Украденная жизнь

Дорогу до дома Джаред не запомнил: он ничего не видел по пути и только по счастливой случайности не попал под колёса проезжающих мимо автомобилей, когда переходил дорогу. Падалеки пытался смириться с мыслью, что мало того, что потерял Дженсена навсегда, так ещё и разрушил ему жизнь. Если бы он только мог вернуться на день назад, в тот злополучный супермаркет, и отменить то, что сделал. В таком состоянии Джаред просидел дома до восьми часов вечера, пытаясь собраться с мыслями и решить, как помочь Эклзу. Ведь на этом жизнь не заканчивается, должно же быть какое-то решение. В конце концов, Эклзу необязательно после окончания школы оставаться в грёбаном Фолсе. Падалеки предложит ему прилететь к нему в Нью-Йорк и сам купит ему билет. Если надо, Джаред поговорит с отцом и тот поможет им в первое время. А дальше Дженсен найдёт какую-нибудь работу, может, со временем, накопит денег на колледж. Нельзя опускать руки и оставлять всё как есть. С такими мыслями Джаред направился в сторону дома Эклза, но, когда приблизился, вся его уверенность будто растворилась. Падалеки прослонялся возле дома минут десять, подбирая нужные слова и пытаясь унять нервную дрожь. Наконец-то, пересилив чувство страха, он подошёл и тихо постучал. К его облегчению, меньше, чем через минуту, дверь открыл бледный и уставший, но совершенно спокойный Дженсен. Было заметно, что парень уже успокоился и даже, кажется, смирился, потому что он равнодушно уставился на Джареда. Вся заготовленная речь мигом испарилась из головы Падалеки, и он просто замер, нервно сжимая в руках край своей футболки. – Тебе не следовало приходить, – прервал неловкую тишину Эклз. Он замер в дверном проёме, и, по-видимому, не собирался приглашать Джареда в дом. В свой первый и последний раз, когда Джаред был в этом доме, то не обратил внимания на обстановку, но теперь он уставился через плечо Эклза на тесную прихожую. В доме было бедно, не очень-то и чисто, а у двери в ряд стояли несколько пустых бутылок, которые, наверняка, старший Эклз выпил накануне, а Дженсен просто не успел ещё вынести. Дженсен увидел на чём остановился взгляд Падалеки и ему стало стыдно и неловко. Он сложил руки на груди в защитном жесте, совсем как в тот раз в учительской, когда Морган навязал ему помощь Падалеки, и поспешно вышел на крыльцо, закрывая дверь и пряча обстановку дома от посторонних глаз. – Отец может вернуться с минуты на минуту, – сказал он, немного отходя от двери. Это была ложь, Джаред знал, что по субботам старший Эклз напивается в хлам в местном баре и возвращается только под утро. Скорее всего, Дженсен солгал, чтобы Падалеки быстро сказал всё, за чем пришёл и оставил его в покое. – Дженс, выслушай меня, пожалуйста, – начал Джаред, переводя взгляд от старой двери дома на парня. – Я знаю, что сделал глупость, что из-за меня, ты лишился всего. Но позволь мне помочь тебе. У меня есть план. Только не перебивай меня и дослушай до конца, хорошо? Дженсен неуверенно кивнул и Джаред продолжил: – До окончания учебного года осталось всего две недели. Дальше тебе надо постараться как можно лучше написать финальный тест, а потом я вышлю тебе билет, и ты прилетишь ко мне в Нью-Йорк. Тебе ведь уже исполнилось восемнадцать, ты сможешь найти там работу. Я попрошу отца помочь тебе с деньгами в первое время. Здесь тебе не место. Если захочешь, то потом мы можем вместе уехать в Нью-Хейвен* . Я не пойду жить в студенческое общежитие, будем вместе снимать квартиру. Думаю, там ты тоже сможешь найти работу продавца или официанта. Всё, о чём я мечтал для нас двоих, может ещё сбыться. Пожалуйста, прими мою помощь, позволь сделать для тебя хоть что-то. На удивление Падалеки, Дженсен выслушал его речь спокойно и без каких-либо эмоций, а потом так же равнодушно ответил: – Прости Джей, но я не Золушка, а ты не Принц, и мы не в сказке. Наши отношения закончились. Я понял это ещё в тот момент, когда ты получил письмо о зачислении в Йель. Даже если бы мне каким-то чудом и удалось поступить в Техасский университет, мне было бы всё равно не угнаться за тобой. Мы с тобой из разных миров, как не крути. У тебя большое будущее, а я только стану для тебя обузой. К тому же, как ты себе это представляешь? Будешь таскать меня следом за собой, как содержанку-любовницу? Как ты вообще