Тремор

Пришел в универ Андрей красивый. Умиротворенный - с разбитой скулой и забинтованной рукой. Одногруппники смотрели на него как-то настороженно, больше всего косился Артем - словно вообще теперь не мог понять, что он такое и как с ним обращаться. Стояли около кабинета, в ожидании, когда откроют. В лаборантской не могли найти ключ, преподаватель еще не пришла. В общем, сказка. Андрей криво улыбнулся взволнованной Насте, от вопросов отмахнулся. Устроился в уединении в углу, отойдя от остальных. Все равно внимания было много. Что он виноват, что косметики ни у кого дома не было? Так бы замазал, было бы не видно. Очень им все знать нужно. Впустили их за пару минут до начала пары, Андрей уютно устроился на привычной задней парте, на вопрос преподавателя сказал, что ударился об косяк. Ему не поверили и смотрели с недоумением. Что сказать, Андрей умеет впечатлять. Положительно, правда не выходит, но хоть так. Суворов все же явился, хоть и опоздал на десять минут. Его даже отчитали, но кажется, Марата это не особо волновало, только безразлично кивал, глядя куда-то в сторону. Сел рядом, взглядом утыкаясь в синяк. - И кто же тебя так? Андрей не ответил ничего, равнодушно листая собственную тетрадь до нужной страницы. Суворов задумчиво его оглядывал, повернулся всем телом. Его взгляд ощутимо проходился по телу, от чего на мгновение захотелось прикрыться. Во-первых, нечем. А во-вторых: обещал же, игнорировать, вот и хер с ним, пусть смотрит. У самого как будто такого не бывало. Ему вообще сейчас очень сильно полегчало. После вчерашнего так точно. - Ну же, Андрюша. Очень хочу узнать этого героя. Даже имени не скажешь? Ровно выводил название темы, стараясь не морщится. Кто ему сказал, что это хорошая идея, калечить рабочую руку? Сам молодец, додумался. Это у него как будто и правда с мозгом проблемы. Умные идеи его уже даже не преследуют - потерялись где-то вдали, не пытаясь догнать. - Ты как обычно, даже не ответил? Или с рукой не просто так проблемы? Вообще-то, что иронично, он и правда вчера никак не отреагировал. Просто Валера уебал по факту и возразить на это было нечего. Орал он долго. О том, что Андрей кретин, что нужно отвечать на звонки, а не теряться где-то ночами, что он задолбал бешеный ходить, что проблемы решать надо, а не вот этой ерундой маяться. Принес лед, к разбитому лицу. Андрей держал кусок мяса, слушал, обдумывал. Почему-то полегчало. Валера ему руку и обработал. Когда Андрей попытался отмахнуться, чуть не ударил второй раз, чудом сдержался. Злой был, до безумия. Его такого вообще-то стоило побаиваться, Саша вон, даже нос не высовывал, предоставляя Андрею самому с бурей бороться. Бороться было нельзя, только переждать. Валера лил антисептик на костяшки литрами, матерился, очень долго не мог успокоится. Потом налил себе пива и мрачно смотрел со своей кровати видео. Надолго его не хватило: Андрей подлез с сигаретами и очень грустно смотрел, сидя в ногах на кровати. Специально принял максимально жалкий вид, трагично протянул полупустую пачку. В общем, это сработало, потому что были у Валеры слабости: к котятам и вот таким его взглядам. Говорил, что так он похож на брошенного щенка и вообще печальное создание. Вчера вот также сказал. Так-то оно да. Да и вообще, пусть что хочет говорит, Андрей знает правду: Валера просто сам по себе отходчивый, если понимать куда давить. А кто еще в этом так разбирается? Только он. Суворов все смотрел. Разглядывал. Ему как будто до всего этого дело было. Так порадоваться хотел? Обойдется. Марат протянул вдруг руку, осторожно прикасаясь к синяку. Едва-едва, Андрей почему-то ожидал, что он скорее надавит со всей силы, чтоб побольнее. От этого невольно замер, не очень понимая как реагировать. Всего на секунду, упрямо заставил себя писать конспект дальше. - Так все же, Андрюш. Кто ударил-то? А хрен тебе, а не ответ, ясно? Стиснул зубы, выводил слова на листике, особо не понимая, что там получается. Чувствовал, как пальцами Суворов вдруг огладил скулу, осторожно, едва-едва, так и пропустить можно было, если бы не был настолько на всем этом сосредоточен. Вот зачем он это делает? Было бы куда проще, если бы сделал что-то привычно-неприятное, а не вот это. Что-то. Даже назвать хоть как-то сложно было. Руки дрожали. Конспект выходил на редкость неразборчивым. - Как долго собираешься меня игнорировать? Чтобы я понимал чего ждать. Вопрос был тихим. Спокойным. Андрей на него ничего не ответил. Все еще прикасался. Мягко, аккуратно. Словно не хотел сделать ему больно. Это было смешно, потому что и так сделал достаточно до этого. Куда больше? Андрей ненавидел себя за то, что ему это нравилось. Что ему хотелось... он же обещал, верно? Что все это закончится, что не будет иметь значения. Стоило бы отстранится, оттолкнуть. Но это уже не игнорирование, правильно? Или он сейчас себя оправдывает. Пытается обосновать, хоть как-то, это больное желание и дальше чувствовать эти мягкие касания. Дерьмо. Совсем его не отпустило. А он надеялся. Хотел, чтобы наоборот. - Суворов, вы так внимательно изучаете лицо Васильева. Может, стоит с таким же внимание изучать предмет? Голос преподавателя прозвучал громом. Андрей вздрогнул, ощущая как неудержимо краснеет. Блять. А вот это что? На них сразу обернулись. Суворов медленно отодвинул руку, криво усмехнулся: - Точно. Прямо сейчас и начну. Сергей Дмитриевич смотрел на него недоуменно. Да на них все так сейчас смотрели. Вся группа. Ну, блять, и что теперь? Андрею очень захотелось провалиться куда-нибудь под парту. Под землю, сразу до ядра планеты, чтобы его точно никто не достал. Марату было откровенно все равно. Как только преподаватель продолжил диктовать тему, снова