Катана и тюльпан

Спустившись по истоптанным каменным ступеням, Эмили и Сайто вышли на просторную улицу. Здесь бурлила жизнь, но совсем не так, как в Амстердаме. Никаких громыхающих экипажей и цокающих копыт — вся ширина улицы принадлежала пешеходам. Важные господа в шелковых одеждах прогуливались, лениво помахивая веерами. Носильщики с коромыслами и корзинами сновали между ними как муравьи. То и дело мимо проносились полуголые гонцы с ящичками на бамбуковых шестах. Внезапно позади раздались ритмичные вопли: — Хэй-хо! Хэй-хо! Обернувшись, Эмили увидела, что прямо на нее несется какая-то кибитка. Растерявшись, она застыла на месте, но Сайто схватил ее за плечи и мягко, но решительно отдернул в сторону, прикрывая собой. Кибитка промчалась мимо. Это оказался паланкин, который тащили двое носильщиков. Их загорелые спины блестели от пота. В окне плетеной кабины Эмили успела различить лишь смутный женский силуэт. — Спасибо, — поблагодарила она Сайто, все еще чувствуя на плечах тепло его рук. — Держитесь левее, ближе к домам, — посоветовал он. Деревянный мост, изогнувшийся над зеленоватыми водами реки, привел их в район богачей. Здесь суета отступала перед чинным спокойствием. Вдоль по улице тянулись белые оштукатуренные стены, за которыми утопали в садах роскошные особняки. — У меня есть комната в резиденции Ямаширо-сама, — сказал Сайто. — Там мы сможем привести себя в порядок перед аудиенцией. — Замечательно! — оживилась Эмили. Пот и дорожная пыль превратили ее лицо в маску из глины, и мысль об умывании казалась райским блаженством. — Нам еще далеко? — Почти пришли. Вскоре они оказались перед массивными воротами. Сайто взялся за медное кольцо, свисающее с калитки, и постучал. — Кто там? — донеслось изнутри. — Сайто Исами. Калитка распахнулась, и за ней показался самурай с двумя мечами за поясом. Его круглое лицо озарилось улыбкой. — Сайто-кун! —Давно не виделись, Ито-кун. После обмена поклонами страж ворот перевел взгляд на Эмили. В его глазах мелькнуло удивление, но Сайто опередил вопрос: — Это Эмири из Голландии, — и добавил, не вдаваясь в подробности: — Ито-кун, прошу, передай Ямаширо-сама, что мы просим аудиенции. Ито с еще большим любопытством уставился на Эмили, и она заметила, что он гораздо моложе, чем показался на первый взгляд. Гладкое лицо, по-детски пухлые щеки, озорной блеск в глазах. Возраста ему добавляли глубокие залысины по бокам лба. Но, присмотревшись, Эмили заметила, что кожа светится синевой. Выходит, юный самурай не облысел, а намеренно выбрил макушку и прикрыл середину лысины кончиком загнутого вперед хвоста. Это напомнило ей нелепые попытки пожилых амстердамских щеголей замаскировать плешь жидкими прядями, зачесанными то вбок, то вперед. А здесь молодой человек в расцвете сил добровольно избавился от части волос... Или, может, его обрили в наказание за какую-то провинность? — Хорошо, Сайто-кун, — кивнул Ито. — Я доложу Ямаширо-сама о твоей просьбе. — Спасибо. Я буду пока у себя. Впустив их и закрыв за ними калитку, Ито двинулся к внутренним воротам, за которыми виднелась двухъярусная крыша особняка, а Сайто повел Эмили в другую сторону: — Сюда. Они прошли через двор, минуя хозяйственные постройки. Заходящее солнце било в лицо, и Эмили почти ничего не видела перед собой. Лишь услышав ржание, она заметила стойло на трех лошадей. Удивительно, но запах навоза практически не ощущался — должно быть, здесь поддерживали безупречную чистоту. По пути встретились еще несколько обитателей усадьбы. Эмили уже научилась различать статус японцев по их одежде. Самураи щеголяли в широких хакама и шелковых кимоно, слуги же носили узкие штаны и простые хлопковые рубахи. Они кланялись Сайто чуть ли не до земли, тогда как самураи обменивались с ним неглубокими поклонами. На всякий случай Эмили тоже кланялась всем подряд, стараясь не смотреть им в глаза, хотя кожей ощущала на себе любопытные взгляды. Она боялась, что кто-то станет задавать вопросы о ее присутствии