Мечты "сбываются"

      Утро пятницы Фран начал с небольшой подготовки к послешкольному походу в центр. Он решил не мучить себя тяжестью предметных тетрадей и в портфель, из шести предстоящих уроков, положил только химию, и то лишь из-за боязни стать живым чехлом для стилетов.       — "На математике буду писать на парте," — мудро изрёк юноша.       Не забыв захватить еды, он без совести за пазухой вышел из дома.       В кои-то веки оба юноши пришли вовремя и встретились внизу у расписания. Сокращённый день решил сразу их “осчастливить” и начался с самого "тихого" в мире урока — японского.       Стоит заметить, что в расписании есть одна неприятная закономерность: первыми уроками всегда ставили предметы либо Скуало, либо Занзаса. Ни один, ни другой, как стало известно, абсолютно не радовали учеников лёгкостью своего преподавания и особенно характера, поэтому болевые последствия в верхних конечностях после каждого первого урока ежедневно преследовали в течение всего дня.       — "Может прогулять как-нибудь?" — взметнулась в голове мысль, но тут же как загнанный заяц упряталась в дальний угол сознания.       Дерзить таким образом встало наравне с чистым самоубийством, и легко отделаться, как тогда наткнувшись на Бьякурана при побеге от Бела, шансов маловато.       Кто знает, может, в учебной части специально решили не сюсюкаться с новоиспеченными и сразу с утречка дать коленом под дых, чтобы весь учебный день школьники не расслаблялись. Да и вряд ли остальные учителя позволят расслабиться.       — Как и обещал, сегодня будет классный час, — сев за учительский стол, Скуало как обычно начал с переклички.       Проверив наличие каждой потенциальной жертвы в классе, чем между прочим занимались далеко не все учителя, он пересказал все намеченные события предстоящей поездки. Хотелось бы уточнить, что те, кто не едут, не пришли или бездельничали, но, как ни странно, абсолютно все, как минимум из этого класса, согласились на данное ужасающее путешествие, и поэтому каждый с огромным интересом слушал преподавателя.       Фран же в это время пытался не заснуть, так как вчера ночью мозг, не спросив хозяина, решил вовремя поразмышлять о последствиях встречи, которую он устроил Бьякурану и Мукуро. Какой процент того, что Рокудо сможет забыть такую подставу от своего приемника?       — "Зависит от того, что учитель английского будет с ним делать," — нервно подумал тот и припомнил себе реакцию Джессо на один только голос иллюзиониста.       Фран решил срочно отвлечься от преследующей его совести. Он написал маленькую записку другу и аккуратно передал, пока учитель на доске расписывал будущие мероприятия по времени.       — "Тебя вчера не мучили?"       — "Реборн больше не приходил. Я не видел его с той ночной сборки автомата," — размашисто написал в ответ Тсунаеши, на лице которого впервые за пару учебных дней нарисовались спокойствие и привычная умиротворённая улыбка.       Оставшееся время Айроне таки порассматривал доску с мероприятиями, но как только взгляд наткнулся на слово "музей", желание к изучению тут же пропало.       В принципе логично, что что-то должно было остаться неизменным. Учителя и сама школьная атмосфера, конечно, сильно поменялись, учебный план наполнился сюрпризами и необычным занятиями по типу стрельбы, но на что повлиять недопустимо, так это на общепринятые порядки окультуривания школьников. БЗЗЗЗЗ!!       Поход до кабинета математики хотелось растянуть на час, но, к сожалению, на спуск по лестнице много времени не потратить, да и жужжащего над ухом об опоздании тунца долго слушать не комильфо. Тсуна явно чувствовал немалую опасность от Мармона и не хотел переходить ему дорогу, из-за чего пытался предостеречь своего проблемного друга, который, в свою очередь, был за любой бунт против математика.       — И чего ты так взъелся на него? Химика что ли не поделили...       — Ничего я не взъел... Чего? — опешил Фран, не сразу осознав сказанное.       — Просто вы так часто "случайно" встречаетесь и в школе, и на улице...               Айроне резко остановился и посмотрел на посмеивающегося друга, который запротестовал руками:       — Всё, молчу, молчу.       — "Как он вообще до этого додумался?" — задался он, продолжая сверлить Саваду недовольным взглядом. — "Я как будто по своей воле встречаюсь с этим сеном с царского подворья". БЗЗЗЗЗЗ!!       — И долго ещё ждать?       — Так, может, закрыто?              — Да нет, я видел, как туда заходили с кем-то.       