обернулся к нему, насмешливо склонив голову: - Очень мило краснеешь, знаешь. Тебе сейчас особенно подходит, отлично с синяком сочетается. Андрей прикрыл на мгновение глаза. Сосредоточился на тетради. От неловкости хотелось сбежать в другую страну, сменить имя и фамилию, возможно, внешность, пол, возраст, вообще все короче. Как Суворов это делает? Откуда в нем вот этого всего столько? Почему он настолько непроницаемый? Ублюдок. Было и правда завидно, ну. - Как думаешь, если я сейчас продолжу, нас просто рассадят, или выставят за дверь? Андрей откинулся на спинку стула. Уставился на доску, пытаясь успокоить панику внутри. Он же не настолько двинутый, верно? Вообще-то, настолько. Суворову было откровенно сейчас весело и до фонаря, что и кто о нем подумает, что они на паре, что Андрей удавиться готов. Внутри разгорался привычный, мятежный огонь. Сказал, что будет игнорировать, значит, будет. Что угодно пусть делает, Андрей даже не дернется. И к тому же, он же не совсем больной. Есть же какие-то границы, которые он не перейдет? В это очень хотелось верить - в действительности тут и правда было непонятно. Суворов все еще смотрел. Все еще сидел к нему вполоборота, чуть приблизился, насмешливо прищурившись: - Ух-ты. Очень упрямо, Андрюш. Мне нравится. Так завораживает. Отодвинься, блин. Ну, сейчас же опять замечание сделают. Плевать, плевать, плевать, сиди смирно. Ты тут даже не при чем. - Уже скоро неделя. Считай, я достаточно наказан, можно расслабиться, разве нет? Смирно сидел рядом, тебя не трогал. Сколько тебе еще нужно, чтобы перебеситься? Так говорил. Тихо. Шепотом. Интимно. Ласково почти что. Только верить ему нельзя. И вот на это вестись - тоже. Потому что следующим будет удар в грудь, так, чтобы не оклематься уже. Это каждый раз ведь так. Андрей выучил. Пообещал. Значит, сидим смирно и молимся, чтобы Суворов успокоился. А он нихрена - подался еще ближе, все еще усмехаясь: - Просто озвучь точные цифры, сколько еще. И все, я отстану. До конца недели? Еще одну? Андрей, если честно, слышал только как колотится его сердце, слова Марата доходили как сквозь вату. Сергея Дмитриевича зато услышал четко: - Суворов, вы рядом с Васильевым сидеть спокойно не можете? Не хотите рассказать, о чем так беседуете? На них опять смотрели. И видели, насколько близко Марат сидит, хотя бы в этот раз его никак не трогает и на этом спасибо. - По теме занятия. Очень увлекательно рассуждаем. Суворов даже не отодвинулся. Только обернулся к преподавателю головой, смотрел так спокойно. Мудак. Злость закипала в венах все сильнее, смешиваясь со стыдом. - А тему хоть знаете? Можете назвать? Нихера Суворов не мог. Хоть додумался подсмотреть у Андрея в тетради, скосив взгляд. От неловкости очень хотелось раствориться прямо тут. На месте. Уже даже хрен с ним куда-то бежать, падать. Чтобы вот раз и все. И нет. - Последнее предупреждение обоим. Еще одно замечание и оба за дверь. Сергей Дмитриевич вообще-то мужик хороший. Очень не хотелось его бесить. Но тут ведь реально он не при делах. Марата вот это все вообще не парило. Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, оглядывая группу. Под его взглядами от них отвернулись, спасибо хоть на этом. Интересно, как все это со стороны выглядит? Ладно, нет, не важно. Об этом даже думать не стоило, иначе его совсем удар хватит. - Так все же не расскажешь, кто тебя так? С кем подрался? Со стеной, блять. Ну вот что тут делать, а? Андрей тихо и мирно злился. Все еще упрямо пытался что-то писать. - Это точно не с нашей группы. Или все же? Позволил Артему себя ударить разок, чтобы отпустило мальчика? Суворова самого, блин, били по голове и явно не разок. Андрей теперь был в этом свято уверен и очень разочарован, потому что это был не он, а терпеть сейчас ему. Какого хрена? Он закипал все сильнее и сильнее, ощущая, как рвутся тонкие нити терпения внутри. - Нет, тогда он был бы очень счастлив и это было бы заметно еще с порога. Антон? Рассуждать можно мысленно, для справок. Вон Андрей так сейчас и делает, почему у Суворова не выходит? Вдруг тот потянулся, перехватывая забинтованную руку. Андрей застыл, не очень понимая как реагировать и что тут делать. - Откуда это все? Серьезно, это пиздец любопытно. Просто расскажи, я отстану. На самом деле, держал сейчас осторожно. Откуда в Суворове эта блядская аккуратность появилась, а? Где она раньше была? Андрей не двигался, не смотрел на него. Упрямо пялился в тетрадь, игнорируя, как Марат тянет его ладонь к себе, накрывая второй рукой бинт - тоже почему-то осторожно, едва-едва. Сволочь. - Андрюш, ну ты же понимаешь, что это бессмысленно, верно? Я же все равно достану. Очень люблю внимание, понимаешь? Разве не проще рассказать? Хера с два. Он преисполнился и не отступит. Суворов держал его руку в своих руках, смотрел неотрывно. На дне темных глаз притаилась насмешка, скалилась темная бездна когтями. Впился так, что не удалить уже. Никак. И это злило, это раздражало, было вообще всего этого так много, так удивительно дохрена, что Андрей чувствовал, как плавится что-то внутри, переполняется до краев, мешая даже дышать. - Давай, ну. Пара слов и снова тишина. Разве ты не этого хочешь? Хочу тебя прибить на месте. Андрей все также неотрывно смотрел в тетрадь, игнорируя все вокруг. Вдох-выдох. Ровно, размеренно. Посчитать еще надо до десяти. Или до тысячи, чтоб наверняка. - Суворов, Васильев - на выход. Андрей даже не дернулся. Только очень устало посмотрел на мгновение в потолок, вздыхая. Конечно, все на них обернулись. Конечно, Суворов все еще держал его за руку. Ну и похуй, что уже тут. Руку из хватки вытянул. Спокойно собрал вещи и под осуждающими взглядами вышел. Марат шел