Маленькие люди

      Я сидела за столом и со скучающим видом смотрела в окно. Вторник. Близился октябрь. Где-то там, если преодолеть слепленные внахлёст, тянущиеся беспорядочной паутинкой улицы и переулки, меня ждали мои новые друзья. «Это странно, — приговаривал Тэхён, — это очень странно». Он заподозрил какой-то подвох в согласии Пак Чимина взять меня с ними. Я заверила его, что это невозможно. Но он всё равно не успокоился. И, если честно, я его в этом отлично понимала. Мне до сих пор казалось, что всё это может быть шуткой. Но время двигалось вперёд, а никто так и не начинал смеяться.       В последнее время кругом была сплошная неразбериха. Недавно дядя подошёл ко мне с серьёзным разговором. «Раньше ты так уверенно шла вперёд, а теперь совсем не думаешь о будущем», — сказал он. И это только доказывало, что он не слышал меня. Потому что я никогда не шла в будущее уверенно. Я столько промучилась над вопросом, куда идти и что дальше, но ответов так и не нашла. И я подходила к дяде и Ким Намджуну с разговорами об этом. Они кивали головами и утверждали, что я со всем справлюсь. «Тебе не нужно так переживать», — заверяли они, но только до тех пор, пока я поддерживала иллюзию какой-то деятельности. Я просто подрабатывала в кафе, активно занималась учёбой и всем вокруг твердила, что непременно поступлю в университет. И они рукоплескали мне, актрисе в этом театре абсурда. Теперь же я перестала притворяться, что все эти «дела» как-то помогут определиться с выбором. И все резко сочли меня легкомысленной.       Неужели это в самом деле то, чего от тебя хочет взрослый мир? Мне просто нужно было поддерживать иллюзию того, что я чем-то занята, куда-то двигаюсь и чего-то добиваюсь. Это тот самый успех, к которому все стремятся? Если я могла хоть как-то переварить это головой, то душой — ни в какую. От меня ждали выбора. Неважно, какого, неважно, интересного в самом деле мне или нет — главное, чтобы он блестел глянцем общественного одобрения и чтобы он просто был. — Я позвал тебя не для того, чтобы ты дулась весь вечер, — сказал татуировщик, похлёбывавший свой американо.       Я поморщила нос. Мы сидели друг напротив друга, хотя обычно садились рядом. Конфронтация. «Главное, не смотри на него». — А для чего ты меня позвал?       Намджун цокнул. — Хватит, — произнёс он так жёстко и чётко, что на душе похолодело, — перестань смотреть на меня, как на смертного врага. Тебе не кажется, что я этого не заслуживаю?       Я перевела на него взгляд, но только на секунду. «Если будешь на него смотреть — точно проиграешь». В волевом противостоянии я ему не соперница. Он мог заглянуть в самую душу, выковырять самые потаённые мысли и заставить чувствовать себя голым и беззащитным. — А ты перестань пытаться наводить свои порядки. — А ты перестань совершать такие ошеломительные глупости.       Я светло расхохоталась. — Ты настоящий диктатор! — Давай не будем бросаться в эти пошлости, — иногда, когда Намджун злился, он зачем-то очень чётко проговаривал буквы, — швыряй в меня какими угодно избитыми словечками, но так ты не изменишь того, что я прав. — Это ты не изменишь того, что не у тебя не получится манипулировать ситуацией: ни через меня, ни за моей спиной, Ким Намджун.       Он стукнул стаканом по столу. Я вздрогнула, но не перевела на него взгляд. — Он наябедничал тебе? — спросил он почти любезно. — О том, что мы с ним поговорили. — Схватываешь на лету, как всегда.       Намджун откинулся на спинке кресла. Я даже боковым зрением видела, как желваки на его лице заходили ходуном. Я ожидала дальнейших извержений ярости, однако их не произошло. — Прости, — сказал он, смягчив тон, — я меньше всего на свете хотел снова ссориться с тобой. — Разве ты не за этим меня позвал? — Нет, — выдохнул он, — честное слово. Посмотри, что с нами сталось.       Я обнаружила, что только теперь свободно вдохнула полной грудью. — Хорошо, — примирительно сказала я; собственный голос совсем обмяк, — я устала от этой нашей войны. — Я тоже, — признался он, — я чувствую себя ужасно. Мы с тобой никогда не ссорились вот так всерьёз.       