Подойдя к нужному кабинету, юноши заметили толпу возмущающихся одноклассников, простоявших всю перемену в коридоре. Их не просто не пустили внутрь, но и запретили туда входить до неизвестного времени.       — Ты куда? — спросил Тсунаеши друга, который мужественно отдал ему портфель.       — Что может быть важнее урока математики? — саркастично произнес тот.       Распахнув запретную дверь класса, он нагло вломился в кабинет. И застал там занимательную картину.       — Я же сказал никому не входить, — злобно прошипел Мармон, угрожающе смотря на вошедшего.       Бельфегор же стоящий в излишней к тому близости, на глазах расцвел хитрой улыбкой, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией больше, чем той, что была до прихода Франа.       — У Вас урок начался, если Вы вдруг оглохли.       Юноша хотел дополнить свой упрёк, но ему помешала снова проскользившая к его шее змея с опасно разинувшейся пастью. На одно и то же попадаться не хотелось, и он, с не принадлежащей ему ранее легкостью, отклонился назад и успел схватить ее за голову, из-за чего она зашипела, задергалась и через секунду растворилась в воздухе, оставив фиолетовый дым.       — Вышли отсюда оба, — прикрикнул Мармон, показывая на дверь.              Переглянувшись и явно ощущая одно и то же чувство полного безразличия к происходящему, они поспешно вышли из класса.       — А вы заходите, живее, — приказал тот заждавшимся ученикам, которые недовольно бурча и обсуждая случившиеся, начали заплывать в кабинет.       Среди них был и Тсуна, который сначала замер с чужим портфелем в руках, но как только Фран его выхватил, с нескрываемым сожалением шатен пошел на растерзание алгебре. И зачем нужно было так злить математика? В таком настроении он имеет право забыть про все моральные правила ведения урока и хорошенько отыграться на остальных.        — А тебя чтобы я больше не видел в своём кабинете, — угрожающе прошипел Мармон Франу и с силой захлопнул дверь перед его носом.       — Не очень-то и хотелось, — протянул тот и тут же вспомнил подозрительное послушание блондина, — Я думал, принцам не приказывают.       — Это был самый быстрый способ свалить, — пожал плечами Бел и направился к своему кабинету.       — А мне что прикажете делать? Это из-за Вас меня выгнали с урока.       Оставив вопрос без ответа, Бел лишь безмолвно открыл дверь кабинета химии и обратил выжидающий взгляд на Айроне. Намеки тот понимал без проблем, поэтому без лишних слов залетел в пустой класс. Какое счастье, что теперь вся ответственность за прогул будет лежать на совести младшего принца. Правда, единственное, что его терзало, так это слова Тсунаеши об их частых встречах с близнецами... Если так рассудить, один раз - это случайность, два раза - совпадение, три - закономерность, а больше - регулярность.              Притащив стул за кафедру, Фран плюхнулся рядом с Белом, который уселся на своем царском месте у открытого окна и сразу открыл ноутбук.       После заданного другом вопроса беспокойные мысли, словно мухи маячившие перед глазами, было не угомонить. Как это мог заметить Тсуна, но не понял он сам? Вселенная же не просто так постоянно сводит его с Белом. Значит ли это, что они оба обречены на... неминуемое сближение? Да, точно... Он ведь сразу почувствовал нерушимую невзрачную нить связи с обоими близнецами и, конечно, грех было этим не воспользоваться! Фран впился в Бельфегора аквамариновым взглядом. Если так подумать, их сближение было бы ему на руку. Втереться к принцу в доверие, завоевать предрасположение послушанием; немножко актерства, щепотка притворства, капелька хитрости и вуаля! Потерявший бдительность принц в лягушачьей ловушке сделает и расскажет все, что захочет Айроне. По крайней мере, в этот план хотелось верить. И как раз сойдет за отличное оправдание постоянным встречам. Как кстати он вспомнил про недавнее дельце и решил незамедлительно этим воспользоваться.       — Будешь мешать — выгоню, — предупредил химик, не знамо как предугадав, что Фран собрался открыть рот.        — Мне придётся Вам помешать, — он придвинулся ближе вместе со стулом, — У Вас не завалялось случайно какого-нибудь огнестрельного оружия?       — Хочешь кого-то убить? — ухмыльнулся блондин, намекая на вполне конкретную змеиную личность.       — Пока что нет, в любом случае стрелять в лоб не в моем стиле, — еле заметно ухмыльнулся Айроне уголками губ, — Хочу, чтобы сам принц потренировал меня в сборке оружия.       