Вырванное сердце

      Белые простыни истончали свежий аромат кондиционера. Медицинская кровать была мягкой, приятной. Сквозь тюль в палату прорывались лучи яркого солнца. По комнате витал стойкий запах хлорки. Казалось, все в пределах досягаемого было первородным, чистым.        Эдди с трудом разлепил веки. На ресницах играло солнышко, остановившись на роговице. Когда мужчина проснулся, никого рядом не было. Он попробовал пошевелить телом, привстать, но…       «Что за…»       Малейшее движение, и от адской боли его челюсть широко раскрылась в немом крике, а спина выгнулась так, что заставила Брока терпеть еще более непостижимую муку. Ужас застыл в глазах, что были распахнуты настолько сильно, что капилляры в уголках глаз окрасились багряно-красным цветом. Зрачок сузился, дерганно мечась по потолку туда-сюда. Он не мог крикнуть, только лишь его кряхтение было едва различимо слышно. Каждая частичка его тела, каждая клеточка была ощутима. Она горела, точно с Эдди живьем содрали кожу. Любое движение приносило немыслимые страдания. Весь перебинтованный, мужчина тихонечко стонал, ощущая текущую по скуле слезу. Его пальцы скрючились, руки дрожали. Грудь стала часто вздыматься. «Дышать, дышать, дышать», - пульсировало в голове. Потребность в кислороде ощущалась наравне с нуждой утопающего в спасательном круге.  — Помо… - голос Эдди Брока было не узнать. Там не было никакого голоса, лишь один хрип. Понять, что он хочет сказать, можно было только по губам. Как же он хотел, чтобы это было сном…       Оставаясь в таком дурацком положении, Эдди обеспокоено метался взглядом по углам комнаты. Слезы продолжали течь по его перебинтованному трясущемуся лицу. Попади они на рану - и стали бы действительно жгучими.        «Что… что…»       Несвязные мысли, полубредовое состояние. Мужчина нуждался в помощи. Паника сказалась на кардиомониторе, что считал его сердцебиение. Паузы между ударами стали значительно короче.        Ему хотелось свернуться, как сворачиваются умирающие муравьи. Закрыться, принять позу эмбриона, будто она смогла бы ему помочь защититься от тянущей жгучей боли. Он ощущал, как по коже водили раскаленным утюгом, или как по кровоточащей ране скребли кончиком ногтя. Скрипели зубы, от напряжения хотелось снова отключиться.  — В-в… ном… Вен-н…       Слюни потекли по его подбородку. Он не мог закрыть свой рот. Зрительное изображение действительности искажалось: картинка то отдалялась, то приближалась вновь. Капилляр все-таки лопнул, и под роговицей растеклось кровяное озерцо.  Дверь в палату раскрылась, внутрь зашла медсестра. Она резко остановилась: безумный взгляд Эдди моментально вонзился в ее лицо, затягивая за собой в пучину агонии. Ее реакция была молниеносной: она моментально выбежала обратно в коридор. Стук ее подошвы отдалился, чтобы чуть позже к нему добавился топот еще одной пары ботинок. В палату ворвался врач. Из его губ полетели какие-то слова. Эдди же мог слышать только биение своего сердца в ушах и издавать стонущее кряхтение, захлебываясь попадающими в рот слезами. Врач подбежал к Эдди, пока медсестра возилась с капельницей, меняя раствор. Он наполнил шприц обезболивающим препаратом, острая игла вошла под кожу. Эдди хаотично бросал на каждого из них молящий взор, пока ему на лицо не легла маска устройства ИВЛ.  — Вен… В-в-в… ом… А-а-а…        Кажется, к работе над ним присоединилась новая пара рук. Словно в тумане, он только чувствовал, как его кололи, с ним разговаривали, пытались стабилизировать кровь, дыхание, температуру его тела. Он в бреду мотал головой, издавал нечленораздельные фразы и, по всей видимости, отключился. Мужчина сам не заметил, когда успокоился. Снова послышался равномерный писк кардиомонитора, перешептывания врачей. Эдди дышал медленно и полной грудью, его лицо перестало быть обезображенным. Судороги прекратились.  — Вышел из комы… - тихий мужской голос звучал убаюкивающе, - …еще месяц. Год в стационаре. Свиная кожа прижилась. Скоро можно будет делать следующую пересадку. 

