Любой ценой

Эльви явилась в назначенное время. Сначала пару раз постучала в дверь, ожидая, когда Ливий её откроет. Девушка простояла с минуту, прежде чем постучала ещё раз, а затем прислушалась. В комнате было тихо. Кажется, Ливия нет. И куда же он запропастился? «Неужто снова забыл про меня? βλάκας» — раздражённо подумала Элевтерия. Решила уже прийти позже, но в последний момент заметила приближающуюся знакомую фигуру. — О, ты уже здесь? — спросил Ливий. — Да, уже давно. Сам меня позвал и куда-то убежал, разве так делается? Почему опаздываешь? — Не опаздываю, а задерживаюсь, — Ливий впустил её в комнату. — Что это у тебя? — поинтересовалась Эльви, заметив в его руке что-то похожее на шар, завёрнутый в льняную ткань. — «Ты свитки тоже с последних строк читаешь»? — передразнил её Ливий, припомнив вчерашнюю фразу. Эльви сложила руки на груди и закатила глаза. — Кажется, ты сегодня не в настроении, — заметил Ливий. — Ну разумеется. Мне же сегодня весь день терпеть твою компанию, — она издевательски улыбнулась. — На самом деле, я просто не выспалась, а потом ты заставил меня ждать. — Надеюсь, ты не слишком утомилась, ожидая меня. — А ты, я смотрю, сегодня на веселе. — Сегодня же Дионисия. Я в предвкушении, поэтому давай не будем затягивать с делами. Присаживайся за стол. Она сели друг напротив друга. — А вот и причина, по которой я задержался, — Ливий стянул льняную ткань, и перед их взором оказался человеческий череп. Пустые глазницы нагоняли страх, глядя прямо на Эльви, но на её лице не было и тени испуга. Скорее, лёгкая заинтересованность. — Ух ты! Он… Настоящий..? — Не уверен, что хотел бы это знать, — Ливий скривился. — Одолжил его у учителя Вассариона. Ты говорила, что тебе сложно даётся изучение анатомических особенностей, поэтому я решил показать их наглядно. Каждый раз будем изучать все ткани и органы той или иной части тела. Сегодня начнём с головы. Здесь мы видим лишь костную ткань. Внутри находится мозг. Герофил* писал, что он делится на две части: кору и мозжечок, — Ливий перевернул череп затылочной стороной. — Согласно его писаниям, здесь начинается разум… Бóльшую часть из того, что объяснял Ливий, Эльви и так давно знала. Но он рассказывал это с таким неподдельным интересом, что девушка не решилась его перебить. Кажется, ему и самому в удовольствие было что-то разъяснять Эльви, ведь она долгое время казалась ему умнее всех в школе. — Я понятно объясняю? — уточнил Ливий посреди объяснений. — Более чем. Продолжай. Что-то новое Эльви всё же для себя выявила. Если быть точнее, вспомнила. Многое из этого когда-то давно объяснял отец, но девушка об этом либо забыла, либо не поняла его слов. Просить отца рассказать понятнее она никогда не решалась. Хотела выглядеть в его глазах умной и смышлённой. Ливий же это делал с такой непосредственной лёгкостью, что Эльви часто задавалась вопросом: «Это же элементарно. И как я сама не поняла?». После обучения, ближе к вечеру, они отправились на Дионисию. Эльви наложила в свою корзинку баклажанов и кабачков, необходимых для первого дня празднества. Им пришлось почти бежать, чтобы успеть на процессию. По Пелле уже двигали большую деревянную статую Диониса. За ней тянулись по меньшей мере три сотни человек. Ливий и Эльви кое-как протиснулись меж людей в толпе. Ливий заметил в руках людей дорогие меха, вино, особо выпеченные хлеба. Впереди шли красивые девушки, которые на голове держали корзинки, полные цветов и плодов. Кажется, участники были облачены в лучшее: в глазах рябило от ярких нарядов из дорогих тканей. Парень наблюдал за процессией с детским восторгом, потому что на малых Дионисиях такого