проекта, как тогда в галерее. Или в театре, например? – Нет. Потому что… – Я помотала головой, стараясь облечь чувства в слова. – Я всегда хотела другого. А это все равно будет ощущаться неправильно. Или как крайняя мера, которая никогда не приблизит меня к тому, что я раньше чувствовала, когда играла. Просто для меня это в прошлом. Осталось только как-то научиться с этим жить. – Могу себе представить, как это сложно. Хотелось бы мне как-то тебе помочь, – тепло произнес Скотт и потянулся через стол, чтобы коснуться моей руки. Хотя в животе опять возникло это обычное давящее ощущение, в этот раз боль оказалась не слишком сильной. Благодаря Скотту я чувствовала, что меня понимают. – Ты уже мне помогаешь. Йога, кофе и торты без сыра всегда помогают, – произнесла я гнусавым голосом. Не реветь. Не реветь. Скотт еще раз сжал мою руку, а потом снова откинулся назад. Я откашлялась: – Теперь расскажи мне, пожалуйста, тоже что-нибудь о своей жизни, чтобы я не чувствовала себя так неуютно. Скотт задумчиво хмыкнул. Затем обвел взглядом кафе и вновь повернулся ко мне. – Я получил максимальный балл по всем дисциплинам, кроме двух. И это очень круто, если учесть, на скольких экзаменах я с треском провалился в первом семестре. О, и недавно я ходил в горы. – Ну, я же сам захотел. Я решил доказать самому себе, что справлюсь. Когда сделаешь это один раз, то чувствуешь себя так, будто можешь покорить весь мир. Честно. Скотт усмехнулся: – Еще как. Наверное, мне надо было стать продавцом. – Раз я пойду с тобой в горы, то ты обязан прийти на следующую вечеринку у нас дома. По-моему, парни планировали устроить что-то в конце этой недели. – Не уверен, что вечеринки спортсменов – это для меня, – сказал он и наморщил нос. – В смысле, Иккинг клевый. Но я не знаком с его соседями. Не то чтобы они все были полными придурками… – Ау! Один из них мой брат! – возмущенно воскликнула я. – К тому же я не знала, что ты так ведешься на стереотипы. Скотт лишь пожал плечами: – Я уже набрался немного опыта . – Значит, нам срочно необходимо доказать тебе обратное. Хотя сперва стоит проверить, попаду ли я туда вообще. Может быть, меня вызовут куда-то работать. – Я бросила взгляд на часы и застыла. Черт, мне уже пять минут как пора выходить. Подняв стакан к губам, я одним глотком допила остатки кофе и с извиняющимся видом посмотрела на Скотта. – Мне нужно бежать – забрать Иккинга. Скотт склонил голову набок. Потом поиграл бровями: – Можешь не смотреть на меня так. Это ничего не значит. – Судя по тому, как ты реагируешь всякий раз, когда речь заходит о нем, это, похоже, очень много чего значит. – Он опять демонстративно поиграл бровями. Я схватила салфетку и кинула в него: – Серьезно. Иккинг недвусмысленно дал понять, что больше никогда не будет со мной встречаться. Это я ясно поняла. Мы друзья. И на данный момент это работает. – А он тоже так считает? Я кивнула, мысленно возвращаясь к вечерам, которые мы теперь часто проводили вместе. К нашим разговорам обо всем и ни о чем. К сражениям в машине, когда мы ссорились из-за того, кто будет выбирать радиостанцию, и сходились во мнениях, только если пела Ариана Гранде, что подтверждало мою догадку о том, что она его любимая певица, но он предпочитает держать это в тайне. – Все почти как раньше. Когда мы были младше и он жил по соседству, – с улыбкой сказала я и начала собирать вещи. – Тогда почему ты выезжаешь уже сейчас, а не когда он закончит? Не потому ли, что хочешь немножко поглазеть на него, пока он весь потный? Я лишь показала ему язык, подхватила сумку и направилась к выходу. К тому моменту я уже довольно хорошо ориентировалась в фитнес-студии. Меня тянуло приезжать сюда каждую неделю и наблюдать, каких успехов добились люди, проходящие реабилитацию. Поразительно, на что способно человеческое тело после травмы, – размышляла я, пока шла между тренажерами, выискивая Иккинга. И нашла его на разложенных черных матах, около которых стоял тренер и давал ему указания. Замерев, я смотрела на Иккинга. Он находился здесь уже больше трех часов, и это было заметно. Лицо раскраснелось, взмокшие от пота пряди волос липли ко лбу. Он как раз выполнял упражнение, в котором, держа груз, медленно опускался вниз, клал его на пол, а потом быстро подпрыгивал. После чего Иккинг опять поднимал груз, и упражнение начиналось заново: медленно вниз, положить груз, резко подпрыгнуть. Он крепко сжал зубы и выглядел так, как будто эта задача требовала от него больших усилий. Когда Иккинг в следующий раз присел, то увидел меня. В его лице что-то изменилось, что-то едва различимое. Не отрывая глаз от меня, он повторил упражнение и высоко подпрыгнул. Поднял груз. Вновь опустился вниз, причем каждый мускул в его теле напрягся до