В последнее время из-за того, что он постоянно злился, я успела забыть, какое на самом деле Ким Намджун безобидное существо. Парадокс последнего поступка — так называл он сам это явление. Неважно, совершишь ли ты кучу добрых или кучу злых дел — люди запомнят тебя только по последнему деянию. Татуировщик уверял, что сам это придумал, но я готова поклясться, что уже видела подобные слова в каком-то журнале. — Всё случается однажды, — вздохнула я и наконец посмотрела на него и даже улыбнулась, — ты слишком заморачиваешься. Ты пригласил меня просто поболтать, как в старые добрые?       Было бы здорово наладить с ним отношения и отвадить его лезть во всё это. Мне очень не понравились слова Ким Тэхёна о том, что татуировщику может грозить опасность, если он будет соваться в дела организации. Одних только разговоров о Многоруком Дэнни было достаточно, чтобы понять, что не стоит с ним связываться. А ещё, ко всему прочему, мне здорово его не хватало. Я бы даже рассказала ему о своих новых открытиях, об этом зародившемся во мне предчувствии удивительного, которое появляется в компании Ким Тэхёна, если бы это не значило поведать также и о секретах новых друзей. — Не только, — покачал головой Намджун, — твой дядя попросил. Он переживает. — Да? — нахмурилась я. — И что его беспокоит? — Ты берёшь мало смен, ты почти не ходишь на репетиторства и поздно возвращаешься домой. — Так мне и не нужно много смен, — я пожала плечами, — ты же сам советовал попросить дядю оплатить мои репетиторства, помнишь? Чтобы я могла меньше работать и чаще гулять. А дядя, в свою очередь, советовал бросить парочку занятий, потому что я только зря трачу на них время и деньги. Я послушалась ваших советов. Что вам теперь не нравится?       Татуировщик смотрел на меня так, будто мои слова причиняли ему физическую боль. — Какой же я идиот, — выдохнул он, опустив голову. — Хватит, — строго отрезала я. — Ты снова возвращаешься к этому, Намджун. — А что мне ещё остаётся? Я тебя теряю. С каждым днём до тебя всё сложнее достучаться. Я просил тебя не бросаться в крайность, Рюджин, но это не значит, что для этого надо бросаться в обратную. — Никуда я не бросаюсь. И ты меня не теряешь, — попыталась мягко утешить я. — Ты мне очень дорог. Я уважаю тебя, как никого другого. И потому прошу от тебя отнестись ко мне так же и не встревать. — Ты мне тоже дорога, — ответил он, — и потому я не могу исполнить твою просьбу.       Подобные слова могли вывести меня из себя в мгновение ока. — Да почему? — взъерепенилась я. — Почему тебе нужно быть таким контролирующим? — Потому что твой Ким Тэхён бандит, Рюджин, — проговорил Надмжун чуть тише, — и ты об этом прекрасно знаешь. Что прикажешь с этим делать?       «Как? — не понимала я. — Когда он успел догадаться, что я в курсе?» Я не сказала ему ни слова, не подарила ни единого взгляда, даже намеренно не пересекалась с ним в кафе. А теперь он заявлял это, как нечто само собой разумеющееся. — Это неправда, — пролепетала я, не сдаваясь до последнего.       Он вдруг рассмеялся в голос. — Ты всё ещё ужасная врунья — значит, не всё потеряно. — Думай, что хочешь, — фыркнула я, вжимаясь в своё кресло так, будто намеревалась совсем в нём исчезнуть.       Тут он снова сварливо расхохотался. «Посмотрите на эту актрису», — слышалось в его смехе. И это выводило меня из себя. — Хватит. — Что ж, — отсмеявшись, сказал Намджун, — тогда приводи его.       Я двинула бровью. — Чего? — Я должен перед ним извиниться за свои плохие подозрения, помнишь? Приводи его, и я перед ним извинюсь.       «Ты несомненно повеселился бы на этом спектакле, — подумалось мне, — но я не позволю ему состояться». — Ты уже и так достаточно его оскорбил своими подозрениями, — деловито сказала я вслух.       