Свидание со смертью

Дыхание Малфоя было прерывистым, его грудь быстро поднималась и опускалась в состоянии паники. Кроме того, он не двигался. Что-то было не так. — Ты сделал все, что я запланировала? — Гермиона спросила другого целителя. Мужчина больше не казался таким бесстрастным, его руки дрожали, когда он ставил флакон на стол. — Да, да, я все сделал! Как ты его вернула? — он спросил в замешательстве. — Это обоснованное предположение, но нам нужно посмотреть, заживает ли его тело. Он разлагался, возможно, какие-то органы больше не работают, — сказала Гермиона, скорее размышляя вслух, чем разговаривая с одурманенным целителем. — Occlucutis, пробормотала Гермиона, делая кожу Малфоя еще более прозрачной. Теперь они могли видеть все вены и мышцы. Гермиона проверила, не выглядит ли что-нибудь гнилым или порванным, но, к счастью Малфоя, все было в порядке. — Окклюкорпус. Теперь его плоть стала прозрачной, так что были видны его кости и органы. Это было настолько неприятное зрелище и для Кирби, и для другого целителя, что одному немедленно пришлось прикрыть рот, чтобы предотвратить несчастный случай, а другая отвернулась от зрелища. Уголки рта Гермионы слегка приподнялись в изумлении. — Теперь ты не такой красивый, Малфой, — прошептала она, наклоняясь, чтобы рассмотреть его. Он не ответил и не перевел взгляд в ту сторону, откуда доносился ее голос. Однако его горло прекрасно зажило. Она продолжала проверять его легкие, сердце и желудок, но не смогла найти в них ничего плохого. Даже его сердцебиение стабилизировалось, становясь сильнее с каждой минутой. Все его органы были в идеальном состоянии. Гермиона прижала палочку к виску Малфоя и прошептала, «Окклюос». Череп Малфоя исчез, и его мозг был прекрасно виден Гермионе. Ее сторонник-целитель внимательно наблюдал за происходящим, поскольку привык видеть внутреннюю жизнь Малфоя. Кирби все еще не могла заставить себя еще раз взглянуть на Малфоя, поэтому она уставилась на точку на полу. С медицинской точки зрения все было в порядке. Гермиона вернула Малфоя в его нормальное состояние и села за рабочее место. Она просмотрела свои записи, но не смогла найти никаких намеков на то, что с ним происходило. Погрузившись в размышления, она заметила, что совершенно измотана. Сколько времени прошло с тех пор, как ее взяли на работу? Словно прочитав ее мысли, Кирби объявила, что пора возвращаться в камеру. Гермиона задумалась, не применила ли она к ней легилименцию, но пришла к выводу, что было бы пустой тратой магии просто выяснять, нужен ли заключенной перерыв. Другого целителя тоже повели, но он прошел с ними в лифт, чтобы выйти на другом зловещем этаже. Оказавшись в своей камере, Гермиона почувствовала, как на нее нахлынуло очищающее заклинание. Вероятно, это Блэкхит установил его, когда внутри министерства строили тюрьму. Она быстро привыкла к этому и перестала замечать, но после сегодняшнего это казалось полезным. Смерть была не совсем такой, какой она ожидала, и она не была уверена, не привиделось ли ей все это. Здесь время течет по-другому. Гермиона все еще слышала голос Малфоя ясно, как божий день. Он эхом отдавался в ней и оставлял множество вопросительных знаков, на которые она не могла ответить. Погружаясь в столь необходимую дремоту, ее мозг вызвал в воображении сверкающие ледники, которые были глазами Драко Малфоя.

