Неподконтрольно

Томиока не любил города и их атмосферу. Шумно, людно, отчужденно. Лучше места для искусного в своем деле демона и не найти. Выследить осторожных городских тварей намного сложнее, в отличие от их затаившихся в одинокой горной деревеньке собратьев. Но и их нужно истреблять. Это было странное задание. Они с Кочо искали хоть какую-нибудь зацепку уже два дня. Наконец выяснилось, что скорее всего демон завелся в одном дешевом отеле на окраине оживленного района, где часто уединялись не принадлежащие домам проститутки с клиентами и изменщики. Собственно, туда он вел весьма пикантно одетую Кочо под руку. Она улыбалась еще очаровательнее обычного, очень убедительно прижималась к его руке полной мягкой грудью, чем вызывала у него смущение. Они получили ключи от злополучного номера. В комнате Гию настороженно осмотрелся. О демоне не было известно практически ничего. Кочо намочила полотенце в стоящем на прикроватной тумбе тазу с чистой водой и стерла с лица яркий макияж. Без непривычного грима ее лицо нравилось Томиоке больше. Легкий смазанный алый оттенок остался на ее губах, и казалось, будто они были недавно страстно зацелованы. Выглядело это даже более вызывающе, чем сама алая помада. Хотелось коснуться ее губ пальцами, удостовериться, что это краска, хотя он знал это наверняка. Она терла от пудры шею, и он смотрел, как несколько капелек медленно затекают между ее грудями, столь откровенно выглядывающими из декольте, образованного многослойным воротом ее одеяния. Шинобу села на кровать, сняла неудобную высокую обувь. Полы ее кимоно разошлись в стороны, и он мог рассмотреть изящные обнаженные ступни, взгляд невольно скользнул выше. Под яркой тканью угадывались очертания сексуальных бедер. Она уже размотала объемный пояс, и можно было разглядеть ее тонкую талию. – Томиока, – она заметила, что он ее разглядывает, – отвернитесь, пожалуйста. Мне нужно переодеться. Он выполнил ее просьбу. За спиной он послышался шелест ткани. В гладкой серебристой поверхности кувшина, стоящего на комоде, отражался искаженный обнаженный силуэт. Кочо оделась. Гию собирался повернуться, но в этот момент какая-то тварь вцепилась ему между затылком и шеей. Секунда, и его словно ослепило, на мгновение он полностью перестал чувствовать свое тело, перестал что-либо слышать, чувствовать, глаза застила белая сияющая пелена. Есть разница в ощущениях между абсолютно неподъемной тяжестью, ее глухой недвижимостью, и той, что потенциально возможно осилить. Его тело сейчас было той самой недвижимой стеной, которую не сдвинуть ни на миллиметр. Когда чувства вернулись к нему, он осознал, что сжимает запястья Кочо над ее головой. – Большая ошибка – прийти сюда вдвоем… – услышала Шинобу. Кочо озиралась, пытаясь найти демона. Он был где-то рядом, но не показывался. – У меня сегодня будет великолепный обед. Гию попытался шевельнуться, но тело все еще не слушалось его. Он мог только моргать, дышать и сглатывать. Это было по-настоящему пугающее чувство. – Что ты делаешь, Томиока? – Ах, моя милая, он сейчас не делает ничего, хоть и отчаянно пытается. Кочо дернула руками, желая вырвать их из захвата, но Гию держал ее всерьез. – Что происходит?! – Ах, мой мотылек, он попал под мою технику, и теперь тело не слушается его... – сверху что-то зашелестело. Тварь продолжила: – Надо сказать, люблю и пресную человечину. Но когда ваши тела бьются в экстазе – это настоящий восторг. Нет ничего слаще – существо меленько засмеялось, его смех был похож скорее на шелест сухого камыша. Рука Томиоки сжалась еще сильнее, а вторая