***

      Он глубоко дышал, расставив руки по обе стороны от себя. Лунная глубокая ночь очаровывала своим звездным небосводом. На горизонте раскинулись пышные хвойные деревья. Песок под ногами проникал между пальцев, щекотал. Эдди медленно погружался в прозрачную воду, что едва заметно колыхалась от легкого дуновения ветра. Мужчина был полностью нагим, на его груди, бедрах и лице скользила луна, целовала его за нос, ласкала уши, пробегала по шее. Кожа покрылась гуськом, когда он вошел в воду по пояс. Холод быстро сменялся приятной согревающей волной, что расходилась по всему телу, стоило только Веному снова повторить его имя.  — Эдди…       Он молчал: ему нравилось, как он произносил его имя.  — Эдди…       Легкое чувство эйфории. Эдди закрыл глаза, неспешно выдыхая задержанный воздух через рот.  — Еще раз. Скажи мое имя. Пожалуйста.  — Эдди. Эдди… — Еще. Еще. Не молчи, Веном.        Щеки пылали. Ему нужно было больше его присутствия. Больше его слов. Больше его голоса.  — Ты такой красивый, Эдди…       Больше его.        Он зажмурился, клыком прикусывая губу до легкого посинения. Кисть сама потянулась к волосам, чтобы поправить упавшие на лоб волосы, но застыла, стоило только Веному вновь произнести его имя. Пальцы в легком экстазе сжали локоны, ногти впились в корни волос, неторопливо оттягивая. Вода лизала торс мужчины, его пупок, била сзади по сжатым ягодицам.  Со спины поползли влажные щупальца на плечи, обогнули шею. Они становились все упруже, толще, текли по коже, перекатывались, щекотали. Капли скатывались по коже, рисуя, как акварелью, причудливые узоры на ней. Каждое движение заставляло Эдди слегка вздрагивать. Сгустки стремительно росли, пока у самого уха не прозвучал его низкий, медово-сладкий, протяжный и стонущий, будто вопрошающий, голос.  — Я хочу тебя. Я хочу тебя обнять, Эдди…       На плечи легли его руки, что чуть сжали его упругую кожу на ключицах, словно в нетерпении. Когда внезапно кончик языка симбиота коснулся мочки уха, Эдди ощутил больной жар, что отдавался пульсацией в голове. Дышать через нос стало невозможно: клубы пара вырывались изо рта и медленно растворялись в окружении.  — Мы скучаем.  — Что за… внезапный прилив нежности? - очень тихо спросил Эдди, желая, чтобы сквозь его голос не просочились эмоции.  — Мы оба этого хотим.        Кисти симбиота опустились чуть ниже на плечевые мышцы. Эдди чувствовал, как грудь Венома повалилась ему на лопатки, распространилась по всей его спине. Она вибрировала, согревая, и в то же время массировала, будто покрывала сотнями быстрых поцелуев, точно те были слабыми электрическими разрядами. Своими руками симбиот зажимал в тиски руки Эдди, лишая возможности свободно распоряжаться ими. Объятие стало полноценным, когда пальцы Венома устроились на талии мужчины и крепко ее сжали. Эдди зажмурился еще сильнее, чтобы вдруг не издать подозрительных звуков. Просто друзья. Очень хорошие, близкие, дорогие друг другу друзья. — Мы счастливы. Мы хотим остаться здесь навечно.        Черные нити окутали ноги мужчины, поползли по его мясистым бедрам, мышцы которых в тот же момент сжались от этих движений, спустились к коленям. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, голова кружилась. Вступив в симбиоз, он давно потерял то самое «Я»: теперь существовали только «Мы». Разделять «Мы» было нельзя. И он сделает все, чтобы сохранить это «Мы» во что бы то ни стало.  — Дай мне… Дай мне тоже тебя обнять.        Хватка на его талии стала слегка слабее. Эдди неспешно принялся разворачиваться, касаясь симбиотических тканей всем своим телом: таким образом он ластился, терся об него как бы случайно. Желание быть еще ближе, чем они есть, распалилось. Где-то вдалеке заухала сова, звезды отражались на водной глади. Веном продолжать распространять свою щупальца, огибая каждую клеточку тела Эдди. Совсем как при полном контроле, только сейчас это ощущалось иначе. Это была не боевая готовность, а так, наслаждение водой, спокойной ночью. Друг другом? — Ты тоже… Ты тоже красивый, - Эдди давно не испытывал это чувство: неловкость. Смущение, отсутствие связной богатой речи. Рациональность в тот момент была растоптана эмоциями, прямыми и чистыми, какие почти никто не видел.        