Тремор

Вообще-то Андрей злой еще с утра - Сашенька что-то с грохотом уронил в три ночи, от чего подорвался в слепой панике, пытаясь распознать угрозу в темноте. Не вышло, только потом пришлось сидеть как идиоту, пытаясь успокоится. Заснуть снова не мог - накатило что-то муторное, осело вязкостью в глотке, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Валера, сука, спал. Ему было до фонаря и что там грохочет, и что Андрей убиться хочет на соседней кровати. От этого подступила новая волна иррационального раздражения. В автобусе - тоже. Какой-то мужик долго и упорно толкался ногами, пытаясь устроиться поудобнее. Белые кроссовки, блять, надел. Отлично. Шикарно. Потом шел по грязи оставшиеся метры до универа и чувствовал, как закипает все сильнее и сильнее. Первая пара прошла нормально, он даже успокоился немного. На вторую в кабинете устраивался уже чуть расслабленно, залипал в телефоне на какую-то ерунду. Полностью все еще не отпустило, но он хотя бы чуть меньше хотел кого-нибудь удавить в ближайшей подворотне. Настя села спереди, вместе с Наташей, о чем-то активно переговариваясь. Нужно было всунуть наушники, чтобы не мешало - Андрей как раз потянулся в портфель за ними. Не успел. Артем сегодня был тоже какой-то злой. Дергано сидел с Суворовым на первой, сейчас влетел в класс будто его ударило. Подлетел к Насте, раздраженно оправляя рукава байки: - Отметить сможешь на последней? Настя дернулась, резко отвлеченная от собственного разговора. Андрею было видно, как она сразу напряглась, выпрямилась, разворачиваясь к Артему. Сказала тихо: - Не получится. Артем раздраженно выдохнул, вскидывая рукой: - Хуле нет? Так сложно что ли? - Там Семенов. Он смотрит сильно. Мне потом прилетит, как старосте. Артем скривился. Оперся рукой о ее парту, подаваясь чуть ближе. Настя совсем как-то напряглась, Наташа рядом с ней тоже. Андрей отставил портфель обратно на пол, абсолютно забывая про наушники. Так-то тут лучше было прислушаться, чтобы вмешаться в случае чего. Заносило его. Сильно. - А ты попробуй. Неужели так сложно? Настя вздохнула. Отстранилась едва заметно от него в сторону, больше откинувшись на стуле, нервно поправила волосы, растрепав укладку. Андрей позади начал раздражаться: чего он ее дергает? Сказали нет, значит нет. Вот такое наглое, хамское отношение его всегда раздражало. Особенно в таком контексте: Настя, честно говоря, абсолютно точно не могла поставить придурка на место. Тут изначально неравная история. - Я же сказала - там без шансов. Артем раздраженно выдохнул. Его лицо от этой злости стало каким-то совсем неприятным, рыжие волосы топорщились во все стороны, а сам как будто стоял на месте с трудом, едва сдерживая переполняющую нервную энергию. - Мне срочно уйти надо, что не понятного? - Так уходи, я здесь причем? - Будет прогул, - по слогам выдавил Артем. Настя покачала головой: - Я правда ничем не могу помочь. - Блять, ты издеваешься? Как подружкам своим, так все нормально, выходит всегда. А тут сложно? Под конец почти орал. Настя напряженно выпрямилась. В кабинете было тихо. Все слушали, смотрели. Андрей вдруг ощутил, как закипает в груди раздражение, как поднимается волной, что-то темное и жесткое. Как когда-то раньше. Он очень не любил, когда давили тех, кто не может ответить. Терпеть не мог такие моменты, ощущая как душит от несправедливости, от презрения. Если нападаешь на слабых, значит и сам не особо - такого мнения он придерживался, убеждаясь, раз за разом, в своей правоте на личном опыте. - Я нормально тебе говорю. Была бы другая пара... - А мне эта нужна. Возьми и сделай, пока нормально прошу. Настя судорожно выдохнула. Андрей вдруг подумал - еще немного и этот урод ее до слез доведет. Просто так - потому что настроения нет. Это так разозлило. Так выбесило вдруг. Темная ярость по венам, растекалась ядом, мешая нормально думать. - Эй, Артем, - окликнул негромко. Тот обернулся, удивленно пялясь на него. - Отъебись от нее. Сказал медленно и по слогам. Тишина в классе казалось, стала совсем мертвой. Словно никто и не дышал даже. Андрей видел, что теперь все смотрят, уже на него, в открытую, словно восьмое чудо света увидели. Было удивительно плевать. Артем замер, ошарашенный. Встряхнулся, мерзко ухмыляясь: - Ну надо же - фрик-Андрей решил подать голос. Не лезь в чужие разговоры. Не дорос еще. - Захочу и влезу, - голос был ровный, не выдавая и капли той злости, что чувствовал. - Особенно, если ты ведешь себя как конченный. Тебе нормально отказали - хватит орать и позориться. Артем весь