собираешься просить отца помочь мне? Зачем ему помогать какому-то непонятному чуваку с задрипанной глубинки? Прости, но у тебя свой путь, а у меня свой. Я должен сам позаботиться о себе. Я остаюсь здесь. – Что ты такое несёшь, Дженс, – не поверил услышанному Падалеки, – ты отказываешься от мечты? Ты же сам хотел поскорее убраться отсюда! – Да, Джей, как видишь, я не ты, – устало ответил Эклз, – я не способен бороться за свои мечты, у меня нет сил противостоять судьбе. В моей жизни происходит одно сплошное дерьмо, и чем больше я пытаюсь выбраться из него, тем хуже становится. Зря я согласился тогда на твою помощь, надо было отказаться сразу и ничего бы этого не случилось. Но я, дурак, поверил, что в моей дерьмовой жизни может произойти что-то хорошее. И вот расплата за это. Я устал, у меня больше нет сил бороться, я не хочу ничего менять. Наверное, ты прав, и я, действительно, трус. Таким как я не место в твоей идеальной жизни. Удачи тебе Джаред Падалеки. И прощай. Парень развернулся и пошёл в дом, а Джаред застыл на месте и не мог поверить в происходящее. К горлу медленно подступала паника, а глаза предательски защипало. – Дженсен! – собравшись с силами, крикнул он парню вслед. – Дженс, пожалуйста, не уходи! Послушай меня! Не оставляй всё как есть... Джаред хотел схватить Эклза за руку, хорошенько встряхнуть и заставить изменить своё решение, но он знал, что парень был против подобных сцен, поэтому, единственное, что ему оставалось, только умолять Дженсена остановиться и выслушать его ещё раз. Но Эклз не остановился, он открыл дверь и скрылся за ней, оставляя Падалеки в отчаянии и одиночестве на крыльце. В душе у Джареда вдруг образовалась огромная пустота, сердце сжалось от сумасшедшей боли, и парень сам не заметил, как из его глаз потекли слёзы. Джаред медленно побрёл в сторону дома, смотря в землю и глотая слёзы. Их отношения не могли так закончиться. Почему Дженсен так жесток к себе? Почему он не хочет дать себе ещё один шанс? Дать их отношениям ещё один шанс? «А не многого ли ты просишь? – прозвучал в голове ехидный голосок. – Ты хочешь, чтобы парень бросил всё и уехал неизвестно куда, в туманное будущее. Да и как он может быть уверен в тебе, если на протяжении ваших отношений ты не сделал для него ничего хорошего. Знакомство с тобой принесло ему только боль и разочарование, презрение сверстников и разбитые мечты. Ты ведь постоянно думал только лишь о себе. Так утонул в собственном счастье, что не хотел даже думать о предстоящем расставании». А ведь Эклз сказал правду: их отношения были обречены с самого начала. Просто Джаред не хотел даже думать об этом, а Дженсен это сразу понял. Падалеки с отвращением к себе признал, что и его иногда терзали трусливые мысли, что у них, действительно, нет будущего, что эти чувства, всего лишь, юношеское увлечение, что они слишком молоды, чтобы их отношения могли быть чем-то серьёзным, и через несколько лет, когда они повзрослеют, а пламя юношеской любви угаснет, их мало что будет связывать. Ведь они на самом деле слишком разные. Не трудно было догадаться, какие мысль были в голове у Эклза. Парень до такой степени не уверен в себе, что даже не верит в то, что может чего-то достичь. Наверное, он представлял себе как через пять-десять лет Джаред станет успешным юристом, который будет высокомерно и с отвращением смотреть на него – обычного работягу. Ведь раньше у него, хотя бы, была надежда добиться чего-то в спорте, а теперь, когда он и её лишился, то решил поставить крест не только на их отношениях, но и на себе. Как же Джареду переубедить глупца? Поднять его самооценку, добавить уверенности в себе, доказать, что неудачи случаются, но это не повод останавливаться. Доказать, что Джаред искренне любит его, вопреки всему, что ничего не изменится ни через пять, ни через десять, да даже ни через сто лет. Конечно, Эклз мог быть очень упёртым, если что-то решил для себя, но и Падалеки не отступит. Он схватил телефон и набрал заветный номер. Но Дженсен сбрасывал звонки. Хорошо, Эклзу просто надо время, как тогда, после их первого поцелуя. Дженсен, скорее всего, скоро остынет, возьмёт себя в руки и ответит на звонок, они поговорят, помирятся, и он согласится на условия Джареда. Падалеки не поедет с родителями в планируемый отпуск, и они с Эклзом проведут