Дорога домой

      Зум-встреч не случилось, зато через пару недель в Райском приложении появились промо ролики с новым ангельским руководством.       Мюриэль моргала в недоумении, пока на экране ее планшета обросший Азирафаэль с ярко-фиолетовыми глазами вдохновенно вещал о нововведениях. Господи, как же ему не шла борода. Если раньше он походил на лощеного престарелого денди с лишним весом, то теперь — на агрессивного Санта-Клауса.       Но нововведения — это полбеды. Хуже было другое: сверху спустили индивидуальные рабочие планы, в которых значились сумасшедшие цифры. Мюриэль тихонько простонала. Три тысячи благодеяний в месяц.       Три.       Тысячи.       Да это же... нереально!

***

      — У меня есть плохие новости, очень плохие и одна хорошая, с какой начать? — Мюриэль отодвинула стул, уселась перед Кроули, который медленно цедил кофе. — Но на каждую плохую я нашла какое-никакое решение.       — А на очень плохую? — Он отставил ополовиненную чашку, сцепил пальцы под подбородком, опершись локтями о столешницу. — Выкладывай в любом порядке, душа моя.       — Ну... Там тоже есть свое решение. Короче, смотри, — Мюриэль положила на стол свой яблочный планшет и придвинула к Кроули. — Изменили некоторые статьи в РК. Теперь каждый город с населением свыше ста тысяч ведет ангел. Харлоу, Челмсфорд, Мейдстон, Гилфорд, Слау — уже все под ангелами. Но это ладно, в ангелах нет ничего плохого. А вот в ангелах-радикалах... Ладно, чтобы тебя не мучить, сразу об изменениях в РК. Раньше оппозицию можно было обходить по дуге и особо не сталкиваться. Теперь демонов нужно непременно шлепнуть. Чем жестче и больше шлепнешь — тем больше получишь плюшку. А демоны теперь обязаны носить... Гхм. Своих клевретов на лице. Для распознавания. Как ты, собственно, ее, — Мюриэль покрутила кистью, где уже привычно дремала змейка, — и носил. Отсюда пара решений: я синхронизировала со своим телефоном тебе планшет, так что можешь открывать карту и смотреть, где какой ангел находится. С клевретом... Ну, наверное, придется тебе, пока все это не успокоится, оставить нашу прелесть мне на ПМЖ. И... Г-хм. Последнее, — Мюриэль неловко заерзала на стуле, — я понятия не имею, как защитить конкретно тебя в этой системе, но... Придумала, как защитить себя от потенциального обвинения в том, что... Эм. Я тебя... Вроде как... Не прогоняю. И... В общем, мне нужно твое перо.       — Э-э-э… Так… — Кроули посерьезнел. Утренняя нега, сперва сменившаяся легким флером настороженности, стала полноценным тревожным напряжением. — Не может Ангел, которого я знал, одобрять. Такую. Политику. Не-может-блядь!!       Чашка с недопитым кофе звякнула о стену, но не только не разбилась, но и до капли сохранила все свое содержимое — наверняка не без чудесного вмешательства Мюриэль. Кроули выдохнул:       — Умница. Ты… Я тебе говорил? — Он на секунду прикрыл лицо руками. — Ты. Не должна. Рисковать из-за того, что пригрела у себя змею.       Однако, внутри ему стало тепло. О нем заботятся. О нем... пытаются позаботиться! В то время как другой ангел... Там...       Нет. Не думать эти мысли. Не думать. Ни за что.       Кроули крепко зажмурился. И молча выпустил крылья.       А Мюриэль поняла, что лицо начинает гореть. Ладно, этот дурацкий план стоило придумать хотя бы ради того, чтобы снова попялиться на эту невероятную красоту.       — Он, может, и не одобряет, — пробормотала она и качнула головой, отмахиваясь от легкой возбуждающей дымки, заволакивающей разум. Помогало плохо. Ее прошлый опыт вообще ничему не учит?! — Но это давно зрело. Непостижимый план, Апокалипсис, финальная битва и все в таком духе. Л-ладно. Только ты должен дернуть сам. Маховое. Но не из крайних. У тебя слишком большие.       Черт… ему это льстило. Льстило, как она на него пялилась, как подрагивал ее голос. Кроули усмехнулся через плечо:       — Давай уж сама. Я не мазохист. Это, вообще-то, больно. — И в ожидании сложил руки на груди. — Что бы там ни зрело, ангел, но ты вообще понимаешь, что он делает? Это блядская война. И… — А хорошо, хорошо, что Мюриэль пялится на крылья и не видит лица. — Он знает, что я здесь. Знает! Но каждый город он заполоняет своими радикалами. В голове не укладывается. Никак. Давай уж, не дрейфь. Просто выбери и выдери себе гребаное перо, какое на тебя смотрит. Акция невиданной щедрости.       — Может быть, он думает, что тебя уже давно тут нет? — Мюриэль вздохнула. Не хотелось говорить об Азирафаэле в такой момент, но, раз Кроули хочет... Она провела по перьям, чувствуя, как кончики пальцев приятно покалывает, и выбрала то, что ближе к позвоночнику. — Ты, вроде, вообще хотел из Англии к солнышку свинтить. Может, Азирафаэль думал, что ты поступишь именно так? Вот это перо. Но ты должен сам дернуть. Пожалуйста. Это что-то вроде... Короче, сам. Давай. Акт мазохизма.       А неплохо быть змеей. Гибкой. Другой бы не дотянулся. Кроули сцепил зубы, но все равно тихо зашипел, когда на месте выдранного пера осталась крохотная, но глубокая ранка. Больно-то как! Он протянул перо Мюриэль.       — Посвяти меня в свой план, душа моя. И подуй, что ли…       — Та же штука, что у людей. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников. — Мюриэль пощекотала полученным пером собственные губы и, нагнувшись, ласково подула на ранку. — Улавливаешь?       — Т-ты… Да тебя в извращенки запишут! И, в любом случае, в предатели. И… С них станется прощупать факт консумации, если ты метишь в супруги. На человеческом ли, на ангельском уровне — это же все меняет. Энергетический фон и так далее.       — Это немного не так работает. — Мюриэль достала собственные крылья и, не морщась, выдернула самое крайнее перо. Вставила темное в образовавшуюся лунку. Прижилось практически моментально. Ну, неудивительно, да?.. — Вот тебе и консумация. Была бы я против или... В общем, оно бы даже держаться не стало. А так: черное в белом? Куда уж очевиднее? И вообще. Это то немногое, за что я смогла зацепиться! Так что нефиг возмущаться. Зато теперь, если меня спросят, какого хера, мне даже объяснять ничего не придется. Просто покажу и сошлюсь на выбор, против которого даже Кодекс не попрет. «Не я выбирала, они выбирают» и все такое. И вот это уже ну... не предательство Рая, а... личное дело. Так что я гений местного разлива.       — Хм… Как будет гений в женском роде? Генея? Генеица?       На самом деле эта схема не казалась Кроули надежной. Она даже рабочей ему не казалась. Нет. Если дойдет до вопроса «какого хера?», никто не станет слушать никаких объяснений. Рай-то и прежде на объяснения плевал. А уж теперь...       Но Мюриэль выглядела слишком довольной, чтобы прямо сейчас опускать ее с небес на землю.       Протянув руку, Кроули аккуратно извлек белое перо из ее пальцев. Долго крутил его так и эдак — мягкое, длинное, не знавшее материнского гнева. Подстегивая себя, вспомнил заросшее лицо Верховного, мельком подсмотренное в смартфоне Мюриэль, вспомнил нововведения. Вспомнил: «если я буду главным… я смогу все изменить!»       Изменил так изменил, ничего не скажешь.       Кроули принял решение.       Перо, которое он сунул в лунку, мгновенно прижилось.       Мюриэль зарделась и отвела взгляд, принялась смущенно теребить пальцы. Кроули молча привлёк ее к себе и крыльями укутал для надежности.       «У-у-у, дурак», — подумала Мюриэль, поерзала щекой по груди Кроули. Он-то зачем это сделал? Ему оно на кой?! Аду предоставлять с таким же посылом? Так Ад от него отстал — не нужно. Для себя?! Спорный подарок. Мюриэль себя точно никому бы не подарила и не посоветовала.       Но, с другой стороны... А что ей возникать-то? Ее обнимали самые красивые крылья этого мира! Ну и Кроули в придачу. Приятным бонусом.       Она прыснула от этой мысли, опустила свои крылья, чтобы темные нахалы покрыли ее полностью, приятно скользнув перьями по перьям.       — Отвлеки меня какой-нибудь человеческой фигней, — попросила, — у меня голова от твоего могущества плывет. Или сексуальности?       — Ты так хочешь быть отвлеченной?.. — хрипло пробормотал Кроули в ее волосы.       В конце концов, этой затянувшейся эпопее давно следовало положить конец.       