побледнел. Сжал кулаки, шагая к нему ближе. Не думал, что получит ответ, не думал, что от него. Сюрприз. Андрей встал навстречу. Спокойный и равнодушный. - А ты откуда такой смелый? Научить как нормально разговаривать? На них смотрели. Андрей боковым зрением увидел, как пялится на него Суворов, что до этого безразлично сидел в телефоне. Это почему-то успокоило. Полностью. Словно раз и вышло все. Артем был ниже, ощутимо. Было приятно смотреть на него сверху-вниз, понимая: он не угроза. Вообще нет. Видели и страшнее. Намного. - Себя научи. Ты на девочку просто так наезжаешь, как быдло сейчас ведешь себя. Уймись уже. Говорил четко, ровно. Артем будто злился только сильнее, его от ярости трясло почти. Шагнул вплотную, хватаясь руками за Андрееву кофту. - Я тебя сейчас пополам сломаю, понял? Чтобы не лез куда не просят. Андрей только хмыкнул. Чужие руки вызывали отвращение и ничего кроме. Обхватил спокойно запястье, сжимая, едва-едва: не ответная угроза, только намек. Сказал, теперь тихо, чтобы только он слышал: - А ты бы подумал десять раз, Артемка. Я же фрик, кто знает чего от меня ожидать можно? Уверен, что это закончится хорошо? Было смешно. От ситуации, от вот этого цирка - боли не боялся, ударов тоже. За себя постоять мог. После всего, что пережил, что сам делал - неужели вот этот может хоть на мгновение что-то значить? Конечно, нет. Артем вглядывался ему в глаза, растерялся вдруг. Увидел что-то. Что-то, что Андрей все время тщательно скрывал, пытаясь забыть. Не думать. Похоронить глубоко внутри, растворить в памяти. Вот только уже не получится. Давай. Ну, попробуй - захотелось вдруг снова почувствовать собственную силу, воскресить в себе это чувство. Ощутить власть, адреналин в теле. Это темное и злое желание разгоняло удовольствие по венам, соблазняло. Ударить самому, потом снова, раз за разом. Этого хотелось. Сильно. Так сильно, Господи. Артем отступил. Встряхнулся, пытаясь не уронить окончательно собственное достоинство, что уже валялось пылью на полу: - Об тебя руки марать противно, понял? - голос его только едва уловимо дрожал. Андрей заметил, покачал головой. Усмехнулся криво: - Ага. Свали. Артем и правда свалил. Вылетел из кабинета стрелой, чудом не сшибая все на своем пути. Андрей сел обратно за парту, ощущая как наползает обратно усталость. Идиотизм это все. Настя сразу же развернулась к нему всем телом, благодарно глядя в глаза: - Ух-ты. Спасибо тебе огромное. Очень приятно, что ты заступился. Андрей только пожал плечами: - Ничего такого. Он по факту был неправ. Она покачала головой, поджимая губы: - Ну, только ты один и вмешался. Он же совсем сегодня не в адеквате, стоял бы орал весь перерыв. Спасибо. На него в целом сейчас поглядывали. Словно он сделал что-то совсем неожиданное - на уровне стриптиза посреди пары. Суворов разглядывал его в упор. Сидел слева, повернувшись к нему всем телом, не отводил темного, тягучего взгляда. Словно снова - увидел что-то, что не мог разгадать. Интерес напрягал - с ним никогда нельзя было угадать, куда это повернется. - Не за что. Обращайся. Андрей улыбнулся уголками губ, сосредотачивая все внимание на Настю. Она и правда смотрела на него благодарно, восхищенно почти что. Это было приятно. Даже нравилось в какой-то степени. На него уже давно так никто не смотрел. Остальные шептались, видимо, обсуждая всю ситуацию. Почему-то от этого было тошно - лучше бы вмешались, когда надо было. А не вот это, постфактум. Учитель зашел, наконец, в кабинет, прерывая все разговоры. Настя отвернулась, бросив на него последний благодарный взгляд. Андрей уткнулся носом в телефон, лениво листая ленту в тик токе. Он снова чуть не влез в драку. Блять. Мысль мелькнула, засела. Это вообще-то было дерьмово - обещал же себе, что не станет снова, что все это позади. Почему-то стало неприятно. Как бы он сам-то ничего и не сделал, но все же. Если бы подбирал другие слова, если бы вообще промолчал... Потому что внутри него все еще жило, вот это, прошлое - темное и жесткое, от чего так старательно открещивался до этого. Хотелось верить, что исправился, что прошло, что он стал лучше, но одна ситуация и все. Он снова вот это чувствует. Знакомое покалывание в пальцах, что так и норовили сжаться в кулак, что-то тягучее, мрачное, что наползало, накатывало. Он ведь, еще б немного, начал бы сам. Просто так. Потому что мог. Знал, чувствовал, что сильнее. Что это был бы заранее выигранный бой. И все равно, даже если бы наоборот было бы, мог. И это, если задумываться, было страшно. Руки не дрожали. Вообще.

