Сын своих отцов

       Полупрозрачный беловатый дым неспешно плыл по воздуху, закручиваясь в интересные завитки. Вместе с дымом по комнате разносился аромат древесины и цитрусов. Полумрак, рассеянный несколькими свечами на столе, создавал интимную атмосферу для уединившихся мужчин.        На низком столике из красного дерева лежали принадлежности для урока каллиграфии: почти нетронутые растёртые чернила; стопка тонких листов бумаги; кисти для каллиграфии. Несколько листов были исписаны с трудом узнаваемыми иероглифами. Капля чернил упала с кончика небрежно брошенной кисти, образовав большую кляксу на бумаге. Урок каллиграфии в очередной раз закончился едва начавшись. Двое мужчин были полностью поглощены друг другом.       В хозяйских покоях царила тишина, нарушаемая шорохом одежды, тихим перезвоном серебряных украшений, сбивчивым дыханием и нежным шепотом, переходящим в стон.        — Сань Лан, — позвал мужа Се Лянь, лёжа на подушках, разбросанных по полу. Не подвязанные лентой волосы растрепались и разметались вокруг головы, создавая очаровательный контраст со светлым лицом и румянцем, окрасившим щёки небожителя.        — Гэгэ, — тихо, с возбуждённым придыханием, отозвался мужчина, нависающий над Се Лянем.        Се Лянь почти задыхался от лёгких, дразнящих прикосновений. Хуа Чэн точно знает, как доставить ему удовольствие, растягивая и превращая его в сладкую пытку. Лёгкие поцелуи, едва касающиеся кожи на груди и животе. Руки, бесстыдно исследующие бёдра небожителя. Тёмный внимательный взгляд, от которого у Се Ляня бегают мурашки по телу, а шея и щёки против воли окрашиваются красным. Сколько лет уже прошло, а Се Лянь всё ещё смущается и краснеет, будто впервые оказался под Хуа Чэном. От таких мыслей, светлое лицо принца ещё сильнее покраснело.        — Гэгэ хочет продолжить? — Низким, мурчащим голосом спросил Хуа Чэн. На его тёмных тонких губах появилась усмешка, довольная и дразнящая. Се Лянь закусил губу и протянул руку, касаясь щеки демона. Хуа Чэн прикрыл глаз и прильнул к руке мужа, становясь похожим на большого кота.        — Сань Лану так нравится меня дразнить, — с улыбкой прошептал Се Лянь. Когда рука Хуа Чэна скользнула по внутренней стороне бедра, слегка сжимая его, Се Лянь вздрогнул и ахнул. Рука демона продолжила подниматься выше.        — Гэгэ это тоже нравится, — ответил Хуа Чэн. Напористым поцелуем он не позволил небожителю ответить, но Се Лянь не был против. Подогнув ногу, он обвился ею вокруг талии Хуа Чэна, а руками забрался ему под рубашку, желая скорее избавиться от неё. Хуа Чэн постарается избавить своего гэгэ от лишней одежды.        Белый пояс с вышивкой легко соскользнул с талии Се Ляня, оголяя его живот ещё больше. Прохладный воздух коснулся кожи, вызывая мурашки. Демон и небожитель не смели оторвать взглядов друг от друга, наслаждаясь каждой секундой. Даже вечности им не хватит, чтобы сполна насладиться друг другом.        — Гэгэ прекрасен, — прошептал Хуа Чэн в губы Се Ляня.        — Сань Лан говорит это каждый день, — ответил Се Лянь, обняв мужа за шею и притянув ближе к себе, целуя.        Хуа Чэн поспешно избавился от красных верхних одежд, отрываясь от мужа на несколько мучительных секунд. Стоило ему откинуть верхние одежды, Се Лянь ухватил его за белую нижнюю рубаху и вновь притянул к себе, сливаясь с ним в жарком поцелуе. В такие моменты хотелось ни о чём не думать и никогда не останавливаться, даже на мгновение, на секунду. Хотелось, чтобы всё это длилось вечность.        