Намджун прыснул в кулак и тихо захохотал. Эта комедия приобретала аляповатые оттенки. Моё враньё становилось до того очевидным, что на какой-то короткий миг даже мне самой стало тяжело сдерживать улыбку. «Я чувствую себя маленькой девочкой, которая полагает, что дурит взрослых». Хотелось схватить его за эти смеющиеся щёки с их ямочками и сжать их со всей дури, чтобы было неповадно. Содрать эту издевательски снисходительную улыбку. — Прекрати, — обиженно сказала я, — хватит издеваться надо мной, пожалуйста. — Ты же хотела быть полицейским, Рюджин, — он подпёр ладонью лицо и уставился на меня. — Как случилось, что ты встала на обратную сторону? — Ни на какие стороны я не становилась. И профессию полицейского я не выбирала, а только рассматривала в качестве варианта. — Я ничего не могу поделать, да? — спросил он. — Можешь дать мне хоть один честный ответ? Тебя не переубедить, что бы я ни говорил?       Пульс тарабанил в висках. Один честный ответ — это не такая уж невыполнимая просьба. Я покачала головой. — Ты ничего не можешь поделать. — Ясно, — он повёл плечом, — сил моих нет… устал, как собака.       Тут он внезапно перевёл тему. Болтал что-то об армии, о своём историческом фанфике, об экспериментах, про которые недавно читал. Мне так этого не хватало, что у меня щемило в груди. Раньше я могла поделиться с ним чем угодно. «Я бы рассказала тебе, если бы ты мог понять», — с досадой думала я. Но Намджун, казалось, вовсе забыл обо всей этой истории с Ким Тэхёном. И всё бы ничего, да только я хорошо его знала и чувствовала, что что-то здесь точно нечисто.       «Надо бы поговорить с дядей, — решила я, — узнать, не задумывают ли они чего». С дядей было куда проще общаться: какую бы чушь я ни несла, я всё ещё знала, что безусловно любима, и могла расслабиться. Разговоры же с татуировщиком больше походили на шахматную партию, которую я всегда проигрывала ещё до окончания дебюта.       Когда мы разошлись, я поплелась в сторону Скворечника. Последние пару дней снова было тепло и солнечно, почти как в августе. Но с наступлением вечера задували холодные ветры. Я ещё не упоминала об этом, потому что не было случая, но в последнее время кое-что не давало мне покоя. Это был бал. Он всё ещё должен был состояться, и мы всё ещё намеревались на него пойти. Но я вспомнила кое-что, когда в одну душную ночь ворочалась в постели и не могла уснуть. Ким Тэхён называл поход на бал миссией. Теперь, учитывая род их деятельности, я не могла не насторожиться этого. В самом ли деле они шли на этот бал для простого веселья? Меня пытались учить танцам, что было странно, если они не собирались танцевать. И всё же…       Я пока не обращалась к ним с этим вопросом, но уже раздумывала, с какой стороны лучше к нему подобраться. Сами парни, конечно, молчали. Впутывание посторонних не поощрялось. Даже в этот раз они взяли меня с собой лишь потому, что это было «пустяковое» дело, которое никто не воспринимал всерьёз. Где-то же там, глубоко под грудой подобных дел хранились настоящие секреты. Однако чтобы добраться до них, необходимо было нырнуть в этот омут с головой.       Вечер уже наступал на пятки, когда я наконец добралась до дома на вершине склона. — Ты не можешь идти в своей одежде, — заявил Пак Чимин, указывая на мой внешний вид.       Я оглянула себя. Вообще-то, я неплохо нарядилась. Но Чонгук согласился с товарищем: — Мы тебя переоденем.       Тут я заметила, что все они были одеты в чёрное. Особенно странно чёрная одежда выглядела на Ким Тэхёне, который обычно выбирал весьма пёстрые одеяния. — Я не вовремя вырядилась, — расстроилась я. — Ты здорово выглядишь, — утешил меня Тэхён, улыбаясь.       Мы вчетвером вышли из дома, и всё, что было дальше, происходило как в тумане. Для начала, мы заехали в магазин для косплееров и в потрёпанный секонд-хенд, где добыли мне какое-то дурацкое коричневое платье в белый цветочек и бордовый шерстяной свитер, бывший мне на два размера больше, а также «новые» коричневые туфли. Чонгук несколько раз заглядывал в машину, пока я переодевалась, хотя и обещал не смотреть. Он, конечно, толком ничего не видел, но позднее я дала ему хорошего тумака за это. Правда, он доблестно терпел удары, гоготал и приговаривал, что ни о чём не жалеет.       