***

- Ты что сделал? Валера сидел напротив, нервно затягивался, глядя на Андрея. Его волосы забавно стояли дыбом, кудряшки торчали во всю сторону, отчего вдруг захотелось протянуть ему расческу. Или рукой хотя бы пригладить. Этого делать, конечно, не стоило. - Чуть не полез в драку с одногруппником, да. Признаться было стыдно. Теперь, вечером, стало и правда неловко за самого себя. С учетом всего - ситуация могла принять действительно неприятный оборот. Валера сделал еще затяжку, выдыхая в открытое окно. Поморщился: - Ты идиот. - Знаю. - И мы договаривались. Помнишь о таком? Андрей кивнул. Оперся затылком о стену, прикрывая глаза. Под веками - картинки-воспоминания. Как он попал в херовую компанию, как творил всякое. Начиналось все так постепенно - сначала просто прогулять урок в музыкалке, потом в школе, потом сигаретку выкурить первую. Алкоголь, тусовки, после - драки. Дальше хуже и хуже, потому что затягивало, манило безнаказанностью. Здесь набил морду знакомому, тут подрались с пацанами с другой компании. Все это медленно, плавно, входило в его жизнь. Своровал в магазине - ну, это на спор, он же не трус. Да и что тут такого, всего лишь шоколадка. Потом валялся пьяный в незнакомом подъезде - ладно, все напиваются. Если повторилось - ну, тут тоже все в порядке, он же не мог просто так отказаться от лишнего стакана, чтобы мямлей не быть. Шаг за шагом, всегда находилось оправдание, причина. Казалось, что он крутой теперь, что все может и что остальные просто дети, которые ничего не понимают. Нахрен учебу, нахрен плачущую вечерами маму - все шло в задницу, потому что он же клевый, он же знает, как надо, он же теперь не правильный мальчик-Андрей с первой парты. Вовсе нет - крутой парень со двора, что и на стрелки ходит и в целом все может. Валера был вместе с ним. Познакомились в компании, сблизились. Вместе творили всякое, заливаясь потом смехом над ситуациями. Смеяться только было не над чем. Это стало понятно уже потом. Когда последствия настигли. Он, Валера и Леша. Как в той старой песне - их было трое, три лучших друга, ну и так далее. Закончилось только все печально. Бок заболел. Андрей вяло потер его рукой, под пристальным взглядом друга. Было тошно. От воспоминаний, от себя самого. Если бы не остановились, если бы все сложилось иначе, где бы он был сейчас? Они оба. Валера подался вперед, перехватывая его запястье: - Не дергайся так. Андрей вздохнул. Потянулся сам за сигаретой, попутно шарясь в поисках зажигалки. По-идиотски, хотелось взвыть. Потому что в горле стоял ком, от себя самого стало тошно. Он и правда мог сегодня сам полезть. Если бы Артем не был таким трусом и не свалил. Спасибо, что хоть тут повезло. Да и вообще, куда ему сейчас? В обычный день на ногах еле стоит, форму растерял, кроме хронической усталости в теле ничего. Или так хотелось думать. - Я сам, тоже, недавно чуть не встрял, - тихо вдруг сказал Валера, глядя куда-то в сторону. - На работе. Один идиот доебывал. Я стоял, слушал. Мечтал, что вот сейчас... Замолчал. Андрей затянулся, глядя куда-то на улицу. Ничего не видел. И на Валеру смотреть сейчас не хотел, потому что слишком это все было. Понимал, как много скрывалось, за этим молчанием. - Так что, ты-то хоть за девочку вступился. А я просто так еле смог сдержаться. Считай благородный порыв, - насмешливо сказал Валера, стряхивая пепел. - Так бы в суде и оправдался, - вяло отшутился Андрей. Вздохнул: - Главное, что не стали. Что не полезли решать привычным способом, верно? Валера кивнул. Драки у них бывали страшные. За каждое лишнее слово, просто по пьяни, потому что настроение дерьмовое, найти причину труда не составляло в принципе. Район был так себе, многие моменты спускались на тормоза - они же дети. Только жестокость бывала не детская. Его чуть не поставили на учет как-то раз - парень, с которым дрался, оказался не очень по здоровью, Андрей не вникал. Тот лез тогда сам, нарывался. Потом