Любой ценой

После занятий Элевтерия успела не только материалы подготовить, но и немного вздремнуть. В ожидании гостя она перебрала все аромамасла, десять раз поправила волосы и двадцать — драпировку на лиловом платье. Ливия всё не было. Томясь в ожидании, она уже не знала, чем себя занять. Обошла всю комнату вдоль и поперёк. Каменный пол должен был уже истоптаться от её неторопливых шагов туда-сюда. Небольшие занавески подрагивали от ветра, будто чувствуя раздражение своей хозяйки. В конце концов, её терпению наступил предел. — Ну держись, Пеллийский, — наконец злобно процедила она. Элевтерия намеревалась отыскать Ливия, где бы он ни был, хорошенько отругать и приволочь за шкирку, как и обещала. Она битый час его ждёт, а он чем таким важным занят?! Эльви резко распахнула дверь в комнату и намеревалась выйти, но едва ли не носом ткнулась в чью-то широкую грудь. Удивлённо вскинув брови, она ступила шаг назад и увидела перед собой… Не того, кого ожидала. Демида, готового вот-вот постучать в дверь. Пахло от него чем-то приторно-сладким, причём так сильно, будто он измазался маслом с ног до головы. Вылил целый флакон, не меньше. Аромат скорее отталкивал, чем привлекал, казался слишком удушливым и тяжёлым. Волосы, в несвойственной ему натуре, были аккуратно приглажены, голубоватый хитон заправлен. Будто только натянул. Обычно Демид не особо следил за своим внешним видом — он считал себя и без того невозмутимо красивым и харизматичным. Настолько, что это порой отталкивало. Пожалуй, именно поэтому выбор Эльви пал на него — Демид лёгкая добыча, на раскачку которой не потребовалось бы много времени, чтобы достичь желаемого. Однако в одном она ошиблась: Эльви была уверена, что Демид из тех, кто поиграется и бросит, переключит своё внимание на другую девушку, ведь его целью казалось «пометить» всех красавиц в округе. Откуда ей было знать, что он в неё влюбится и прицепится, как банный лист к одному месту? Демид окинул Эльви придирчивым взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям, а после спросил: — Для кого это ты так вырядилась? Не для меня ли, случаем? Лёгкое раздражение от ожидания сменилось волной кипящего гнева. Сколько раз ему ещё сказать, чтобы он от неё отстал? Столько нервов и столько слов, чтобы Демид теперь стоял здесь? С какой целью он вообще явился? Какой реакции ждал? Что она завлечёт его в свою комнату, как в старые-добрые? Ха, размечтался! — Что ты вообще забыл у моей комнаты? — сложив руки на груди, спросила Эльви. — Я… — Демид растерянно почесал затылок. — Мимо проходил, решил заглянуть. — Ах, вот оно что. Часто гуляешь по женской половине комнат? — А ты что, ревнуешь? — Вот ещё. Иди куда шёл, мне нет до тебя дела. Видеть тебя не желаю ни у моей комнаты, ни где-либо ещё, — Эльви раздражённо закатила глаза и отмахнулась. Она хотела было вернуться в комнату, но Демид ухватил её за запястье и рывком притянул к себе. Прошептал у самых губ: — И куда это ты собралась? Эльви долго думать не стала: отвесила такую звонкую пощёчину, на какую только хватило сил. На секунду даже испугалась такой резкой реакции, а потом поняла: она всё сделала правильно. Он точно это заслужил. — Я уже не раз тебе говорила не касаться меня. — …Я не вовремя? Эльви сместила злобный взгляд с Демида на непрошенного свидетеля. Им оказался Ливий, прижимающий несколько свитков к груди. Какой позор… Ну просто отличное начало сотрудничества! — Никогда не была так рада тебя видеть, — облегчённо выдохнула Элевтерия, глядя на него. — Проходи. А ты, — она обратилась к Демиду, — больше не приближайся. — Так вот оно что… — посмеялся Демид. — Καριόλα*, тоже мне, нашла замену. А мне рассказывала, как терпеть его не можешь. — Катись к Аиду, Демид. Больше не появляйся у моих дверей. — Иначе что? Неженка Пеллийский мне лицо разукрасит? Насмешила! На этот выпад Эльви решила не отвечать. Пусть и дальше пытается привлечь её внимание, она на это не клюнет. Кем он вообще себя возомнил? Когда девушка закрыла за собой дверь, услышала недовольный топот ногой. Усмехнувшись, закатила глаза. Ну что за ребёнок… — Ливий, прости, это не то, что… — начала