предела. Затем еще дважды то же самое, прежде чем его тренер что-то сказал и протянул ему полотенце и бутылку воды. Только когда Иккинг отвел взгляд, мне удалось пошевелиться. Я медленно приблизилась к нему и остановилась возле него и тренера. – Привет, – хрипло произнесла я. Иккинг большими глотками пил из бутылки. Потом провел рукой по волосам и откинул их назад и в сторону: – Мне нужно доделать еще одно упражнение, окей? Я поспешно кивнула. Еще как окей. Потому что Скотт не ошибся – мне действительно нравилось наблюдать за тренировками Иккинга. И я была почти уверена, что он об этом знал. – Можешь подождать вон там, – предложил тренер Иккинга и указал на край зоны, где мы стояли. Усевшись там на маты, я смотрела, как физиотерапевт инструктирует Иккинга. Он дал ему маленькую гантель, которую тот взял в одну руку. Затем Иккинг должен был встать на одно колено, быстро вытянуть руку вверх, развернуть корпус в сторону, расслабить руку и снова поднять. Без понятия, что он таким образом тренировал, но это зрелище меня просто пленило. Вообще-то я планировала достать телефон и проверить, есть ли новые уведомления в Instagram, но не смогла. Меня слишком завораживала картинка перед глазами. При виде такого Иккинга – полного энергии и с этой неумолимой решимостью на лице – я просто не могла себе представить, что всего два месяца назад он практически не вставал с постели. Нынешний Иккинг не шел ни в какое сравнение с прежним. При виде такого Иккинга у меня не возникало сомнений, что он опять будет играть в баскетбол. Ни малейших сомнений. Как по мне, так упражнение закончилось чересчур быстро. Его сильные руки, напрягающиеся под весом гантели, – это уже перебор. Я и не помнила, когда в последний раз к нему прикасалась. В смысле, по-настоящему прикасалась… И спросила себя, а что, если… Нет. Нет, я не могу так думать. Не должна так думать. Я знала, что если буду рассуждать о нем в таком ключе, то это принесет одну только боль. Пялиться – ладно, но мысль о том, чтобы потрогать его, уводила туда, куда мне ни в коем случае нельзя сворачивать. Усилием воли я оторвала взгляд от Иккинга и вместо этого уставилась на свои ноги. Вид белых кед намного лучше. Кеды – это безопасно. Они никак не навредят ни ему, ни мне. Без понятия, сколько я так просидела, но хоть чуть-чуть сдвинуться с места я не осмеливалась из страха вновь в любую секунду поддаться искушению. – Все, – раздался в какой-то момент прямо возле меня голос Иккинга. Я медленно подняла взгляд вверх по его ногам и в тот же миг подумала, что лучше бы я этого не делала, а сразу посмотрела на потолок. Футболка облепила его торс, и я различала каждую мышцу на его животе. У меня пересохло в горле. Захотелось вытянуть к нему руку. Что было реально глупой идеей. Наиглупейшей из всех идей, которые приходили мне в голову за долгое время. Вскочив на ноги, я поправила сумку на плече. – Ты был хорош, – выпалила я и прикусила язык. – В форме. Ты в хорошей форме. Ну, в спортивной то есть. – Значит, хорош в спортивной форме, да? Я бы с большим удовольствием стукнула его за такой комментарий, но, скорее всего, это тоже не самая разумная идея. Весьма вероятно, что в итоге я бы просто погладила его по животу, а этого мне не хотелось. Ну, разве что совсем капельку. – Ты понял, что я имела в виду. Твое колено пришло в хорошую форму, – исправилась я. Увы, я и сама слышала, насколько жалко прозвучали мои слова. И Иккинг явно считал так же. У него на губах появилась озорная улыбка, от которой у меня в животе завязалась сотня маленьких горячих узелков. Вот черт. Давно все не было так плохо. Я полностью утратила контроль над эмоциями, а такого я себе позволить не могла. Мы друзья. Друзья, друзья, друзья. Чем чаще повторять это у себя в голове, тем быстрее исчезнет покалывание в животе. Совершенно точно. Я взяла себя в руки и надежно заперла все, что сейчас танцевало внутри меня, под замок. – Идем со мной, – позвал он. – Я тебе кое-что покажу. Я понятия не имела, куда он собрался, но в тот момент, наверное, пошла бы с ним куда угодно. Вслед за Блейком я пересекла зал, прошла в коридор через стеклянную дверь, на которую раньше никогда не обращала внимания, а оттуда – в первую комнату по левой стороне. Здесь оказалось очень много беговых дорожек. Я подняла на него вопросительный взгляд: – Хочешь проверить, в какой я форме или что? Я тебе и так скажу, что результат тебя разочарует. Я создана скорее для йоги, а не для бега. Иккинг лишь покачал головой. Затем уверенным шагом подошел к одному из тренажеров и установил на нем низкую скорость. Если он на полном серьезе решил заставить меня бегать, то я сейчас развернусь и уеду домой одна. Но еще до того как я успела что-нибудь сказать, Иккинг сам