позади, неотрывно, как тень. Может, вне кабинета отстанет? Что у него дел других нет? Видимо, не нашлось. Андрей потащился в туалет, твердо намереваясь покурить. Суворов шел рядом, расслабленный, молчаливый. Им поставят прогул, или сразу двойку? Или ничего и насрать? Андрей не знал. Думать об этом сил не было. Он был в ярости. Ему очень нужно было успокоиться, или это все закончится бедой, вот честно. Ну, пожалуйста, почему бы тебе не уйти куда-нибудь? Андрей закипал все сильнее и сильнее. С каждой секундой этого молчания, этого присутствия рядом. Им еще этому же преподавателю экзамен сдавать, блять. Какого хера? Что он нахрен хочет? Довести Андрея окончательно? Ну, блять, уже. Хочет реакции? Да без проблем. В туалет зашел первый, откинул портфель в сторону, развернулся - удар по плану, должен был быть неплохой. Реакция у Марата была только отличной, руку перехватил, потянул рывком на себя, так что Андрей неудержавшись, влетел в него всем телом, вжимая в стену. Суворов как-то сразу обхватил его за талию, крепко, сильно, так чтобы не вырвался. Руку все еще держал. Усмехался: - Осторожней, Андрюша. Тебе же больно тоже будет. Хоть бы левой бил, честное слово. Совсем себя не бережешь, солнышко. От этой насмешки как-то совсем заклинило. Андрей сжал челюсть, пытаясь прийти хоть немного в норму. Не, нихрена. Допрыгался. - Лучше отпусти сейчас. Сказал тихо, пытаясь отстраниться. Не выходило, Марат держал крепко, сильно. Его левая рука и правда была свободна. Удар только слабее будет. А хотелось другого: чтоб наверняка, чтобы на максимум. - С чего бы? Мне и так хорошо. Суворову и правда вот это все было нормально. И такой вот Андрей тоже. А ему сейчас вообще голову сносило. Потому что он заебался от ненависти, от вот этого болезненного, жестокого внимания. От того, что сам все равно тянулся. Жалко и слабо. Не сейчас. Не сейчас вот это все. Хватит, блять. - Я тебе нормально сказал. Отпусти. Марат усмехнулся криво. Смотрел. Так голодно, жадно. Не мог словно оторваться, впитывал. Хотел. И это тоже - злило. Потому что не должно быть вот так, потому что какого хера? Зачем ему все это? - Нет, Андрюш. Не отпущу. Голос у него был хриплый, низкий. Андрей его ненавидел. Здесь и сейчас. Ударил левой рукой. С размахом, зло - не в лицо. В стену рядом, передумал в последний момент. Марат даже не дернулся, даже как будто не пытался уклониться, сопротивляться, только вглядывался, рассматривал не отводя глаз, даже не моргая. Будто не мог отвернуться, не мог перестать смотреть. Спросил тихо: - Вот так хотел, Суворов? Это тебе нужно? Марат смотрел. Андрей даже не знал как выглядит сейчас - просто ощущал себя безумно злым, разъяренным до крайности. Все это закипало внутри, разрушало до основания. Не справлялся. Вообще. Суворов только пожал плечами: - И это тоже. Затем потянулся сам, первый, Андрей даже как-то не понял нихрена. Просто ощутил вдруг его губы, почувствовал так сильно, так остро, так горячо. Не отстранился. Не смог. Наоборот, потянулся сам, вжался ближе, ощущая себя совсем безумно, до ненормального заведенно. Какой-то дикий, больной порыв, то как Суворов его целовал, как отвечал он сам. Не мог остановиться - нужно было больше и больше, сильнее, подчинить, забрать, уничтожить. Все и сразу. Плыл от ощущения рук по телу, от вот этих сильных, уверенных прикосновений. Разносило на атомы, расщепляло на молекулы, было все равно мало. Куда сильнее? Он не знал. Вообще не мог соображать сейчас. Он все равно был зол. Все еще. Скользнул пальцами по чужом затылку, заставляя запрокинуть голову сильнее, как-то неосознанно скользнул губами по коже, к шее, беззащитной, оголенной перед ним. Впился зубами, болезненно, остро. Хотелось до крови. Чтобы почувствовал хоть раз. Хоть раз вот эту боль, что сам доставлял. Суворов только качнул бедрами к его, выдохнул полустоном. Андрей ждал, что он оттолкнет, не позволит, хоть что-то. Наоборот, прижал к себе ближе, запуская пальцы в его волосы, чуть сжимая на затылке. - Чего так слабо? Недостаточно разозлился? Давай, солнышко. Ты же так хорошо начал. От этого вело сильнее. Распалялся, злился, так невыносимо, неудержимо. От этого хриплого шепота в ухо, от поцелуев, что прошлись горячей дорожкой по мочке уха, вниз. Укусил снова, рядом, втягивая кожу сильнее. След останется. Пусть, сука, ходит. Вернулся к губам, целуя. Марат подставлялся, тянулся. Его стояк упирался в бедро, так явно, так горячо. Блядство. Какого хрена они делают? Связных мыслей не было. Ничего не было кроме этого безумного порыва. Ладонь Суворова вдруг скользнула по бедрам, сжимая, оглаживая. Андрей выдохнул, подался вперед. Тереться было хорошо. Охуительно просто. Пиздец. Андрей обхватил пальцами его предплечье, сжимая. Хотелось сжать горло - до боли, так чтобы не мог дышать, чтобы было блять херово. Суворов бы позволил. Мысль мелькнула, растворилась. Марат прижался губами к его губам снова, выбивая из головы все, что там оставалось. Андрей как-то неудержимо провел ладонью вверх, ощущая мышцы под пальцами, сдерживаемую силу, дикую, как и все, что было в нем. Хотелось трогать больше, ощутить все. Раз хочется, то чего сдерживаться? Второй рукой скользнул по ширинке, накрывая ладонью. Марат несдержанно застонал, толкнулся - Андрей поймал этот стон губами, ощутил, так сильно, так ярко. Больше. Хотелось больше. - Подрочим или остановишься, Андрюш? Суворов усмехался. Выглядел так - дико, ядовито. Смотрел, глаза в глаза, прижимаясь к его ладони, так бесстыдно, так сильно. Шепнул в губы тихо, смягчая почему-то голос на его имени. Андрей не мог на него такого не смотреть. Даже не думал, что можно быть таким - горячим, обжигающе совершенным. За это его ненавидел. Потому что