***

Действительно, было бы довольно бессмысленно использовать могущественную магию для бесполезных вещей. С этой мыслью Гермиона вырвалась из своих вечно сбивающих с толку снов. Легилименция не была чем-то, в чем она практиковалась, но она должна была попробовать, чтобы проникнуть в воспоминания Малфоя. Если она вернула его душу обратно в тело, они должны были быть там. Таким образом, она могла попытаться вдохнуть жизнь в эту странную мерзость, которую она создала. С другой стороны, ее могли отправить обратно в больницу, чтобы она продолжала заниматься своим обычным делом. Кто бы ни был ответственен за порядок воскрешения Малфоя, он мог быть удовлетворен результатом. Она узнает, когда Кирби в конце концов доберется до нее. Уставившись в потолок, она подумала о Луне и Падме и понадеялась, что у них все получается лучше, чем у нее. В конце концов, ее мысли всегда заканчивались Гарри и его образом, лежащим на полу со сломанными очками, криво сидящими на лице. Его глаза были широко открыты и наполнены ужасом. Вина и горе раньше шли рука об руку с этим воспоминанием, теперь их заменил покой. Гермиона умерла и встретила Живоглота и Малфоя по другую сторону завесы. Гарри, вероятно, был в своей версии Хогвартса, со своими близкими, которые тоже ушли из этой жизни. Она улыбнулась при мысли о том, что он играет в квиддич, а родители подбадривают его. Соленая вода текла из ее глаз и затекала в уши, но впервые за всю, казалось, вечность, это были слезы счастья. Шум, с которым Кирби открывала камеру, заставил ее выпрямиться и вытереть с щек следы слез. Они прошли по коридорам и вошли в лифт. Гермиона была уверена, что теперь сможет пройти путь к нему вслепую. Сорок пять шагов до первого поворота направо и сорок пять шагов до поворота налево. Тот факт, что залы были одинаковой длины, раньше разжигал искру интереса, теперь же полуживой Малфой занимал ее больше, чем этот слегка увлекательный архитектурный забавный факт. Пятнадцать ступенек вниз по лестнице и пять ступенек до лифта. Гермиона нервно ждала, когда лифт начнет движение. Она почувствовала, что лифт двинулся назад, что означало, что они направлялись в холодильную камеру. Проблеск надежды рассеялся, уступив место ее разочарованию. Она совершила такую замечательную магическую процедуру — если не величайшую — и почти ожидала, что этого будет достаточно, чтобы Луна и Падма сорвались с крючка. Но только почти, теперь она знала лучше. Они ни в коем случае не двигались вниз. Они просто некоторое время двигались назад, а затем вверх. За все семьсот три дня пользования этим лифтом они ни разу не поднялись. Когда двери после короткой поездки открылись, Гермиона увидела, что их ждет. Точнее, кто. Посреди круглой гостиной с десятью каминами, образующими полукруг, стоял высокий мужчина в полностью черной мантии и с каштановыми вьющимися волосами. Он наполовину обернулся, и уголок его рта дернулся при виде нее. Она не была уверена, должно ли это быть улыбкой или у него просто зудело в глазах. — Спасибо, Кирби. Дальше я заберу ее. — Мне нужно пойти с тобой. Официальный приказ. — Хорошо, тогда сначала дамы, — он указал на один из потрескивающих каминов. Охранница толкнула Гермиону в огонь и встала перед ней, слегка наступив ей на пятки. Близость Кирби заставляла ее чувствовать себя неловко, даже больше, чем тот факт, что она давила на нервы. С элегантностью гориллы ее любимая тюремная надзирательница набрала полный кулак летучего порошка. Они собирались покинуть тюрьму. Она собиралась оказаться где-то еще, кроме своего личного ада. Неважно, где они окажутся, по крайней мере, она будет далеко отсюда. Кирби откашлялась и громко и отчетливо назвала пункт их назначения. — Поместье Малфоев.

***

По прибытии в поместье Кирби еще раз толкнула Гермиону из камина. Вскоре после этого Блэкхит присоединился к ним в гостиной с камином. Он поправил мантию, вытирая дорожную сажу. — Кирби, ты можешь подождать здесь. Я не хочу беспокоить Малфоев слишком большим количеством посетителей, — сказал он, уже уходя. Блондинка с очень стильным пучком, поджав губы, встала рядом с камином. Гермиона наблюдала за этим зрелищем, пока Блэкхит снова не обернулся и не помахал ей рукой. Она быстро пересекла гостиную и попыталась догнать его, но он, казалось, спешил. Он оставался на несколько шагов впереди на протяжении всего их пути к неизвестному месту назначения. Это было то же самое, что она помнила, когда Беллатриса Лестрейндж пытала ее. Та же самая темная энергия лилась из стен, полов, потолков. Даже света, просачивающегося через множество окон, было недостаточно, чтобы вдохнуть жизнь в поместье. Все портреты, все дорогие артефакты и роскошная мебель ничего не могли поделать, в поместье было пусто и холодно. Они прошли по длинному коридору, пока не достигли неприметной двери, ведущей наружу. Дверь открылась как раз в тот