Хуа Чэн обнял Се Ляня за талию, одним движением поднимаясь и усаживая его себе на колени. Се Лянь тихо ахнул от неожиданности и прижался к демону.        — Гэгэ… — прошептал Хуа Чэн, почти касаясь губами губ Се Ляня.        Рука Хуа Чэна скользнула вниз по спине, сжимая ягодицы Се Ляня, заставив того выгнуться.        — Сань Лан… — с тихим смешком ответил Се Лянь.        Демон и небожитель никак не могли оторваться друг от друга. Они могли бы убить любого, кто осмелится им помешать. Лишь одно исключение могло позволить себе прервать супругов, и это исключение дало о себе знать.        Высокие деревянные двери легко распахнулись от одного толчка, будто не были такими массивными и тяжёлыми. Солнечный свет мгновенно проник в покои, рассеивая полумрак. Сразу за светом, в комнату вихрем влетел юноша в чёрно-красных одеждах.        — Папа, папа, я влюбился! — Огласил не только на комнату, но и на весь Дом Блаженства Вэй Усянь.        Двое мужчин, застигнутые сыном врасплох, замерли на манер статуй, но, уже имея опыт, быстро опомнились и поспешили принять пристойный вид. Се Лянь слез с колен супруга и запахнул одежды, небрежно завязывая пояс. Хуа Чэн, оставаясь за его спиной, быстро оправил нижнюю рубаху и пригладил растрёпанные волосы, после чего стал помогать Се Ляню подвязать его волосы. Всё это они сделали настолько быстро, что Вэй Ин ничего не заметил и не понял от чего оторвал отцов.        Даже если Вэй Ин успел что-то заметить и понять, никакого беспокойства или вины поэтому поводу он не выказал. Его никогда не волновало то, что он прерывает родителей в неподходящие моменты. Они никогда не делали ему замечаний, поэтому юноша и не видит в этом никакой проблемы.        — Что ты сказал, милый? — Спросил Се Лянь, откинув прядь волос назад. Хуа Чэн сел за стол, слева от мужа.        — Я влюбился, — воодушевлённо повторил Вэй Ин. Он сел напротив родителей, подперев подбородок одной рукой. Другой он придвинул к себе «шедевр» каллиграфии демонического папы. Сколько Усянь себя помнит, у демонического папы всегда были проблемы с этим. Сам Вэй Ин тоже не образец красивого письма, но и таких проблем у него нет.        Услышав слова сына, Се Лянь побледнел и замер. В его голове мгновенно возникло много разных сценариев будущего, многие из которых не радовали своими перспективами, тем не менее, небожитель быстро взял себя в руки.        Хуа Чэн же, почти не изменился в лице, лишь слегка нахмурил брови. Исключая себя и Се Ляня, он не верил, что первая любовь может быть удачной.        — В кого же ты влюбился, А-Сянь? — Поинтересовался Се Лянь, игнорируя слишком громкое сопение мужа. Слишком явный способ показать своё недовольство.        — Он… Такой… — изрёк Вэй Ин, совершенно глупо улыбаясь, и мечтательно вздохнул. В это мгновение отцы Усяня осознали всю серьёзность и ужас ситуации — их сын влюблён и это серьёзно.        — Какой же? — Борясь с родительским беспокойством, спросил Се Лянь.        — Прекрасный, — Вэй Ин мял уголочек бумаги с «шедевром» демонического папы, — у него потрясающие лицо, руки, а его глаза! Они словно два золотых огонька, как в фонарях ночного дома тётушки Цинли. Он ходит так, словно плывёт по воздуху, а то, как он обращается с мечом! Папа, ты совершенно точно будешь в восторге от его владения мечом! — От переизбытка эмоций, Вэй Ин сжал листок в руках, комкая его, и прижал к себе, — он по-настоящему идеален!       