Катана и тюльпан

Едва Эмили застегнула последний крючок, как снаружи раздались шаги, и мужской голос произнес: — Это Сайто. Старуха тут же подползла на коленях к двери. — Входите, Сайто-са́ма.—Она услужливо отодвинула створку. На пороге показался незнакомец, и старуха поклонилась до самого пола, опустив голову на руки, сложенные перед собой. Эмили с любопытством взглянула на вошедшего. Перед ней стоял молодой мужчина в синем кимоно, заправленном в широкие, словно юбка, штаны. Густые черные волосы были собраны в пучок на макушке. За поясом грозно торчали ножны двух мечей. Позади него сидел на коленях старик в конической соломенной шляпе, почтительно придерживая дверь. Незнакомец нахмурился, пытливо глядя на Эмили из-под тяжелых азиатских век. Она занервничала. Может, и ей стоило преклонить колени? Вдруг именно этого он от нее и ждет? Растерявшись, она сделала книксен. — Кто вы? — спросил мужчина по-японски. Эмили развела руками: «Не понимаю». Он произнес нечто неразборчивое. Эмили с виноватой улыбкой покачала головой, но вдруг запоздало поняла, что он спросил: «Вы говорите по-голландски?» У него был странный акцент, но фраза несомненно прозвучала на ее родном языке. — Вы знаете голландский? — удивилась Эмили. — Немного. Я учил его в Нагасаки, — ответил он. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать его слова, но она была и этому рада. Какая удача найти здесь, на краю света, человека, знающего твой язык! — Меня зовут Эмили ван Ройен, — затараторила она. — Я приплыла из Голландии, но по дороге мы попали в шторм, и я свалилась за борт. Эти добрые люди спасли меня, и теперь мне нужна помощь, чтобы найти моего отца. — Простите мои манеры, — неожиданно мягко заговорил японец. — Меня зовут Са́йто Иса́ми. Вы на острове Нагасима,княжество Сацума. Он отвесил легкий поклон. Эмили поклонилась в ответ. — Очень приятно. — Э-ми-ри... — Ему явно не давалась буква «л». — Я хочу пригласить вас в мой дом. Там вы сможете отдохнуть. Сайто говорил глубоким, неожиданно низким для азиата голосом, что удивило Эмили, ведь китайские ку́ли, которых она встречала во время остановки на Яве, скорее мяукали и верещали, чем говорили. Несмотря на сильный акцент, с каждым словом Эмили понимала его все лучше. Но стоит ли идти к нему домой? Звучит не очень благоразумно, но выбора нет. Она не может злоупотреблять гостеприимством этих бедняков. Но вдруг он причинит ей вред? Кто знает, что у этих япошек на уме? Видимо, смятение отразилось у нее на лице, потому что Сайто добавил: — Не волнуйтесь, в моем доме безопасно. Моя служанка позаботится о вас. Что ж, придется поверить ему на слово. Эмили выдавила улыбку. — Спасибо, господин Сайто. Она посмотрела на старуху, чтобы поблагодарить и ее. Та по-прежнему стояла на коленях, не поднимая головы. Неужели этот Сайто столь важная персона, что ему нужно кланяться в пол? Может и ей следовало так поступить? Но пока что он не высказывал недовольства. Только посторонился, когда она подошла к двери. Эмили мимоходом отметила, что они почти одного роста. Разве что Сайто лишь чуточку, на пару дюймов, выше нее. Это было непривычно, ведь большинству голландских мужчин она едва доставала до подбородка. Надев ботинки, Эмили села на приступок, чтобы завязать шнурки. Взгляд невольно упал на ноги Сайто. На нем были странные раздвоенные носки с отделенным большим пальцем. Впрочем, так явно удобнее носить соломенные сандалии, которые и держались за счет веревочки, пропущенной между пальцами ног. Обувшись, Эмили выпрямилась и вопросительно посмотрела на Сайто. — Идем, — сказал тот и вышел наружу. Она последовала за ним, но едва ступила пару шагов, как ее повело. После месяцев качки было непривычно вновь ощущать под ногами твердую почву. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы идти ровно. Шум прибоя смешивался с криками чаек. Эмили оглянулась на пляж. Солнце садилось, раскрашивая небо золотыми, розовыми и фиолетовыми мазками, но ей было не до красот. Она искала глазами корабль или, на худой конец, обломки кораблекрушения на ноздреватом песке. Но ни того, ни другого не нашла. Вскоре они оказались в рыбацкой деревне. Домишки с тростниковыми крышами жались друг к другу как озябшие воробьи. На пыльной улочке кипела жизнь. Мужчины чинили лодки, развешивали сети и улов. Женщины чистили рыбу, сидя на крылечках своих домов. Стайка детей с беззаботным смехом бегала по улице, гоняясь за мохнатым рыжим щенком. Но стоило селянам увидеть Сайто, как они побросали все дела, выстроились у обочины и склонились в почтительном поклоне. Эмили почудилось, будто из ее спутника вырвался тяжелый вздох. «Неужели они кланяются всякий раз, когда он проходит мимо? — удивилась она. — Должно быть, это крайне утомительно». Они шли дальше, и жители продолжали приветствовать их поклонами. Эмили с любопытством смотрела по сторонам. Повсюду висели рыбацкие сети, сушились водоросли и разнообразный улов: от жутковатых кальмаров до огромных тунцовых туш. Запах стоял соответствующий, но месяцы на корабле приучили ее не обращать внимания на подобные неудобства. Улочка поднималась в гору и вскоре привела их к усадьбе, окруженной оштукатуренной белой стеной. Сквозь распахнутые ворота Эмили увидела дом. Он был больше, чем хижины рыбаков, и его двойную крышу с приподнятыми уголками покрывала не солома, а серая черепица. Навстречу вышла женщина в бордовом кимоно. Сайто отвесил ей неглубокий поклон. — Я вернулся, — по-японски сообщил он. Она низко поклонилась и пропищала неожиданно детским голоском: — С возвращением, Сайто-сама! Эмили удивленно взглянула на женщину, пытаясь определить ее возраст. Не старуха, но явно не пятилетняя девочка, как могло бы показаться по голосу. — Эмири, познакомьтесь, это Наоко, — сказал Сайто по-голландски. — Очень приятно, — улыбнулась Эмили. Женщина поклонилась, но не так низко, как хозяину, да и выпрямилась гораздо быстрей. Эмили, принимая правила игры, поклонилась в ответ. — Наоко, пожалуйста, позаботьтесь об Эмири-сан, — по-японски добавил Сайто. — Да, господин. — Наоко взглянула на Эмили. — Пожалуйста, пойдемте со мной, Эмири-сан. Она засеменила по дорожке, вымощенной плоскими камнями, и Эмили последовала за ней. Вокруг раскинулся садик из причудливо изогнутых деревьев и замшелых валунов разных форм. Повеяло прохладой, и Эмили увидела прудик, где в кристально чистой воде лениво шевелили плавниками крупные красно-белые рыбы. Дом с изящной крышей и светлыми стенами казался невесомым. Он словно парил над садом, будто облако над землей. Шлепанцы Наоко с деревянной подошвой звонко цокали по камням. Эмили всегда считала себя низкорослой: большинство ее голландских подруг были выше нее. А сейчас, к своему удивлению, она смотрела на крохотную японку сверху вниз. Ее кимоно с широким поясом и огромным бантом, скрадывало тщедушную фигуру. Смолянисто-черные волосы громоздились в объемной прическе, отчего голова казалась непомерно большой. В дальнем углу двора стоял маленький домик. Войдя туда и увидев огромную бочку, Эмили догадалась, что это купальня. — Мы приготовили для вас фура́ко, Эмири-сан, — с поклоном произнесла Наоко. — Позвольте, я помогу вам раздеться. К бочке была пристроена печь, над водой поднимался пар. Сейчас ванна пришлась бы очень кстати: Эмили ощущала себя липкой, и все чесалось от соли. Она не ответила, чтобы не выдать, что знает японский, но позволила Наоко помочь ей с одеждой. Судя по тому, с каким удивлением японка таращилась на корсет и нижние юбки, она видела европейское платье впервые в жизни. Было неловко раздеваться перед ней догола, но Эмили поборола смущение. Не купаться же в одежде! Снимая сорочку, она почуяла запах пота. На корабле ей редко выпадала возможность помыться и постирать белье, и последний раз она меняла исподнее несколько дней назад. Эмили сконфуженно глянула на японку, но та, как ни в чем не бывало, услужливо улыбалась. Раздевшись донага, Эмили хотела забраться в бочку, но Наоко вежливо преградила ей путь рукой. — Нет. Сначала помыться, фурако потом, — пояснила она. «А разве бочка и не нужна для того, чтобы в ней мыться?» — удивилась Эмили, но возражать не стала. Наоко принялась поливать ее плечи из ковша и обтирать ее мокрым полотенцем. Благодаря печке в домике было тепло, но все равно не