Черный и белый смешивались в одно, как будто каждое перо жило отдельной жизнью. Кроули ощущал благодатное присутствие Мюриэль, ее тепло, заботу, ее… привязанность? Преданность? Любовь?       — Ты можешь сказать «нет», ангел.       Мюриэль доверительно ткнулась плечом крыла Кроули в ладонь, распушила перья. Радость. «Видишь, я тебе рада, и они тоже. И мы тебе верим». Прижалась губами к его скуле, обвила руками за талию.       — Нет, не скажу.       Тадиэль описывала резонанс как купание — медленное, совместное, в парно́й водичке. Где солнышко припекает затылок, воздух наполнен солью и зноем, а полоска золотого пляжа радует глаз. Душа поет, благодатно, хорошо.       М-да. А Мюриэль в рожу сразу как ледяной волной плеснуло. Никакого тебе золотого песочка. Только загаженная водорослями, корягами, дохлыми рачками и стеклом полоска галечного пляжа, затянутое серой мутью небо да дохлый кит вдалеке. А еще по-змеиному шипящее, плюющееся клочьями пены море — такое огромное, темное, необъятное.       Мюриэль огляделась. Ну с небом — фьюф — солнца все-таки, пожалуйста. Чистить пляж... Ой, черт знает, сколько придется, так что хотелось бы под солнышком, а не под моросью и ветряными пощечинами.       Вот, спасибо, так-то лучше!       На ногах сами собой появились желтые резиновые сапожки, в руках — пакет. Мюриэль захрустела галькой. У нее есть все время этого мира, чтобы прибраться. Стекло в пакет, дохлого рачка... Прости, рачок, тебя тоже в пакет. Крышки от газировки, пластиковая бутылка... Ой, звездочка. Морская. Ничего себе. Мертвая и затвердевшая, но такого насыщенного алого цвета! Ух. Мюриэль повертела ее в руках, потрогала острые пупырышки на ножках — и сложила звездочку в таз. Конечно, на пляже уже возник таз для звездочек — Мюриэль же хотела, чтобы он тут был.       И так — вперед, шажочек за шажочком: мусор — в пакет, звезды — себе.       Когда Мюриэль на корточках разглядывала уже шестую по счету звездочку — маленькую, синюю, с обломанной ножкой — наконец появился Кроули. Мюриэль подняла на него взгляд.       — А ты чего без сапог?       Окровавленные худые ноги. И бурая дорожка из следов. На все стекло пляжа напоролся, да? Дурачок, кто ж по гальке босиком ходит? Мюриэль провела рукой, затягивая раны. Подарила Кроули красные сапожки, не все ж ему в черном ходить.       — Смотри, я звездочки нашла.       — Ты собираешь мертвые звезды, ангел. — Присел Кроули рядом с ней, окинул пляж свинцово-тяжелым взглядом. — Добро пожаловать на кладбище звезд, которые я бы мог создать. Но не создал и не создам уже никогда. — Он подхватил один из высохших звездных трупиков, поднес к глазам и сощурился, покосился в сторону кита. — А там, видимо, целая галактика издохла. Или что побольше. Отличная аллегория, согласен. Пипец.       Небрежно, даже брезгливо Кроули отшвырнул звездочку прочь. Волны разошлись, чавкнули чернотой, словно не морская вода, а голодная пасть.       — Да… уж… Вот вам и порно, — заключил он устало и выхолощено.       — Ой, это лучше порно! — Мюриэль всучила Кроули пакет. — Это же... Мир! Наш. С законами, которые ты задашь сам. Приберемся, почистим — красота будет. Не сразу, но будет. Солнышко медленно воду нагреет, кто-нибудь там, — Мюриэль кивнула на море, — да заведется. В тепле всегда рано или поздно жизнь заводится — единственное, что я вбила себе из ангельских лекций про vivus. И звездочки я тебе верну... Только если верну прямо сейчас — они тут снова... Того. Окочурятся. В воде замерзнут. Жестоко будет. Так что прибирайся. А то тут даже рачки исдохли, какие звезды? — Она подскочила, потянула Кроули за собой. — Верь мне. Или притворись, что веришь. А там и до веры недалеко.       Но Кроули встал как вкопанный, сжал ее пальцы, переплел со своими.       — Зачем, ангел? Зачем тебе… спасать вот это вот все? Это же иллюзия. Здесь нет ничего настоящего. Ангелы, реальные ангелы, они, может, и могут играть в такие миры, могут их создавать. Но не я! У меня дара творения больше нет. И не будет!       Воодушевление Мюриэль подернулось пеленой, ресницы дрогнули. Кроули сжал ее пальцы крепче. Подумал: было бы забавно сейчас что-нибудь создать, кинематографично противореча собственным словам.       