Стокгольмский синдром

      Розовые солдаты волокли полуживое тело. Яркий коридор, яркий как сами солдаты, хранил в своих стенах боль и смерть тысячи людей. Лестницы, комнаты — переход от яркого к черному. От светлого к мрачному. Черная дверь — солдаты заносят бессознательного игрока, на кофте которого написано «456».       — Прикуйте его к стене, — говорит искаженный маской голос. Его хозяин жесток и бесчеловечен. Черный костюм — он тут главный. Розовые молча подчиняются и несут 456-ого к стене, на которой висят оковы — три цепи: две для рук и ошейник. Так же молча пристегивают, разворачиваются стройным шагом и уходят из кабинета. 456-ой оказывается в положении сидя, но от падения его тело удерживают цепи.       Ведущий снимает маску, как только его подчиненные удаляются прочь. Он невозмутим, даже слишком — ледяное спокойствие. Подходит к столику с алкоголем, наливает коньяк в стакан и садится в кресло, с которого видел так много смертей. Перед ним множество экранов, показывающие все, что происходит в комплексе. Никто не остается без присмотра, никто не имеет право выбора. Ведущий переводит взгляд на Сон Ки Хуна — последнего игрока под номером 456. Тот начинает приходить в себя, все его лицо — кровь. Солдаты хорошо постарались, но и Ки Хун не мог позволить себе сдаться без боя.       Ведущий допивает обжигающий напиток, берет тряпку с того же столика и идет к Ки Хуну. Он садится на одно колено, чтобы быть на ровне с пленным, и осторожно вытирает кровь. Забота? — Нет. Фронтмену стало скучно, и он затеял новую игру. Недавно он наткнулся на книгу про Стокгольмский синдром — конечно, он и раньше слышал о его существовании, но в этой книге все описывалось куда более интересно: механизмы возникновения, стадии развития — можно сказать, готовая инструкция к воплощению. Проводил ли кто-нибудь подобные опыты? Ведущий загорелся идеей воплотить данное. Жертву долго выбирать не пришлось, хоть и с девушкой было бы проще, но чем сложнее, тем интереснее, верно? С самого начала его внимание приковал к себе последний игрок 456 — Сон Ки Хун . Если остальные работали на лицемерии, желании выжить любой ценой — то Сон Кихун руководствовался сердцем. Такого Ведущий еще не видел. Глупый, глупый Ки Хун, готовый умереть за идею о спасении человечества.       Ки Хун отдергивается от прикосновения, отворачивается, шумно выдыхая. Окончательно открывает глаза и первые секунды думает, что все еще находится в забытие. Иначе как объяснить, что Король игры стоит на коленях перед ним? Ведущий властно берет его за подбородок и поворачивает к себе:       — Не отворачивайся — будет больнее, — утробно проговаривает он.       Ки Хун сломлен, он потерял всех, кого любил, с кем дружил, он не хочет ни сопротивляться, ни жить в целом, поэтому беспрекословно подчиняется. Но множество вопросов, подобно пчелам, роятся в его голове: "Что происходит?", "Почему Он без маски?", "И почему, черт возьми, он выглядит как Ангел, а не Дьявол?"       — Вот и умничка, — говорит Ведущий, продолжая смывать кровь.       Он аккуратен, даже нежен. Он ловит себя на мысли о том, как странно испытывать эти ощущения — когда в последний раз он прикасался так к человеку? Уже и не вспомнить… Ведущий зависает, погружаясь в воспоминания, возможно, так сказался алкоголь. На что Сон Ки Хун отвечает пристальным взглядом, ища хоть какое-то объяснение в глазах Лидера. Ки Хун ненавидит его так сильно, как ненавидел никогда. Но ему не удается увидеть ничего во взгляде Ведущего, как будто Ки Хун надеялся найти ответы.       Ведущий возвращается в реальность и отвечает игроку хитрым, лисьим взглядом. Он буквально душит, заставляет вжаться в стену, отвернуться. Игра проиграна, Ки Хун отворачивается вновь.       Ведущий поднимается с колен, оставляя 456-ого висеть. Он надевает маску обратно и на прощание говорит:       — Веди себя хорошо, Сон Ки Хун, — что звучит как очередное издевательство.

***

      456-ой висит час, два — он не может провалиться в забытье, и так хочется пить. Кажется, у него начинается жар от пережитого избиения. Ведущий все это время пристально наблюдает за ним по камерам, ждёт, чтобы появиться в момент отчаянья. Графин с коньяком пустеет. Он знает о человеческих страданиях все и мастерски вычисляет эмоции. Его новая игра, новая цель — просто развлечение. Продержать, уничтожить окончательно и возродить как самого преданного ему игрока.

***

      Ведущий возвращается к 456-ому, наливает воды в тот же стакан, откуда пил коньяк. Вновь опускается рядом. Ему странно быть на уровне игрока, но это не лишает его превосходства, безоговорочного лидерства. Сон Ки Хуну совсем плохо, на лбу испарина, губы трескаются от жара и начинающегося обезвоживания. Ведущий так же поднимает его голову за подбородок, подносит стакан к губам:       — Пей, — командует он. Ки Хун мычит, отводит голову, его состояние — полубред.       — Пей, я сказал, — Ведущий хватает его за волосы и прижимает голову к стене. Наклоняет стакан так, чтобы вода лилась в рот.       456-ой рефлекторно глотает, замученно закрывая глаза. Ведущий берет ту же тряпку, которой смывал кровь, и смачивает остатками воды — делает холодный компресс Сон Ки Хуну. Тот сам подается вперед, сильнее прижимаясь к холодной тряпке и руке Ведущего.       Так они сидят, пока тряпка не становится горячей. После Ведущий отстегивает наручники, но оставляет ошейник. Ки Хун облегченно выдыхает, вяло разминая затекшие руки. Ведущий немного отстраняется, наблюдая: «Попытается ли он ударить?» Но Ки Хун не предпринимает попыток. Ведущий удовлетворенно кивает сам себе, ставит бутылку с водой и стакан на пол. Он вновь уходит, но возле двери оборачивается, проверяя 456-ого. Он делает это рефлекторно, неосмысленно. Ловит себя в моменте и дает мысленную пощечину себе же: "Я холоден, я видел все, он не может волновать меня больше, чем ежедневная рутина". Кажется, он даже вздыхает, закрывая за собой дверь.

«Тот — кто находится на грани смерти, будет хвататься за того, кто дает ему надежду на жизнь»