Веном бархатисто рассмеялся, от его смеха по коже прошлись волны вибрации. Эдди замолчал, понимая, что сказал нечто нетипичное для тех, кто называет друг друга «брат». Сконфузился, закрылся. Но сильные руки, что теперь поглаживали его спину, толкнули его себе на грудь, и Эдди растворился в этом чувстве, пытаясь втянуть носом весь его аромат. Чувства были обостренными. Веном пах им же, перенимая запахи носителя, но в несколько раз больше, гуще, насыщеннее. Эдди задрожал, пряча лицо в нем, обхватил его торс и с силой сжал, не желая отпускать. Веном продолжал гладить его спину, лопатки, линию позвоночника, копчик, спускался ниже. Голова была заполнена совершенно чуждыми, неправильными мыслями.        «Дурацкие, странные, глупые. Уйдите из головы, не позорьте меня».  — Ты такой милый, Эдди. Маленький, дрожащий, как зайчонок. Тебя хочется защищать. Мы хотим обниматься чаще.       «Мысли. Уйдите. Веном, замолчи. У меня давление. Тахикардия. Это ненормально».        Мысли не уходили. Сгущались, меняли взгляд Эдди, добавляли совсем другие ноты. Опаляли находящийся в них костер, смешивали клубнику и пломбир. Он приобретал хищный вид, полный потаенного желания. Такого неправильного. Такого сильного.        «Его запах. Вкусный. Его тело приятно трогать. Он меня не оставит. Он сильный, он заботливый. Его вкус… мне незнаком»       Кончик языка показался из-за губ.        «Только… немного. Какой он на вкус. Мне. Надо. Узнать».        Он выгнулся в спине, когда тыльная сторона ладони Венома опустилась еще ниже, легла на бедра…       «Вкус. Он нужен мне. Сейчас».        Шершавая поверхность легла на его смолистую кожу в месте, где у людей начинался сосок, поднялась выше…       «Боже, я схожу с ума. Он бесподобен. Мне нужно еще».        Веном молчал. Сгорая от внутреннего пожара, Эдди прижался губами к нему, нежно присосался к симбиотической плоти, причмокивая с характерным звуком.  — Эдди, нам странно. Непонятно, - один из редких моментов, когда в голосе приятеля проскользнули волнение и дрожь. Кажется, он стал еще на порядок ниже, тише и интимнее, - Хорошо… нам очень хорошо, - он закрыл глаза, фокусируясь на том, что они чувствуют. На языках обоих появился вкус, который невозможно описать в человеческих реалиях. Он напоминал маракуйю, нечто экзотическое, нетипичное. Словно лед на языке, мята, нечто освежающее. Раскрывался ярче у шеи: там он приобретал более крепкий оттенок, молочный.        Эдди уже не контролировал себя, да и не пытался: тяжелое дыхание касалось Венома, мокрая дорожка протянулась до его подобия кадыка, в то время как скопившаяся слюна потекла по подбородку Эдди на его грудь. Она прижималась к чужому торсу, поэтому влажными стали моментально оба. — Странно. И больно, и уязвимо, и чертовски странно, Эдди.  — Прости, я… - он горел от стыда и смущения. Он очень давно не терял над собой контроль. Женщины, мужчины. Но инопланетянин?       «Он дорожит мной. Он меня ценит», - успокаивал себя Эдди, пытаясь найти оправдание своим действиям.  — Да, мне… - давящая, как бетонная плита, тяжесть легла на легкие. Нужно было вернуть контроль над дыханием, - Брат, я… Просто благодарен за поддержку. За то, что ты со мной. Ты знаешь меня всего. Мне тоже… мне тоже это было важно, только… Ну, ты понимаешь. Только в твоем случае. Боже, что я несу…       Симбиот удивленно и немного шокированно осматривал Эдди, красного, как помидор, и вопросительно склонил голову на бок.  — Почему ты остановился? Я все понимаю, ты не обязан оправдываться. Нам же было хорошо.       «Неловко. Мне так неловко. Я сейчас умру от смущения».  — Да, ты знаешь… Вода… холодная… Пойдем-ка на берег, приятель, - все еще вопросительные глаза продолжали смотреть Эдди прямо в душу. Кажется, симбиот… погрустнел? - П-почему ты смотришь на меня так? — Эдди, ты сам вызвал в нас эти чувства. Я буду просить еще. Мы вернемся к этому.        Он тяжело проглотил слюну и вытер с подбородка локтем то, что в бессознательном действии потекло по его шее. «Кажется, я только что достиг точки невозврата. Что же я наделал…»