здесь, но, к счастью, этого не произошло. Все встреченные самураи носили такую же прическу, как Ито: тщательно выбритый лоб и загнутый кверху пучок затылочных волос, отчего голова походила на чайник. Эмили вспомнила, что воины, напавшие в бамбуковом лесу, выглядели похоже. Выходит, у них так принято? Она украдкой взглянула на Сайто. Его густые черные волосы тоже были собраны в изрядно растрепавшийся пучок, но лоб оставался нетронутым. Интересно, почему он пренебрегает традицией? Добравшись до заднего двора, они оказались в узком переулке, зажатом между длинными постройками, напоминающими бараки. По сторонам одна за другой тянулись двери. Большинство из них были раздвинуты, и обитатели комнат сидели на пороге, потягивая чай или покуривая длинные трубки. Сайто остановился у одной из закрытых дверей. — Здесь я живу, когда прихожу в Нагасаки. Он вошел первым, разулся у входа и зажег напольный фонарь. Мягкий желтоватый свет озарил скромную обстановку. Пол в передней части помещения был выложен досками, лишь посередине чернело квадратное углубление очага. Над ним висел закопченный чайник, а у стены примостилась лавка, где стояли деревянное ведро и черпак. Задняя половина комнаты, устланная татами, казалась почти пустой: лишь приземистый столик, стопка книг у стены и лакированная подставка для мечей. Но Эмили догадалась, что за одной из перегородок скрывается встроенный шкаф, где хранится футон и прочие вещи. Сайто повесил свою шляпу на вешалку, где уже висело аккуратно расправленное кимоно. — Располагайтесь. Я принесу воды. Подхватив ведро, он вышел наружу. Эмили сбросила тяжелый короб и опустилась на татами. Прислонившись к стене, она блаженно закрыла глаза. Наконец-то дошли! Хотелось растянуться на полу и уснуть, предварительно сняв пропитанную потом одежду. Но сменного кимоно у нее не было, только европейское платье. Нужно спросить у Сайто, в каком виде лучше предстать перед его господином. Конечно, она не горела желанием представать перед загадочным Ямаширо-сама ни в каком виде, но выбора не было. В этом городе-лабиринте без посторонней помощи отца не найти. Взгляд, блуждая по комнате, упал на стопку книг. Эмили открыла верхнюю, но увидев ряды иероглифов, похожих на марширующих жуков, тут же захлопнула ее, и снова откинулась к стене. Она почти задремала, когда шорох двери возвестил о возвращении Сайто. Он поставил на лавку полное ведро. — Обычно я хожу в сэнто... общественную баню, — пояснил он, промокая шею рукавом. — Но сейчас поздно, все закрыто. Придется довольствоваться этим. Его лицо обрамляли влажные пряди волос, на скулах поблескивали капли — видимо, он уже умылся у колодца. Зачерпнув воду деревянным ковшом, Сайто протянул его Эмили. — Хотите пить? — Очень! — Превозмогая усталость, она поднялась с татами и с наслаждением отхлебнула божественно прохладной воды. — Как вы думаете, мне стоит переодеться в европейское платье? — утолив жажду, спросила она. Сайто окинул ее оценивающим взглядом. — Лучше останьтесь в японской одежде, — после некоторых раздумий произнес он. Эмили ждала объяснений, но Сайто молча прошел мимо нее и отодвинул панель, за которой действительно оказался встроенный шкаф. Достав оттуда полотенце, он протянул его ей: — Можете умыться. Я подожду снаружи. Принимая из его рук полотенце, Эмили заметила, как он напряжен. Здесь, в резиденции своего господина, Сайто явно чувствовал себя не в своей тарелке. Словно боялся оступиться, сделать что-то не так. Да и она сама ощущала неловкость. В дороге они были только вдвоем, могли говорить, о чем заблагорассудится. Но здесь... Казалось, десятки глаз следят из каждой щели, десятки ушей подслушивают из-за бумажных стен. Теперь слова Сайто о том, что его жизнь принадлежит господину, обрели пугающую реальность. Оставшись одна, Эмили наскоро обтерлась влажным полотенцем и надела чистое исподнее, которое обнаружилось на дне короба. Повязывая на голову платок, она услышала за дверью звонкий голос Ито: — Ямширо-сама