Хуа Чэн закрыл глаз. В его голове уже созрел план действий: расспросить сына больше об этом человеке (Хуа Чэн надеялся, что это человек), вызвать к себе Инь Юя и Хэ Сюаня, самых хорошо исполняющих приказы, и запрячь их добычей информации об этом человеке и всей его семье, начиная от первого предка. Также необходимо организовать круглосуточную слежку за ним. Потом надо лично познакомиться с ним и устроить допрос с пристрастием, и пытки, в случае, если это (предположительно) человек, обидит их очень драгоценного сына.        — Кто он? — Вмешался в разговор Хуа Чэн. Се Лянь ткнул мужа в бок, намекая на слишком строгий тон, который, в прочем, Вэй Ин совсем не заметил, всё ещё находясь в своих мечтах. Хуа Чэн прочистил горло и повторил вопрос, уже своим обычным тоном, которым всегда общается с сыном. — Кто он? Надеюсь, что не демон.        — Нет, совсем не демон, — мотнул головой Вэй Ин и положил лист на стол, разглаживая его.        — Слава богу, — с облегчением кивнул Хуа Чэн. Он знает слишком мало порядочных демонов и ни одного достойного его сына.        — Он человек, — Се Лянь тоже выдохнул. Он точно не одобрит, если избранником его сына станет небожитель. Ни одному из ныне живущих и, вероятно, ни одному из будущих небожителей он не доверит своего сына. Хуа Чэн был согласен с этим. Единственный демон и небожитель, с которыми будет связан их сын, это они сами.        — Лишь бы он не был бастардом Пэй Мина, — пробурчал Хуа Чэн, и был проигнорирован.        — Он заклинатель, из клана Гусу Лань, и зовут его Лань Чжань, — произнеся имя, Вэй Ин вздохнул и закусил губу, вновь отправляясь в свою фантазию.        — Клан Гусу Лань, что-то очень знакомое, — Се Лянь нахмурился, пытаясь вспомнить все кланы заклинателей, с которыми он сталкивался.        — Те, что в траурных одеждах, — напомнил Хуа Чэн.        — Точно, те юноши и леди, — Се Лянь покивал, — они славятся своей благовоспитанностью и добросердечием. Кажется, это довольно крупный и могущественный клан. Неплохой выбор, не так ли? — Се Лянь повернулся к мужу.        — Мх, — неясно отозвался тот. Хуа Чэн не выглядел довольным. Он больше не относился к этому Лань Чжаню хоть сколько-то благосклонно, но решил пока ничего не говорить сыну. Для начала он обсудит это с мужем, наедине.        — Папа! — Вэй Ин внезапно схватил Се Ляня за руку, переводя взгляд с одного мужчины на другого, — я хочу в Гусу Лань! — Громко заявил он, повергая отцов в шок.        Хуа Чэн почти схватился за сердце, что уже давно не бьётся, а Се Лянь впал в ступор. Этого они точно не ожидали. В головах супругов крутилась лишь одна мысль — «как мы отпустим нашего мальчика одного в такую даль?». Вслед за этой мыслью, пришло осознание того, что их мальчику уже пятнадцать и это вполне естественное желание, отправиться в путешествие, знакомиться с людьми и строить личную жизнь, впервые влюблять и… возможно разочароваться. Их А-Сянь уже большой мальчик.        Се Лянь покосил взгляд на мужа и обратился к нему по духовной сети: «Возможно, это хорошая идея? Шанс для А-Сяня научиться большему в заклинательстве».       Хуа Чэн нахмурился: «Я не хочу, чтобы он учился в Гусу Лань. Где угодно, но не там. Я им не доверяю».        «Но А-Сянь хочет именно туда. Попробуй его переубедить. Посмотри ему в глаза и скажи, что не позволишь туда отправиться»        Хуа Чэн посмотрел на сына, ожидавшего решения родителей. Он кусал губу и переводил взгляд с одного папы, на другого.        — Один ты туда не отправишься, — сдался Хуа Чэн. Вэй Ин в замешательстве уставился на демонического папу.