расстегнула ремень Кочо. Гию с ужасом смотрел, как он своими же руками сдергивает с Шинобу хакама, а следом и белье. Те восхитительные белые бедра, что представлял он несколько минут назад, теперь были открыты перед ним. Шинобу пыталась свести их, прикрыть свои самые нежные места. Ее тело гибко выгнулось, низ ее гладкого подтянутого живота, выглядывающий из под рубашки, казался слишком беззащитным. – Томиока!!! – Ох, милая, он не поможет. Он даже не слышит тебя. Хотел бы он тебя чуть меньше, хоть бровью мог бы шевельнуть. Оно снова столь же гаденько рассмеялось, прежде чем продолжить: – Чем сильнее желание, тем сильнее мой контроль. Он должен быть счастлив, что смог сам дышать. Шинобу в одно мгновение оказалась прижата к холодному полу. Ее крепко стиснули колени Томиоки, а он жестко, почти рывком, расстегнул её форменный сюртук и рубашку. Даже свободные теперь руки ей не помогли, она лишь расцарапала его ногтями. Гию начал чувствовать панику, давным-давно забытое чувство, но эту панику быстро вытеснило неконтролируемое более желание. Молочно-белое тело Шинобу под ним, ее мягкие нежные груди с остренькими сосками, изящные ключицы, обнаруживающие тонкость ее кожи, вздымающийся животик с лёгким рельефом мышц, алые щеки, искусанные губы туманили его и так слабое сейчас сознание. От него словно отключили все, кроме полового инстинкта. Столп снова сгреб ее маленькие руки, навалился на нее всем торсом, понимая, что он шире ее едва ли не в два раза, второй рукой схватил подбородок. Шинобу отчаянно замотала головой. Пальцами сжав ее щеки, он раздвинул ее зубы, приник в поцелуе, смял губы. Кочо что-то зло сказала, и вибрация щекотно прошла по его губам, но он не разбирал ни слова. Целуя уже шею, он свободной рукой гладил ее талию, грудь. Девушка слегка вспотела от попыток вырваться, ее кожа была очень мягкая, горячая, чуть влажная. Он словно ощущал ее всю, такую непокорную, вьющуюся под ним, такую живую, и каждая его клетка пела от радости, чувствуя её. Томиока погладил мягкий лобок, еще не вспухшие половые губы, чуть сжал, их, снова погладил, осторожно надавил на клитор. Шинобу напряженно замерла. Существо замолкло, и она еще больше испугалась. Ситуация становилась чудовищной. До этого она не верила в такой исход, не осознавала его до конца. В который раз ее наполнила досада на собственную физическую слабость. Томиока вертел ее как куклу, трогал, где взбредет, а она ничего не могла противопоставить. Она знала, что он чертовски силен, но теперь его сила ощущалась совсем иначе. Подчиняющая, подавляющая – она вызывала отвращение и страх, но вместе с тем ... это все еще был Гию Томиока. Головой она понимала, что это не действия самого столпа, что это насилие, но тело предательски реагировало на его близость, на его прикосновения. Ее пугало собственное желание подчиниться и отдаться ему. Она стала чуть влажной на входе и палец плавно скользил, раздвигая ее складочки. Томиока осторожно протиснул его внутрь. Горячие стенки туго обхватили его. По телу прошла очередная горячая волна, когда он представил, что скоро Шинобу так же обхватит и его член. Он расстегнул брюки. Гладкая кожа оголившейся головки уперлась в ее чуть приоткрывшийся вход. Небольшой толчок, еще один. Кочо дернулась, больно сдавила его. Он чуть вышел и снова вторгся в нее. Гию медленно входил и выходил, чувствуя, как с каждым движением болезненное давление ослабевает, а девушка становится более податливой. Он потерялся. Она стала такой нежной, мягкой внутри, но все еще оставалась тугой. Это было невообразимо сладкое