оправдываться она. — Мне нет дела, — тут же прервал её Ливий. — За его поведение не тебе извиняться. Эльви замялась. Ей было стыдно, что Ливий застал её за этой сценой. Напряжённая обстановка начинала давить. Нужно её как-то разрядить. Но как? Долго думать не пришлось, Пеллийский сделал всё сам: — Чем это у тебя здесь пахнет? — перевёл тему он. — Аромамасла, — с облегчением выдохнув, Эльви указала на столик с флаконами. Взяла свой самый нелюбимый — малину с шафраном. Ей он казался слишком резким и кислым. Им она точно пользоваться не станет. — Вот, возьми, — она протянула его Ливию. — В качестве компенсации за эту сцену. Ну, и за молчание. — Эльви, я пришёл к тебе не для этого. — Я настаиваю. Если не нравится мотивация, то, считай, это подарок за доверие и начало плодотворного сотрудничества. Ливий взглянул на неё с лёгким недоверием. Глаза то и дело бегали то на флакон, то на Эльви, натянувшую улыбку на лицо. После закатил глаза и произнёс на недовольном выдохе: — Ты ведь всё равно не отстанешь? Ладно, я возьму. — Отлично! Умеешь пользоваться? Ливий усмехнулся. Она правда думает, что он будет пользоваться? Мало ли, чего она там намешала… — Думаю, разберусь. — Хорошо. Тогда… Приступим? Ливий кивнул, изобразив подобие улыбки. Когда Эльви отвернулась, чтобы достать свитки, он приоткрыл флакон и принюхался. Запах показался приятным. Сладковатым, но меж тем ненавязчивым. Сочетание звучало интересно. Быть может, аромамаслом он всё же воспользуется. Когда-нибудь. Он замечал от Эльви приятные ароматы. Причём каждый раз разные. Кажется, она меняла их по настроению. Сегодня нежная роза, завтра — терпкая мимоза, а послезавтра — игривый цитрус. От неё и вправду можно ожидать чего угодно, вплоть до аромата на сегодняшний день. Непредсказуемая, хитрая и пылкая. — Долго будешь ещё там стоять..?

***

— Да нет же! Как ты не понимаешь?! У шиповника совсем иные свойства! — Эльви начинала злиться. Обучение шло тяжко. Сложнее, чем она ожидала. Но искренне не понимала, в чём дело. Дело в Ливии или в том, что учитель из неё никакой? — Я плохо объясняю, да? — Нет. Просто я слишком устал. Эльви стала думать. Может она и вправду слишком сложно объясняет? Да вроде ни к чему особо сложному ещё не приступила. Тогда в чём дело? Она вдруг поставила себя на его место. Как бы она себя чувствовала, прийди он к ней с таким предложением? Ответ напросился сам собой. — Нет. Я думаю, причина кроется в другом. Ты мне не доверяешь. Дело в этом, ведь так? В ответ Ливий лишь поджал губы. Эльви поняла, что попала в самое яблочко. — Так почему ты тогда молчишь? Без взаимного доверия у нас не выйдет абсолютно ничего. Что именно тебя смущает? — Эльви, мне сложно просто вот так взять и начать тебе доверять. А учитывая, что про тебя говорят… — Что ж, ладно… — выдохнула Эльви. — Мы и вправду начали не с того. Она вдруг встала, зажгла огонь на небольшой подставке с маленьким чайником. Затем села обратно. — Давай забудем всё, что между нами было до этого. Притворимся незнакомцами. Начнём с самого начала. Меня зовут Элевтерия Канарис. Можно просто Эльви, — она протянула руку. — Меня зовут Ливий Пеллийский. Можно просто Ливий. Они скрепили это начало крепким рукопожатием. — Ты какой чай пьёшь? Травяной, фруктовый, цитрусовый? — Выбери сама. Я пью любой. — Только вчера купила новый фруктовый чай. Не успела попробовать. Думаю, повод просто отличный! После непродолжительного молчания, Ливий вдруг спросил: — Где покупала? — На базаре есть лавка господина Яннакис. Он привозит чай из разных стран. Вкуснее ничего не пробовала. — Я про масла, — улыбнулся Ливий. Только сейчас Эльви заметила, что в руках он крутит флакон, что дала ему. — Ах, это… Сами масла я покупаю у госпожи Петридис на том же базаре. А смешиваю их сама. — Давно этим увлекаешься? — Маслами не очень давно. Скорее балуюсь. Я с детства люблю смешивать всякое. Помню, как-то нашла у отца лекарства и намешала непонятно что, — Эльви грустно усмехнулась. — Он меня потом ещё долго бранил за это, я жалела о том, что сделала. Но было весело. Эльви встала и принялась разливать чай. А меж тем спросила: — А что