терпелось окунуться в горячую воду. Наконец японка сочла Эмили достаточно чистой и указала на ведущие в бочку ступеньки. Поднявшись, Эмили опасливо сунула в воду ступню и тут же отдернула. Горячо! Она оглянулась на японку. Та с ободряющей улыбкой кивнула. Эмили осторожно ступила в бочку одной ногой, второй, и лишь когда немного привыкла, села на скамейку, установленную на дне. Тело погрузилось в горячую воду, и от груди до кончиков пальцев прокатился жар. С губ сорвался блаженный вздох. Как хорошо! — Приятного отдыха. — Наоко вышла из домика и принялась возиться снаружи, видимо, раздувая в топке огонь. Кожу приятно покалывало от горячей воды, и Эмили ощущала, как уходит напряжение последних часов. Пока все складывается не так уж и плохо. Она не утонула, ее спасли, а японцы, вопреки предостережениям отца, оказались милыми и гостеприимными людьми. Хорошенько расслабившись и согревшись, она вылезла из бочки и начала вытираться. Вошла Наоко и положила на полочку стопку новой одежды. — Ваше кимоно нужно постирать, Эмири-сан, — сообщила она, показывая на ее дорожный костюм. Эмили покачала головой, делая вид, что не поняла. Тогда Наоко поводила руками, будто стирает. Эмили благодарно улыбнулась. Натягивать просоленные панталоны совершенно не хотелось. Она взглянула на одежду, не зная, с чего начать. Наоко, заметив ее растерянность, принялась помогать. Сперва она надела на нее нижнюю юбку, представляющую собой отрез ткани длиной до колен. Его так плотно обернули вокруг бедер, что раздвинуть ноги стало практически невозможно. «Так вот почему Наоко так семенит», — догадалась Эмили. Завязав тесемки юбки, Наоко протянула ей длинную белую полосу, похожую на бинт. Эмили вопросительно взглянула на японку. Та смутилась, а затем изобразила в воздухе объемный бюст. — Моя грудь слишком большая? — удивилась Эмили. Фигурой она пошла в породу отца: тонкая талия, крепкие бедра. Но грудь была скорее средней, а не большой. «Хотя... — Эмили взглянула на плоскую японку... — я просто валькирия по сравнению с ней». — Нужно намотать сараси, иначе кимоно будет плохо сидеть, — пояснила Наоко и приложила отрез к себе, словно утягивая грудь. — Ладно, — кивнула Эмили, хотя идея не привела ее в восторг. Следующие несколько минут японка наматывала на нее полоски ткани и привязывала какие-то подушечки и подкладки, чтобы придать телу нужную, по ее мнению, форму. В итоге грудь и бедра утянули, а талию наоборот обмотали кучей слоев, так что Эмили ощутила себя толстой как бочка. Наоко помогла ей надеть белые носки с отдельным большим пальцем. Взглянув на свои ступни, Эмили не удержалась от смешка. Они напоминали раздвоенные копыта как у козы. Затем последовало белое нижнее кимоно и зеленое верхнее. Каждое из них опоясывалось широкой лентой, обернутой вокруг тела несколько раз. В конце концов талию, точнее то, что от нее осталось, повязали широченным поясом с огромным бантом на спине. Зеркала в купальне не было, но Эмили, глядя на слои зеленого шелка не могла отделаться от ощущения, что похожа на кочан капусты. Все достоинства ее фигуры, которые подчеркивали корсет и кринолин, превратились в недостатки. Манящие изгибы груди и бедер стали бесформенными телесами, а тонкая талия исчезла под слоями тряпья. Но ничего не поделаешь. Какая разница, как она выглядит? Хорошо уже то, что на ней чистое белье. — Гэта. — Наоко указала на пару шлепанцев с деревянной подошвой. Эмили надела их, пропустив ремешки между пальцами ног. К подошвам были приделаны «скамеечки», приподнимающие сандалии на пару дюймов над землей. В грязь, наверное, практично, но как же неудобно и тяжело! Как можно вообще в этом ходить? Смирившись со своим нелепым внешним видом, Эмили поковыляла за Наоко в дом. Ноги были стянуты в коленях нижней юбкой, отчего приходилось семенить, а гэта так и норовили слететь, и Эмили «ловила» их на каждом шагу, подворачивая ступни внутрь. Уже стемнело, и в пруду отражались огоньки каменных фонарей. Оглушительно стрекотали цикады, с моря дул освежающий ветерок. Эмили и Наоко подошли к дому. Он стоял на сваях, на пару футов приподнятый над землей, по периметру его окружала