примет вас завтра в час Дракона. — Благодарю за беспокойство, — отозвался Сайто. Как Эмили ни стремилась поскорее найти отца, она почувствовала облегчение от того, что аудиенция состоится только завтра. Встреча с загадочным Ямаширо-сама вселяла в нее необъяснимый страх. Хорошо, что у нее есть время собраться с мыслями и отдохнуть. Когда стук деревянных сандалий Ито затих вдалеке, она осмелилась выглянуть наружу. Сайто обернулся на шорох двери. — Мы сможем встретиться с Ямаширо-сама только утром, — сообщил он. — Вы голодны? Прошло уже часов пять с тех пор, как они в последний раз останавливались перекусить, и желудок жалобно давал о себе знать. — Умираю от голода, — призналась Эмили. — Знаю место, где готовят отличный удон. Эмили понятия не имела, что такое удон, но в этот момент была готова съесть даже те жуткие маринованные сливы, которые подавали в закусочной. Сайто снял с крючка бумажный фонарь и зажег его, держа за длинную рукоять. — Идемте. — Он пошел вперед, освещая дорогу. На улице уже сгустились сумерки, и свет был как нельзя кстати. Выйдя за ограду резиденции, Эмили и Сайто нырнули в извилистый переулок. Вечерняя прохлада и соленый ветер с залива приятно освежали лицо. В воздухе пахло копотью из очагов, но вот потянуло жареной рыбой, и у Эмили потекли слюнки. Они вышли на торговую улицу, где днем, должно быть, кипела жизнь, а сейчас темнели пустые прилавки и закрытые ставни. Лишь одинокий пузатый фонарь, словно маяк для голодных путников, светился в темноте. Это оказалась крохотная закусочная под открытым небом. Прилавок, отполированный сотням локтей, перед ним — пара кособоких табуретов, да видавший виды стол со скамьей чуть поодаль. Из котлов, стоящих на глиняной печи, поднимался ароматный пар. — Добро пожаловать, Сайто-сама! — хозяин, морщинистый старичок, согнулся в поклоне. — Как поживаете, Годзиро-сан? — Сайто опустился на табурет. — Благодарю вас, господин, все хорошо, — улыбка обнажила крупные коричневые зубы старика. — Вам как обычно, с темпурой? — Да. И девушке тоже. Пока хозяин колдовал над котлами, Сайто взглянул на Эмили и похлопал по соседнему табурету: — Присаживайтесь. Эмили села рядом. Заведение совершенно не походило на роскошные рестораны Амстердама, где ей доводилось бывать, но сейчас это не имело никакого значения. Желудок так настойчиво требовал пищи, что она была готова есть хоть в хлеву. Хозяин с поклоном поставил перед ними две дымящиеся миски и тарелку с золотистыми креветками в кляре. Рядом он положил палочки, завернутые в бумагу. Заглянув в свою пиалу, Эмили невольно поежилась. Не попробуй она во Флоренции итальянскую пасту, то решила бы, что в бульоне плавают толстые белые черви. Впрочем, от угощения поднимался такой соблазнительный аромат, что она набросилась бы на еду, даже если бы это действительно были червяки. — Итадакимас, — произнес Сайто и, поднеся миску к губам, стал поглощать лапшу. Это действие сопровождалось таким громким причмокиванием, что Эмили удивленно вскинула брови. До сих пор его манеры были безупречными, что же случилось на этот раз? Возможно, он просто не считает нужным церемониться в уличной забегаловке? Впрочем, она не долго забивала себе этим голову — пустой желудок настойчиво требовал внимания. Схватив горячую миску, Эмили зачерпнула палочками щедрую порцию лапши и отправила в рот. …и тут же выплюнула обратно: губы и язык словно опалило огнем. — Осторожнее, очень горячо, — Сайто оторвался от еды. — Простите, что не предупредил. — Ничего, — пробормотала она, украдкой глянув на хозяина: не обидела ли его своим неподобающим поведением? Но старик с понимающей улыбкой лишь протянул ей салфетку. Эмили промокнула заляпанные губы и подбородок. — Нужно втягивать немного воздуха, чтобы остудить бульон, — посоветовал Сайто и вновь вернулся к еде. Последовав его примеру, Эмили поняла: эту обжигающую лапшу невозможно есть иначе, кроме как громко втягивая воздух при каждом глотке. После короткой борьбы с