не бывало. Сельские Дионисии Ливий видел лишь мельком, никогда не участвовал в них, потому что не было времени. Но они точно проходили скромнее. Все участники до одного облачались в звериные шкуры, мазались в винных дрожжах и носили маски. Проносили по деревне символ силы природы в виде мужского полового органа, совершали жертвоприношение да расходились по домам на пиршества. Пока Ливий оглядывался, пытаясь запечатлеть в своей памяти каждое мгновение праздника, Эльви скучала. В таких процессиях она участвовала много раз, а потому это давно перестало быть чем-то интересным для неё. Первый день Дионисии она не терпела больше всего. Процессия остановилась у алтаря Диониса. Там каждый возложил своё приношение, Эльви и Ливий — кабачки и баклажаны. Они выглядели смешно на фоне дорогих вин и мехов, но ничего иного юные лекари предложить богу не могли. Когда к алтарю повели быков, Эльви напряглась: — Давай пойдём? — Куда? — Да куда угодно! Сейчас будут жертвоприношения, а я их не очень люблю. Она зажмурилась, когда за её спиной один из приведённых быков жалобно взвыл. Ливий и сам едва удержал взгляд, зацепившись за лужу крови у брюха парнокопытного. — Ты права, — ответил он. — Идём. Они направились к главной площади, где уже накрывали стол с множеством фруктов и вин. Ливий и Эльви прошли дальше, чтобы не слышать мучений животных. — И долго это будет продолжаться? — спросил Ливий. — Смотря сколько быков привели. В прошлом году было около двухсот. — Жестоко. — Таковы традиции. Жизнь животных за жизнь богатого посева, — Элевтерия пожала плечами. — Мы, как лекари, должны понимать это лучше всех. — Разве Гиппократ** не отделил медицину и божью волю? — А как тогда объяснить произошедшее в Афинах, когда они не приняли статую Диониса***? Эльви сорвала виноградную лозу и переплела концы между собой. Затем, стряхнув лепестки от дорожной пыли, надела получившийся венок на голову. — Атрибут Диониса, — пояснила Эльви. — Сделать тебе тоже? — Я сам, — Ливий оторвал веточку лозы. Эльви криво улыбнулась, предвкушая его попытки сделать венок, ведь веточка была заведомо длиннее необходимого. Она с трудом сдержала на лице удивление с лёгким недовольством, когда парень обернул лишний кусок вокруг венка, делая его пышнее. Опять Пеллийский сделал что-то лучше Эльви. — Что с лицом? — Ливий вскинул бровь. — Ничего, — Эльви сложила руки на груди. — Как так вышло, что ты не бывал на Дионисиях? — Не было времени. Мой наставник — кочевой лекарь. Мы помогали больным в одном месте, и тут же направлялись в другое. — Но почему твой наставник не сидит на месте? — Он ездит по местам, где нет государственных лекарей. Таких мест в Македонии немало, учитывая присоединённые территории. Лекарей не хватает, а помогать надо. Государственные не сунутся туда, где не платят. — А почему бы твоему Анисиосу не податься в государственные лекари? — Он пытался. Его не приняли, из-за… Некоторых своеобразных методик лечения. Например, он против кровопускания и считает это бесполезным. Да и принимать плату с больных не считает необходимым. — Откуда тогда у него деньги на твоё обучение? — По правде говоря, он платит лишь полцены. Получилось договориться через какого-то друга брата Анисиоса. Поэтому для меня так важно учиться. У меня есть большой риск вылететь со школы за любой промах. — Ясно… — Эльви не нашла, что ответить на такое откровение. — Пойдём, жертвоприношение, кажется, закончено, — она прислушалась к тихим ударам типмана**** на главной площади. Туда, действительно, уже стягивался основной народ. Эльви было немного неловко от разговора с Ливием, а потому, чтобы отвлечься, она пустилась в пляс