Химик самодовольно поглотил комплемент и выудил из верхнего ящика пистолет, крутанул его пару раз в руке и, ловко вытащив патроны, положил на стол перед юношей:       — Только такое.       — Рассказывайте, — тот придвинулся на стуле почти вплотную к учителю.       — Рассказывать-то нечего, — Бельфегор явно не рассчитывал своё свободное время тратить на болотных созданий, но чтобы разрядить неприятное внутреннее состояние, оставшееся после разговора с Мармоном, можно было и пожертвовать несколькими минутами.       Он всё чаще подмечал за собой, что хоть характер Франа оставляет желать лучшего, с ним ему было намного комфортнее общаться — легче потерпеть острый лягушачий язычок, чем слушать про новые экономические разработки бывшего аркобалено, про то, как ему мало платят за разжевывание информации глупым детям или про хреновое отношение принца к нему в последнее время.       И как они сходились раньше?       Ещё со времен, когда Бел только вступил в варийские ряды и рос буквально вместе с иллюзионистом, ему казалось, что они схожи практически во всем: от книжных жанров и музыки до личных качеств и мировоззрения, благодаря чему и стали лучшими напарниками, а затем и друзьями. Или чем-то наподобие того. "Друзья" звучит слишком слащаво в кругах мафии, тем более какие могут быть доверительные отношения в семье наемных убийц?       Сам Мармон никогда не стремился найти отношения, довериться кому-то, не стремился кого-то понять или полюбить. И это принцу льстило. Две ни в ком не нуждающиеся одиночки — в этом они полностью сходились. Но волей неволей посредством нравоучений Скуало по типу “О грамотной схеме атаки-защиты в бою” и множественных тренировок у Луссурии Бел стал надежной опорой и мечом, а Мармон — прикрытием и абсолютным щитом принца. Они понимали друг друга без слов и эмоций, а реакции тела, от точечного броска стилета до вспыхнувшей в голове иллюзорной команды, были натренированы на молниеносное реагирование в случае возникновения любой опасности. Вскоре это перенеслось не только на задания, но и частично на бытовую жизнь. Мармон хоть и оставался всё таким же замкнутым и немногословным, и не особо поддерживал развлечения Бела без внесения денежных средств на свой счёт, но будь то угрюмые вечера в варийском замке в Италии или же скучные бездельные будни, они оба наслаждались молчаливым сопровождением друг друга. Каждый думал о своём, никто не был привязан к напарнику и мог в любое время уйти либо без слов испариться, в случае Мармона.       Всё, казалось бы, шло своим чередом, но в один прекрасный момент грань дружбы неожиданно для обоих, тогда ещё подростков, стёрлась. После одной из варийских пьянок в честь успешного снятия проклятья аркобалено, принц обнаружил на подушке не только себя и свой перегар, но и фиолетовые прядки, раскиданные по шелковому постельному белью. Мармон преспокойно сопел в чужих объятиях и алкоголем от него не пахло ни на грамм. Сказать, что хранитель Урагана был удивлён — ничего не сказать. Он считал это чем-то не таким уж страшным и аморальным по сравнению с тем, что им пришлось повидать за время работы в мафии, поэтому ему не составило сложности быстро забыть про это недоразумение. Точнее, сделать вид, что забыл.       После стольких лет совместной работы одна случайная ночь действительно бы ничего не испортила, но тут даже дураку стало бы понятно, что соитие было далеко не по причине сильного алкогольного опьянения. Это оправдание не работает, когда один из партнёров трезвый как стёклышко и единственный, кто обычно не любит алкогольные пиршества Варии по каждому поводу. Точнее, не любил.       Мармон же имел немного иное мнение на этот счёт. Снятое проклятье будто развязало ему руки. Было заметно, как ему попросту понравилось быть настолько близко к принцу и иметь своеродную власть над гением-потрошителем. Понравилось ощущать его рядом, понравилось желать его и быть страстно желаемым. Это стало новым витком в их отношениях и попробовав в каком-то смысле запретный плод, остановиться оказалось невозможно. Он открыл для себя терпкий вкус собственничества, вкус не простых бессмысленных болталок и отточенной годами динамики драк, когда принц задавал темп, а иллюзионист под него подстраивался, а острый вкус контроля, манипулирования, при котором уже у Бела не оставалось выхода, как согласиться и сделать так, как он хочет.       