отъехал в больницу - во время драки стало плохо, они даже особо разойтись и не успели. Приходили разбираться, ситуация была совсем не очень. Хорошо хоть тот парень отказался заявление писать и вообще сказал, что претензий не имеет. Тогда первый раз задумался. Там и нужно было остановится. Вот только не смог. Потом уже другого выбора не было. - Хорошо, что мы переехали, - неожиданно тихо сказал Валера. - Не знаю, как бы оно было, если бы там остались. Со всеми рядом. Андрей хмыкнул: - Там всех уже сильно меньше осталось. - Это да. Замолчали. Кто-то колонии все же не избежал, кто-то, как и они, уехал, кто-то в целом из компании вышел. Ситуация с Лешей потрясла всех. Тогда и дошло, впервые, насколько все стало серьезно. Стало страшно. И не отпускало до сих пор. Не думать. Не вспоминать. Андрей затянулся последний раз, затушил сигарету. Валера все еще смотрел потерянным взглядом в окно, разглядывал что-то в темноте. Если бы не он тогда... Мысль оборвалась, отзываясь тягучей пустотой под ребрами. Нужно было отвлечься, пока все это, прошлое, не накрыло с головой окончательно, не позволяя нормально дышать. Уже сейчас изнутри душило от воспоминаний. Так-то еще целая ночь впереди. Андрей потянулся к его запястью, коротко сжимая: - Ты там какую-то херню показать хотел. Валера вздрогнул, выныривая из собственных мыслей. Хмыкнул: - Сам ты херня, а там фильм крутой вышел. Давай, только в туалет сгоняю. - Пни по дороге Сашеньку, чтобы музыку тише сделал. Заебал. Слушал он и правда какое-то унылое говно. Аж на душе гадко. Или это от воспоминаний. Сегодня и не разберешь. Андрей улегся на кровать, глядя в потолок. В груди все еще засело комом, было мерзко. И от себя, и от мира вокруг. Он о многом раньше сожалел, многое мечтал исправить. Теперь таких мыслей не было - что было, то прошло. Просто нужно было смириться, свыкнутся, с тем в кого превратился. И все же. Иногда, он все это ненавидел. Чисто и искренне. Почему-то в памяти всплыл сегодняшний взгляд Суворова - пристальный, пробирающий до мурашек. Словно видел перед собой интересную загадку, самую занимательную головоломку. Вот что в Суворове было страшного - Андрей видел в нем себя. Ту версию, жестокую и безразличную, только намного увереннее, сильнее даже. В нем сидело то же самое, такая же ярость, то же стремление к силе. Все это, знакомое, притягивало, отталкивало, пугало. Андрей когда-то остановился. Марат даже не собирался. Может быть, он ошибался, может это надуманное, но все же - виделось что-то, мелькало в словах и жестах. Словно Суворов тоже хорошо с жестокостью знаком, также хорошо все это понимает и знает. И в нем было, вот это, притягательное. Что-то, за чем хотелось следовать, чему хотелось даже подчиниться. Вот только нельзя, не позволено - Андрей уже плавал в этом дерьме, вылез с трудом и болью. Вернуться, означало просрать все, к чему так упорно шел. Стоило держаться от него подальше, задушить вот эту извращенную тягу внутри. Не выходило. Видел его, залипал как идиот, тянулся весь. Это было неправильно, ненормально. Он уже подобное переживал и чем все закончилось? Это Леша когда-то привел его в компанию, затянул за собой сверкая улыбкой. Сказал, что будет весело, что Андрей сам по себе клевый парень, просто нужно немного раскрепоститься. Он поверил, потянулся. Стремился повторять, быть ближе, привязался, как цепной пес. Был готов сделать, что скажет, пойти и в огонь, и в воду. Куда это привело? Андрей рвано выдохнул, прикрывая глаза. Страшная, чудовищная история, о которой даже думать было страшно. Жутко. Снилась ему в кошмарах, следовала неотступно по пятам. Не избавиться, не отмыться, не уйти. Все еще рядом. И теперь вот - то же самое. Валера хлопнул дверью, прерывая спутанный поток мыслей. Сашенька на фоне что-то проорал. Мудак. Андрей сел ровнее, пытаясь окончательно скинуть все это с себя. Подумал: сегодня ночью он точно не заснет. Оказался, конечно, прав.