насчёт тебя? Какие у тебя увлечения? Ливий задумался. И вдруг понял, что их у него… Просто нет. Он только и делал, что учился, сидел за свитками и старался не разочаровать своего наставника. Утром учёба в школе, днём — разбор свитков, вечером — повторение и конспектирование изученного. И так каждый день по кругу. Да и в детстве увлечений, как таковых, не было. Ему была интересна медицина и наставник прививал эту любовь с тех пор. Так что в общем и целом… Ливий не жаловался. Ему искренне нравился такой распорядок. Поэтому на вопрос он совершенно честно ответил: — Врачевание. В ответ Эльви вскинула брови. После непродолжительного молчания спросила: — Так неинтересно. Это мне и так понятно. А помимо этого? — Больше ничего. Мне и вправду нравится. Элевтерия искренне не понимала его. Неужели ему и впрямь по нраву сидеть днями и ночами за изучением свитков? Да какому нормальному человеку это может быть интересно? Эти формулы, методики лечения..? Ей это уже давно приелось и вызывало лёгкое чувство отвращения. Девушка поставила на стол глиняные кружки с ароматным чаем, а после села напротив. — И, кроме медицины, ты никогда ничем не увлекался? — Пытался. Но ничего больше особого интереса во мне не вызывало. Анисиос привил любовь к искусству врачевания. — Анисиос? Кто это? — Мой наставник. — У тебя… Есть личный наставник? — Это долгая история. Не уверен, что готов её обсуждать. — Как скажешь. Попробуй чай. Остынет — не будет таким вкусным. Это малина и брусника. Несколько минут они просидели в неловком молчании, похлёбывая чай. Разговор как-то не клеился. Ливий вновь его скрасил, избавляя Эльви от дум, как бы это молчание прервать: — Вкусный чай. Покажешь лавку? — С удовольствием, — улыбнулась Эльви. — К господину Яннакису я давно хожу. Набрели на него как-то случайно с Креоном. Весело тогда было… Креон его тогда так намучил вопросами, что я думала, господин Яннакис нас к себе близко больше не подпустит. Но в конце концов он нас полюбил, как родных. После изгнания и той молвы… Ну, ты знаешь… — она стыдливо опустила глаза. — Не знаю. Мы же незнакомцы, — припомнил Ливий её же игру, улыбнувшись. — Да, точно. В общем, после изгнания Креона мне было стыдно к нему ходить. Только вчера решилась. Накупила всякого. Про изгнание Ливий спросить не решился. Понял, что это слишком личное, они ещё не настолько близки. Эльви вряд ли расскажет. Разговор плавно перетёк во что-то более нейтральное. Кажется, они обсудили всё и ничего. Без привычных им колкостей и затаённых обид. Раскрылись друг другу с новых сторон, оба посеяли надежду на зарытие непонятно откуда взявшегося топора войны и зарождение своеобразной дружбы. Эльви пару раз поймала себя на мысли, что таких вечеров ей давно не хватало. Дружеских бесед за кружкой чая и разговоров ни о чём важном. Когда начало смеркаться, Ливий понял, что пора идти. Он нехотя встал из-за стола и произнёс: — Спасибо за вечер. Приятно было познакомиться, Эльви. — Взаимно, Ливий. Когда ты свободен в следующий раз? Я бы хотела показать тебе одно место. — Мы уже настолько близки? — Что? Вообще-то, это касается нашего обучения, — Эльви закатила глаза. — Ладно. Тогда встретимся завтра после обучения. — Может, лучше, ближе к вечеру? Полуденное солнце нас не пощадит. Я зайду за тобой. Будь готов часам к пяти. — Как прикажете, госпожа Канарис, — Ливий припал в шуточном поклоне. — Увидимся завтра. — Спокойной ночи. Ливий прихватил свои свитки, которые ему не пригодились, флакон, что дала Эльви и скрылся за дверью. После его ухода, Эльви, удивительно для самой себя, ощутила некое опустошение внутри. Она почувствовала приятную усталость, скорее эмоциональную, чем физическую. Она прибралась на столе, размышляя о сегодняшнем. Мысли о Ливии уже не вызывали прежнего раздражения. В думах о нём, поймала себя на лёгкой улыбке. Сразу же одёрнула себя, нельзя очаровываться и строить воздушных замков. Она всё это затеяла не для того. Нельзя сходить с пути, нужно действовать по плану. Ливий мил, но не стоит забывать, что он всё ещё помеха. Всё самое сложное впереди. Καριόλα (karióla) — с греч. «Женщина легкого поведения»