И Бел молчал, прекрасно зная, что очередные попойки были лишь предлогом, чтобы спутать сознание принца и притупить его острую бдительность. После каждого празднества проведение ночи в одной кровати стало для них обоих привычкой, однако в трезвом виде ни один не желал поднимать эту тему. Бел молчал, когда Мармон начал ходить в его комнату как к себе и пропустил момент, когда они начали спать вместе без вмешательства алкоголя. Бел молчал, когда иллюзионист был осторожен в своих намёках и внимательно следил за реакцией и настроением принца, чтобы вовремя подобрать момент и нужный шанс для уединения. Но Бел не смог промолчать, когда Мармон начал не просто намекать, а навязчиво действовать. Как только Туман начал ходить за ним везде чуть ли не хвостиком. В момент, где хотелось помолчать — тот болтал, где хотелось поболтать — иллюзионист, как назло, молчал и слова из него не вытянешь. И если в постельном плане у них не было ни единой претензии друг к другу, то при попытках искреннего сближения, трудности и непонимания преследовали их чуть ли не в каждой затронутой теме, словно компенсируя отсутствие проблем в сексе.       Именно из-за этих сдвигов в восприятии их отношений младшему Каваллини резко и безвозвратно захотелось отдалиться от напарника, перестать соблазняться его речам о дружеском сексе и не поддаваться манипуляциям. Это он — принц, который должен управлять. Это он — гений, который продумывает все шаги соперника наперед и безжалостно манипулирует. Жалко, что на момент, когда Бельфегор лишь начинал фиксировать тревожные звоночки токсичных отношений, он не мог себе позволить лишиться одного единственного друга. До поры до времени, конечно.       — Конкретно у этой модели после разбора остается восемь деталей, можешь проверить себя таким способом, — закончил блондин показательную сборку и подал пистолет Франу.       — А почему нельзя до конца-то разбирать?       — Можно, но у большинства моделей тогда детали быстрее изнашиваются.       Наблюдать за сконцентрированным взглядом зелёных глаз, хозяин которых осторожно крутил и осматривал каждую вытащенную детальку, было одно удовольствие. Настроение Бельфегора тут же заметно поползло вверх и дописывать очередной рабочий отчёт совершенно перехотелось.       — А это откуда? — поинтересовался юноша, моментально забыв какую деталь вытащил несколько секунд назад.       Разобрать-то он разобрал, но вот сборка оказалась намного сложнее, чем могла показаться со стороны. И это только пистолет какой-то, страшно подумать сколько деталей в орудиях помощнее.       — Пружину в затвор, — напомнил ему принц, не отводя взгляда от юноши. Последний, разумеется, этого не видел из-за скрывающей заинтересованные глаза длинной чёлки.       — А, точно, — тот засунул в длинную пружинку стержень и аккуратно вставил в затвор пистолета. — А это тогда откуда?       — Тц, оттуда же, — Бел не удержался и решил всё-таки помочь глупому ученику.       Одной рукой он обхватил обойму, а другой — руку мальчика.       — Вытаскивай её ещё раз.       Как только под близким надзором химика, Фран снова вытащил ту пружину, блондин поместил на стержень в ней маленький наконечник и с помощью чужой руки защёлкнул её обратно. Подобная близкая практика ни капли не смутила. Это и к лучшему, что принц сам охотно подпускает его к себе. — "Главное, чтобы без ножа у горла," — думал тот, пока Бельфегор всё так же его рукой помог дособирать оружие до конца.       — Если сравнивать с остальными видами, офицерский пистолет один из самых лёгких для сборки.       — Если он самый лёгкий, я не представляю, сколько я буду собирать остальные виды, именно без Вас, — с лёгким сарказмом проговорил Айроне, заставляя Бела улыбнуться шире.       Вот здесь Франу стало как-то не ловко, когда он понял, что последнее звучало скорее как реальный комплимент, чем шуточная фраза, и кончики его ушей заметно покраснели, а взгляд уперся в пистолет в руках.       Прогресс стоило закрепить.       Под внимательным присмотром с каждым разом руки двигались всё точнее. На четвертый раз детали с первой попытки вставали на свои места, не падали, не выскакивали, и вскоре удалось успешно собрать оружие чётко, безошибочно и самостоятельно без подсказок и помощи чужих рук. Как только блондин одобрительно закивал, Айроне с гордостью подал тому оружие. Правда, на большое удивление, Принц закинул в него патроны и положил обратно перед ним на стол.       — Оставь себе.       Юноша просверлил сомнительным взглядом сначала пистолет, потом химика:       — Он же заряжен.       — А какой смысл от пистолета без патронов?       Юноша какое-то время сомневался в нужности этакого подарка, после чего взвесил все “за” и “против”, вспомнил про убийственные, в прямом смысле, игры математика и.... — "Дают — бери, бьют — беги," — напомнил он себе и уложил оружие во внутренний боковой карман портфеля.       — Кстати, хотел поинтересоваться, как там Ваш хорёк поживает?       Вопрос явно повеселил Бельфегора и в качестве ответа он достал маленькую железную коробочку размером с кубик-рубика. На каждой грани она имела узорные гравировки, переливалась алым цветом, а на одной из сторон был выгравирован герб с чёрной фигурой, напоминающей льва. Наверху коробочки в середине сходящихся зазоров крышки находилась необычной формы выемка.       — Это чего ещё такое?       — Тот, про кого ты спрашивал.       — Это не смешно, сенпай, — юноша с долей обиды пяпился на усмехающееся лицо принца и откровенно не понимал подставы.       — Значит Мукуро тебе пока не рассказывал.       Блондин зажег красным пламенем кольцо на руке, к слову, имевшее такой же герб и цвет, что на коробочке, и взяв её в другую руку, поместил кольцо в ту самую выемку. Лицо Франа не успело вытянуться от удивления, как послышался характерный щелчок, и коробочка открылась, выпуская красный ураганчик. Покрутившись вокруг зеленой макушки, он на неё же и приземлился.       — Ооооо, как Вы это сделали? — удивлённо спросил Айроне и протянул руку к белому зверьку, радостно закопошившемуся в чужих волосах.       — Магия, — признался химик, подмечая, как его питомец впервые с кем-то настолько сблизился.       Хорек же из-за долгого пребывания в одиночестве решил поластиться в двойной форме, тем более было с кем. Он с довольной лыбой свесил лапки на лоб Франа, потыкал того мягкой подушечкой по носу и потрепал зеленые прядки пушистыми щёчками, при этом не прекращая вилять и обмахиваться хвостиком.       — Как тебе не стыдно, Минк.       Услышав, в какой издевательской манере обратился к нему хозяин, зверек недовольно зашипел, но это не помешало ему продолжить неженки.       — Я не против, — Фран почесал животное за ушком, из-за чего тот снова приятно зафырчал.       Две беленькие лапки слегка заслоняли обзор, что тоже совершенно устраивало. Однако юноша при такой близости заметил кое-что странное. Животное совсем не пахло... животным. Казалось, будто он тискался с заводной игрушкой.       — Вы так и не ответили, между прочим. Что это за магия такая?       — Это специальное оружие, работающее за счет пламени, — ответил Бел, по желанию воли то разжигая, то притухая красный огонёк кольца.       — Но он же имеет собственные эмоции и различает, кто ему нравится, а кто нет. Разве так может делать бездушное пламя?       — Мы же помещаем свое пламя, поэтому образно говорят, что животные из коробочек часть их хозяев. Перенимают некоторые черты и особенности.       — Теперь ясно, откуда у него такой скверный характер, — театрально поморщился юноша.       — Раз не нравится, тебя никто не заставляет его трогать, — раздражённо буркнул химик.       — Я не говорил, что не нравится.       Фран осознал всю двусмысленность своей фразы только тогда, когда исправляться было уже глупо. Он надеялся, что блондин понял, что он говорил именно о хорьке, а не об учителе...       С другой стороны, узнав, что с младшим близнецом можно пообщаться просто спокойно посидев рядышком, Айроне начал немного лучше к тому относиться. Оказывается, не такой уж он резкий и вспыльчивый в личном общении. И эта смена отношения пошла с той перепалки с учительницей французского, когда Бельфегор не только поддержал его на первый взгляд странную шутку (п/а: про прятанье трупа), но и помог не получить тряпкой по лицу. — "Кто знает, что бы случилось, если бы голубое пламя этой стервы дотронулось до моей кожи," — нервно вспомнил он.       Кроме того, у него никак не выходил из головы тот факт, что такой милый пушистый маленький зверёк является может и не большой, но всё же одной из частей внутреннего мира Бельфегора. Нет, первое впечатление о Минке бесспорно было не самым лучшим — отторгающая агрессивность, дикость и угроза— но после небольших стараний и нежностей он быстро привык к новому знакомству, и теперь они не разлей вода. Возможно ли провести между этими двумя эдакую поведенческую параллель? Вопрос трудный. Сложно было вообразить, как принц может быть таким же милым, мягким и нежиться с кем-то... Да и к чему это он?       — Сенпай, а какая функция у Вашего красного пламени?       — В каком смысле?       — Ну, например, Расиэль говорил, что жёлтое может лечить раны.              На время пока юноша доставал свой детективный блокнот из портфеля, из-за большого наклона зеленой макушки, Минку пришлось с недовольством перепрыгнуть на коленки Бела, который посерьезнел и на минуту задумался. Хорёк быстро понял, что здесь его гладить не будут, поэтому когда Фран выпрямился, снова перепрыгнул на коленки к нему и знал, что не ошибся с выборов. Его незамедлительно почесали и погладили.       — Это не функция, а скорее особенность, — рассудительно начал он. — Каждое пламя выполняет волю человека, обладающего им. Поэтому будет жёлтое пламя убивать или лечить решать конкретно обладателю, а не типу пламени.       — В таком случае, какая особенность у Вашего пламени?       — Если углубиться в какую-нибудь далёкую историю, то изначально пламя урагана характеризовалось основным атакующим и разрушающим.       — Урагана?.. — Фран оторвался от записи в блокноте и поднял непонятливый взгляд.       — Пламя признано называть не по цвету, а по семи погодным наименованиям.       — Ооо, а как называются остальные? И сколько их всего в мире? Или везде только семь? И какие их особенности? — его вопросительная чакра была раскрыта и куча нововозникших вопросов полилась ручьем.       — Нашёл себе информатора! Сам веди свое детективное расследование, я и так много рассказал на сегодня.       — Ну почему Вам так сложно рассказать мне всё сразу? — в который раз угрюмо протянул он.       Учителя даже не сильно и скрывать-то пытаются — свободно пользуются и пламенем, и животными из коробочек, и семейные дела не стесняются обсуждать при учениках. А иногда выдается таки возможность вытянут из них хоть какие-то пояснения сложившихся в мафии устоев и правил. Тогда к чему вся эта напыщенная загадочность?       — Твой маленький лягушачий мозг не выдержит такой большой поток непонятной информации и названий, — коротко и ясно ответил Бел и решил наконец уделить время дописыванию документов на компьютере.       Фран ни капли на это не обиделся, а наоборот задумался. В словах принца присутствовала доля правды. Как и в случае с учебой некоторые трудоёмкие знания лучше впитывать понемногу или на практике, иначе мозг задымится как на физике, а конечности, записывая все это в блокнот, отвалятся как на истории.       Досадно вздыхая, юноша пролистал свой блокнот.       Первая страничка была посвящена списку с пламенем, а вот остальные штук шесть теориям об иллюзиях, которые он подчерпнул от Мукуро и пара мыслей-заметок о змеях Мармона. Наверное, сейчас ему стоит остановиться именно на этом и начать осваивать своё пламя, а остальное раскроется само по себе. Хотя лично у него не столько проблема в освоении пламени, как в познании кольца с тремя шестёрками.       Со временем страх, сковывающий от одной только мысли об обрушиващихся помещениях и собственного бессилия перед адской бездной, поутих — благодаря пояснениям проклятая вещичка уже не казалась неизведанная и пугающей до оцепенения. Если, как сказал Мукуро, присмирить его и взять под свой полный контроль, то можно не бояться и экспериментировать, чем он как раз планировал заняться в поездке.       Особых предчувствий у него на этот счёт не было, но кто знает, что может случиться со школой, где работает мафия. Может и сила Франа пригодится для чего-то полезного и спасительного?       Спокойно поглаживая заснувшего на коленках Минка, Айроне внезапно дёрнулся и обернулся на дверь.       — Чего ты? — с каплей обеспокоенности спросил химик, не ожидав резких движений от обычно спокойного юноши.       — Мне теперь везде змеи кажутся, — хмыкнул Айроне, понимая, насколько его испугал математик, что мозг начал подкидывать галлюцинации. — Сенпай? Мне надо бояться? — окликнул он блондина, явно напрягшегося после этого замечания, но тут же он отмахнулся и продолжил заниматься работой:       — Сиди лучше параграф повторяй.       — Параграф? Какой параграф? — без доли сарказма вопросил тот.       — Очень смешно. Сегодня как раз собирался тебя спрашивать.       — Подождите, я серьёзно не понимаю, о чём речь. Вы разве что-то задавали?       От подобных заявлений улыбка химика недобро дернулась.       — Ты чем меня слушал на прошлом уроке? — нервно прошипел он.       