Попробовал. Обломался.       Так слепец приходит смотреть балет, а глухой — слушать симфонию. Словно вторя его состоянию, волна вышвырнула на берег какие-то зловонные останки. Вдалеке из пустоты сам собой материализовался белесый от соли остов корабля.       — Это я. Вот это вот все. — Кроули осторожно взял Мюриэль за плечи, стал медленно, медленно поворачивать. — Сколько грязи не выгребай, море принесет еще. Ты не сможешь это изменить, ангел. Не сможешь. Только сама об меня запачкаешься и выбьешься из сил.       Мюриэль осторожно вывернулась.       — Ограничения в твоей голове. Ты сам говорил — помнишь, Кроули? И, раз этот мир — иллюзия, стоит задуматься, почему в башке у тебя такая помойка. И вообще. У меня эгоистичный мотив. Я хочу себе чистый пляжик.       — А почему мы, собственно, в моей башке? — резонно поинтересовался Кроули. И тут же продолжил, не дав ей ответить: — Я знаю отличные чистые пляжики на земле. Попросила бы, я б тебя отвез. — Он сделал вдох, пробормотал, глядя в небо: — На земных пляжах чайки. А тут…       — Кроули, какие чайки? Им жрать нечего. Рачки ведь сдохли. Приберешься — придут рачки — прилетят чайки. Логика же, ну. — Мюриэль настойчиво зашуршала пакетом и побрела за ближайшей бутылкой. — Понагибаешься — не помрешь, звезды мне в таз, пожалуйста. А почему мы не в моей голове?.. Полагаю, потому что в моей голове пусто, как ты говорил. Там сотрясать нечего, а ты мне мир придумать предлагаешь... Не, я лучше буду работать с тем, что есть. Проверять, улучшать, искать прорехи — это тоже труд. Может быть, даже более кропотливый, чем сам акт создания. Вон, стекло пропустил.       Кроули невольно хохотнул.       — Из тебя бы вышел отличный управленец. Железная леди с железным тазом. С такой не забалуешь. Ауч, не дерись! Это такой у вас, ангелов, секс, в котором можно пустым пакетом по уху получить?! Фр! А потом еще и убираться заставят. Приятное времяпрепровождение. Нега.       А с причитаниями работалось веселее. Хоть Кроули и не особенно понимал, зачем. Абсурд, матерь всевышняя… какой абсурд. Мелкая ангел пришла наводить порядки ему в башку и называет это жутким развратом.       Прелесть.       Обнаружив на берегу вполне себе живую, склизскую и противную медузу, Кроули сначала поизумлялся, а потом прицелился — и попал.       — Один-один, ангел!       Мюриэль закатила глаза. Какой же мелочный... Первое живое существо, которое нашел — швырнул. И в кого? В свою самую священную, любимую, уважаемую су...       Ладно, может, там не супруга, а сука.       — Ой, иди в задницу, Кроули, — Мюриэль щелкнула пальцами. Вонючая пена, намытая на гальку, вместе с длинными водорослями собралась во внушительный ком. Еще один щелчок — и все это расположилось на голове Кроули.       — Как выросли твои волосы, солнышко. Тебе идет темно-зеленый.       — Ах ты поганка мелкая!       Секунда, и Мюриэль уже заграбастана в объятия, вторая — Кроули увлекает ее ну, не в пучину, конечно, но что-то около того, приговаривая при этом: «Сейчас я тебе! Сейчас!»       Окунет пару раз. Будет знать, как ехидничать!       Внезапно один из камешков ушел из-под подошвы дурацких, но таких удобных резиновых сапожек, и Кроули рухнул на спину, протянув ноги навстречу набежавшей волне. Однако добычу свою, хохочущую и визжащую, из рук не выпустил — пересчитал пальцами ее ребра сквозь мокрую тряпочку футболки.       Мюриэль принялась извиваться, и Кроули, ничтоже сумняшеся, придавил ее собой.       — Пощад-ди! — прокряхтела она сквозь смех.       — Даже не мечтай.       А хорошо, гад ползучий, устроился: придавил, жопу намочил... Хотя нет, всю намочил, а сам наверх уселся, где посуше. Вот тебе и демонское благородство! А как же забота о маленьком и слабом?       Мюриэль брызнула Кроули в лицо, в глаза эти карие бесстыжие. Он тут же зафиксировал ее руки вдоль тела. Нехороший. У-у-у-у, нехороший.       — Нечестно, — Мюриэль попыталась выгнуться, но хер. Замерла. Прикусила губу. — А как же посадить самочку на колени и согреть своим горячим телом? Все? Пройденный этап?       — М-мм… Рокировка?       