***

- Что расскажешь, Андрюша? Суворов сидел рядом, лениво листая страницы его учебника. На них косились - до этого тоже, все же было, наверное, странно видеть их рядом. Третий раз, уже как будто какая-то система. Личная пытка для Андрея, если кто спросит. Вообще-то преподаватель вышла, сейчас даже делать ничего не надо было - чисто момент для распиздяйства. В его случае для сна. - Ничего. Ночь не спал, какие тут рассказы? Пил кофе в четыре утра, вторую кружку в пять. По его личным нормам, уже можно было открывать энергетик. Или вешаться. Чтобы уж точно. Ситуация с Артемом его положение в группе изменила - теперь на него смотрели с интересом, разглядывали. Пару раз даже обратились девочки с мелкими вопросами. Его общение с Настей закрепилось окончательно, сидели с ней вместе на первой паре. На второй вот - Суворов. Это, вообще-то, даже не английский. Тут-то какие оправдания? - Скука. Тебе совсем нечего о себе рассказать? Андрей пожал плечами, потянувшись за телефоном: - Совсем. Суворов хмыкнул. Захлопнул учебник, разворачиваясь к нему полностью, впиваясь взглядом в лицо. Сразу привычно ощутил неловкость. Рядом с Суворовым только подобное и чувствовал, честное слово. От самого себя становилось тошно. - О чем ты общаешься со своим другом? Андрей как раз писал Валере, что планирует закопать его под окнами, если тот не постирает, наконец, их вещи. Ублюдок отправил ему стикер с грустным котиком. Как будто это ему поможет. - Обо всем. Максимально безличные ответы, расплывчатые и не точные, чтобы не к чему было прицепиться, нечего осудить. Суворов словно пытался найти в нем все больше и больше слабых мест, чтобы и дальше давить с усилием. Таких возможностей давать не хотелось. Не стоило. Потому что позже последует расплата за неосторожность. Почему он вообще всем этим интересуется? Какое ему до Андрея дело? Опять же. Этот вопрос крутился в голове на постоянной основе. - Например? - Плюсы и минусы разведения кроликов в домашних условиях. Суворов насмешливо вздернул бровь: - Вау. И к чему пришли? Андрей старательно искал подходящий к ситуации мем в интернете: Валера заявил, что стиралка сегодня занята Сашенькой, он спросил. Нужно было чем-то отвлекаться. Или вообще отсесть. Интерес пугал, если уж совсем честно. - Нам не хватит на это денег. И места. Вообще, думали выселить Сашеньку. Но тогда не получилось бы тянуть квартиру в первое время. Бизнес-планы у Валеры были так себе. Андрей был ничем не лучше, но этого не признавал. - А где ты вообще живешь? Получается, с другом? Андрей уклончиво промычал. Чем меньше личной информации, тем лучше. Руки сегодня дрожали особенно сильно. Много кофеина, мало сна, непонятная ситуация - тут как будто все располагало. Накатывала знакомая, родная уже усталость. А сегодня еще на работу. Он же не переживет этот день, ну, серьезно. - Из тебя все вытягивать надо, как я понял. Суворова это, казалось, забавляло. Андрей пожал плечами, поворачиваясь к нему: - Можно просто игнорировать. Не понимаю, откуда интерес. Марат покачался на стуле, барабаня пальцами по столу. Разглядывал, насмешливо прищурившись. Андрей отвернулся, стараясь не смотреть, не разглядывать четко очерченную линию подбородка, крепкую шею, едва заметные в вырезе байки ключицы. Почему-то в горле пересохло. Нужно было достать энергетик. Срочно. - Вчера ты так мило осадил Артема. Почему никогда не отвечаешь мне? Ощутил себя обделенным. Вот он, главный вопрос. То, ради чего сейчас рядом сел. Андрей поморщился. Что ответить? Все кроме правды. Вот только в чем она была? Знаю, что это плохая идея, не хочу ввязываться с тобой в диалог, еду крышей, когда нахожусь рядом. Почему-то в кабинете резко стало душно, жарко даже. Андрей ненавидел вот это все. Честно и искренне. - Сожалею. - И? Так почему, Андрюш? Считаешь меня недостойным своего внимания? Или ты меня боишься? Суворов приблизился, вглядываясь темными глазами в его лицо. Ощутил себя на мгновение букашкой, маленьким и незначительным. Потерянным. Был так близко, что дыхание перехватывало. Он вообще как будто не особо понимал концепт личных границ, нарушал стабильно и без причины. Просто так. Захотелось и можно, почему нет? Его точно не волновало, что от этой близости Андрею тяжело было, что все это накатывало с оглушающей силой, мешая вдохнуть. - Просто не хочу. Суворов хмыкнул. Андрей вдруг