момент, когда Блэкхит подошел к ней, и Гермиона выскользнула, прежде чем она успела закрыться на засов. Она на мгновение замерла, осознав, что впервые после битвы за Хогвартс вдохнула свежий воздух. Солнечный свет мягко ласкал ее кожу, и она почувствовала запах весны, возвещающий о себе. Вокруг нее цвели прекрасные желтые нарциссы, которые заставили ее забыть, где она находится. Она закрыла глаза и прислушалась. Ни далеких криков, ни царапанья. Всего несколько птиц поют свои песни и ветер свистит в кронах деревьев. Внезапно она вспомнила, что должна была следовать за Блэкхитом. Что, если она потеряет его? Они, вероятно, пошлют собак, чтобы найти ее, и тогда ее разорвут на куски. Запаниковав, она огляделась только для того, чтобы обнаружить Блэкхита, терпеливо ожидающего ее на другой стороне маленького дворика. Смутившись, она поспешила к нему. — Смена времен года — это всегда особенное время. Энергия заряжена магией, не так ли? — он спросил. Гермиона колебалась. — Я не видела смены времен года более семисот дней. — Ты ведешь подсчет? — Он искренне удивился. — Ну, я не уверена, что число точно указано в моей голове, поскольку я не знаю точной даты. — Сегодня четвертое апреля 2000 года. Гермиона посмотрела на него, удивляясь, почему он ведет себя с ней нормально. Блэкхит начал терять терпение: — Ты была права? — Да. — Я так и думал. — С этими словами он повернулся. Они вошли в небольшую лестницу, на каждом этаже которой были входы, на которые они поднимались. — Знаешь, Малфои не очень-то хотят видеть в своем доме кого-то вроде тебя. Вот почему мы используем более скрытые ходы, — сказал он, когда они миновали третий этаж. — Если они не хотят видеть здесь грязнокровку, им следует нанять кого-нибудь другого, чтобы вылечить их сына. — Ах, ты знаешь, зачем тебя сюда привели…конечно, знаешь. Они попросили позвать кого-то другого…меня. Он больше не дал никаких дальнейших объяснений, когда они поднялись на пятый этаж и вошли в еще один длинный коридор с темным ковром. Блэкхит резко остановился, подождав мгновение, прежде чем объявить об их прибытии. Все еще отвернувшись от нее, он пробормотал, чтобы она молчала и ни на кого не смотрела. Он прикоснулся к двери палочкой, чтобы открыть ее. В комнате был высокий потолок с витражными окнами сверху донизу с одной стороны. Их украшали тяжелые шторы насыщенного зеленого цвета. Кровать с балдахином стояла посреди одной из стен и была сделана из массивного темного дерева, на котором были вырезаны замысловатые узоры. Гермиона разглядела каких-то змеевидных существ и розы с шипами. Шторы были задернуты, но она могла различить за ними слабый силуэт. Большой шкаф и письменный стол из того же дерева дополняли комнату. Это действительно было бы удивительно, но, как и во всем поместье, тяжелая энергетика лишила всякой красоты. Нарцисса Малфой сидела на стуле рядом с кроватью с мрачным выражением лица. Ее взгляд метнулся к Гермионе, когда они вошли, остановившись на ней такими же серыми глазами, как у ее сына, и следя за каждым ее движением. Гермиона опустила взгляд, как проинструктировал ее Блэкхит. — Это та грязнокровка, которая вернула его к жизни? — Холодно спросила Нарцисса. — Совершенно верно, — так же небрежно ответил Блэкхит. — Скажи мне, Долион, как она это сделала? — Теперь ее голос был почти шепотом. Гермиона была поражена, услышав имя Блэкхита. Она перебирала сотни имен и оценивала их по тому, насколько они подходят ему, когда пыталась отогнать довоенные воспоминания. Долион даже не попал в ее список. — Она пожертвовала собой, чтобы отправиться туда, где встречаются души. Никто даже не знал, что это возможно. — Хм. — Нарцисса встала и отодвинула занавеску в сторону, открыв Малфоя, лежащего в кровати. — Тогда почему он ни на что не реагирует? Почему он не такой, каким был раньше? — Мы узнаем, и он вернется в кратчайшие сроки, Нарцисса. Было странно слышать, как они обращаются друг к другу в довольно интимной манере — по крайней мере, для пожирателей Смерти. Гермионе стало интересно, как и когда они познакомились. — Не оставляй ее с ним наедине. Я не должна оставаться здесь, я нервничаю, видя его в таком состоянии. Пошлите эльфа, когда вам что-нибудь понадобится или у вас будут какие-нибудь новости, — сказала она, поправляя платье. — Конечно, ты узнаешь первая, — ответил Блэкхит. Нарцисса подошла к ним и бросила последний взгляд на Гермиону. — Будь осторожен. — Она вышла из комнаты. С ее уходом Гермиона почувствовала себя более непринужденно. Блэкхит пошел вперед и проверил состояние Малфоя, которое не изменилось с тех пор, как она видела его в последний раз. — У меня есть все подробности о том, как ты вернула его к жизни. Действительно впечатляет, — сказал он, глядя сверху вниз на их пациента. — Тебе не нужно притворяться, что ты впечатлен, ты подал мне идею, — невозмутимо ответила Гермиона. — О, книга? Это