не мог остановиться, не мог ничего, закипала кровь, плавился от желания весь самоконтроль. Хотелось брать, ощущать, хотелось все и сразу. Злость не отступала. Закипала в венах, смешивалась с возбуждением в острый, болезненный коктейль, от чего заносило совсем сильно. Усмехнулся, толкаясь бедрами в ответ: - Прояви больше инициативы. Чтобы не хотелось останавливаться. Суворов хмыкнул, его ладонь как-то сразу оказалась у ширинки, расстегивая удивительно быстро. Андрей даже нихрена не понял, не успел, как чужая рука уже сжимала стоящий член, так идеально нужно, так правильно. Марат прижался губами к его шее, скользнул языком, длинно, горячо. От этого колени задрожали, заставляя прижиматься сильнее, как к единственной доступной опоре сейчас. Сука, как он... Все равно было мало. Андрей как-то не сильно соображая, потянулся второй рукой под его байку, оглаживая крепкую спину, ощущая, как Суворов подставляется, тянется к его прикосновениям. От ощущения его кожи под пальцами, горячей кожи совсем выносило. Суворов все еще целовал его шею, дрочил, резко, рвано, грубо. Андрей только и мог, что, пытаться хоть как-то дышать, хотеть, хотеть. Сам наконец, добрался ладонью под трусы, сжимая. Чувствуя, как сбивается чужое дыхание у горла, как поддается навстречу, толкается. - Хочу больше, Андрюш. Сильнее. Давай же. Все это было на грани, не доходило до ослепленного жаждой мозга - только она и оставалась, острая, больная, ненормальная. Суворов словно не мог оторваться от него, целовал, прикасался, жадно, голодно. Брал, забирал себе. Отдавал в ответ. Так много, так мало. Андрей все равно злился. Все еще. Хотелось причинить боль, подчинить, уничтожить. Впился зубами в его нижнюю губу, резко, сильно, ощущая на языке металлический привкус, чувствуя как Суворов выдыхает. Сжимает в ответ ладонь на его члене сильнее, толкается в его руку. Как будто это было спусковым крючком, выстрелом в голову - Андрей кончил, едва удерживаясь на ногах, вжимая Марата в стену всем телом. Удовольствие затопило, накрыло с головой, оставляя его безвольным, беспомощным телом. Как-то отдаленно осознал, что Суворов следом, чувствуя на пальцах горячую жидкость. Пиздец. Блядский пиздец, что теперь? Андрей особо не соображал. Уткнулся носом в его шею, как-то пьяно и неосознанно, пытался отдышаться. Не получалось, если честно. Как-то отдаленно, мозгом пытался зарегистрировать ситуацию, но это было уже как будто слишком. Суворов все еще его держал, не отпускал. Выдыхал куда-то в висок, тяжело, часто, едва-едва прикасаясь губами. Тоже, может, пытался хоть что-то обдумать. Или нет - ему это как будто не нужно обычно. Андрей вяло убрал ладонь от чужого члена, поморщился: руку надо бы сейчас помыть. И голову - там какая-то чертовщина сейчас творилась. Вообще-то обе руки у него болели. Он что-то как-то не здорово обращается со стенами. Зато симметрично, да. А какого хера сейчас произошло? Осознание приходило медленно, постепенно, затапливая грудь холодным ужасом. Он сейчас сделал что? Он это с кем сделал? А главное где? Блять? Андрей отстранился, как-то дернулся рывком, вырываясь из чужой хватки. Сразу потянулся застегивать ширинку, дрожащими пальцами, игнорируя, что в трусах мокро, что его рука в чужой сперме и, блять, как это все случилось? Суворов опирался о стену, смотрел за ним, спокойным, почти что равнодушным взглядом. Он выглядел растрепанным до ужаса, с яркими, на вид болезненными, следами на шее, прокушенной нижней губой, с проступающими капельками крови. Андрей ебнулся. Это все сейчас он сделал. Почему Марат его не останавливал? Наоборот, же, блин. Что за хрень? Как его так занесло? Он ударить собирался, а не вот это. Этого даже близко в планах не было, он его нахрен игнорировать обещал. Игнорировал, да. Вот две минуты назад так точно. - Чего так паникуешь, Андрюша? Хреново кончил? А мне наоборот показалось. Суворов усмехался. Как-то невольно сделал от него шаг назад, схватился рукой за раковину, чтобы на ногах удержаться - тело не слушалось, было деревянным и чужим. Почему он такой? Почему ему нормально? Почему позволяет, делает сам? Андрей так сильно, так блядски сильно запутался. Безумен. Этот ублюдок и правда безумен. От него нахрен стоило подальше держаться, верно? Андрей как-то снова скользнул взглядом по его шее, по опухшим губам. Вспомнил, как едва не ударил - дважды, блять, подряд. Суворов себе такого не позволял. Сейчас не было с его стороны ничего подобного. Почему-то ощутил себя виноватым. Стало стыдно, тяжело. Андрей отвернулся, потерянно глядя на свое отражение в зеркале. Смотрел и не узнавал. Не понимал. - Мне не стоило... Оборвал сам себя, замечая как Суворов закатывает глаза насмешливо. Сжал плотно губы, не зная, что может сейчас сказать. Извиниться? Марата как будто все устраивало. Сказать, что это было ошибкой? Да, было. Только озвучить это не смог бы. Просто не вышло бы. - Чего замолчал? Погас запал и все? Снова в режиме равнодушного бревна. Обидно даже - такой холод и сразу после. Разве я такое заслужил? Говорил так. Ядовито. С издевкой. Андрей растерянно посмотрел ему в глаза, замечая привычную, знакомую тьму. То, что каждый раз видел, прежде чем Суворов говорил что-то, от чего становилось невыносимо. Не надо. Не сейчас, пожалуйста. Это все было слишком. Слишком резко, слишком сильно. Андрей не знал, что делать. Он впервые вообще чем-то таким занимался, впервые все это с ним происходило. Марат хмыкнул. На его губах все еще была кровь и почему-то иррационально хотелось ее вытереть, смыть, удалить все следы, что примагничивали взгляд с чудовищной силой. Он в универе. Еще две пары сегодня. Вместе ушли и тут вот - это ведь даже не скроешь. Андрей нервно