подумал - его это задевает. Правда задевает. Но почему? Этого уже понять не выходило. - Так значит Артему хочешь, а меня предпочитаешь игнорировать? - Я с тобой разговариваю. Это уже не игнорирование. - И это ты называешь разговорами? Мне жаль твоего друга. С другой стороны, он, наверное, такой же как и ты, так что все в порядке. Андрей откинулся на стуле, глядя на Суворова прямо, ощущая как поднимается в груди раздражение. Как колется иглами что-то темное, жгучее. Марат смотрел в ответ. Ждал. В темных глазах все еще таилась насмешка, прятался едва уловимый вызов. Словно ему нужно было, жизненно необходимо вывести Андрея на эмоции, довести до точки кипения. Можно было бы послать, ответить, наконец, потому что Андрей ненавидел, когда лезли в такие вопросы, когда про его близких говорили хоть что-то. Он в целом сейчас злился. Вот только. Именно игнорирование Суворова и задевает, верно? - Типа того. Сказал тихо. Спокойно. Полностью скрывая горящее внутри раздражение. Потянулся за портфелем, доставая энергетик. Хоть что-то приятное на сегодня, так и выживем. Суворов рядом выдохнул. Как будто вот это его и разозлило, взбесило окончательно. Усмехнулся криво: Андрей смотрел боковым зрением, впитывая каждую реакцию, каждую эмоцию. - Какая прелесть. И это проглотишь. Есть ли какой-то предел твоему терпению, Андрюш? Чтобы я понимал. Первый глоток всегда самый приятный. Андрей отставил портфель обратно, поставил открытую бутылку на стол. Хмыкнул: - Вот и проверим, верно? Почему-то вдруг стало весело. Как-то истерично, надрывно смешно. Все вот это - его глупые, жалкие чувства, он сам. Суворов ведь его ненавидит, добить хочет. Пусть развлекается, хрен с этим. Все равно уже хуже не сделает. Марат подался вперед, разглядывая. Спросил вдруг тихо: - Почему ты вчера не ударил? Ты ведь хотел, по глазам видно было. Что остановило? Андрей выдохнул. Вопрос ощутился очередной раной на теле, из тех, что обычно никогда не видно, но больно до дрожи. Почему ему так надо вот это? Так жестко и прямо, точно в цель? Дернул уголком губ, в нелепой попытке скрыть собственное смятение: - Испугался, знаешь. - Бред. Обрубил резко, не давая даже шанса. Так ему это было важно, любопытно так. Почему? Андрей не знал как спросить, не мог додуматься сам. Где-то в глубине души, вдруг подумал: даже такое, жестокое, внимание его устраивает. Он его ждет. Ждет, снова и снова с мазохистким удовольствием, чтобы Суворов сел с ним снова, чтобы смотрел, даже вот так - темно, пренебрежительно. Потому что это не ноль. Не пустое равнодушие. Это что-то. Даже если от этого хреново. Он ведь никогда не посылал прямо, никогда не мог. Мешало что-то, сковывало язык, путало сознание. Вот так - впервые. Андрей откинул челку со лба и вдруг сказал, неожиданно честно: - Больше не занимаюсь таким. Это плохая идея. - А раньше? Раньше бессмысленная жестокость, собственное превосходство, бездна, в которую падал, летел, не пытаясь остановиться. Раньше - сбитые костяшки, реки алкоголя, попытки казаться тем, кем никогда не являлся, заткнуть растущую дыру внутри хоть чем-то. Все это - раньше. Вот только сказать об этом не было сил. Озвучить все это, темное, тяжелое внутри, не было шанса, не получилось бы - не ему. Потому что это очередная слабость, из тех, что легко становится решающей в самый важный момент, из тех, о которой лучше и правда не говорить, чтобы не делать новой реальностью. - Любил бить крапиву палкой, - спокойно ответил Андрей, потянувшись за телефоном. - Очень, кстати, советую. Весной попробуй. Суворов отстранился. Стиснул челюсти, глядя на него. Казалось, еще немного и готов ударить. Почему-то от этого в груди разлилось торжество, расползлось по венам. Андрей показательно залез в тик ток, игнорируя просверливающий скулу взгляд. Вдруг подумал: в эту игру могут играть двое, верно? Почему-то заранее чувствовал себя проигравшим. - Ты хоть иногда умеешь отвечать нормально? - Суворов спросил тихо, презрительно прищурившись. Андрей пожал плечами. Посмотрел на него. Марат выглядел раздраженным, почему-то удивительно красивым - вот так. В этой ярости, бездумной и жестокой, готовый бить на поражение, в самое сердце, чтобы остановилось, наконец. Что его так цепляло в действительности? Ответа на это не было. - Умею. Просто тебя мои ответы не устраивают. В этом вся проблема, верно? Суворов