в Нью-Йорке целое лето, и всё будет хорошо. Должно быть. С такими мыслями Джаред, придя домой, провалился в тревожный сон. Утром Дженсен тоже не ответил на звонок. По дороге в аэропорт Далласа, Падалеки отправил Эклзу около сотни SMS-ок, но так и не дождался ответа. Ему пришлось отключить телефон на время полёта, а, когда Джаред попытался дозвониться ему уже из Нью-Йорка, то механический голос уведомил его, что абонент временно недоступен. Эти два слова Падалеки прослушал потом много раз, и, в конце концов, решил, что Эклз сменил номер телефона. Просто взял и вычеркнул Джареда из своей жизни. В сердце разрасталась обида. Джаред вернулся в прежнюю школу и хорошо, что подготовка к финальному тестированию занимала львиную долю времени и помогала отвлечься. Но после выпускного, устав звонить на отключенный номер, Джареда посетила мысль бросить всё и полететь обратно в Фолс, о чём он и сообщил родителям, заодно рассказав всю историю с самого начала. История их сына, как и его решение, привели родителей Джареда в замешательство. Отец, после восстановления в компании, где он работал до обвинения, как раз пытался начать всё сначала на своей старой должности, а мать во всю планировала их предстоящее путешествие по Европе. Шэрон, после признания сына, ошарашено захлопала накрашенными ресницами и даже немного побледнела. Нет, признание Джареда в том, что он гей, не стало для его семьи каким-то большим откровением, в конце концов, парень никогда не скрывался от своих родителей, да и с девушкой они его никогда не видели, так что, скорее всего, они об этом догадывались. Но новость о том, что их сын хочет привезти с Фолса какого-то парня и связать с ним свою жизнь, выбила их из привычной колеи. Первым пришёл в себя мистер Падалеки и, присев рядом с Джаредом, похлопал его по плечу и сказал: – Сынок, выслушай меня, как человека, который прожил больше, чем ты, и имеет жизненный опыт. Я понимаю, ты юн и влюблён. Но, подумай сам, может всё сложилось так как и должно? Может быть, сейчас ты не понимаешь, но от любого твоего неверного шага зависит твоё будущее. Мальчик мой, ты ещё так молод. У тебя в жизни будет ещё много прекрасных мужчин и, возможно, женщин. То, что случилось с тобой в Фолсе – прекрасно. Я понимаю тебя, потому что сам в семнадцать лет влюблялся и думал, что это на всю жизнь. Но прошли годы и чувства остыли, а потом, когда я уверенно встал на ноги, то встретил твою маму. И, как видишь, мы счастливы в браке уже почти двадцать лет. Поверь мне, любовь – это намного больше, чем юношеская страсть, подогреваемая гормонами. Это не просто восхищение красивым лицом. Любовь – это нечто большее. Это чувство, которое ты несёшь сквозь года. Когда ты готов оставаться с любимым человеком вопреки всем бедам и невзгодам, когда он болен и беспомощен. И, повзрослев, ты это поймёшь. Вот увидишь, ты забудешь об этом мальчишке за пару месяцев, после того как уедешь в Йель. Студенческая жизни захватит тебя, ты не сможешь постоянно отказываться от всех её прелестей. Подумай, какого ему будет ждать тебя с занятий или студенческих вечеринок? Если он дорог тебе, то отпусти его, оставь всё как есть. Тем более, что это и его выбор тоже. Джаред хотел поспорить с отцом, но не нашёл слов. Возможно, если бы отец запрещал ему, говорил, что всё это глупости, ему было бы легче найти подходящие слова, но, в глазах старшего Падалеки, парень видел лишь понимание и надежду. Да, отец возлагал на него большие надежды с самого детства, и Джаред просто не мог его подвести. К тому же, он сделал всё, что мог: Эклз сам не захотел ничего менять, он сам сказал, что с самого начала знал, как всё закончится, и согласился на это. Значит, так тому и быть. Джаред будет вести себя не как глупый влюбленный подросток, а как взрослый человек. Он сможет побороть эмоции и следовать голосу разума. Так разговор с отцом остановил его от такого отчаянного поступка. И, на удивление и облегчение Падалеки, боль и апатия от разлуки, скоро сменились злостью. Может это была его уязвлённая гордость, а может обида на Дженсена, на его трусость, на то, что упёрся и не дал себе помочь, взял и выбросил Джареда из своей жизни, но, со временем, в голове Джареда сложилась совсем другая картина их отношений, в которой Падалеки всеми силами пытался сохранить всё, что