сглотнул, ощущая как все произошедшее наваливается лавиной, давит по мозгам. Он ебнулся, окончательно и бесповоротно. Нужно было уйти. Схватился за валяющийся на полу портфель, под внимательным взглядом. - Беги, правильно. Это же поможет. Суворов сказал спокойно. Ровно. В противовес тону его взгляд горел, плавил яростью. Андрей прикрыл на мгновение глаза, цепляясь за лямку портфеля. Сказал тихо, с трудом выдавливая слова: - Нам не стоило. И вот это все ненормально. Суворов усмехнулся криво. Злился. Так сильно. Почему-то вдруг стало жутко, от его темного взгляда. От этого гнева. Словно сейчас случится что-то, что-то совсем плохое. - Так ты сам псих, Андрюш. Разве с тобой можно иначе? Вроде, ничего другого, такие как ты и не заслуживают. Вот и оно, да? Как-то вздрогнул, ощущая, как на мгновение перехватило дыхание. Знал же, что Суворов напомнит. Сейчас не ожидал. Смотрел. Смотрел ему в глаза, потерянный, разбитый. Хотелось спросить: за что? Почему надо так жестоко? Каждый раз. Марат смотрел в ответ, мгновение, второе, почему-то внезапно отвернулся, впервые, сжимая челюсти. Словно ему это все тоже не понравилось, то, что сам сказал. Будто бы не хотел, само вырвалось. Бред. Это ведь бред. Андрей наконец выдохнул, делая шаг к двери - почему-то сделать его было охренительно тяжело. Вышел на негнущихся ногах. Было до ужаса хреново. В туалете вдруг громыхнуло, словно разбилось что-то. Все равно не понял - может, это у него внутри так. Кто бы знал? Сейчас в целом все как-то запуталось. Из универа ушел совсем. Как-то неосознанно, не смог проконтролировать маршрут. У него вообще сегодня с контролем так себе. Завернул куда-то во дворы, долго курил, сидя на какой-то карусели, вяло отталкивался ногой от земли, уставившись на проплывающую круговерть деревьев над головой. Надо бы взять больничный, что ли. Или начать успокоительное пить. Если есть, что-то, для работы мозга, то тоже надо, иначе он как-то совсем уже не туда идет. А так, глядишь и поможет. За себя было стыдно. Потому что сорвался, потому что так нельзя было, потому что допустил, позволил сделать больно снова. Раз за разом. Он теперь не представлял даже, как общаться с Маратом дальше. Как на него смотреть, как с этим всем справиться вообще? Написала Настя. Спросила что с ним, сказала, что на второй паре отметить не удалось, но там отработка легкая. Что-то ей ответил, сам не особо понял, что именно. Не хотел идти домой. Хотелось одиночества, чтобы его никто не трогал, чтобы про него в целом забыли. Никакого Андрея Васильева в этом мире. Пустота. Так, кстати, руку и не помыл. Долго тер влажной салфеткой, злился. На себя, на мир, на Суворова, на собственную поехавшую психику. Слабо ему Валера вчера вмазал, вот что. Нужно было больше и сильнее. Может, хоть что-то бы сегодня сработало. Какой же он, нахрен, конченный. Ну, как так-то? Псих, да. Точно. От этого слова внутри стало только больнее. Не хотелось вспоминать, но не мог остановиться. Обдумывал каждую секунду их взаимодействия, пытался понять хоть что-то. Не мог. А в группе теперь как? Суворов тоже ушел, или на парах остался? Как-то свой обновленный внешний вид пояснил, или нет? Андрей не знал и спросить было не у кого. Об этом думать было и вовсе страшно. А это вот им еще повезло, что в туалете никого не было, что это все совсем утром произошло, когда все на парах и никого нет особо. Был план проигнорировать, Андрей его даже придерживался, а куда оно все зашло? Что со всем этим делать даже не представлял. Катался на карусели, курил одну за одной, голова кружилась, тошнота подкатывала к горлу, а он все не останавливался. Не мог. Хотелось, чтоб сильнее, чтобы все это вышло из него, чтобы закончилось, наконец. Поехал домой под вечер. Валеры дома не было - тот на работе сегодня. Про это даже как-то забыл. Сидел на кровати потерянно, пялился в окно. Не курил больше - сигареты кончились. Выпил снотворное часов в девять, впервые - двойную дозу. Съел, даже, печенье, что на кухне нашел, перед таблетками, типа так о здоровье позаботился. Хер с ним на самом-то деле. Это все как-то не волновало. Лег в темноте, укрывшись одеялом. Наползала в голову тяжесть, тело ощущалось деревянным. Было адски холодно. Он неподвижно лежал на кровати, почему-то тошнило все сильнее и сильнее. Херово печенье. Вся проблема от него, сто процентов. Снотворное вырубало, тревога подкидывала на месте, лежал в вязкой дымке, мучаясь, давясь всем этим. Не мог успокоиться, не мог заснуть, встать с кровати и заняться хоть чем-то тоже: медленная, чудовищная пытка. Заслужил как будто, своей собственной тупостью. Мыслей в голове было много, все запуталось, смешалось в узлы и оборванные нити, Андрей только пялился в темноту, ощущая, как колотится сердце. Это было так знакомо. И вот эта вялость в теле, паника, что расползалась по венам ядом, отравляя каждую клеточку. Он все это уже испытывал, ощущал множество сотен раз, переживал снова и снова. Все еще злился. Так нельзя. Вот это все - нельзя. И то, что он с собой делает, и то, что у них с Суворовым происходит. Все это следовало закончить, а он только ловил губами воздух в бесполезной попытке не захлебнуться, не подавиться всем этим. Включил что-то на фоне, с трудом осознавая куда нажимает в телефоне. Слушал рассуждения на тему футбола - он в него играл только в школе на позиции того самого идиота с мячом под ногами, который бьет всегда мимо. Сегодня вот, тоже мимо ударил. Блядство. Сквозь медленно уплывающее сознание услышал как тихо зашел Валера. Почему-то внутри стало легче, что-то отпустило, едва-едва, но так, что смог наконец вырубиться окончательно. Подумал напоследок: было бы хорошо не просыпаться. Это было бы сильно проще.