покачал головой, снова с пустым взглядом тыкая пальцами по учебнику. Молчание между ними комфортным не было, удобным тоже - тягучая, злая тишина, в которой только и ждешь подвоха. Ожидаешь подставы, пытаясь приготовится. Марату кто-то усиленно начал писать, он полностью сосредоточился на телефоне, наконец, игнорируя Андрея. От этого стало куда проще, сложнее одновременно. Как-то нужно было и правда голову в порядок приводить. Что-то совсем не туда шло. На следующей паре Суворов сел с Антоном. Андрей устало вздохнул, подавив и облегчение, и сожаление одновременно. Даже что-то получилось делать по учебе, когда переборол бурю внутри. И правда, крышей ехал. Стабильно и сильно. На работе вынесли мозг - предыдущий сменщик оставил кучу вопросов по уборке, нужно было разбираться и причем экстренно. Андрей носился по всему фитнес-центру как идиот, завис надолго в итоге в туалетах. Как же прекрасно жить. Дома пересрался с Сашенькой - ублюдок опять включил музыку на всю громкость, игнорируя пришедшего соседа. Валера довольно скалился позади, занимая позицию наблюдателя. После, совсем вымотанный, улегся на кровати и долго втыкал в телефон, листая ленту Твиттера. Зашел в Инстаграм. Снова на страницу Суворова. Тот вообще-то нихрена не выкладывал, пара фото на весь профиль, изученных вдоль и поперек, но Андрей с маниакальным упорством заходил вновь и вновь, просто разглядывая. От самого себя и правда хотелось удавиться. И все равно не мог оторваться, смотрел снова и снова, просто так, без всякой причины. Притягивало так, манило. Никто ведь не узнает, верно? Его собственный профиль был абсолютно пустым и без всяких опознавательных знаков. Можно даже лайк поставить, хуле. Вот так он и скатился в яму идиотизма, весело помахивая ручкой. А это он еще профиль в вк не ищет. Вот там, наверное, можно отыскать что-то интересное. Самому бы от своего пароль вспомнить, но это уже так, мелочи. Господи, какой позор. Суворов его терпеть не может, презирает в открытую, а он что? А он придурок, без капли самоуважения, вот что. Улегся спать, выпив снотворное. Нужно бы сходить к врачу что ли - вдруг, что сильнее выпишут? От этого просто чуть лучше засыпал, просыпался немного меньше, но в целом не хватало. Валера пил пиво сегодня. Пустая бутылка осталась около кровати, Андрей все пытался разглядеть ее очертания в темноте. Внутри почему-то сжималось от тоски. На мгновение хотелось разбить ее о стену, швырнуть так, чтобы след остался, чтобы... Какая уже разница? Андрей прикрыл глаза, устало вздыхая. Завтра, наверное, все равно будет новая.

***

Актовый зал его безотчетно раздражал. Темный, старый - могли бы постараться над ремонтом, честное слово. Как будто у универа вообще нет денег. Смешно. Еще веселее, что загнали их после пар. Андрей мог бы сейчас уже быть на полпути к дому, но нет - сидит тут, ощущая как закипает в груди раздражение, расползаясь по телу ядом. Даже места у них так себе - на самом верху, в тени. Тут даже если захочешь, не увидишь нихрена особо. Рядом с ним, раскинувшись на сидении, сидел Суворов. Охренительно, а. Вообще-то это, как будто, случайность - они оба, по совпадению, пришли последними, вся их группа села на два ряда ниже, для них осталось только два свободных места тут. Ну вот. Теперь так. Марат с ним больше не садился. Даже на английском сегодня - его он пропустил в принципе. Пришел на последнюю пару и вот сюда, что казалось особенно странным. Ему, наверное, поэтому никто и не занял: было и правда шокирующе, что сюда притащился. Выступление университетских талантов, вроде что-то типа конкурса какого-то, Андрей не вникал. Это вот сюда его Марина затащить хотела, но не судьба. В углу сцены стояло пианино. На него смотреть не мог - тошнило. В целом сегодня хуевило - снова мало спал, но это уже как будто логично. С утра попытался поесть, нашел какой-то подозрительный йогурт в холодильнике, запихнул его в себя, потому что решил, что риск дело благородное. Вот. До сих пор облагораживало. Мутило страшно. Андрей покрутил купленную бутылку воды в руках, раздумывая: сейчас пить или позже? В зале наконец, выключили свет, начиная выступление. Вообще, большую часть пропустил, читая сфотографированный у Насти конспект на завтра - хоть иногда, но готовится нужно было. А там как раз, тест по плану. Вроде как, с пользой провел время. Суворов