ощущение, хотелось снова и снова скользить в ней. Казалось, что невозможно ей насытиться. Она вся вдруг задрожала всем телом, особенно сильно внутри. Он был близок к развязке, но слух неожиданно вернулся к нему. Сдавленный вскрик Кочо саданул по мозгу. Он заглянул в ее заплаканное, измученное лицо, в ее полные слез глаза, искусанные губы , и дрожь прошла по его телу от затылка до самого копчика. Решение пришло спонтанно. – Штиль, – воззвал Томиока скорее мысленно. Полная абстракция от этого мира и мгновенное отключение. В этот момент Кочо дернулась из-под него и одним резким движением содрала с шеи ту чертову дрянь. Когда он очнулся, Шинобу уже разделывалась с демоном. Убедившись, что тот начал истлевать, она осела на пол у стены. Подобрав ноги, прижала колени к себе, закрыла лицо. – Кочо... – Томиока попытался подняться и обнаружил, что выглядит крайне непристойно. Неловко убрав все интимные свои части на место, он к понял, что на них осталась кровь. Ситуация становилась только хуже. Он подошел к Шинобу. Не поднимая глаз, глухо и прерывисто и подчеркнуто формально, она произнесла: – Все в порядке... Я знаю, что это не вы... Стало тошно. Он вытянул из кармана свежий платок и протянул его Шинобу. – Мне... я... – он никогда еще не чувствовал себя таким мямлей. – Прости меня, Кочо. Я готов принять ответственность за это. Шинобу взяла платок. – Мне нужно привести себя в порядок. Она встала, стыдливо прикрывая все еще обнаженные грудь и лобок. – Выйдите. Через полчаса он постучал в дверь. Она открыла ему. По ней сложно было сказать, что что-то произошло. – Я думала, что вы сбежите. Он вошел в комнату. – я действительно сожалею... Ты ранена? – Нет, все в порядке, Томиока. – У тебя была кровь. – Это нормально, если вы не знаете. Ему было бы легче, если бы она накричала на него, влепила пощечины, но она говорила с ним очень сдержанно. Это почему-то раздражало. – Тебе нужен доктор. – Я и есть доктор, Томиока. И как доктор, уверяю, все в полном порядке. Кровь – это совершенно нормально, если именно это вас волнует. – она открыла ему дверь. – Думаю, вам пора идти. Она улыбалась, но губы ее дрожали. – Уходите. Очень вас прошу. Томиока повиновался, решив дать ей возможность успокоиться, чтобы после поговорить. Ему хотелось многое донести до Кочо, и он не подозревал, что сделать это сможет очень нескоро. Их перестали ставить в пары на задания. Он слышал, как какуши обсуждали, что Кочо попросила Убуяшики ставить ее в пару с кем-нибудь другим. На собрании она сторонилась его. Обычно, она садилась где-то неподалеку, сейчас была в противоположном от него конце. Она не подходила к нему и не разговаривала с ним. Через пару месяцев, когда после тяжелого задания ему понадобилась врачебная помощь, им занималась только Аой. – Где сейчас Кочо? – Шинобу-сама просила вас выпроводить как можно скорее, извините. Гию молча вышел из палаты. Как он и предполагал, Кочо была в своем кабинете. – Хватит. – О чем вы говорите? И, между прочим, невежливо так вторгаться. – Что я должен сделать, чтобы... – Я не собираюсь становится вашим искупителем, – жестко перебила она его. – Не считаю вас виноватым. Мне просто неприятно с вами разговаривать. По крайней мере пока. – Пусть все будет как раньше. – Вы вообще понимаете, о чем просите? Он выразительно на нее посмотрел. – Еще раз: я понимаю, что вы не управляли ситуацией. – Если бы я не желал этого, ничего бы не случилось. – Для чего вы сейчас об этом говорите? Не портите все еще больше, Томиока. – Она замолкла было, но продолжила, уже тише: – Просто дайте мне время.