было между ними, а Эклз упорно не хотел этого. «Да он и не любил меня вовсе, – проскочила однажды в голове Джареда грустная мысль. – Если бы любил, то не позволил бы всему начаться, зная, что наши отношения обречены с самого начала. Почему он не оттолкнул меня сразу же после первого поцелуя, когда я ему во всём признался? Зачем тянул столько времени?» А дальше был отдых с родителями в Европе, и Джаред немного отвлекся от боли, что терзала его душу. В первую неделю в университете Падалеки на студенческой вечеринке снял милого мальчика, чем-то похожего на Дженсена и трахал его с какой-то злостью и обидой. Позже парни начали сменяться один за другим, не задерживаясь в его постели дольше одного раза, словно Джаред мстил кому-то или самому себе, а, может быть, наказывал сам себя одиночеством, не оставляя в своей жизни места отношениям. Время шло, а боль, вопреки словам отца, не проходила. Лишь перед окончанием университета немного притупилась, спряталась где-то в закоулках души, свила там себе гнёздышко, не желая, уходить навсегда. Джаред из милого мальчика превратился в красивого, но циничного мужчину. Его подростковая худоба и угловатость ушли, он долго занимался в зале, чтобы нарастить мышцы, и теперь высокий рост был ему только в плюс, подчёркивая, стройность фигуры, широкий разворот плеч и узкую талию. Теперь в представительном мужчине, каким он стал, никто не смог бы узнать худого высокого подростка. После окончания университета судьба будто бы сыграла с Джаредом нелепую шутку, его направили на постдипломную практику в Даллас, в двухстах милях от которого находился, проклинаемый не единожды, Фолс. Сначала Джаред даже хотел отказаться, но потом, передумав, решил, что надо встречать всё свои проблемы и страхи лицом к лицу. Он пробыл в Далласе год, и юридическая фирма предложила перспективному парню постоянное место. Только после этого Джаред решил съездить в Фолс. Он и сам не знал, зачем ему это. Возможно, хотел показать Дженсену, каким он стал, чего добился, высказать всё то, что накопилось за шесть лет. А, может быть, надеялся в глубине души, что ещё можно всё вернуть назад. Но его ждало разочарование. На месте, где когда-то был дом Эклза, теперь в полном разгаре была стройка. Рабочие сказали, что целый квартал скупили под застройку, а где все люди, которые жили здесь раньше, они не знают. Не осталось ничего от знакомой когда-то улицы, хотя сам город почти не изменился за шесть лет. Падалеки дошёл до знакомого до боли парка, прогулялся по узким уличкам, и ноги сами принесли его к зданию школы. Помедлив минуту, Джаред решил зайти и поздороваться с мистером Бивером, что был когда-то его любимым учителем. Возможно, он сможет рассказать ему о судьбе Дженсена? Прозвенел звонок и из дверей школы высыпали ученики. Среди пёстрых нарядов Джаред заметил человека в строгом костюме и решил, что это учитель. – Здравствуйте, – обратился он к незнакомцу, – вы не могли бы мне помочь? Молодой парень, лет на пять старше самого Падалеки, приветливо улыбнулся. – Подскажите, пожалуйста, где найти мистера Бивера? – спросил Джаред. – Я когда-то был его учеником и хотел бы увидеть его. – О, – ответил мужчина, – мне очень жаль, но мистер Бивер ушёл на пенсию два года назад, и, кажется, они с женой уехали к дочке в Миннесоту. – Что поделаешь, – вздохнул Падалеки. – А тренер Морган ещё здесь работает? – Ээ... – мужчина замялся. – Простите, сэр, но я не слышал эту фамилию. Я работаю здесь чуть больше трёх лет и, всё это время, тренером здесь был мистер Дуглас. – Что ж, – улыбнулся Джаред, – значит, не судьба. Прошло только шесть лет, а в городе из тех, кого хотелось бы увидеть, никого не осталось. В том, что Эклза здесь нет, Падалеки, почему-то, не сомневался. Но может это и к лучшему, не стоит ворошить прошлое. Дженс, наверное, давно уехал подальше из этого Богом забытого городка, устроил свою жизнь, так что встреча с человеком, из-за которого ему когда-то пришлось пережить позор, парню точно ни к чему. С такими мыслями Джаред вернулся в Даллас, а потом пошёл в клуб и снял смазливого паренька, опять чем-то похожего на Дженсена. Только разница была в том, что, в отличии от других парней, Брок задержался в его жизни на долгих четыре года. И именно благодаря ему Джаред, спустя десять лет, в туалете небольшой