***

Валера швырнул в него грязным носком, попадая прямо в лицо. Андрей поморщился, смахивая его в сторону. Посмотрел осуждающе - насколько мог, пытаясь приоткрыть слипающиеся глаза. - Проснись и пой, придурок. Ты опоздаешь так, а все сидишь, как идиот, с джинсами в руках. Забыл как их надеть или что? Так-то да. Или нет. Ебучее снотворное. Так сильно, с утра, Андрея давно не грузило. Зевнул, широко открывая рот - даже челюсть заболела, так постарался. По уголку глаз одиноко скатилась слеза, потому что это был седьмой раз за две минуты. Валера на фоне заржал. Кинул в него еще что-то, Андрей уже даже не пытался словить, потому что затея была максимально провальной. На этот раз прилетело в лоб. Он тупо уставился на свои колени, куда упали его трусы. Хотя бы чистыми швырнул, уже спасибо. - Бля, ты бы себя видел сейчас, честно слово. Давай на видео запишу. Валера потянулся за телефоном, все еще ухмыляясь. Так-то он тоже на учебу опаздывал, мог бы задуматься и свалить. Задуматься. Слово такое, сложное какое-то. И по сути, и само по себе. Андрей сейчас вот это все не вывозил, если честно. - Отвали. На большее его не хватило, потому что снова зевнул. Еще одна слеза уныло скатилась по щеке, Андрей вяло потер лицо, пытаясь стать похожим на человека, а не бессознательное тело. Валера, судя по звуку, все же начал снимать. Показал ему средний палец, снова зевая. Ублюдок все еще смеялся. За это, конечно, ему бы втащить, но для этого нужно было встать, потом еще рукой подвигать, даже вроде шаг вперед еще нужно сделать - оценить расстояние между ними, пока что, выходило так себе. Вот теоретически, размаха вроде хватит. Практически - он сейчас вырубится сидя. - Ты вообще сейчас на отлетах, Андрей. Я в восторге. О чем с таким лицом думал-то? О чем-то. Андрей расстерянно проморгался, слез на лице стало как-то больше, рот открывать сил не было совсем. Зевать с сомкнутыми губами было как-то неприятно. Какое-то не законченное действие, не было облегчения. Валера сейчас от смеха откинется. Вот и правильно, пусть - это мгновенная карма и она жестока, беспощадна и... дальше придумать не выходило. Мысль оборвалась, растянулась в голове, отзываясь мерзкой пустотой. Снова тупо уставился на джинсы, пытаясь сообразить, что куда. - Тебе может помочь? А то ты почти в ужасе, от такой сложной задачи. Ну, вообще, да. А еще если подумать, что как-то надо выйти, доехать тоже надо, что-то там еще в универе было жуткое, по фамилии Суворов, вот. Бля, ну так хорошо тупил же. Зачем вспомнил сейчас? Валера снимать перестал. Все еще мерзко хихикал и что-то в телефоне тыкал, может скидывал кому-то, типо, проверяй, с этой амебой я живу. Плачет над джинсами, встать с кровати не может - это все пагубное влияние универа на молодой растущий организм. Или как-то так. - Ты вчера чего так накачался-то? Сколько ты вообще таблеток выпил? Андрей вяло показал два пальца, снова задумался: два ведь так мало, а он что? А ему пиздец. Сказалось, видимо, переутомление, перенапряжение, другие там, умные слова. Стресс еще тоже, вот. И недосып. Про него вообще забывать нельзя. - Жесть, как тебя развезло. Ты сейчас вырубишься прям так. Может, не иди никуда, а? Идея, вообще-то хорошая. Но у него и так за вчера прогул, а с ним нужно что-то делать. И сегодня Настя его отметить не сможет точно - там Семенов, а он смотрит сильно. Может, было что-то еще, но он забыл, а этих причин и так достаточно. Покачал головой. Наконец, начал пытаться одеться. А почему у него вторые трусы на коленях? Бля, Валера. - Давай, ты пока тут тужишься, я тебе кофе сделаю. А то откинешься, честное слово. Андрей кивнул, благодарно уставившись на друга - по щеке скатилась еще одна слеза, и Валеру совсем вынесло. Сука, ну. Кофе, все же, сделал. Крепкий, черный, как пропасть у него в голове. Даже как-то взбодрило, что-то даже думаться начало. Медленно, как сквозь туман, проглядывали очертания утерянной адекватности, еще медленнее начало появляться что-то сознательное внутри. Валера сел рядом с ним, себе сделал тоже. Пили две минуты в тишине, ждали, пока пройдет загрузка у Андрея. - Так чего ты вдруг? Все в норме? - Не знаю. Так получилось. Валера мерзко сербнул, хмыкнул, отставляя полупустую кружку. Вздохнул: - Ага, а потом я узнаю, что ты кого-то грохнул и не смог нормально спрятать тело. Может уже хоть что-то расскажешь, не? Вообще-то, в таком случае, Андрей бы ему точно ничего не рассказал. Упекли бы за соучастие, что потом? С другой стороны, он бы и правда не смог, а Валера, наверное, с таким справился бы. Ага, сложно. Нужно было обдумать позже. - Я же говорю: с одногруппником не поладил. Ничего серьезного. Валера нахмурился. Сказал ровно: - Зная тебя, мне очень интересно на этого пацана взглянуть. Потому что, чтобы тебя настолько переклинило, нужен кто-то очень впечатляющий. Марат и правда впечатлял. Умел он такое, да, Андрей вот до сих пор в ахуе. Думалось обо всем еще немного отстраненно и криво. Кофе пока свою работу не выполнил и ему за это спасибо - вот это состояние блаженного голубя даже начало нравиться. Если б вставать не нужно было, так бы и прожил до конца своих дней счастливым. - Там сложно очень. Я сам ерунду делаю. Мягко сказано, но сказать большего не мог. Типа, я его вчера пытался ударить дважды в туалете, а потом чуть не прокусил шею во время дрочки? Он мне, кстати, тоже услугу оказал, кончил круто. Чуть не умер. Это вот как вообще озвучить? Оно даже в голове было дико. В реальности еще хуже. Раз в тысячу. - А с ним поговорить не пытался? Типа, решить конфликт, все дела. Андрей даже рассмеялся, чуть не подавившись глотком. Покачал головой: - Такое тут точно не сработает. - Ого. Что-то совсем не туда идет? Втащить не пробовал? Андрей нервно закусил губу. Да, вот тут все и пошло куда-то не туда. - Херня идея, - добавил устало: - Да оно правда не серьезно. Я что-то крышей еду, от недосыпа. Вот и все. Ложь была кривой, очевидной, Валера увидел сразу же. Но ничего не сказал. Только вздохнул снова, поднялся, потирая затылок, рассеяно оглядывая комнату. Андрей ощутил себя виноватым. Просто как это все рассказать вообще? Как? Он и правда не понимал. Сказал тихо: - Если вдруг станет совсем плохо, обещаю, что расскажу. Договорились? Валера на него посмотрел. Улыбнулся уголком губ, наклонив голову: - Конечно, расскажешь, куда ты денешься? Выбора уже не будет, я знаю твои слабые места. Андрей хмыкнул. С трудом встал, наконец, натягивая джинсы на бедра. Немного пошатывало, в теле была какая-то странная слабость и все еще адски хотелось спать. Но теперь стало чуть легче. Может быть он даже готов этот день пережить. - Я твои тоже, так что осторожнее. Угроза вышла так себе - все испортил зевок. Валера снова рассмеялся, подхватил с пола портфель. - Байку надеть не забудь хоть. С ней-то справишься, надеюсь? Андрей кивнул, растерянно почесывая подбородок. Валера попрощался, вышел. Почему-то стоял и слушал его шаги в коридоре, внутри было приятно-пусто. Он в любом случае не один, в любом случае есть друг рядом. А если так, то чего дергаться? Ну, натворил дел, не первый же раз. Утешение работало слабо. И все же. Андрей выдохнул, закусывая щеку изнутри. Начался новый день. Выбора все равно нет. Пора было ехать в универ.