Кроули в одно движение перекатился по гальке, и Мюриэль, оказавшаяся сверху, поерзала, устраиваясь удобнее.       — Вот так-то лучше, — заключила удовлетворенно. — Мне нравится видеть тебя между ног, а не сверху. Да и галька жесткая, отдувайся, прелесть. — Она провела пальцем по спинке носа Кроули. Улыбнулась. Какой у него все-таки замечательный нос!.. Опустила взгляд. Губы тонковаты, но зато, когда улыбается... М-гм. Хоть мир ему к ногам неси.       Серебряное пятнышко слева отвлекло внимание.       — Мамочки! — Мюриэль напряглась, замерла. — Тут рыба. Слева от тебя. С две ладони. Кроули, хочешь рыбу?       На данный момент Кроули хотел не рыбу. Но… Чш-ш-чшчто? Это чьей фантазии дело? Он резко сел, едва не столкнувшись с Мюриэль носами. Интересно, а травмы в этой реальности на основную реальность как-то влияют? Проверять совершенно не хотелось. Кроули хрипло спросил:       — Может, нам пора вернуться, душа моя?       — Так и скажи, что тебе впадлу убираться. И ты ленивая...       «…жопа» — Мюриэль выдохнула уже Кроули в шею. Моргнула, фокусируя взгляд на микроволновке и холодильнике. Все та же кухня, все то же раннее утро. Получается, в резонансе время идет не так, как на Земле?       Она осмотрела Кроули. Вроде он в порядке. Змейка?.. Дрыхнет. Крылья?.. Крутанулась вокруг своей оси: такие же белые, за исключением одного пера. Хоть бы для приличия на тон потемнели — нет.       — Там правда была рыба! — Мюриэль схватила Кроули за руки, едва не подпрыгивая на месте. — На селедку похожа. И я бы тебе ее поймала! Была бы у тебя рыба твоей души. И море, кстати, не такое холодное. Мне сначала показалось, что в нем ледышки могут плавать, а потом...нет, хорошо. Бодрит!       — Ага, рыба, похожая на селедку. Селедка моей души.       Кроули фыркнул, взъерошил волосы Мюриэль. Черт… так странно. Так хорошо. Только как будто... неестественно радостно. Неестественно для демона. Не положено им так радоваться. Но Кроули все равно лыбился до ушей. Как последний дурак.       Который, вроде, соблазнил ангела. А вроде и не соблазнил. Ох… И дезориентация такая — голова кругом.       А остатки кофе в чашке даже остыть окончательно не успели.       — Т-ты точно… все хорошо?       — Все отлично. Между ног немного... Тянет, но у меня уже так пару раз было. Проходит, это что-то на уровне телесности, с крыльями все нормально... Забавно, когда меня сюда отправляли, я хотела выбрать мужскую версию. Ну вот эту... Что с членом! Говорят, с ней меньше проблем, да и констебли в Лондоне в основном мужчины. А Тадиэль... Это ангел, что создала меня, работала, между прочим, над проектом Земли вместе с Матерью! Короче, упс, нет у меня функции сменить оболочку. У всех есть! У всех! А у меня нет. Знал бы ты, как обидно было обнаружить! А вопрос, почему обделили, не задашь — как меня в архив выперли, так Тадиэль и заперлась в своем гнезде... — Мюриэль потерла нос. — Кстати, это она меня навела на идею со всем этим. У нее партнер из падших. А на таких существуют отдельные статьи. Там как раз про то, что Падение не влияет на священные узы и прочие твои бла-бла-бла. С приятным допущением, что временные рамки, когда заключен союз, не указаны... До сих пор помню белое перышко ее партнера. У нее были крылья мягкие, как у киви... Или страуса. Никогда таких больше ни у кого не видела. Она поэтому практически не летала. Очень тяжело. Все больше ходила. И жесткое маховое перо среди этого мягкого облака. Очень выделялось. Про обряд я тоже от нее узнала.       — Так…       У Кроули голова шла кругом от этого щебетания. Он сел, взглядом указал Мюриэль на стул напротив.       — Красивый. Обряд, — пробормотал тихо.       «Партнер из падших». Что ж… в Аду Кроули встречал парочку таких… Половинчатых. Но все они не протянули даже первой тысячи лет. Не выдержали тоски.       К сердцу подкрадывалось уныние. Не давая ей подступиться, Кроули поменял тему:       — Касаемо функций на уровне телесности, — начал осторожно. Чтобы не выдать смущения, которого она все равно не поймет, отправился к кофемашине. — Тебе латте или капучино?       — Капучино. — Мюриэль взяла чашку Кроули с остатками кофе, опрокинула в себя. Снова специй себе набухал, весь рот жжет.       — Окей. — Пальцы Кроули бегали по сенсорному экрану. — Сильно не расстраивайся, что не можешь менять первичные половые признаки. Базовая оболочка в любом случае та, в которой осознал себя изначально. Когда сменяешь, чувствуешь себя капец отвратно. — Он передернулся. — А физиологию можешь заблокировать. Если не знаешь как, покажу. Хотя лично я ограничил минимум: на выделительную и пищеварительную фильтр поставил, а остальное работает как ему надо с минимальными ситуативными коррективами.       Зёрна затарахтели, взвыла встроенная кофемолка. Мюриэль закинула ногу за ногу, закатила глаза:       — Та не, лень. Блокировка — это ж усилие. Вот была я без сил, ссать, прости за подробности, три раза в день ходила. Зато как в голове легко... Еда вкуснее. Спишь — сны видишь. А сейчас будто всегда где-то на заднем плане мотор гудит. Тут контролируй, тут закрой, тут булки сожми... Я как компьютер Азирафаэля: Косынка, Excel и калькулятор открыты — все, завис. Не хочу. Пусть будет — не мешает. Мне и так сейчас есть, чем грузиться. Вот например, — она подтянула к себе планшет, который так и лежал на столе, — как мне сто благодеяний в день делать, а?! Это три тысячи в месяц!       Кроули перенес на стол пенную чашку, пока машина нафыркивала порцию кофе и для него, заглянул через плечо Мюриэль.       — М-мм… не, это они берега, конечно, попутали. Тут уже в пору на оптовую выработку благодеяний переходить. — Дотянувшись до экрана, развернул карту с разграниченными зонами влияния. — Он же нарушает баланс этими цифрами. Блядь… Совсем недавно мы получали два-три крупных задания в триместр и с десяток мелких. И все адекватно работало. А теперь… Интересно, что мои бывшие думают обо всем этом. Неужели Шакс согласилась на требование с метками? Ни в жизнь не поверю. Если ответочка от Ада не прилетит, то это какая-то игра в одни ворота и там явно сговор, о котором мы ни сном ни духом. А если ответочка прилетит… единственное, что мы можем — где-нибудь зашкериться и купить побольше попкорна.       Мюриэль попробовала капучино, тряхнула головой, отбрасывая прядку с лица.       — Ну, ты же носил на лице змейку как само собой разумеющееся. Просто теперь само собой разумеющееся стало требованием... Любопытно было б взглянуть на скорпиончика Акрава... Но вообще да, послушать бы сторону оппонента. Может, демонов тоже загрузили по самое не хочу, и теперь страдать будут все...       С чего это ей вдруг любопытно? Кроули подгреб Мюриэль к себе. Еще она на скорпионов всяких плешивых не глядела. Пусть даже не думает в эту сторону! Ох...       — Извини. — Отпустил, отступил на шаг. Это еще что за собственничество? Мюриэль дернула уголком губ.       — Ой не ревнуй, Солнышко. Лучше придумай мне три тысячи благодеяний, не хочется привлекать к себе внимание невыполнением плана. Давай что-то такое, чтоб сразу, быстро и я не выдохлась.       У Кроули в голове как назло роились только шуточки сомнительного качества.       — Хм… Ну давай создадим каких-нибудь доброботов. Хакнем систему, и париться не придется. Или вообще закинем в пару городских чатиков идеи флешмобов. И пусть люди сами отдуваются, а их действия будут капать тебе на счет. — Мысль заскакала по кочкам. — А еще я бы нарисовал ржачный стрит-арт в публичном месте. А в отчете написал что-то вроде «продление жизни большого числа смертных посредством использования базовых эмоциональных ресурсов».       — Такая фигня покатит? Серьезно?! — изумилась Мюриэль. — Рисуй. Пошли баллончики купим. Уткозмея ты на магазине наваял, авось в тебе Да Винчи дремлет?       Свою порцию кофе Кроули проглотил одним махом. Чашка полетела было в направлении раковины, но на полпути очистилась сама собой, изменила траекторию и расположилась на полке рядом с тарелками. Так-то лучше.       — Да Винчи во мне в летаргии. Так что рассчитывай максимум на Малевича. Или на Фладда. Или на Алле. Главное не, что нарисовано, а, как преподнесено. — В дверях Кроули обернулся и подмигнул. — Это всё художники, ангел. Ты что там, гуглишь?