В итоге из моей одежды на мне остались только колготки и нижнее бельё. Но Чонгук в шутку предлагал и бельё поменять — правда, тут уже Тэхён велел ему заткнуться. В косплейном магазине мне раздобыли ярко-розовый парик. Тэхёну и Чонгуку жутко нравилась вся эта возня с преображением. В обоих магазинах продавцы знали моих друзей и перед выходом условились, что их здесь не было. За рулём в тот день был Пак Чимин, угрюмый и неприветливый, как всегда. Но я не обращала на него внимания. Тэхён сидел спереди, а мы с Чонгуком сзади. Мои приятели заявили, что какое-то время следили за нужным нам парнем, чтобы получше с ним «познакомиться». Сказать честно, я не помню, как мы оказались неподалёку от дома этого мужчины. Всё происходило так быстро, что я не поспевала соображать. — Он должен скоро вернуться, — сказал Чимин, глуша мотор. — Что именно он натворил? — поинтересовалась я.       Они упоминали, что он должник, но толком ничего не объяснили. — Он присвоил часть оружия Дэнни, которое ему отдали на хранение, — начал Чонгук, — иногда у Дэнни встречаются самые странные транзитные передержки.       Тэхён продолжил: — Один приближённый сотрудник Дэнни лично заявлялся к нему, чтобы забрать свой товар. А он заявил, что всё потерял. И клялся, мол, у него всё схвачено и он вернёт деньги. С тех пор нас приставили к нему — наблюдать, чем он таким занимается и почему темнит. — И чем он занимается? Он же не один из вас? — Нет, — ответил Тэхён, — он просто сотрудничал с Дэнни несколько раз. Передержка обычно в члены организации не входит. Понятия не имею, как и где Дэнни таких откапывает. — Насколько мы успели выяснить, он подался в торговцы наркотиками, — весело добавил Чонгук. — За последние дни он продал целую кучу товара всяким клубам, борделям и прочим подобным заведениям. Не очень-то сообразительный малый. — Почему? — не поняла я.       Тут голос подал Чимин. — В таких местах частенько устраивает проверки полиция, — тихо произнёс он. — Если хочешь везде светиться по ночам, готовься к тому, что на тебя слетится вся мошкара. Он не задействует третьи лица, не делает интервалов между продажами, его и без нас взяли бы со дня на день. — Лол, — усмехнулся Тэхён, — одну из сделок я видел своими глазами, когда начал за ним наблюдать. — Нужно быть идиотом, чтобы торговать так открыто, — добавил Чонгук. — А эти заведения, — хмыкнула я, — разве им ничего не грозит тоже? — Они-то как раз действуют по-умному, — возразил Чонгук, — через посредников. Даже если устроить облаву на подобную сделку, от неё пострадает курьер, а не сам заказчик.       Я задумчиво помычала. — А если курьер сдаст заказчика? Например, скажет, что это наркотики специально для владельца такого-то клуба. — Конечно, он сдаст, — усмехнулся Тэхён, — но заказчик, то есть владелец какого-нибудь клуба, успеет подмести все следы у себя в заведении, и полиция никак не докажет его причастность. — Вот почему облавы на курьеров мало кто устраивает, — проговорил Чимин, — это всё равно, что вырвать сорняк без корня. Сделки и дальше будут происходить, просто уже с другими курьерами. Всегда есть желающие такими поработать — это очень лёгкий заработок. — И что же делать? — спросила я. — Ощущение, что их вообще никак нельзя поймать. — Внедряться в эти закрытые заведения, общаться с самим заказчиком и ловить его с поличным, — сказал Чонгук.       «Преимущество явно не на стороне правосудия». Впрочем, если верить рассказам Ким Намджуна, и подобных всё равно успешно ловят.       Наконец из-за поворота на улице показался мужчина. На вид ему было около тридцати. Коричневая куртка, классические брюки, остроносые туфли, залысина на макушке, рост чуть ниже среднего — самый обыкновенный человек. Но когда остановился у порога своего дома, он хмуро оглянулся по сторонам, прежде чем войти. — Если торговец ведёт себя так, как наш парень, — усмехнулся Чонгук, — то он не протянет долго. — Зачем вам наказывать его, если его скоро всё равно поймает полиция? — Он кинул нашего босса на деньги, — ответил Чонгук, — откуда, по-твоему, у него столько наркоты? — Он обменял партию оружия, которую Дэнни отдал ему на хранение, на партию наркотиков, — продолжил Тэхён, — скорее всего, тут опять задействованы эти проклятые китайцы, они просто