под дифирамбы*****. Забыть о его словах не получалось: в голову то и дело лезли непрошеные мысли о его судьбе. Бедный мальчик, а ведь эта поездка в Египет, вероятно, его единственная попытка пробиться в люди. С его знаниями у него есть все шансы добиться успеха. Быть может, Эльви совершает ошибку, препятствуя ему? Ливий учится скорее из искреннего желания и интереса, в то время как Эльви — лишь бы не разгневить отца. Да и засчёт их врачевательского рода Канарис у неё есть все шансы возвысится без помощи Пахомия Юсефа. Ливий же таких возможностей лишён. Справедливо ли это? «Да кто он вообще такой, чтобы я задумывалась о его судьбе?» — отмахнулась от навязчивых мыслей Эльви. Ливию тоже не давали покоя думы о своей новой «подруге». Вчерашний разговор с Демидом посеял уйму сомнений…

~~~

— Что у тебя с Элевтерией, Пеллийский? — цедя сквозь зубы, прошипел Демид. Ливий, не выдавая своего страха, недоумённо вскинул бровь: — А что у меня с Элевтерией? — Отвечай на вопрос! — Демид тряхнул Ливия за грудки, отчего тот слегка ударился головой о стену. — Может, ты меня отпустишь, и мы нормально поговорим? — Нет, пока ты не ответишь. — Отпусти. Ничего у меня с ней нет. — Тó-то же ты вокруг неё всё вертишься. — Что за чушь? Никто вокруг неё не вертится. Мы просто обучаем друг друга. — Ну да. Мы друг друга тоже когда-то обучали, — Демид сощурил взгляд и, наконец, отпустил Ливия. — Не знаю, чему вы там друг друга обучали. Да мне и неинтересно, — Ливий оттряхнул свой хитон. — Но мы и правда только учимся. Видишь? Мазь делали, — он покрутил в руке баночку. — Живи. Но если я узнаю… — Не узнаешь. Плевать мне на Элевтерию и её интрижки. Развлейкайся.

~~~

Мы друг друга тоже когда-то обучали… Неужели у неё одна и та же тактика на всех..? На сегодняшнее откровение Ливий ожидал ехидства и подтрунивания, но удивился, когда считал на её лице смущение. Быть может, это и есть оружие против её планов? Честность и прямота против хитрых уловок и потаённых игр? Ливий поймал её взгляд в танцующей толпе. Эльви звала его к себе и искренне улыбалась. Венок спутался в волосах, а грудь часто-часто вздымалась от нехватки дыхания после танцев. Кажется, так и выглядит настоящая Элевтерия Канарис. Разве могут эти глаза, сияющие от радости обмануть? Разве может с этих губ, растянутых в улыбке, слететь ложь? Разве могут эти нежные руки, протянутые навстречу, вырвать сердце? Хватит, надоело. Пусть всё идёт своим чередом. Ливий решил не искать подвоха в её действиях и просто довериться. Почему бы им просто не сдружиться? Остальное пусть остаётся на её совести. *Герофил (около 335 до н. э. — около 280 до н. э.) — древнегреческий врач, первым стал для изучения анатомии систематически проводить вскрытие трупов. Он поделил строение мозга на кору и мозжечок, описал строение нервной системы, внутренних органов, положил начало изучению пульса. **Гиппократ (около 460 года до н. э. — около 370 года до н. э) — древнегреческий целитель, врач и философ. Одним из первых учил, что заболевания возникают вследствие природных причин, отвергая существовавшие суеверия о вмешательстве богов. Он выделил медицину в отдельную науку, отделив её от религии, за что и вошёл в историю как «отец медицины». ***Эльви упоминает историю о том, когда жители Элеутеры привезли в Афины статую Диониса, но афиняне её отвергли, за что были наказаны Дионисом болезнью, поражающей мужские гениталии. Она была излечена, когда жители Афин приняли культ Диониса. ****Типман — древний ударный музыкальный инструмент класса мембранофонов, рамный барабан (бубен). *****Дифирамбы — жанр древнегреческой хоровой лирики, дионисийский гимн.