собой она отбросила привитые с детства манеры и принялась за еду, причмокивая не хуже Сайто. Было божественно вкусно. Сладковато-соленый бульон с нотками морепродуктов, упругая лапша, острые искорки зеленого лука, и в довершение всего — сочные креветки в хрустящем кляре. Эмили не могла определиться, действительно ли удон — самое вкусное блюдо на свете, или просто голод — лучшая приправа. Она бездумно наслаждалась едой, позволив тревогам отступить на второй план. — Как вам? — спросил Сайто, с чуть заметной улыбкой наблюдая за тем, как она увлеченно опустошает миску. Эмили энергично закивала с полным ртом и, прожевав, выдохнула: — Восхитительно! — Девушке очень понравилось, — перевел Сайто, и морщинистое лицо старика расплылось в счастливой улыбке. — Рад услужить, Сайто-сама. Не каждый день важные самураи удостаивают старика Годзиро своим вниманием. Прошу прощения за скромную обстановку, — он виновато обвел рукой свой прилавок из потемневших досок. — Мне нравится это место, — отозвался Сайто. — Здесь тихо, и нет толпы. И удон ваш — лучший во всем Нагасаки. Втянув новую порцию лапши, он с легкой усмешкой добавил: — А в Эдо бульон такой темный, будто в нем искупался весь город. Старик захихикал, подобострастно тряся головой. — В Эдо удон готовят на темном бульоне, а здесь — на светлом, — пояснил Сайто на голландском. — Эдо? — Эмили наморщила лоб. — Это ведь столица Японии? Сайто не спешил с ответом, задумчиво поглаживая пальцами бока опустевшей пиалы. — Желаете чаю? — вклинился старик. — Да, — кивнул Сайто и продолжил, когда хозяин отошел: — Столица Японии — город Кё, где живет император. Но на деле... — в его голосе проскользнула горечь. — Все решения принимаются в Эдо, где правят сёгун и бакуфу. — А вы там бывали? — поинтересовалась Эмили. — Да. В год, когда прибыли Черные Корабли, мой господин и я удостоились чести сопровождать туда Симадзу-сама, даймё Сацумы. Старик поставил на прилавок две чашки. Эмили пригубила чай и украдкой взглянула на Сайто. Он тоже отхлебнул, задумчиво глядя перед собой. Свет фонаря золотил его профиль, подчеркивая благородные черты. Точеный подбородок, чувственные губы, изящный, с мягким округлым кончиком, нос. Ночной ветер трепал выбившиеся из пучка пряди, и Эмили поймала себя на желании заправить их за его ухо. — И как прошло путешествие? Это была деловая поездка? — чтобы прервать неловкое молчание, спросила она. Сайто повернулся к ней. В его глазах промелькнула тень. — В каком-то смысле да, — процедил он. — Симадзу-сама, как и остальные даймё, обязан каждый второй год проводить в Эдо. Тратить время и деньги на бессмысленные церемонии. — Почему такая странная обязанность? — удивилась Эмили. — Таков приказ сёгуна. — Сайто поджал губы. — После Сэкигахары осталось слишком много недовольных, мечтающих... как это будет по-голландски... взять реванш. Токугава опасается, что в своих провинциях даймё могут накопить силы для мятежа. Поэтому каждый год они должны являться к нему на поклон. — Он помолчал, и на его скулах заходили желваки. — А еще даймё обязаны содержать две резиденции — одну в своих владениях, вторую в Эдо. Там живут их жены и наследники — по сути в заложниках у сёгуна. Эмили вспомнила рассказы отца, что ему, как главе голландской фактории, тоже каждый год приходилось ездить в Эдо. Кланяться сёгуну, вручать дорогие подарки. По его словам, путь из Нагасаки в Эдо занимал около двух месяцев. С ума сойти! За это время «Морской лев» успел бы доплыть от Роттердама до Мыса Доброй Надежды! — Это же огромное расстояние! — заметила она. — И чудовищные траты. В нашей процессии было восемьсот человек. Всех нужно кормить, устраивать на ночлег. После каждой такой поездки приходится выжимать новые подати из крестьян, чтобы покрыть долги. Да и содержание второй резиденции в Эдо стоит недешево. Люди голодают, а мы тратим рис на показную роскошь. — Какое расточительство! — нахмурилась Эмили. — В этом и суть. — Сайто невесело усмехнулся. — Чем больше