вездесущи там, где есть огнестрел. Продать наркотики в одиночку и частями будет легче чем пушки, а ещё выйдет дороже. Китайцы пушки берут очень охотно, у них там свои рынки. Теперь он хочет быстро избавиться от полученного товара, загрести кучу денег и убраться отсюда. — Думаю, он планирует отъезд в ближайшие дни, — усмехнулся Чонгук. — Вы уже давно следите за ним, — удивилась я, — и дали ему зайти так далеко? — Он должен до последнего верить, что у него всё получается, — Чонгук ухмылялся — К тому же, он всё это время зарабатывал деньги и уже должен был накопить достаточно, чтобы вернуть нам свой долг. К наркотикам Дэнни брезгует даже прикасаться, и нам он это тоже запрещает. С наличкой же дела обстоят проще. В крайнем случае, нужно будет отвести его к Дэнни, и тот разберётся по-своему.       Мы просидели ещё около получаса и вышли из машины. Пак Чимин остался наблюдать в машине на случай, если на дом свалятся какие-нибудь неожиданности. Чонгук и Тэхён нацепили кукольные маски. Такие маски обычно носят дети на фестивалях. Было ещё не так поздно, только около девяти вечера. И хотя уже стемнело, оранжевые фонари неплохо освещали квартал. Я в страхе озиралась по сторонам, пока мы шли по улице. «Нас могут увидеть! — трезвонила мысль. — Нас же могут увидеть!» Ветер развевал мои ненастоящие розовые волосы. В окнах многих домов горел свет. Казалось, вся улица за нами наблюдала. Мы перепрыгнули через невысокую ограду и подошли к дому с заднего входа. Тэхён уселся у порога и принялся работать над закрытой на электронный ключ дверью. Чонгук пританцовывал рядом — задора у него было выше крыши. — Ты что, можешь открыть любую дверь? — прошептала я. — Ви у нас профессионал, — хихикнул Чонгук, который в этот момент был в маске Готаймэна, пухлого мужчины с тоненькими усиками, а также руками и ногами, растущими прямо из лица. — Кто-кто? — переспросила я.       Но времени на болтовню не оставалось. Тэхён поднялся, развернулся и приложил указательный палец к моим губам. На нём была маска великана Куа-фу. — Постарайся лишний раз не бросаться на глаза, — тихо сказал он и вздохнул, — дурацкая всё-таки была идея.       Затем он тихо открыл дверь. Они с Чонгуком прошли вперёд. Передо мной возник тёмный коридор, в конце которого была прихожая и входная дверь. Правую стену коридора представляла из себя лестница на второй этаж. В левой же стене было два прохода. Один из них — прямо у двери, через которую мы вошли, он вёл в совмещённую с гостиной кухню. Второй же был чуть дальше и вёл непосредственно в саму гостиную. Там горел свет, и оттуда слышались звуки телевизора. Тэхён указал мне на арку, ведущую в кухонную зону. А они с Чонгуком двинулись вперёд — в гостиную.       Я скользнула налево и поползла по холодному кафельному полу мимо кухонного гарнитура — единственного, что отделяло кухонную зону от гостиной, и уселась у стиральной машинки, рядом с проходом. Отсюда, если выглянуть, можно было увидеть всю гостиную целиком. Я аккуратно выглянула. Мне на глаза попался диван, стоявший ко мне спиной. На нём сидел мужчина. Арка, ведущая в прихожую, была справа от него, и прежде, чем я успела сообразить, в эту арку ворвались два парня в масках мифологических существ. Тот из них, кто носил маску Куа-фу, вошёл с направленным вперёд пистолетом. Однако он тут же опустил его, потому как мужчина на диване даже не пошевелился. — Оп-па, — весело провозгласил парень в маске Готаймэна.       Он прошёл вперёд и огромным чёрным ботинком с размаху опрокинул тумбу, стоявшую рядом с диваном. Та отлетела так легко, словно была игрушечной, и с грохотом упала на устеленный ковролином пол, совсем неподалёку от меня. Тут-то мужчина на диване встрепенулся — как раз тогда, когда Чон Чонгук уже оказался прямо над ним. — Проснись и пой, деточка! — воскликнул он.       Я заметила, что на его правой руке откуда ни возьмись уже был кастет. Он сверкнул им, замахиваясь, и так ударил мужчину по лицу, что тот отлетел и повалился на диван. По всей видимости, мужчина собирался достать пистолет, потому что Чонгук наклонился и попыхтел над ним, а спустя секунду выпрямился уже с оружием. — Будешь пытаться тыкать в нас пушкой, которую у нас же и раздобыл? — хохотнул он.       