веранда. Поднявшись по скрипучим ступеням, Наоко отодвинула дверь и пригласила Эмили внутрь. Они оказались в прихожей. Наоко скинула шлепанцы. Эмили последовала ее примеру. На родине она обычно переобувалась в домашние туфли, но здесь, судя по всему, по дому ходят босиком или в одних носках. Прежде чем вести Эмили дальше, Наоко опустилась на колени, взяла ее гэта и повернула их носками к двери. Эмили смущенно улыбнулась. Ее ведь тоже когда-то учили так ставить обувь, но за девятнадцать лет все давно уже выветрилось из головы. Остановившись перед одной из дверей, Наоко пояснила: — Сайто-сама, — затем указала на Эмили, — Эмири-сан, — и сделала вид, будто что-то ест, — ужин. Желудок уже давно сводило от голода, но Эмили ощутила неловкость от того, что ей придется разделить трапезу с японцем. Однако выбора не было, поэтому она с улыбкой кивнула. — Сайто-сама, мы заходим, — предупредила Наоко, затем опустилась на колени и отодвинула створку двери. Эмили несмело заглянула внутрь. Приглушенный свет бумажного фонаря выхватывал из полумрака хозяина дома. Он сидел на коленях перед небольшим столиком с посудой. Напротив стоял точно такой же столик, видимо, предназначенный для нее. Внешние стены комнаты были раздвинуты, открывая вид на вечерний сад. Сайто поднял голову и посмотрел на Эмили. Ей вдруг стало стыдно за свой внешний вид. Руки невольно потянулись поправлять кимоно, но Сайто уже приветствовал ее кивком. — Пожалуйста, входите, — произнес он. — Давайте поужинаем вместе. — Спасибо. Войдя в комнату, Эмили по привычке поискала глазами куда можно сесть, но ничего подходящего не нашла. Ни кресел, ни стульев. Видимо, придется сидеть на полу. К счастью он был плотно застелен плетеными матами с темной окантовкой по краям. «Татами», — память услужливо подкинула подходящее слово. По примеру Сайто, Эмили села на пятки, но у нее тут же заныли лодыжки. Она поерзала, пытаясь найти удобную позу, но безуспешно. В конце концов, чувствуя себя крайне неловко, она вытянула согнутые ноги вбок, словно на пикнике. Когда она, наконец, устроилась, Сайто указал на небольшой чайник: — Саке? «Саке — это вроде бы алкоголь. Почему же он в чайнике?» — удивилась Эмили. Ее охватили сомнения. Приличной девушке не пристало распивать спиртное с малознакомым мужчиной... Но что, если отказ его оскорбит? — Немного, — кивнула она. Наоко, сидящая чуть позади, наполнила плоскую чашечку, больше напоминающую блюдце на подставке, и подала ее Эмили. Затем налила господину. — Кампай! — Сайто приподнял чашку. Эмили отсалютовала в ответ и осторожно пригубила чуть подогретый напиток. Ароматом саке напоминало рейнское вино, но ощущалось более пресным, без привычной кислинки. Скатываясь в пищевод, оно оставляло горьковатое послевкусие во рту. Из сада подул ветерок, принося с собой запах можжевельника и цветов. Эмили маленькими глотками потягивала саке и украдкой поглядывала на Сайто. Интересно, сколько ему лет? Лицо гладкое, молодое… Такое вполне могло бы принадлежать парню лет двадцати. Но все же что-то жесткое в его чертах, во взгляде, в изгибе рта говорило о том, что перед ней мужчина, а не юнец. Опустошив свою чашку, Сайто поставил ее на столик и, молитвенно сложив ладони, пробормотал: — Итадакима́с! Эмили поняла эти слова как «смиренно принимаю». Она вдруг вспомнила, как мама учила ее благодарить кухарку, приготовившую еду; природу, что дала уродиться рису; и крестьян, которые работали на полях, чтобы собрать урожай. Она тоже сложила руки и пробормотала: «Спасибо». Затем взглянула на столик, где разместились небольшие тарелки. На прямоугольном блюдце лежали розовые ломтики рыбы, а в глубоких пиалах — маринованные овощи и рис. Но где же столовые приборы? Ни вилки, ни ложки, ни ножа... Лишь две деревянные палочки на подставке… Точно! Японцы же едят палочками! В детстве Эмили училась ими пользоваться, но уже все позабыла. Она не собиралась так скоро погружаться в японский быт, ведь в Нагасаки для них с отцом приготовили жилье, обустроенное по-европейски… Что ж, придется учиться на лету. Она взглянула на Сайто. Тот держал пиалу с рисом у подбородка, а в другой руке