шагнул на дорожку. Я с раскрытым ртом смотрела на то, как он побежал. – Какого черта ты творишь? Остановись сейчас же! – закричала я, когда скорость начала понемногу расти. Потом бросилась к нему, чтобы выключить беговую дорожку, но Иккинг поднял руку. – Мне снова можно бегать, – отрывисто дыша, произнес он. Я продолжала смотреть на него. Он бежал с выражением такого счастья в глазах, что у меня просто не получалось оторвать взгляд. Сердце дико колотилось в груди, пока до меня постепенно не дошло значение его слов. Иккинг успешно преодолел очередную ступень реабилитации. Он вернул себе крохотный кусочек свободы и чуть-чуть приблизился к своей мечте вновь начать играть. – Поздравляю! – Голос прозвучал слишком высоко, но мне было все равно. Иккинг выключил дорожку и сошел с нее. А дальше сделал то, на что я вообще не рассчитывала, – он в два шага оказался передо мной и крепко прижал к себе. У меня вырвалось короткое «ох», когда он выдавил весь воздух из моих легких. Но тело сориентировалось гораздо быстрее, чем разум, и мои руки, словно сами по себе, обвились вокруг него. Одной ладонью Иккинг провел вниз по моей спине до поясницы, где она и замерла. Без понятия, что происходило у меня в голове. Все мысли будто улетучились, и там осталось место только для него и радости, которая меня затопила. К сожалению, такой близостью он взорвал мой недавно созданный замо́к, и покалывание в животе возвратилось. Впрочем, в эту секунду мне было плевать. – Как же я за тебя рада, – глухо пробормотала я ему в плечо. – Спасибо, – ответил Иккинг и вздохнул полной грудью, прежде чем отстраниться от меня. Он бросил взгляд на беговую дорожку, а потом опять на меня. – Я тебя всю испачкал потом. Я опустила глаза вниз и обнаружила влажное пятно на рубашке. – Ну и черт с ним. Иккинг посмотрел на меня. Затем наклонил голову к плечу: – Черт с ним? Я просто пожала плечами: – Ничего страшного. – Раньше тебя бы перекосило от отвращения. – Раньше было раньше. А сейчас есть сейчас. У него приподнялись брови. Когда он улыбнулся на этот раз, в чертах его лица отразилось что-то дьявольское. Я невольно сделал шаг назад, а Иккинг в тот же момент – вперед. – Икк, – предостерегающе произнесла я… увы, слишком поздно. Он бросился ко мне и снова обнял, пусть уже совсем не так мягко, как в первый раз. Это была атака, потное коварное нападение. Я взвизгнула, когда он потерся волосами о мою шею, как можно сильнее прижимая свою мокрую одежду к моей. После того как мне наконец удалось высвободиться из его хватки и он неожиданно меня отпустил, я слишком резко дернулась, споткнулась и врезалась головой во что-то твердое. Перед глазами вспыхнули черные точки. – Ауч. – Блин, я не хотел. – Он подошел ближе. – Все в порядке? Я моргнула и сквозь точки увидела, что Иккинг стоит прямо рядом со мной. Одной рукой он провел по моей голове, ровно по тому месту, где я ударилась, дотронулся так нежно, что показалось, будто я сплю. Стало нечем дышать, когда он запустил пальцы мне в волосы и погладил пульсирующую шишку. Мои колени словно превратились в вату, и я посмотрела на него. Тревога в его глазах застала меня врасплох. Это и то, как его взгляд бродил по моему лицу. Я больше не могла трезво мыслить. Все сознание заполнилось им, его прекрасными глазами, сильным телом передо мной и тем фактом, что он так близко, как не был уже очень давно. Много ночей подряд меня снедало желание вновь оказаться рядом с ним. Я видела это в снах, пока не просыпалась, и тоска раздирала меня изнутри. И теперь, когда он здесь, меня как будто катапультировало в то время. На секунду я поверила, что все те мои желания исполнились с запозданием. Я могла бы поднять руки и дотронуться до его лица. Могла бы снова обнять его и позволить сделать со мной все, что ему захочется. Но так делать нельзя. Потому что это будет ужасно неправильно. Мы старались укрепить нашу дружбу. Иккинг не хотел больше никогда быть со мной вместе, это он дал понять предельно ясно. Что означало: я не могла его обнимать. И уж точно не должна позволять ему прижимать меня к стене и разрешать гладить по голове. Ни на что мне еще не требовалось столько сил, но я прочистила горло. – Может пойдем? – севшим голосом спросила я и этими словами разрушила момент. Иккинг моргнул, как будто вышел из транса. Он опустил руку и отступил на шаг так быстро, что чуть не потерял равновесие. Затем коротко кивнул: – Да. Пойдем. Через стеклянную дверь мы вместе вышли из комнаты. Я пыталась успокоить пульс и задавалась вопросом, чувствовал ли Иккинг то же самое. Однако когда я все-таки бросила на него взгляд, его лицо выглядело таким же невозмутимым, как раньше, и меня охватило смутное ощущение, что я единственная, кого так взволновала эта ситуация.