Дальше ему на помощь подоспел Тэхён. Он подошёл, убрал свой пистолет за пазуху, оттолкнул товарища и схватил мужчину за шиворот. — Что вы… — лепетал тот. — Кто вы… — Мы друзья Дэнни, — сказал Тэхён незнакомым голосом, — помнишь такого?       Но не успел мужчина хоть как-то отреагировать, как Тэхён, держа его за ворот на весу одной рукой, другой врезался кастетом в его челюсть, и ещё раз, и ещё, и ещё — так что голова мужчины, казалось, готова была оторваться. Сначала он взвыл, потом закашлялся, и даже со своего места я заметила кровищу, которую он выплёвывал. Тогда Тэхён швырнул его на пол у дивана, и тот торопливо пополз от них прочь, пытаясь при этом встать и приговаривая ругательства. Друзья с пару мгновений молча понаблюдали, как он ползёт. А потом Тэхён догнал его пнул ботинком под дых, так что тот повалился на бок, снова взвывая. — Шустрый, — хмыкнул Чонгук.       Он развернулся, оглядывая комнату, и направился в сторону торшера, стоявшего в углу. Выдернул его из розетки (в комнате стало на пару тонов темнее), вернулся к мужчине и с размаху ударил по нему торшерным шестом. Абажур слетел со светильника, а лампа разбилась о пол. Чонгук несколько раз прошёлся по мужчине металлической палкой и выбросил её в сторону, а Тэхён напоследок ещё несколько раз пнул его ногой в живот, так что тот согнулся ещё пуще, чем прежде. Тогда Тэхён толкнул мужчину носком ботинка в плечо, чтобы развернуть на спину, и сел рядом с ним на корточки. — Ты кое-что задолжал нашему другу, — сказал он. — У меня нет… — прохрипел мужчина, то ли плача, то ли кашляя, то ли всё вместе. — Я ищу… — Как это, нет? — хохотнул Чонгук. — Я видел машину на заднем дворе, вижу этот домик, вижу всякую… технику.       Он подошёл к телевизору и ногой столкнул его с тумбы, на которой тот стоял. Телевизор разбился о пол с характерным звуком. Тогда Чонгук схватил тумбу из-под телевизора, и, покрутившись, бросил её в стену. Тумба врезалась в висевшие на стене фотографии в рамках, и те попадали на пол, разбиваясь. А Чонгук двинулся к комоду, стоявшему у левой стены, и принялся вытряхивать полки. — Нам просто нужны деньги, — тем временем говорил Тэхён, сидя на корточках над мужчиной, — отдай свой долг, и мы больше не вернёмся. — У меня нет, нет, нет! — ворочался тот. — Пусти меня, гнида…       Тэхён вздохнул, снова приподнял его за ворот и ударил металлическим кастетом в и без того превратившееся в месиво лицо. Мужчина взвизгнул. Кровищи было целое море, вы бы это видели. Тэхён потряс должника за шиворот: — Я знаю, чем ты занимался в последние дни, — прошипел он, — где ты хранишь свой заработок? — У твоей мамочки в заднице, — прохрипел мужчина.       Последовал ещё один удар кастетом в разбитую челюсть. Я невольно жмурилась от этого. — Что ж, видимо придётся вести тебя к Дэнни, — сказал Тэхён, — но сначала мы обыщем дом.       Чонгук тем временем выпотрошил весь комод и перевернул его. Тэхён поднялся на ноги, повернул голову к кухонной зоне и увидел меня, выглядывающую из-за стиральной машинки. Кукла в лохмотьях с розовыми волосами и бородатый великан Куа-фу в чёрных одеяниях смотрели друг на друга какое-то время. И я до сих пор не могу сказать, что они чувствовали в этот момент. Тэхён собирался было что-то сказать мне, но Чонгук его перебил: — Я думаю, наш парень достаточно туп, — объявил он, обращаясь к приятелю, — и деньги где-то в доме.       Тэхён развернулся к нему. В этот момент я хотела вскрикнуть, но могла лишь бесполезно сидеть на месте. Потому что мужчина успел подползти к дивану, вытащить из-под сиденья обрез и направить его на Ким Тэхёна как раз тогда, когда тот спохватился, развернулся и собирался было потянуться за собственным оружием. — Я думаю, наш парень достаточно туп, чтобы снести твоему приятелю голову, — сказал мужчина.       Чонгук потянул было руку к куртке, но мужчина воскликнул: — Только попробуй! — он нажал на курок и держал указательный палец на спусковом крючке.       