***

      Ну вот, пожалуйста… сначала перо выпросила, потом полезла в башке порядки наводить — и, как результат, Кроули ползает у ее ног. В тихом ангеле черти водятся. Он закончил рисовать одну лапу и перешел ко второй. То-то Лондонцы порадуются квесту «собери уток». От одной к двум, от двух — к трем. А в отчете напишем «забота о поддержании здорового тела для здорового духа». Чтоб ходили, лентяи, побольше. От утки к утке, от утки к утке. В финале арт «селедка моей души». И пусть кто-нибудь только попробует пискнуть, что Кроули не старался. Сам в следующий раз по асфальту ползать будет. С-с-сама.       — Вообще, я думаю, что Азирафаэль хочет чего-то... Другого. Типа коммунизма во всем мире, спасения земли от глобального потепления, равенства людей... Ну, понятно, что недостижимые идеалы, но к таким надо стремиться. — Мюриэль откусила бургер и шаркнула ногой по асфальту. — Или Азирафаэлю люди были до фени?       Запрокинув голову, Кроули открыл рот.       — Бургером делись, нахалка! — Откусил едва ли не половину и прошамкал с набитым ртом: — Не фобираюф раффуфдафь об этом ангеле. Больше никогда. И знать не хочу, чем он руководствовался — идиотизмом ли, коммунизмом. Ну вот, крыло криво нарисовал. В следующем месяце расставим по всему городу «навесы для поцелуев». Отчитаемся, что повысили градус любви в городе. Что думаешь?       А Кроули не впервой всякий бред выдумывать, да? Мюриэль посмотрела на уменьшившейся вдвое бургер, слизнула убегающей с котлеты соус.       — Блин, может, подписать уток? Один, два, четыре? Народ будет упрямо искать третью, больше шагов находит?.. А в инсте запостить, что за фото всех четырех десятка на счет капнет. Что еще людей стимулирует, как не деньги?..       — Ну ты бессовестная. Предлагаешь вшить в твое благодеяние развод? Мне это нравится! — продолжил старательно наводить последние штрихи Кроули. — Значит, рисуем три утки и одну селедку! А десятку обещаем за фото четырех уток! Если б мне надо было отчитываться, я б за такое тоже мог отчитаться. Эх… аж обидно.       — Ну... — Мюриэль смутилась, скомкала бумажку от бургера, — можем для честной игры нарисовать четвертую утку где-нибудь совершенно в другом месте, на окраине. Кто сказал, что всех их нужно искать в парке?.. Уж выделю я пару тысяч для тех, кто зазадротится на поиски. Г-хм. Но это так. Можем остаться наглыми мухлевщиками. Я не против.       Мюриэль присела на корточки, прижалась бочком к Кроули. Спокойно так с ним рядышком. Хорошо.       «Люблю его».       — Ой да ну ее, третью утку. — Кроули на секунду уткнулся носом в висок Мюриэль. Вот что лучше — вернуться домой, завалиться вместе на их огромную кровать и мочить друг дружку, пока джойстики не раскалятся, или?.. — Съездим куда-нибудь за город? Подальше от ангелов, скорпионов и прочего. В чисто поле. У меня для тебя сюрприз.       — Мужчина на раритетной тачке увозит маленькую хрупкую девушку в чисто поле? Угу-угу, я видела фильм, который начинался точно так же. Там еще лопата и бензопила в багажнике лежали. Поехали!