был просто удачный выбор. Я не смог вернуться вовремя, чтобы самому позаботиться о дорогом мальчике Драко, вот почему я отправил её к тебе. Я знал, что могу доверить это своему самому умному ученику. — Он ухмыльнулся. — Магловская книга — это не просто удачный выбор. — Ты была бы удивлена, насколько нелюбопытны пожиратели смерти, что немногие знают Овидия. Итак, каков твой следующий шаг? — Он быстро сменил тему. — Я думала о легилименции. Чтобы найти основные воспоминания, чтобы запустить его мозг, — ответила она, больше не расспрашивая о книге. — Очень хорошо, ты этому обучена? — Не совсем. Я решила, что узнаю, как это работает, пока буду этим заниматься. — Ты не можешь. Ты можешь уничтожить то, что от него осталось, случайно затуманив его воспоминания. Ты попробуешь это на мне несколько раз, пока не освоишься. — Еще один вопрос. — Гермиона не была уверена, то ли ей стало слишком комфортно, то ли это он стирал грань между ними. Он поднял брови и кивнул. — Почему бы тебе не сделать это самому? — Кто сказал, что у меня это хорошо получается? Ты уже установила с ним связь на стороне живых мертвецов, я думаю, у тебя в любом случае было бы больше шансов. Она не была удовлетворена его ответами, но не хотела больше испытывать свою удачу. Блэкхит сел на стул. — Я не фанат волшебных палочек в практике Легилименции. Если я правильно помню, у тебя есть талант к беспалочковой магии. — Он улыбнулся. — Встань передо мной. Гермиона все еще колебалась, но, более того, ее охватило волнение. Даже если поместье хранило для нее травмирующие воспоминания и ее рука болела каждый раз, когда она вспоминала об этом, даже если она все еще была пленницей и целительницей пожирателей Смерти — она была взволнована, узнать что-то новое. Блэкхит продолжил: — Приложи большой палец прямо к середине моего лба. Остальные пальцы естественным образом расположи сбоку, не напрягайся. Несмотря на неловкость, Блэкхит заставил Гермиону осознать, что он реальный человек, а не просто книжный персонаж. — Закрой глаза. Сосредоточься на намерении. Ты хочешь проникнуть в мой мозг, мои воспоминания делают меня тем, кто я есть. Ты хочешь узнать меня. Ты хочешь увидеть то, что видел я. Когда будешь готова, произнеси legilimens . Когда будешь в сознании, не думай о том, чтобы что-то изменить или уничтожить. Просто наблюдай. На мгновение у нее возникло искушение попробовать это, не произнося заклинания, но она передумала. Она не хотела, чтобы он знал о ее новообретенном умении. Она глубоко вздохнула. — Легилименс. Как только она это сказала, она влетела ему в голову с такой силой, что у нее перехватило дыхание. В абсолютной панике она немедленно отпустила его и отшатнулась. — Не бойся. Попробуй еще раз. После четвертой попытки она, наконец, проникла в его воспоминания и осталась там. Она увидела Блэкхита, стоящего в лифте в министерстве. Он направился в больничное крыло и вошел в отдельную комнату, где его ждали Луна, Падма и Гермиона в сопровождении Кирби. Это было его воспоминание о их первой встрече. После того, как она увидела, как в нее попало его отскакивающее заклинание, она заметила черную дверь, которой там изначально не было. Она прошла мимо себя и остальных и прошла через нее. Воспоминание изменилось. Это было о ней с пациентом, который умер прежде, чем она смогла что-либо для него сделать. Блэкхит сказал ей перейти к следующему пациенту. Гермиона сделала, как ей сказали, без каких-либо эмоций. Она не знала, как выглядела все эти месяцы. В сознании Блэкхита она теперь видела, как медленно умирала внутри. Воспоминание о Гермионе исчезло, и появилась другая дверь. На этот раз Блэкхит держал в руке письмо. Гермиона не узнала обстановку, но это могла быть его гостиная. Он набил портфель случайными вещами и исчез с помощью призрака. — Теперь ты можешь идти, — услышала она отстраненный голос Блэкхита, — Сконцентрируйся на своей собственной энергии в этой реальности. Она почувствовала, что выходит из его сознания. Блэкхит встал и предложил ей свое место и восстанавливающее зелье. — Первые несколько раз это требует усилий. Но, похоже, у тебя это получается от природы. Поскольку время не в нашу пользу, в следующий раз ты проделаешь это с нашим пациентом. — Ты Окклюменс, не так ли? — спросила она. — Как ты пришла к такому выводу? — Ты намеренно показал мне вещи, которые ничего не выдали бы о тебе или, возможно, о ком-либо другом. — Я не говорил, что не силен в окклюменции , — возразил он, снова ухмыляясь, — А теперь приготовься, воспоминания Драко не будут упорядочены так аккуратно, как мои. Найди вещи, которые имеют значение. Гермиона села на кровать рядом с Малфоем и задумалась, что бы она нашла в его мыслях. Она осторожно положила руку ему на лицо. Сделав последний вдох и выдох, она сосредоточилась на том, чтобы узнать, кем на самом деле был Драко Малфой. — Легилименс