***

Пришлось вызывать такси. Так-то это ударило по скромному бюджету, но иначе хрен бы доехал. Потеряться по дороге не хотелось, опаздывать тоже. В поездке немного удалось собраться с силами, проснулся даже - водитель решил, что они в гонках и летел на каких-то страшных скоростях, как выпадала возможность. Убиться вот так было бы как-то совсем позорно. Но не удивительно, да. Как сел за парту записал Валере кружочек - смотри мол, придурок, я смог, я выжил. Позорище, честное слово. Суворова не было. До начала пары было семь минут, и Андрей как-то взбодрился, поверил в эту жизнь. Даже чуть-чуть переговорил с Настей, консультируясь по поводу отработки. Целых две минуты, личный социальный рекорд для самого начала дня. Нервничал жутко. Вообще-то несколько человек на него подозрительно оборачивались. Настя тоже - как будто хотела что-то спросить, но передумала. Это только из-за мини-шоу на паре, или он еще чего-то не знает? Насколько тупо было бы спрашивать? Четыре минуты до начала пары. Он так хорошо сейчас проснулся на самом деле. Таким бодрым стал - вот что делают с человеком нервы. Личная методика получается: дойди до состоянии сумасшествия и не будешь хотеть спать. Практикует давно и стабильно, сложно почему-то остановиться. О чем он вообще думает? Может, стоит хотя бы для вида открыть учебник? Три минуты. Не, ну точно не появится. Андрей вот так себя в этом убедил, так в это поверил, что сто процентов должно сбыться. Там же так и говорилось: отправь запрос во Вселенную и оно сбудется. Он этим запросом сейчас херачил прям до дрожи, так что тут уже вариантов других нет. Две минуты. Можно выдохнуть, успокоиться. Вдруг Суворов вообще отчислился? Решил, что юридический это не для него, что образование в целом ему не всралось - оно ведь на правду даже похоже, ну. Просто вот взял вчера, кончил, понял и забрал документы. Блять, какой же бред в голове. Как хорошо, что вот этого никто не слышит. Андрей бы откинулся со стыда, если бы кто узнал вот это все, что он думает. Суворов вошел в кабинет за минуту. Его за это хотелось убить. Еще сильнее вспыхнуло желание, когда он спокойно и уверенно прошел к Андрею, привычно грохнул портфелем об парту и уселся рядом. Очень вдруг понадобилось выйти в окно, потому что вид у Марата был на самом деле так себе - рана на губе, пиздец на шее, Андрей как-то мимолетом отметил, что у него почему-то изранены костяшки на правой руке. Вот это, кстати, не он. Остальное, да, но не это. Господи, ну почему не может сейчас прилететь в него, например, молния? Ну, очень надо. Куда молиться? Если он отсядет, то что будет? - Ну, что, Андрюша. Как дела? Марат так спокойно у него это спрашивал. Словно вообще ничего не было, будто они лучшие друзья и соседи по парте, все как обычно, ежедневный, базовый вопрос. Это вот он, как идиот, дергается, душится от чувства вины, злости, чего-то еще непонятного внутри, а у Суворова все нормально. Ничего такого. Вообще. Андрей на него даже смотреть боялся. Потому что все на виду было, потому что Марат даже не потрудился замазать хоть чем-то, для вида. Что у него с рукой? Они теперь сидели одинаковые. Андрей с бинтом, Суворов так, открыто. - Ты у меня это хочешь спросить? Вырвалось как-то, против воли. Сразу прикусил себе язык, чтобы больше нихрена не вылетело. Идиот. Вообще отвечать ничего не стоило. Хотя бы спросил спокойно, без истерики в голосе - она осталась в голове. Близость Суворова, после вчерашнего, ощущалась как-то особенно сильно. Прошибало по телу, сразу с удивительной четкостью вспоминал его руки на теле, губы, как прикасался сам, как охуительно хорошо было. И плохо одновременно. Чудовищно больно после. - И это тоже. А что, нельзя? И это тоже. Он вчера также сказал, а потом вот это все случилось. Андрей, нахрен, ненавидел эту фразу, ясно? - Нельзя. Суворов хмыкнул, побарабанил пальцами по столу. Выглядел задумчивым, рассеянным немного. Андрей, если честно, его таким впервые видел. Почему? Вот точно не из-за их вчерашней ситуации. Что-то еще явно случилось. Андрей только пока не понимал, что именно. Хрен узнает, конечно. Суворов точно не скажет сам, а как спросить было непонятно. Лучше было промолчать. Андрей потянулся за телефоном, отвечая Валере: тот написал, что вид у него все равно не очень, а доехать до универа такое себе достижение. Ничего он в жизни не понимает. И хер с ним, потом осознает. - Что тогда? Снова вернемся к игнорированию? Идея отличная, спасибо.