Фран начал судорожно вспоминать. То, что он прогулял позавчера и за что Бел его покарал было биологией. А химия была одна единственная, когда у него забрали наушники и Расиэль вышел через окно (п/а: что ещё может быть запоминающимся на химии?). Разве это не было вступительным уроком? По какому поводу можно было придумать опрос?       — Я помню, Вы перечисляли разделы, которые мы пройдем, но чтобы задавали домашнее задани... Ай! — Фран не успел закончить, как на его голову плюхнулся учебник химии.       — На доске всё было написано. Кроме того, я говорил, что на каждой паре будет опрос, исключая первую. Сиди и учи значит.       — Осталось минут десять до конца этого урока и пять минут перемены, как я по-вашему что-то выучу за это время?       — Не выучишь, заберу Минка.       Резко проснувшийся хорек, словно имитирующий сон, недовольно зафыркал и в протест хозяину прижался вплотную к животу Айроне, будто бы так он с ним сольется и никогда не расстанется. Бельфегор знал, на что давить!              За оставшееся время ради спасения всех особо пушистых Фран кое-как упел пробежаться взглядом по параграфу и слава богам, он тоже оказался общим и лишь вводящим в изучение органической химии. Основные базовые аспекты он примерно понимал для себя и без учебника, поэтому большую часть времени он провёл за успокаиванием зверька, который то и дело взволновано по нему прыгал и суетился. Очень уж ему не хотелось залезать обратно в тесную коробочку. — "Я надеюсь, он не захочет спросить Тсуну," — слегка волнительно вспомнил он про друга, который наверняка тоже понятия не имел о заданном задании и поэтому отправил сообщение, чтобы тот хотя бы знал о его существовании и смог морально подготовиться. БЗЗЗЗЗ!!!       — Так ты знал?       — А ты нет?.. — виновато отозвался Савада, чувствуя кипящее негодование друга, с которым они встретились на перемене. — Прости...       — Ладно, забыли.       У Франа не было привычки долго обижаться на вечно всё забывающего Саваду, но тот, оказалось, вместе с одним забытым вспомнил другое. Разговорившись вчера с Шоичи на информатике, стало ясно, что больше не придётся таскать полный рюкзак учебников, так как в ближайшее время учителя будут создавать беседы с конкретным классом по конкретному предмету, где будут размещать электронный учебник и примечания к домашнему заданию или следующему уроку. Но на самом уроке они продолжат пользоваться печатными учебниками, которые будут раздаваться. Как и сейчас, когда Бельфегор одолжил учебник химии для заучивания вопросов. Таким образом, директор хочет ввести больше модификаций в учебный процесс.       — Тетрадь свою по математике мне не забудь дать, — напомнил Фран, предотвращая ещё одну забывчивость друга.       Может пускать его на урок не хотят, но каким-то образом же ему придется сдавать зачёты и экзамены.       — Ещё бы она у меня была...       — В каком плане?       — Математик в конце урока её забрал и сказал, что не отдаст, пока я не заплачу сто тысяч долларов...       Глаз невольно дёрнулся, а в мыслях проскочила мысль всё же воспользоваться данным недавно пистолетом. Но он кое-как придержал свой порыв. Пусть Мукуро был не самым терпеливым человеком в мире, но он успешно смог развить эту черту у опекаемого, однако рано или поздно конец приходит и терпеливости. На помощь в такой ситуации пришла идея снова подоставать Бельфегора. — "Это же его любовничек, тогда почему должны страдать мы?"       На уроке химии, как и говорил Бел, были выбраны случайным образом пять жертв, которые должны были ответить на все вопросы учителя. В этот список, как и обещали, попал и Фран, которому достался довольно каверзный вопрос совершенно не по теме! А именно, кратко пересказать, о чём говорил Бельфегор на прошлом уроке. Правда, Айроне преуспел в издевательствах побольше, потому, когда в перечислении тем он сделал акцент на “...Активно обсуждали как связаны химия и математика...”, Бел тут же прошипел “Достаточно”. Хорёк, до этого ожидавший результата опроса на кафедре, тут же запрыгнул на парту к Франу.       И на этом опрос был закончен. Но не закончена проверка на стрессоустойчивость.       — ВРОООООООООЙ!!       Испугаться от уже знакомого всем учительского крика было уже не таким непривычным для большинства одноклассников и в том числе для Франа. Однако когда после звука разбившегося стекла где-то на четвертом этаже, в их окнах, как истребительский самолёт, пронеслась вниз парта и с громогласным бабахом упала об асфальт перед крыльцом, глаза у всех округлились с блюдца, а некоторые повскакивали.       — Как обычно, — кратко буркнул Бел, даже мускулом на лице не шевельнув от громких звуков, и как ни в чем ни бывало продолжил невозмутимо веcти урок.       Что не сказать об учениках, у которых от подобных выходок волосы дыбом встали и обратно не улеглись до конца урока, оставляя всех и каждого в напряжении, словно готовность перед неопределимой опасностью. А что собственно даст это напряжение и осознание угрозы? Как физически неподготовленным ученикам, им оставалось помолиться и морально подготовить себя к дополнительным учебным испытаниям, ведь решение ситуационных задач под звездочкой придется находить в ту же секунду, когда неопознанный летающий объект на всех парах полетит прямиком в головешку. И не попасться под горячую руку небесной белобрысой каре тоже было бы неплохо. На этот раз все учли и на подкорке мозга подписали, кого нельзя раздражать.       — "Хотя возможно, это был историк, перепутавший бутылку с партой" — неутешительно подумал юноша, поэтому в список реально неизбежных угроз вдобавок можно было приписать еще и Занзаса, а судя по рассказам Тсуны, Реборн туда тоже прекрасно вписывается. Как там Бельфегор шутил над своей сестренкой? “Потеряла список, кого боятся надо”? А для учеников этот список как священное писание, потеря которого будет караться смертью.       Краем глаза он какое-то время наблюдал как на улице несколько подростков, невольно ставшие чуть ли не жертвами школьной атрибутики, с шокированными неживыми лицами осторожно окружили кучку разломанных частей парты и оглядели сначала ее, а потом и подняли взгляд куда-то наверх, видимо, на разбитое окно. Такое веселье их школа увидеть уж точно не ожидала. Зато теперь стало известно насколько страшна мафия в современном мире, причем даже не имея в руках оружия.

***Пару минут назад***

      — ВРОООООООООЙ!!       Скуало со злости плеснул рукой, к которой обычно был прикреплен меч, однако вместо привычного угрожающего взмаха холодным оружием, не менее угрожающе взмахнула невинная парта, покорно разбив окно. Притом, как ни странно, это привнесло секундное спокойствие и тишину в сложившейся неприятной ситуации.       У Скуало, цензурно выражаясь, сильно накипело, а без цензурно - он чисто по-людски заебался. Мало того, что он каждый день с утра до ночи купается во всякой бессмысленной учительской макулатуре, так как половина Варии согласилась участвовать в эксперименте только если не придется выполнять рутинную тягомотную работу, так еще и приходиться пинать, уговаривать и чуть ли не умолять оборзевших в край коллег выполнять хотя бы свои минимальные обязанности. — Ты можешь элементарно провести несколько гребанных уроков?! Тебе же, мать твою, не обязательно даже на всех них присутствовать! — не унимался мечник, по щелчку пальцев забывший о деревяшке вызвавшей шумиху снизу.       Ни Занзаса, спокойно сидевшего за учительским столом, ни Мармона, мрачно вздыхающего от очередных выговоров, этот факт также не побеспокоил.       — Я заплатил тебе, мусор. Какого хера ты отлыниваешь? — вмешался брюнет.       — Что я сделаю, если эта лягушатина меня выводит? Ещё и Бел...       Скуало закатил глаза:       — Оставь ты его в покое. Он же как маленький ребёнок. Чем больше заставляешь, тем меньше шанс заставить его что-то делать.       — И всё таки, — у Мармона были свои планы, поэтому он успешно пропустил всё сказанное мимо ушей и протянул Скуало темный пузырек с неизвестной жидкостью.       — Что это?       — В поездке подлей это нашему принцу.       — Что это? — более настойчиво переспросил Суперби. Не хватало, чтобы из-за скверного характера жадного иллюзиониста проблемы начались вдобавок и с Белом.       Туман раздраженно фыркнул.       — Ничего опасного. Это всего лишь даст нам повод поговорить, — он накинул капюшон и растворился в воздухе, оставляя мечника недоверчиво всматриваться в оставленную жидкость.       — Как же они задолбали со своими любовными интрижками, — огрызнулся тот, — Что думаешь по этому поводу?       Обращение вывело Занзаса из мыслей об оплате очередного ущерба за повреждение имущества, но не сказать, что штрафы Дино за каждые непозволительные для учителя действия как-то останавливали варийскую вседозволенность.       — Если это условие, при котором он начнет выполнять свои обязанности, значит исполняй.       — А Бел?       — Переживёт.       Скуало охватывали сомнения. Бел-то всё что угодно переживёт, но переживёт ли озлобленного принца школа — большой вопрос.

***