зажимал палочки на манер щипцов. Каким-то образом он ухитрялся цеплять ими рис и отправлять в рот. Эмили взяла палочки и попыталась сложить их так, чтобы брать ими еду. Но не тут-то было! Чертовы деревяшки просто перекрещивались между собой и ничего не держали. Эмили почти ухватила рыбу, но палочки скользнули друг по другу, и кусок остался в тарелке. Она сконфуженно взглянула на остальных. Наоко изящно прикрыла рот рукавом. Эмили догадалась, что та скрывает усмешку. Сайто же смотрел на нее спокойно, не улыбаясь. — Позвольте, я покажу, — отставив пиалу, сказал он. — Да, пожалуйста, — пробормотала Эмили. — Смотрите, одну палочку — вот сюда. — Он положил палочку на безымянный палец. — А вторую — вот так, как будто вы держите кисть. Он продемонстрировал сказанное. Эмили, растопырив пальцы, попыталась повторить, но ничего не вышло. Тогда Сайто приблизился к ней, не вставая с колен. — Разрешите? Она кивнула. Он взял у нее палочки. — Немного согните пальцы. Хорошо. Теперь эта палочка — сюда. Теплая ладонь деликатно коснулась ее руки. Эмили ощутила, как к щекам приливает жар. — А эту — сюда. — Сайто вложил вторую палочку между большим и указательным пальцем. — Попробуйте. Эмили пошевелила палочками. Теперь ими и вправду можно было что-нибудь ухватить. — Спасибо, — улыбнулась она. — Приятного аппетита, — ответил Сайто и вернулся на свое место. На этот раз ей удалось подцепить кусочек рыбы. Правда он едва не выскользнул, пока она несла его ко рту, но ничего страшного, нужно лишь пониже наклониться к тарелке. Сайто завел разговор: — Эмири, вы говорили, что приехали из Голландии? — Да, — кивнула она и зачем-то уточнила: — Это далеко отсюда. В Европе. — Я знаю, где находится Голландия, — невозмутимо ответил он. Эмили устыдилась, что сочла его невежественным дикарем, но Сайто спокойно продолжил: — И как долго вы плыли сюда? — Ужасно долго. Целых три месяца! Мы обогнули Африку, пересекли Индийский океан. Несколько раз попадали в шторм. А как-то раз на нас даже напали пираты! — Пираты? — Да. В Малаккском проливе. Говорят, там часто такое случается. Но к счастью, наши пушки быстро убедили их отказаться от этой затеи. Сайто внимательно слушал, и Эмили, воодушевленная интересом к своему рассказу, продолжила: — И знаете, как было бы обидно, столько всего пережить и погибнуть из-за какого-то шквала. — Вы едва не погибли? — Представьте себе. Небольшая тучка на горизонте, а через пару минут — ветер такой, что сбивает с ног. Думаю, он оторвал парус, и меня сбросило в воду. Хорошо хоть под руку попалась бочка, иначе я бы уже кормила рыбу на морском дне. Сайто чуть заметно кивнул Наоко, и та наполнила их чашки саке. — Удача была на вашей стороне. Здесь у берега много опасных скал, а еще в море полно… — Он поднял глаза к потолку, припоминая слово, — акул. Эмили нервно хмыкнула и отхлебнула саке. Думать о том, чем могло бы закончиться ее невольное купание в море, не хотелось. — Хвала Господу, что я осталась жива, — сказала она. — А еще я очень благодарна тем людям, что спасли меня. И вам, за то, что пригласили меня сюда. — Все в порядке, — мягко ответил Сайто. — Не нужно благодарить. В комнате воцарилась тишина. Лишь мотылек, шурша крыльями, бился о бумажные стенки фонаря. Эмили жевала рыбу и украдкой поглядывала на Сайто. Его лицо могло бы показаться смазливым, если бы не резкие скулы, жесткий излом бровей и ястребиный взгляд раскосых глаз. Интересно, почему он ей помогает? Из чистого милосердия или ждет какой-то награды? — Позвольте спросить, откуда вы так хорошо знаете голландский язык? — полюбопытствовала она. — Мой голландский не очень хорош. — Сайто отвел глаза. — Ведь вы не сразу меня поняли, когда я с вами заговорил. — Но теперь я понимаю вас гораздо лучше, — заверила Эмили и не покривила душой. Сейчас Сайто действительно говорил куда разборчивее, чем пару часов назад. Он явно примечал, как она произносит слова, и старался повторять за ней. Правда «л» по-прежнему ему не давалась, и он упорно заменял ее на «р». — Я учил язык в Нагасаки, — добавил Сайто. — Вы слышали об острове Дэдзима? Эмили вздрогнула и замерла. По спине пополз холодок...