Письма в никуда (дневник W. W.)

22 августа 1968 Дорогой Джек, Вилли вернулся в наш город и открыл магазин! Он очень успешен, никогда не представляется полным именем и одевается... необычно, скажем так. Может, он предпочитает мужчин... в том самом плане? Я люблю его в любом случае! Всем нравится то, что он делает. Говорят, он настоящий волшебник... А среди моих пациентов теперь намного больше детей. Все ведь любят сладости! А когда они еще и такие... Мне гордиться успехами сына или мысленно ругать его за то, что у детей проблемы со здоровьем? Ладно, на самом деле это вина их родителей, которые позволяют детям есть сладости в таких количествах. Вилли просто делает то, что у него хорошо получается! Кстати, у него идеальная улыбка... Разумеется, брекеты он снял. (Я догадываюсь, насколько неудобными они были, но это было для его же блага... Надеюсь, он простил меня хоть за них: я и так сделал с ним много плохого.) Я бы попробовал поговорить с ним, но он точно не будет этому рад. Буду просто собирать газетные вырезки о нем — как твои письма с войны... Это же не странно, верно? Я просто хочу следить за жизнью своего сына! P. S. Мне уже шестьдесят, а Вилли двадцать... Я ему в деды гожусь! Впрочем, сейчас меня вряд ли кто-нибудь принял бы за его деда: Я выгляжу в точности так же, как пятнадцать лет назад. Надеюсь, он тоже надолго сохранит свою молодость... Ты бы видел, насколько он красив!.. Вилли — точная копия Марты.

***

30 сентября 1968 Дорогой Джек, Уиллоу умерла! Она была уже не котенком, когда я ее подобрал... Наверное, она была уже пожилой. И у меня все еще есть ее дочери... Я потерял всю свою семью, а теперь плачу по кошке! Глупо, верно? Я любил и ее тоже... Если бы Вилли был рядом, мне было бы не до слез. Он плакал бы намного больше, и мне пришлось бы его утешать... Если уж он испытывает какую-то эмоцию, то погружается в нее с головой. Когда он был маленьким, меня раздражали его слезы и его несдержанность, но теперь я скучаю даже по его истерикам и глупым выходкам. Это все так нелепо! Я идиот? Я уже выжил из ума? Ну, мне всего лишь шестьдесят, и выгляжу я так же, как в сорок пять... Я работаю даже больше, чем прежде, и работаю прекрасно!.. Я никогда не переставал учиться новому, а это развивает мозг... Мои чувства сейчас — просто одиночество, горе по кошке и ностальгия. Я даже не стар! Мне еще очень далеко до маразма... Джек, я хочу только поблагодарить тебя за то, что ты продолжаешь приходить ко мне во снах... Когда тебе было шестнадцать, и ты уходил на войну, я не хотел тебя отпускать... Помнишь, что ты мне пообещал? Я помню твои слова наизусть: "Все хорошо, Уилл! Война — это приключение, как в книгах. Я буду писать тебе обо всем, и ты мне пиши... Так мы будем всегда рядом. Договорились, Уилл? А потом я вернусь, и мы с тобой вместе напишем свою собственную книгу про войну!" Может, я впадаю в детство, но... сделаем ли мы это? Физически ты не вернешься, но морально мы и не расставались! Я попробую написать книгу о... о нас. У меня все равно слишком много свободного времени... Я не должен оставаться без дела ни на минуту, иначе мои мысли и кошмары вернутся с новой силой! Я учил русский, рисовал, ухаживал за кошками (и разводил их: они оказались породистыми), играл на пианино, изучал психологию... Если бы не боевые ранения, я бы попробовал опять заняться фехтованием! Что ж, добавлю к этому списку еще и писательство. Это не должно быть намного сложнее дневника... ведь верно? В странных чувствах, Уилл

***

3 июля 1969 Дорогой Джек, Я встретил Вилли на улице! Он не узнал меня, судя по всему, что-то пробормотал о воспоминаниях и быстро свернул в переулок, бросив лишь взгляд в мою сторону... Я могу понять его. Скорее всего, он на самом деле понял, кто я — память у него действительно феноменальная, да и не узнать родного отца сложно даже после девяти лет разлуки, — просто не захотел говорить... Надеюсь, однажды он простит меня. Я бил его, совсем не слушал, часто обращался грубо и холодно... И вместо прощания я сказал ему, что не буду его ждать, если он уйдет! Может, он убежден в том, что я ненавижу его и не хочу видеть? Но если я к нему подойду, то он наверняка пошлет меня далеко и надолго... Идиотская ситуация! Я как будто опять в институте и опять влюбился в Ирэн, только на ее месте теперь мой сын. Что мне делать, Джек? Очень хочется поговорить с Вилли, но он этого не хочет... Пожалуй, оставлю его в покое. Он знает, где меня искать. Он придет сам, если захочет! Кстати, я уже дописал первую главу книги! Это не так уж сложно — просто долго. Я столько раз ее редактировал... И пару раз просто бросил все в камин и переписывал заново. Надеюсь, писать следующие главы будет быстрее! Опять в странном состоянии, W. W.

