Письма в никуда (дневник W. W.)

1 июля 1930 Дорогой Джек, Я приехал домой на каникулы. Мама долго причитала, что я стал худым и бледным. Я ответил на латыни, что в Средние века многие алхимики и монахи месяцами и годами не видели солнечного света, чтобы открыть самим то, что нам дается в готовом виде... Разумеется, я перевел: мама не знает этого языка. Мне, кстати, теперь интересно, для чего мы учим латынь. Это же почти обряд! С другой стороны, иностранные языки мне интересны... Да и отца я очень впечатлил. И все же в обрядах смысла нет. Я не хотел бы тратить время на что-то совершенно бесполезное. Кстати, я остаюсь одним из лучших студентов! Меня называют одаренным и талантливым... Родители мной гордятся, да и я собой тоже. Гордо, Уилл

***

20 сентября 1932 Дорогой Джек, Я не писал очень долго, потому что все время был занят учебой. Я был настолько занят, что даже не заметил "черный четверг" три года назад... (Я далек от экономики и гуманитарных наук в принципе и предпочитаю читать книги и медицинские журналы вместо газет.) Я видел людей, лишившихся работы, но не так часто... Я сам работаю в больнице, а в таких учреждениях работа есть всегда... Впрочем, я планирую начать частную практику: так денег будет больше. Надо только выбрать более спокойное и стабильное время. Сейчас все ненадежно! Теперь я понял, о каком пузыре говорил тогда отец. До двадцать девятого года люди скупали акции, и те росли в цене... Потом произошел крах. Все обвалилось мгновенно, словно лопнул слишком раздутый пузырь! Отец действительно умен и образован: он продал акции на пике цены и перевел все деньги в золото, которое ценится всегда. Мы теперь совсем не бедны, и отец не лишился работы... Мы чуть ли не самые богатые в городе! Мне не хочется злорадствовать, не подумай... Мне жаль тех, кто пострадал от этого краха. Просто я рад тому, что не оказался в их числе, и благодарен отцу за его дальновидность. Я уверен, ты бы на моем месте рассуждал так же! В смешанных чувствах, Уилбур

***

8 декабря 1932 Дорогой Джек, Я снова встретил Аликс и понял, что внешне Ирэн похожа на нее, но вот характер... Впрочем, истерия — это безнадежно. К счастью, Александра этим не страдает. Я понял, что все это время был к ней неравнодушен, просто боялся признаться. Ксан — волевая женщина, которая не боится ничего. Она легко ударит мужчину, если тот ее оскорбит, — и, возможно, победит его в бою. Физически я сильнее ее, и это точно. (Я не писал тебе об этом, потому что это было развлечением и тратой времени, но в колледже я занимался фехтованием и делал успехи... Однако учеба и работа, разумеется, важнее.) Но морально... В общем, сегодня я рассказал ей все. Почему мне так не везет в личной жизни? Ее ответ был таким: "Уилл, я думала, ты другой... Я верила в возможность дружбы с тобой и Алленом, но он попытался свести все к роману... Он был повесой и обольстителем, и я не была удивлена. Ты казался мне чистым... Теперь я вижу, что мужчины не бывают чистыми. Вы все как животные — ограниченные, грубые, и похотливые! Я верила отчиму и сводному брату, и... даже родственники не способны на душевную любовь. А ведь я хочу только ее! Разве это так много? Или я ее не заслуживаю? Может, дело в моей красоте? Знаешь, я бы с радостью от нее отказалась! Я хочу быть любимой, а не желанной... Пойми это, наконец, Уилбур! И... прощай. Надеюсь, навсегда." Я пытался объясниться, но она только сказала: "Будь я мужчиной, ты признавался бы мне в любви? Вы все погрязли в желаниях плоти..." — и ответа на это я не нашел. Как мне теперь быть? Если она не любит меня, я готов это принять, но я боюсь ненависти... Джек, ты можешь понять меня или хоть просто пожалеть? Сейчас я хочу жалости... Но не отвлекать же такими вещами родителей! Видимо, я просто невезучий. Любовь — это блажь и самообман, романтизированное помешательство... Я должен быть в первую очередь хорошим врачом. Может, у меня никогда не будет семьи, зато я буду богат и уважаем. Снова в отчаянии, Уилбур

***

31 марта 1933 Дорогой Джек, Я в жизни больше не притронусь к леденцам! Сегодня я увидел, к чему они могут привести, своими глазами. Нам, конечно, в институте рассказывали, что сахар вреден, но чтобы настолько... Это просто страшно! Много ты видел людей с гнилыми зубами? Я сегодня увидел апогей этого. Не буду вдаваться в подробности, но этому человеку всего двадцать лет! Он просто с детства очень любит конфеты. И пренебрегает гигиеной, естественно. Я не очень люблю осуждать людей, но как можно довести до такого?! И куда смотрели его родители? Если у меня будут дети, я не допущу подобного! В легком недоумении, Уилбур

***

7 июля 1933 Дорогой Джек, Сегодня я узнал, что некоторые взрослые еще глупее, чем их дети... Да, очередная жертва леденцов. Десятилетний ребенок, понимаешь? И родители в недоумении: "а почему у него все так плохо?" Как будто это не они позволяют ему есть все, что он хочет! Таким людям не мешало бы запретить размножаться, на мой взгляд. Они же являются угрозой для здоровья своих детей! Я уже говорил, что у меня, возможно, не будет семьи, но если будет, то таким я точно не стану. Пусть лучше мой ребенок недолюбливает меня за то, что я многое запрещаю, чем будет страдать от последствий подобной "доброты". Я терпеть не могу избалованность, особенно если она вредит здоровью. Впрочем, если бы некоторые не ели столько сладостей, работы у меня было бы меньше. Я по большому счету зарабатываю на их небрежности! Но я желаю им только добра... Это просто забавное раздражение. Слегка раздраженно, Уилбур

***

6 апреля 1934 Дорогой Джек, Ты, вероятно, ждешь очередного письма о работе... Прости. Я очень увлекся. Я больше не буду писать тебе о том, что вряд ли тебя заинтересует... А сегодня я снова встретился с Джеймсом, Александром и Саймоном. Алекс сказал, что Грегори (и почему я никогда не называл его полным именем?) наверняка плохо закончит. Александру часто приходилось забирать Грега в участок, потому что он шатается по улицам пьяный, иногда дебоширит, бьет окна, дерется... Если коротко, то таким людям место в тюрьме. Может, я слишком строг к ним, но я терпеть не могу нарушителей общественного порядка. Их в любом случае нужно изолировать от общества. Если они здоровы, пусть отправляются в тюрьму; если больны, то сумасшедший дом подойдет. Грег был моим другом в школе, но он — не исключение из правил. Алекс верно поступает, забирая пьяницу в вытрезвитель... Кстати, мне интересно, откуда у бродяги деньги на выпивку? Сейчас это очень дорого и все еще не совсем законно. Да, я выпивал в двадцать восьмом, но бар был почти подпольным, а в то Рождество мы нашли ром в доме у Аллена... Употреблять и хранить все еще законно — и тогда это было так. Несмотря на это, я тогда чувствовал себя преступником... В любом случае, я даже не люблю вкус алкоголя. Я один раз попробовал, и мне хватило — теперь я убежденный трезвенник. Не хочу быть похожим на Грега! С легким сожалением, Уилбур