Всё происходило будто где-то вдалеке. Тэхён не шевелился. Чонгук тоже. Изуродованное лицо мужчины было полно ярости. Его рука дрожала. Он медленно поднялся на ноги, развернулся ко мне спиной и попятился в мою сторону, не опуская руки с направленным на Тэхёна оружием. — Ты собираешься убежать? — спросил Чонгук. — Без всего, что заработал? — О, не переживай обо мне, — ответил мужчина. — Мои денежки всегда готовы к отъезду.       Тем временем он продолжал медленно приближаться ко мне. Я спряталась за стиральную машинку. Меня обдало жаром. — Проклятье, ты хранишь их в машине? — догадался Чонгук. — Ты же понимаешь, что мы не дадим тебе уйти, — спокойно сказал голос Тэхёна. — Зачем лишний раз поднимать волнения? — Вам придётся, иначе я п-пристрелю обоих, — выплюнул мужчина. — И это услышит наш друг, который поджидает снаружи, — сказал Чонгук.       Вообще-то, Чимин сидел в машине неподалёку. — Что ж, тогда мне придётся дождаться его и тоже прикончить.       Я видела тень, растущую по кафельному полу. Он приближался. Я повернула голову и чуть выглянула. Почти рядом со мной.       Знаете, грабить людей не так уж и сложно. Вы бы удивились, насколько это легко. Весь страх берётся только из общественного порицания. На тебя с детства нагоняют жути о том, как всё это испортит тебе жизнь, как тебя обязательно поймают и накажут — всякое такое. Но на деле наказание приходится нести только тем, кого ловят, а ловят далеко не всех. Конечно, если только вы не занимаетесь этим двадцать четыре часа в сутки и если полиция не знает о вас. Тогда всё становится гораздо сложнее, но пока вы безымянны, вас тяжело поймать. Страх быть пойманным — самая главная сложность. А в остальном, нет дела более простого. Большинство людей, если они нормальные, предпочтут отдать деньги и сохранить жизнь. Только самые смелые или самые глупые попытаются геройствовать и остановить нападающих. Но таких мало. Правда это, конечно, относится только к нормальным ребятам. Пытаться грабить грабителей — дело совсем иное. Жадность отшибает им мозги напрочь. Они не прочь и умереть, держась за свои драгоценности. Правда, они никогда не думают, что умрут — в этом их главное заблуждение. И я бы рада сказать, что мои друзья отличались… но нет, они заблуждались так же, как и все остальные.       Я увидела ногу ступившего на кафельный пол мужчины. Теперь не оставалось ничего, кроме как попасться ему на глаза. Это странно, но именно в самые безнадёжные моменты, когда у тебя не остаётся абсолютно никаких выходов, ты вдруг чувствуешь себя всесильным. Я потянулась к его щиколотке и потянула за неё. Мужчина потерял равновесие, замахал руками и рухнул на пол. Тэхён и Чонгук оказались рядом в одно мгновение. Прежде, чем мужчина успел очухаться, Чонгук наступил на его ладонь и забрал обрез, пока тот ревел от боли. — Хорошо сделано, — подметил Чонгук смеющимся голосом. — Ух, чуть не попались!       Мужчина поднял голову и смотрел на меня с перекошенным от побоев и удивления лицом. Но уже в следующую секунду Тэхён двинул по нему кулаком, на этот раз окончательно вырубая. Я обнаружила, что всё ещё мёртвой хваткой держусь за его щиколотку, и отпустила её. Рука словно онемела. Мне не хватало воздуха. Всё вокруг казалось нереальным. — А если у него есть ещё оружие? — хмыкнул Чонгук.       Тэхён поднялся на ноги. — Неважно, — ответил он, — главное, чтобы он его оплатил. Малыш Джей говорил, что в этот раз к нам это не приплести, так что всё в порядке. — Нужно проверить его карманы, — выдохнула я, — пока он не очнулся. — Зачем? — не понял Чонгук. — Там ключи от машины, — я дышала так, как если бы только что пробежала марафон. — Они у него с собой, если он собирался выйти через заднюю дверь. Готаймэн и Куа-фу посмотрели друг на друга. — Ты меня удивляешь, — заявил Готаймэн.       