денег уйдет на парадные выезды и роскошные подарки сёгуну, тем меньше останется на оружие и самураев. А значит, и на мятеж. Он залпом допил чай и резко встал, словно пытаясь стряхнуть тяжелые мысли. — Пора идти, Эмири. Уже поздно. Эмили поднялась, чувствуя легкое головокружение — то ли от усталости и сытного ужина, то ли от пьянящей близости Сайто. Он достал из кошеля несколько медных монет и протянул старику: — Спасибо за угощение, Годзиро-сан. — Благодарю вас, Сайто-сама, — старик согнулся в глубоком поклоне. — Надеюсь, вам все пришлось по вкусу. — Было превосходно, как всегда. Попрощавшись с хозяином легким кивком, Сайто повел Эмили домой. Несмотря на поздний час, Нагасаки дышал духотой. В тишине гулко раздавалось ритмичное клацанье — ночные сторожа обходили улицы, ударяя деревянными чушками друг о друга. Звук эхом отражался от крыш, затихая в лабиринте переулков. Бумажные фонари покачивались на ветру, отбрасывая причудливые тени на стены домов. Сайто молчал, погруженный в свои мысли, его пальцы рассеянно поглаживали рукоять меча. Что-то явно тревожило его, но Эмили не решалась задать вопрос. Он как-то упоминал, что Сацума проиграла в битве при Саки... Сэки... как там ее... Значит ли это, что они тоже затаили обиду и хотят взять реванш? И какую роль во всем этом играет его загадочный господин? «Хотя какое мне дело до их политических интриг? — одернула она себя. — Надеюсь, я скоро найду отца, и все эти самурайские распри перестанут меня касаться». По мере приближения к резиденции мысли устремились в ином направлении. Сайто шел в паре шагов впереди и, глядя на его пружинистую, полную скрытой силы походку, Эмили ощущала, как ее потряхивает, а сердце бьется так гулко, что, кажется, его стук разносится по всей улице, заглушая даже стрекот цикад. «Что я буду делать, если он...» — Эмили не смогла заставить себя закончить эту мысль. Она понимала, что должна бояться возможных притязаний со стороны мужчины, но кроме страха ощущала и волнующее, греховное предвкушение. И это пугало ее больше всего. Да, они уже провели несколько ночей в одной комнате на постоялом дворе, и ничего не случилось. Но тогда вокруг были люди, тонкие перегородки и скрипучие полы, а Сайто после ранения был слишком слаб. Теперь же они на его территории, в уединенной комнате, и он, похоже, достаточно окреп... О том, что происходит за закрытыми дверями супружеской спальни, Эмили знала из французских романов. Потертые и зачитанные до дыр, они тайком от матерей и гувернанток передавались из рук в руки среди ее подруг. Вторым источником ее познаний была та самая энциклопедия, за чтение которой тетушка Гертруда устроила ей грандиозный скандал. И если пересыпанные латынью фразы энциклопедии были сухи и безжизненны, как осенние листья, то цветистый слог романов воспевал плотскую страсть как неземное блаженство. Однако вышедшие замуж подруги быстро развеяли эти сладкие иллюзии. Судя по их уклончивым намекам, супружеский долг оказался тягостной обязанностью, о постыдных подробностях которой молчала даже самая бесшабашная из них. А теперь Эмили очутилась в стране, где люди не стесняются своей наготы, открыто говорят о разврате и печатают непристойные гравюры. Здесь продажные женщины зазывают клиентов прямо на улице, а мужчины пользуются их услугами без всякого стыда. Чудо, что она до сих пор сохранила невинность в этом порочном месте. Но нынешняя ночь может все изменить... Когда впереди показалась ограда особняка, внутри бушевала настоящая буря. Эмили боялась не столько Сайто, сколько саму себя — своих непрошенных желаний, предательской слабости тела. Что, если он проявит к ней интерес, и в какой-то момент ее решимость дрогнет? Как она потом посмотрит в глаза Эдварду? Что скажет отцу? До рассвета оставалось еще много часов, и Эмили не знала, останется ли прежней благовоспитанной барышней, когда первые солнечные лучи окрасят небо над Нагасаки. И самое страшное — она не была уверена, что хочет остаться прежней.