кофейни на окраине Далласа, встретил Дженсена Эклза. *** Джаред жадно всматривался в знакомые черты лица, осознавая, что Эклз совсем не изменился: только волосы немного потемнели и были подстрижены короче, чем раньше, а на лбу был уже заживший, явно старый, шрам, который тянулся от брови до кромки волос. У Джареда появилась мысль, что такой шрам мог остаться от сильного удара. После того, как прошёл первый шок, Падалеки сделал шаг к парню и хрипло спросил: – Дженс? Парень никак не отреагировал, только немного отошёл в сторону от него и начал вытирать шваброй лужу на полу, не обращая никакого внимания на Падалеки. Он что не узнал его? Скорее всего. Но Джаред не собирался отступать. – Дженсен! Эй, ты что меня не узнал? – он резко схватил парня за руку, дёрнул, пытаясь развернуть к себе, но по телу того словно прошёл электрический разряд. Он что-то замычал и вырвался из хватки Падалеки, переворачивая ведро, и, поскользнувшись, упал и отполз в угол, смотря на Джареда испуганными глазами. – Эй, ты чего? – немного растерялся от такой реакции Падалеки. – Это я – Джаред. Помнишь? Мы вместе учились в школе. Дженс, это же я... Он сделал несколько шагов в сторону вжавшегося в стену парня, но тот ещё больше забился в угол и прикрыл голову руками. В следующую миг в туалет забежала женщина лет пятидесяти и оттолкнула Джареда. Она присела рядом с Эклзом и что-то зашептала ему на ухо, обнимая и успокаивая. Падалеки непонимающе уставился на происходящее, пока к нему не подошла официантка и не потребовала следовать за ней. – Что случилось? – шокировано спросил у неё Джаред. – Я ничего ему не сделал. Почему он так испугался? Девушка вручила ему счёт, демонстрируя этим, что ему пора уходить и сказала: – Дженс никогда так не реагирует, если его не трогать. Вы напугали его. Не знаю, что там произошло, но вам лучше уйти, сэр. – Нет, постойте. Я не хотел пугать его. Я его знаю... Знал раньше. Мы когда-то учились вместе в школе, и я просто хотел поздороваться. Клянусь, я не хотел причинить ему вред. Девушка задумалась и, прикусив губу, спросила: – Вы действительно учились вместе? – Да, мы жили раньше в Фолсе, это где-то миль двести отсюда. – Точно, – согласилась девушка, – Сэм переехала оттуда несколько лет назад... – Скажите, что случилось с ним? Почему он так себя ведёт? – не мог остановиться от расспросов Падалеки. – Я не знаю, но когда Саманта, его опекун, устроилась к нам, Дженсен уже был таким. Сэм не любит об этом рассказывать, а мы и не спрашиваем. Знаю только, что парень долгое время был в коме в результате серьёзной травмы головы. И после этого стал таким. Он ни с кем не говорит и пугается любых прикосновений и резких звуков. Он у нас убирает только утром, когда посетителей ещё нет. – Я должен поговорить с этой Сэм, – сказал Джаред, решительно делая шаг к двери туалета. – Нет, – девушка преградила ему путь. – Сейчас у парня приступ, лучше его не трогать. – Но я должен узнать правду, – растерянно ответил Падалеки. На что девушка только больше уперлась, всем видом показывая, что не собирается его пропускать. – Хорошо, – отступил Джаред, – можно я тогда подожду здесь или зайду попозже? – Миссис Морган вряд ли захочет с вами разговаривать. – Миссис Морган? Она жена тренера Моргана? Джеффри Моргана? – Не знаю! – всё больше злилась девушка. – Сэм – вдова, а теперь уходите! – Хорошо, но тогда я приду завтра? – не унимался Джаред. – У Сэм завтра выходной... – Дайте мне её адрес или номер телефона. Прошу вас, мне очень нужно с ней поговорить. – Ещё чего! Так, либо вы сейчас же уходите, либо я вызываю полицию, – окончательно вышла из себя официантка. И Джаред её понимал. Было несложно представить, как он выглядел: не выспавшийся, небритый, с растрёпанными волосами и в мятой одежде. Кроме того, от него ощутимо несло перегаром. Не удивительно, что Дженсен так испугался огромного гризли подобного бродягу, на которого сейчас смахивал Падалеки. Осознав это, мужчина виновато улыбнулся и положил на прилавок стодолларовую банкноту: – Простите, не надо полиции, я уже ухожу. Сдачи тоже не надо. И попросите за меня прощения у миссис Морган. Он вышел из кофейни и, оказавшись на улице, вдохнул свежий утренний воздух, пытаясь решить, что делать дальше. Единственное, что он знал наверняка, теперь-то Эклза он не оставит...