What do you want from me?! II

POV Астрид Я смотрю то в экран телефона, то на номер квартиры, сверяясь, прежде чем впервые постучать. Пока жду, переминаюсь с ноги на ногу, рассматривая дверь и думая о том, постучать ли ещё раз или не стоит. «Какой же невротичкой я стала, с ума сойти!» Услышав шаги, тут же выпрямляюсь, и делаю шаг назад, когда дверь отворяется. Коннелл быстро оглядывает меня и кивает, как бы приглашая внутрь, пока я на ходу бормочу — «привет». На нем спортивные штаны и серая футболка в тон, которые делают его каким-то другим, более домашним и расслабленным. — Милое платье! — хвалит, и я бросаю мимолетный взгляд в большое напольное зеркало справа от входа. Светлые волосы в косе, на плече холщовая сумка и самое обычное платье — вот и весь наряд, ничего особенного. Но мне, конечно, приятно, что он оценил. В последние дни я стараюсь есть меньше и максимально загружать себя работой в агентстве и учебой, попросту чтобы у меня не было времени баловать себя чем-то вредным. И сегодня с утра мне действительно показалось, что я выгляжу худее, чем прежде. По крайней мере, мне понравилось, как выглядят мои ноги в этом платье, а это уже неплохо. — Спасибо! — только улыбаюсь в ответ, когда мы проходим дальше по коридору. Его квартира оказывается большой и обустроенной, но какой-то пустой. Тут ничего лишнего, всё лаконично и сдержанно. Везде серо-белые тона, ничего особенно яркого. «Квартира полное его отражение!» Мы проходим мимо кухни, совмещенной с гостиной, и сворачиваем к двустворчатой двери. Коннелл быстро глядит на меня сверху вниз, будто сейчас откроет не дверь, а самую большую свою тайну, а затем, чуть помедлив, всё-таки отворяет её, приглашая внутрь. Помещение оказывается неожиданно большим и светлым. Тут практически ничего нет — белые стены, техника, два кресла у большого окна и стол у стены. — У тебя дома целая студия?! — я так и останавливаюсь в проходе, изумлённо осматриваясь, пока он идёт вперёд, к широкому окну. «Я ожидала, что мы сегодня воспользуемся хорошей погодой и будем снимать на улице, но никак не это!» — Изначально по проекту это должна была быть гостиная, но я решил сделать квартиру под себя и всё изменить, — поясняет, пока я медленно иду к нему, поражаясь тому, как он одержим своим делом. Коннелл, как и обычно, некоторое время настраивает свет и подбирает объектив, пока я, всё ещё в небольшом изумлении, сижу и преданно жду, когда же парень скажет заветное «можем начинать». В перерыве он приносит мне воды и садится напротив, отсматривая материалы, пока я удобнее усаживаюсь в кресле у окна, разглядывая вид. Он живет не так близко к центру, как мы с мамой, и тут намного спокойнее. Из окна даже видно маленькую аллею на той стороне улицы. Из окна моей спальни видна только дорога и высоченные офисные здания. — Как университет? — в какой-то момент он спрашивает вдруг, отвлекая меня от разглядывания людей, прогуливающихся под окнами. На это я только пожимаю плечами, не зная, что и ответить, пока ёрзаю в кресле, удобнее усаживаясь и оттягивая подол платья. — У меня было только несколько занятий… — мнусь, не понимая, куда деть руки и свой взгляд. На самом деле, я вру. Прошло уже две недели практически ежедневных пар, но я не особо хочу говорить на эту тему, потому что чувствую себя чертовой неудачницей. — Познакомилась уже с кем-нибудь? — спрашивает, а я все ещё не понимаю, делает он это только из вежливости и, чтобы заполнить молчание, или действительно интересуется моей жизнью. «Мужчины чертовски сложные!» — Не сказала бы, все уже как-будто сформировались в небольшие группы. Мне, кажется, места не нашлось, — признаюсь, ощущая, как ком образовывается в горле. Это, честно говоря, довольно щепетильная тема для меня сейчас. В университете всё оказалось иначе. В школе мне не нужно было искать друзей, я не нуждалась в представлении. Все меня знали. Я занимала своё место в иерархии и спокойно существовала так несколько лет. Тут же всё иначе, и пока я не понимаю, как повернуть ситуацию в свою пользу. — Ты просто лучше их всех, и они это чувствуют, — Коннелл говорит, а я ошарашено смотрю на него, не веря, что он что-то такое сказал вслух. — Ээ… ну не знаю, — мне становится как-то неловко от его слов, и я просто обнимаю себя, обхватывая локти и выдавая этим всё своё смущение. — Ты в агенстве, уже строишь карьеру, а они просто первокурсники. Не переживай из-за этого, — улыбается, а я с досадой понимаю, что он ведёт себя как старший брат. «Он во мне не заинтересован. Ещё бы! Вокруг него годами трутся модели, а тут появляюсь я и с чего-то думаю, что особеннее всех» — мысленно приземляю себя, но всё ещё чувствую неприятное послевкусие. — Моя мама главред, все и в университете, и в самом агенстве считают, что это она меня просто «пристроила» на это место! Будто ты сам не знаешь… — меня выводит из себя и эта его «братская» снисходительность, и