рядом в телефоне сидел тоже, абсолютно игнорируя происходящее. На первых звуках музыки захотелось уйти. Девочка, что сидела за пианино, вызвала безотчетное раздражение. Андрей напрягся, взгляд против воли сосредоточился на ней, пытаясь выцепить с расстояния детали, разглядеть как можно больше. Слухом улавливал неровности в исполнении, едва уловимую фальшь - волновалась, видимо. Подался чуть вперед, впитывая. Он все же по этому скучал. В голове сразу строилось как мог сыграть лучше, под пальцами уже ощущались прохладные клавиши. Казалось, еще немного, словит ладонями мелодию, впитает в себя, выпуская затем на волю. Прикоснуться к инструменту было страшно, потому что понимал: навык он все же растерял. И знать об этом не хотел, видеть наяву боялся. Хватало осознавать в голове, мучая себя этой мыслью. Когда-то он так горел, так жаждал этого, выступал тоже сам. Любил. Безотчетно, преданно и всей душой. Это было единственным спасением, утешением, расслаблением, радостью. Памятью. Тем, что осталось, только для него. А потом. Андрей прикрыл на мгновение глаза, пытаясь не думать. Хер с этим. Просто. Хер. Какая разница уже? Руки дрожали, он сам разваливался, зачем по этому вопросу переживать? Для чего? Вот только не помогало. Все равно не мог полностью успокоится, все равно было до жути тоскливо. Пианино затихло. Вторая девушка, что пела до этого на фоне - тоже. Он ее почти и не услышал, не заметил. Даже приблизительно не смог бы сказать, о чем была песня. Была ли? Может, ему просто показалось. Вдруг ощутил, как дрожащую ладонь сжали едва ощутимо, чужие пальцы скользнули по запястью, сковывая. Андрей вздрогнул, выныривая из своих мыслей. Суворов. Смотрел так пристально, жадно. Словно пытался ему в душу заглянуть, увидеть там что-то. Ничего, кроме пустоты, внутри не было. Будет смешно, когда он это, наконец, поймет. - Так чего ты все же не играешь, Андрюш? Ты же хочешь. Со сцены протяжно начала играть скрипка. Боковым зрением, вдруг понял: вышла Айгуль. Суворов на нее не смотрел. Не видел - повернулся к Андрею, его глаза в полутьме сверкали чем-то особенно притягательным, мрачным. Что-то внутри надрывалось, ломалось - беззвучный крик, что срывался на последних звуках. Отвернись. Ну, пожалуйста. И так не очень. - Мог бы ты сейчас быть на сцене. Почему отказался? Это ведь важно для тебя, я же вижу. Андрей только покачал головой. Старался не смотреть, пялиться куда-то вперед невидящим взглядом. Вокруг было так темно. Тени наползали, душили. Оставался только он, сломленный и разбитый, скованный мрачным взглядом, молча захлебывающийся тонной эмоций. Чужая хватка огнем проходилась по телу, уничтожая. Почему-то было так больно. - Все дело в этом, верно? - Марат сжал его ладонь сильнее, подаваясь вперед, ближе, словно пытаясь впитать вот эту слабость, эту стыдную, мерзкую дрожь в нем. - Ты уже просто не можешь? Вот так, резко и наотмашь, по самому больному, что у него есть. Нет, не в этот раз. Андрей подался вперед сам, усмехнулся криво. Суворов не отстранялся, смотрел все также пристально. Ждал. Андрей перехватил чужую ладонь, сжимая в ответ. Сказал тихим шепотом: - Знаешь, для человека, который меня ненавидит, у тебя слишком много интереса, - Суворов смотрел, как загипнотизированный, не отстранялся, не отодвигался, хотя они ведь сейчас были слишком, слишком близко, чтобы это можно было назвать нормальным. - Будь аккуратней. Можно подумать лишнего. Сказал, усмехаясь. Откинул чужую руку, отстранился, уставившись равнодушным взглядом на сцену. Айгуль все играла. Суворов должен смотреть на нее - это же его девушка, или подруга, или кто там она ему вообще. А он все еще разглядывал Андрея. Не отодвигался - словно его вдруг самого примагнитило, притянуло на андрееву орбиту чем-то. Так сильно, так ужасающе сильно захотелось узнать, что у него в голове. О чем он думает сейчас? Чего хочет? Откуда между ними это странное напряжение вдруг? Дышать был тяжело. Думать тоже. На них вроде кто-то косился. Андрею было удивительно плевать. Наконец, Марат отвернулся. Полез в телефон, выглядел каким-то заторможенным. Словно его ударило что-то. До конца выступлений сидели в этом напряжении, тягучем, плотном - казалось, воздух между ними можно было ножом разрезать. Андрей мечтал быстрее попасть домой. Чтобы вот это закончилось. Устал. Как же он, блять, устал.