***

8 декабря 1970 Дорогой Джек, Я зашел в магазин, которым владеет мой сын. Разумеется, меня там не узнали... А единственное объяснение его изобретениям — магия! Я никогда не верил в подобное, но мороженое, которое не тает... Просто я не знаю, как еще такого добиться. Ни один из известных химических элементов не обладает такими свойствами... А Вилли просто взял и создал это! Он никогда не был первым учеником в школе... Неужели он изменился? Чтобы изобретать, нужно много знаний! Или я чего-то не понимаю? Мне хочется задать Вилли столько вопросов! Жаль, что я не смогу с ним поговорить... В смешанных чувствах, Уилбур

***

14 марта 1971 Дорогой Джек, Кажется, Вилли совсем меня не узнает. Сегодня мы с ним сели на одну скамейку в парке. Он пару минут просто не замечал меня, а после взглянул с ужасом... Я пытался заговорить с ним, но он встал и убежал. Он носит короткие кожаные перчатки вне зависимости от погоды, и зачем-то ходит с тростью... Она явно ему не нужна: он обычно даже не опирается на нее. Видимо, элемент образа... Честно говоря, я уже успел подумать, что мой сын каким-то образом покалечился! Увидев, что Вилли может бегать, я испытал облегчение... Но я предпочитаю считать, что он не очень общителен и не узнает меня! Я понимаю, что он вряд ли так сбежал бы от незнакомца, но не хочу думать о его страхе передо мной. Надеюсь, мы сможем поговорить хотя бы через несколько лет... Не может же он злиться вечно или до сих пор меня бояться, верно? P. S. Я видел сегодня, как Вилли пришел в тот район, где он вырос... Он, вероятно, думает, что ходит к своему старому дому, но он подходит к пустому месту, где раньше стоял дом. Улица точно такая же... Тот дом, насколько я знаю, сгорел еще в начале войны. Интересно, он хоть подозревает об этом? Почти в отчаянии, W. W.

***

27 апреля 1973 Дорогой Джек, Наверное, для любого другого человека я покажусь безумцем, который помешался на знаменитости... Хотя любой мог бы понять, что мы родственники: фамилия действительно очень редкая. Но у меня столько газетных вырезок! Может, это странно даже с учетом того, что Вилли — мой сын? Как бы то ни было, сегодня я рад за него так, будто я сам выиграл лотерею! Да, я не получу ни цента из той огромной суммы, что он теперь имеет. Я и не надеялся ни на что. Но я безумно рад тому, что мой сын теперь богат. Не знаю, приходилось ли ему до этого голодать или экономить на себе, но деньги лишними не бывают. Интересно, что он будет теперь делать? Надеюсь, не "ударится во все тяжкие", как некоторые студенты! Он все это время был порядочным человеком, но что если это только от бедности? Я продолжу следить за жизнью Вилли. Если увижу, что ему нужна помощь, Я тут же приду и сделаю все необходимое! Я слишком мало знаю о своем ребенке, но мне кажется, что он вполне разумен и довольно вежлив, хоть и эксцентричен. И... Джек, не мог бы ты приходить во снах к Вилли и помогать ему? Можешь оскорблять меня в разговоре с ним, если думаешь, что иначе не добиться его доверия и расположения... Я очень волнуюсь за сына, ведь он совсем молод и теперь сказочно богат. Вдруг он сопьется или просадит все в азартных играх? Впрочем, его никто никогда не видел пьяным, и он никогда не появлялся ни в каких заведениях. Только магазин (его собственный) и парк... Я думаю, Вилли не станет алкоголиком или игроком только потому, что у него есть деньги. Он кажется милым и совершенно невинным человеком! Надеюсь, так и есть, и он остается порядочным не потому, что каждый лишний цент у него шел на дело. Взволнованно и радостно, Уилбур