Они обшарили карманы мужчины и действительно нашли там ключи. Мы вывалились из дома через заднюю дверь и оказались во дворе, где был припаркован автомобиль. Деньги были спрятаны по всему кузову. В бардачке, под ковриками, под всеми сидениями и в багажнике. Эта машина в буквальном смысле была набита деньгами. Прихватив всё в сыскавшуюся в чулане под лестницей сумку, мы наконец покинули дом и трусцой направились к Хёндаю, и они едва сдерживали хохот. И уже там, когда плюхнулись на сиденья, Чонгук заорал: — ЮХУ-У-У! — и стал тарабанить по спинке водительского кресла, на котором сидел Чимин. — Трогай!       Тот завёл автомобиль и спросил у меня, не оборачиваясь: — Ну как, насмотрелась? — И даже успела нам помочь, — смеясь, ответил вместо меня Чонгук.       Тут он подлетел ко мне, сгрёб в охапку и стал тереть костяшками мою макушку. По дороге парни подробно рассказали Чимину, что произошло в доме. Тот только помычал в ответ. «Чего ты добивался? — звучал в голове вопрос. — Почему, в конце концов, ты позволил мне пойти?» Чимин говорил, что заработка не будет, однако деньги очень даже сыскались. Постепенно восторг в автомобиле сошёл на нет, и мы умолкли на какое-то время. — Это опасно, — произнесла я, — а если бы меня там не было? Он бы вас убил? — Думаешь, подобное случается в первый раз? — ответил Чонгук. — Мы бы что-нибудь придумали.       Я поглядывала на макушку Тэхёна, сидевшего спереди. Но он ничего не говорил. «Как знать, помогла я или помешала, — подумалось мне, — это же на меня ты отвлёкся». Я стянула парик и уставилась в окно. Волосы липли к лицу, а одежда к телу. Я буквально взмокла от пота. Ночные улицы плыли мимо. Мы теснились вчетвером в небольшой машине с целой кучей наличных. Ну и представление. Ребята стали договариваться о том, что завтра пойдут отчитываться перед Многоруким Дэнни. Но я уже не принимала участия в этих разговорах. Перед моими глазами был парень в маске Куа-фу, который делает из лица человека отбивную. Его светловолосая макушка была прямо передо мной, но мне казалось, что в тот момент он был не здесь. «Правильно ли это, что мне хочется быть ещё ближе после увиденного? Правильно ли, что мне его почему-то жалко? Правильно ли продолжать?» Будто я всё ещё беспокоилась о правильности происходящего.       Вскоре мы уже ехали вверх по склону. Скворечник маячил впереди тёмным пятном. Мы с ребятами вышли на улицу, хлопнули дверьми и двинулись к дому. «Напишу дяде, что сегодня вернусь позже». Чимин и Чонгук убежали вперёд, и я шла следом за ними. Как вдруг что-то коснулось моей ладони и заставило меня обернуться. Тэхён стоял передо мной, смотря на меня сверху вниз. В полумраке улицы его глаза казались бездонно-чёрными. — Ты меня здорово напугала, — сказал он. — Прости, — ответила я, — из-за меня ты отвлёкся.       Он покачал головой. — Я отвлёкся, потому что идиот. Почему ты не уползла из кухни? — Не знаю. Не смогла. Одеревенела.       Тэхён помолчал с минуту или две. — Ты получила, что хотела?       Я пожала плечами. — Я и сама не знаю, чего хотела. — И как тебе в результате? — хмыкнул он.       «Страшно». — Неплохо. — Я думаю, Чимин преподал мне урок, — тихо проговорил Тэхён, — понимание, что ты сидишь в этой самой комнате, здорово отвлекает. — Я и сама это почувствовала, — сконфузилась я, — но зато, когда становится понятно… что мы победили… — Классное чувство, — закончил вместо меня он.       Улыбка на его лице стёрла все химерические расстояния между нами, которые я успела выдумать по дороге. И прежде, чем успела проронить ещё хоть слово, я почувствовала его губы на своих. «Тепло». Я прикрыла глаза. Тогда весь худой остаток спутавшихся мыслей подчистую вымылся из головы удушливо-тёплой волной. Хёндай, Скворечник, ребята, улица, весь мир со всем его содержимым ушёл из-под ног, исчез, испарился. Растаял. Я почувствовала его руки на своих плечах — единственный ориентир в реальность.       Как вдруг мы оторвались друг от друга. И всё, кружась с огромной скоростью, стало возвращаться на круги своя. Откуда-то сверху лился мутный, красноватый фонарный свет. И была улица, такая же пустая, такая же неподвижная. Головокружительное чувство. Я качнулась на нетвёрдых ногах и уставилась на Тэхёна с широко распахнутыми глазами. — Ты меня поцеловал, — прошептала я.       В тот момент улыбка всё ещё была на его губах. — Лол, — выдохнул он. — Ага.