Любой ценой

Поскольку в честь праздника были объявлены выходные и школа пустовала, Эльви и Ливий заняли одну из аудиторий для обучения. Только им было вовсе не до него. Ливий так воодушевился вчерашним праздником, что не мог обсуждать ничего иного. Эльви не возражала и позволила увлечься и себе. Разговор зашёл о её любимой теме — спектаклях. — Чаще всего показывают два жанра: трагедию или комедию, — объяснила Эльви. — Трагедии скучные. Их редко играют достойно. После них у меня глаза болят, потому что слишком много их закатываю. А вот в комедиях есть над чем похохотать. Иногда это так плохо, что даже хорошо. — А какая твоя любимая? — Её показывали пару лет назад. Не помню точно названия, но призового места она не заняла, и я очень расстроилась. Это было история о… А зачем я буду рассказывать? Я покажу! — Эльви встала, прошла к возвышенности у учительского стола, сложила папирус в трубочку, изображая меч, и принялась показывать. Это была история о том, как Диониса Гера одурманила. Дионис скитался по Египту, Сирии и пришёл во Фрагию, где богиня Рея его исцелила и приобщила к оргиастическим мистериям. После Дионис отправился на остров Наскос, где его похитили разбойники, чтобы продать в рабство. Но он обратился львом, а испугавшихся до мокрых штанов пиратов превратил в дельфинов. Эльви, изображая сценку, часто делала передышки и много хихикала. Но Ливий поймал себя на мысли, что спектакля лучше он вряд ли увидит хоть на одной Дионисии. Отчего-то только тема праздника зажигала в глазах Эльви такой огонь, что было не потушить. Впрочем, Ливию и не хотелось. Ему нравилась открытая и беззаботная сторона Эльви, с которой она открывалась на празднике.

***

— Да как ты это делаешь?! — недовольно рявкнула Элевтерия, глядя на венок Ливия. Делать венки из виноградной лозы перед началом праздничного дня стало их негласной традицией. Эльви долго терпела то, что венки Ливия выглядели гораздо лучше её, но на этот раз не сдержалась. — Что? — не понял Ливий. — Венок. Твой красивее и пышнее. — Хочешь? Забирай. Он сильно путается в волосах, твой гораздо удобнее, мне кажется. — Тогда обмен, — улыбнулась Эльви и надела венок на голову Ливия, а затем протянула руку, ожидая, что парень вложит в неё свой. Протянутую ладонь Пеллийский проигнорировал и надел венок на Элевтерию сам. Он едва коснулся пальцами её гладких и мягких волос и сделал полшага назад. Этот венок выглядел на ней лучше, чем на нём. — Тебе идёт, — произнёс он. — Спасибо, — Эльви смущённо опустила взгляд. Кажется, Ливий впервые заметил румянец на её щеках. — Тебе тоже. В другой день праздника они потеряли друг друга в толпе. Вот-вот должен был начаться так горячо ожидаемый Эльви спектакль, но она куда-то запропастилась. Ливию могло бы быть плевать, но сердце отчего-то так билось в груди, что пульсировало в ушах. И замерло, когда он поймал её взгляд в толпе. Всегда ли её черты лица были так изящны? На следующий день, когда она завлекла его в танец, в груди что-то затрепетало. То было незнакомое чувство, будто птица, запертая в грудной клетке, щекочет внутренности перьями. Ливий не сразу понял, что с ним происходит. Когда он ложился спать, осознал, что все его мысли вытеснила одна персона. Перед глазами всё мелькали чёрные волосы, длинные ресницы, губы, застывшие в улыбке. В голове звучал заливистый смех и повторялись обрывки диалогов. Не сболтнул ли он где-то лишнего? Не опозорился ли где перед ней? И тогда он всё понял. Ливий не стал бороться с этими чувствами, не бегал от них, а просто смирился. В полдень Пеллийский носился по комнате, готовясь к встрече с Эльви. Сегодня они договорились встретиться в саду у школы и обсудить папирусы, которыми обменялись на днях для изучения. Ливию ничего не нравилось. Он полчаса выбирал хитон, в котором пойдёт. Ему то не нравился цвет, то сидел он как-то не так. Затем укладывал волосы, которые отчего-то именно сегодня лежали особенно плохо. Последним штрихом стало масло. Малина и шафран, тот аромат, что подарила Эльви. Он налил в ладонь небольшое количество масла и быстро растерел по шее и груди. И чего тут уметь?.. Эльви уже ожидала его на скамейке, перебирая свои свитки. Увидев Ливия, она широко улыбнулась и встала, чтобы обнять в качестве приветствия. Но стояло ей подойти на расстояние вытянутой руки, её лицо недовольно скривилось: — Фу, что за запах? — …Это твоё масло. Сама же мне дарила. — Ты что, мылся этим флаконом? Там достаточно пары капель. А говорил, что умеешь пользоваться, — она помахала ладошкой у носа, будто отгоняя нестерпимую вонь и отдалилась, так и не удостоив Ливия объятий. — Я говорил, что разберусь, — поправил Пеллийский. — Справился ты просто ужасно. Напомни научить тебя пользоваться аромамаслами. Надеюсь, с изучением свитков ты справился лучше. — Да уж получше, чем ты плетёшь венки. — До этого тебя устраивали мои венки, — Эльви сощурила глаза и сложила руки по бокам. — Ну, вообще, да… В смысле… Нет. Твои венки хороши, но… — Но..? — Мне нет оправданий. Я сказал, не подумав. — Знаешь что..? — Элевтерия Канарис, — претензию Эльви перебил грозный голос, прозвучавший точно гром среди ясного неба. Низкий и глубокий, его строгость пробирала до костей. Обращался он точно не к Ливию, но даже он невольно вздрогнул. Парень обернулся. Это был широкоплечий мужчина среднего телосложения. На нём сидел ярко-красный хитон, запястья украшали золотые браслеты с драгоценными камнями. Стало быть, он не из бедных. Каштановые волосы, тронутые сединой, лежали на плечах. Глубокие морщины на лбу, длинная борода. Этого мужчину Ливий видел впервые. От него исходила какая-то неприятная энергетика, от которой хотелось бежать как можно дальше. Он нагонял страх и ужас одним своим грозным видом. Однако страшно Ливию было не за себя, а потому бежать он не торопился. — Отец?.. — Эльви осунулась и сжалась, будто ей захотелось исчезнуть отсюда сейчас же. И Ливий понял, что ничем хорошим визит этого мужчины не закончится.