Андрей откинулся на спинку стула, ожидая: Валера записывал голосовое. Преподаватель на пару не спешил. Круто. - Я думал, мы уже решили, что это плохая идея. С другой стороны, результат вышел неплохой, можем повторить. Как-то от его слов, от этого небрежного упоминания о том, что было, что-то внутри сжалось, стянулось в тонкую пружину. Андрей медленно повернул голову, наконец-то глядя прямо в глаза. Суворов и правда выглядел помято. И правда его что-то тоже разнесло, вот только он все еще был самоуверенным ублюдком, без капли стеснения и умения отступать. Взгляд у него все равно был прямой, ровный. Никакой слабости. Ничего. Ну, раз так начал, то хорошо. - Так нравится дрочить психу? Часто практикуешь? Возбуждаешься на ненормальность или что? Сам собой гордился, потому что сказал спокойно, ровно, словно это вообще ничего не значило. Даже не заметно было, насколько в действительности все это его задело. Насколько было хреново это озвучить. Суворов усмехнулся уголком губ, Андрей как-то против воли зацепился взглядом за небольшую ранку, вспоминая. Блять. - Сильно обидел, да? Не переживай, солнышко, постараюсь быть аккуратней. Сложно работать с кем-то настолько ранимым. Голос сочился издевкой, проникая под ребрами ядом. И вот это вот солнышко - почему-то дергало, тревожило все внутри. Вдруг подумал, а каково это, когда Марат и правда ласково говорит, называет так не с целью унизить, а потому что хочет, не может удержаться? Андрей отвернулся, ощущая, как комом встает в горле. Не стоит вообще о таком размышлять. Так только хуже. - Значит, не работай. Никто не заставляет. Потянулся в портфель, за наушниками. Понял, что забыл их дома, отчего стало как-то совсем тоскливо. А как он теперь этот день проживет-то? Жесть. - Ты такой грубый, Андрюш. Даже не представляю, как это пережить. Смотреть на него все еще было до жути сложно. Все еще хотелось прикоснуться, почувствовать, хотелось, чтобы было не так - не так больно, не так сильно, не так жестоко. Такие как ты... Сжал зубы, ощущая как сводит скулы, как виски сдавливает тяжестью. Даже не отвлечься, не проигнорировать. Если давать ему то, что он хочет, это поможет? Оставит в покое? Андрей в реальности, не был уверен, что этого хочет. От этого было даже страшно: насколько его вот это все размазало? - Чего ты хочешь? Преподавателя все еще не было. Может, это даже и лучше - было бы совсем неловко повторить вчерашнее шоу с выгоном. Андрей вяло оглядел группу, замечая косые взгляды и перешептывания. Все еще было ощущение, что он что-то упускает, но как узнать что именно? Суворов смотрел задумчиво. Спросил вдруг: - Так кто ударил? Ты мне вчера так и не ответил. Андрей вздрогнул. Чего его так волнует? Он сам про свой синяк даже забыл как-то, раньше так стабильно только и ходил. Ответь, то, что он хочет и все. Попробуем сегодня так. Сказал спокойно: - Друг. Еще раз принялся обыскивать портфель, ощущая как умирает надежда внутри. Руки занять было тоже приятно. - Друг? С чего бы? Марат и правда выглядел недоуменно, смотрел нахмуренно. Андрей равнодушно пожал плечами: - Заслужил. Как будто сейчас реально было проще ответить и пусть отстанет. Удовлетворит свой интерес, забьет хер на Андрея и будет сидеть дальше. Это тоже было как будто не очень, но из двух зол стоило выбирать меньшее. - И что же ты такое сделал? Андрей хмыкнул. Вздохнул. Отставил портфель в сторону, задумчиво глядя куда-то вперед. Потер переносицу, ощущая как накатывает раздражение, как приходит знакомая усталость. Все это было ненормально, неадекватно - какая нахрен Суворову разница? От всей ситуации снова, также, как и вчера, начал закипать, ощущая как что-то щелкает внутри, откидывая остатки адекватности. Спросил, постукивая пальцами по столешнице: - Расскажи мне, Марат, в какой момент тебя так начала интересовать моя жизнь? - Задумчиво посмотрел на привычно дрожащие пальцы, криво усмехнулся: - Потому что я и правда не понимаю какого хера тебе нужно. Суворов никогда не отворачивался, никогда не уклонялся - крепкая, стальная броня. Вчера было впервые, один единственный раз, когда отвел взгляд, когда выглядел совсем иначе. Словно все это его и правда волнует. Сейчас от подобного не осталось и следа. Это почему-то иррационально злило, напрягало, хотелось, чтобы повторилось другое. Чтобы хоть что-то, кроме этой ужасающей ненависти и насмешки. - Ты многое скрываешь, здесь скучно. Вроде, я говорил, разве нет? Андрей устало потер запястье, ощущая как что-то внутри тянет, грызет, царапает от злости, от боли, от желания. Лучше бы как утром, сидел и тупил в стену. Честное слово, это было бы прекрасно. Андрей его вчера чуть не ударил. Дважды. И все равно это никак Суворова не смущало. - А ты не думаешь, что твои методы получить от меня что-либо просто не работают? Суворов усмехнулся. Андрей боковым зрением увидел, как он насмешливо проводит пальцами по шее, прямо по следу, от чего внутри все перевернулось, сжалось. Блять. - Разве? Может быть, вчера мне просто показалось. - Скорее всего. Дверь в кабинет открылась, Мария Сергеевна зашла торопливо, что-то сказала про свое опоздание. Андрей лениво встал в приветствии, сел обратно. Суворов вдруг подался ближе, выдыхая прямо в ухо: - Очень забавляет, что ты на меня даже смотреть не можешь. Действительно показалось, да? Отстранился. Расслабленно откинулся на спинку стула, отбивая какой-то ритм пальцами. Андрей прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Не выходило. С Суворовым всегда так работало. До конца пары не сказали друг другу ни слова. Почему-то от этого легче не стало.