мнимое неведение. Я постоянно слышу эти усмешки и перешёптывания за спиной, и уверена, он тоже обо всем этом прекрасно знает. Коннелл в ответ удивлённо поднимает брови. Он чуть наклоняется вперёд, широкие плечи распрямляются, а я так и оседаю под его тяжелым взглядом. — Ничего такого не слышал. Я прихожу в агентство работать, а не слушать сплетни, — я вижу, как плотно сжимаются его губы в конце, как раздражение ложится на идеальное лицо. И теперь я забываю обо всем и уже с неприкрытым интересом рассматриваю эти напряженные скулы и сердитые глаза, пытаясь запомнить его другим. Коннелл всегда одинаковый — расслабленный и отстранённый, сам в себе. «А сейчас аж весь встрепенулся, с ума сойти!» — прикусываю щеки, чтобы не разулыбаться от своего маленького открытия, пока он молча возвращается к своему занятию и вновь начинает отсматривать снимки. Уже через мгновение он выглядит совсем обычно, даже периодически посматривает на меня. Нет и намёка на испорченное настроение, что, честно говоря, меня очень радует. — Может хочешь что-то кроме воды? — через время он отвлекается от ноутбука и глядит на меня, будто только опомнился и вспомнил об этом. — Нет, спасибо, — мотаю головой и снова поворачиваю лицо к окну — Грейс сказала, что мне стоит похудеть. Не знаю, зачем говорю ему это, но обстановка такая располагающая, а мне уже надоело держать это в себе. Я не могу обсудить это с мамой или Стэнфордом, потому что они только отмахиваются, а с Зои я не хочу поднимать эту тему. Она прекрасно осведомлена о моих проблемах с восприятием себя и точно начнет тираду о том, что я не нуждаюсь в изнуряющих диетах. «Хэддок всё время делал точно также!» — Если ты из-за этого пьёшь только воду, то зря. Грейс много всего говорит, не обращай внимание. Она подгоняет всех под одно, не обращая внимания на индивидуальность, поэтому тебе повезло, что твой агент Стэнфорд, — Коннелл убирает ноутбук с колен и складывает ногу на ногу, прежде чем добавить — У тебя красивая фигура. Очень женственная. Не все должны быть одинаковыми. Красота совсем не об этом! — Говоришь, как мой бывший! — у меня вырывается вдруг, и я буквально закрываю свой рот ладонью от неожиданности. Я стараюсь не думать, а, тем более, не говорить о нем, а тут в этой расслабленной доверительной, обстановке всё вышло как-то само. — Что, это тот, чьё имя нельзя произносить? — он улыбается, озорно и дразняще, а я в этот миг ощущаю, как приливает кровь к щекам, и просто рассеяно пожимаю плечами, не зная, что и сказать. — Плохой опыт? — спрашивает, слегка наклонив голову и внимательно меня разглядывая. Я ощущаю его вовлечённость, но из-за всех мыслей и ощущения его темных глаз на своём лице, не могу собрать мысли в кучу. — Сама до сих пор не поняла, — отвечаю через время, и он только кивает. Это, на самом деле, абсолютная правда! Иногда перед сном я пытаюсь отрефлексировать все свои чувства и ощущения, вспоминая, как всё было. Но кажется психика предательски замыливает плохие моменты, обесценивая при этом некоторые мои тогдашние переживания. От этого я до конца не понимаю что чувствую. Мне было так хорошо, а потом я еле собрала себя по кусочкам. «Если это и правда любовь, то я с удовольствием останусь одна до конца своих дней, чтобы только больше никогда не прочувствовать всё это заново.» — Это нормально, тебе ведь только восемнадцать! Вся жизнь впереди! — улыбается. — А сколько тебе? — решаюсь спросить, и он отчего-то улыбается ещё шире, так по-доброму, будто я маленький ребёнок, который пристает к нему с глупыми расспросами. — Двадцать семь, — мои глаза округляются, и он даже посмеивается, слегка запрокидывая голову. Сейчас всё так легко и просто, словно мы давние друзья, словно каждые выходные вот так сидим у этого широкого окна с видом на людную аллею и смеёмся. Пока я подбираю слова, чтобы сказать о том, что он выглядит и ощущается слишком молодо для двадцати семи, Коннелл уже снова переключает внимание на ноутбук. Он берет его обратно со стола и поворачивает экраном ко мне. — Очень хорошие снимки вышли. Посмотри! Я наклоняюсь вперёд, разглядывая себя и мысленно отмечая, что мне оказывается идут собранные волосы. — Выгляжу… эм… свежо, — усмехаюсь, и он тоже улыбается. — Да, свежо, молодо и нежно. В следующий раз нужно сделать что-то более роковое! — карие глаза загораются в энтузиазме, что веселит меня ещё больше. Коннелл даже будто немного смущается и теперь спокойнее добавляет — Рекламодатели любят видеть моделей в разных амплуа, так проще понять, кто больше подходит под тот или иной проект. На это я только киваю, мол «да, да, так и поняла», как бы его передразнивая, и парень улыбается тоже, проводя ладонью по волосам. — Хочешь пообедать? Тут на углу есть отличное место! — говорит, и я тут же киваю, моментально забывая о своей диете только потому что не желаю, чтобы всё это заканчивалось.