***

Бип-бип-бип-бип 

      Снова больничная палата. Эдди распахнул глаза: в очередной раз он один. Стояла ночь, кроме медицинской техники не было слышно ничего. Его взгляд устремился ниже.        «Стояк».        Мужчина медленно выдохнул, боясь опять испытать муку. Поэтому работал его мозг.        «Это был сон… Очень странный сон. Почему мне снится такое?»       Он сощурил глаза, его взгляд был устремлен на ночное небо. Все та же луна, те же звезды.        «Наверное, у меня просто давно не было. Организм пытается что-то с этим сделать»       Возвращаясь в реальность, мужчина проходил все стадии принятия: отрицание, гнев, торг, депрессия. Наконец, он успокоил себя, что то было всего лишь сном, и ничего не пошатнуло их нерушимые отношения.        «С приходом Венома в мою жизнь я забыл, что такое секс. Периодически снится всякое… Я себя сдерживаю. Раньше боялся, было некомфортно. Типа, представить, что инопланетное нечто наблюдает за тем, как ты дрочишь… Потом - стыдно. Сейчас… я не знаю. Сейчас… мне бы хотелось…»       Он задрожал, пытаясь не выставить перед фактом очевидную вещь.        «Чтобы… он подрочил мне… Боже, убейся об стену, фрик». 

Бип-бип-бип

      Эдди успокоился не сразу. Какое-то время он продолжал потеть, испытывая тягу в ощущениях, что подарил ему сон. Карал себя, ругал, а потом представлял разные позы и много чего, за что ему было ужасно, ужасно стыдно.        До утра он больше не сомкнул глаз. Попытав удачу, понял, что боль, хотя она и присутствовала, не приносила ему больше мучительных страданий. Некоторые участки кожи перестали покрывать бинты. Ему поменяли больничную одежду, что приятно пахла. Казалось, он стремительно шел на поправку.        Спустя еще пару часов к нему наведался доктор, чтобы узнать о самочувствии. Эдди смог издать несколько слогов, что измучили его, из-за чего он скоропостижно улегся обратно спать. Прошла пара недель, мужчина начинал скучать в четырех стенах. Он только и мог, что лежать да смотреть на небо из окна. Вспоминать Венома. Наконец, его смогли покормить через рот. Сытость наступила почти сразу: он наедался за две-три ложки и отказывался дальше брать ее в рот.        Вскоре к нему пожаловал генерал. Он осторожно уселся на краю постели. Взгляд Эдди ему не понравился, но он все равно придал своему голосу мягкость и заботу.  — Ты настоящий герой, Эдди. Выжить при ожогах восьмидесяти процентов тела - задача, достойная сильного солдата. Для этого нужна стальная воля и терпение. Ты счастливчик. Тебе крупно повезло.        Хотелось рассмеяться и плюнуть ему прямо в лицо.        «Что за кретин. Будто у меня был выбор. Я готов был отдать все, чтобы перестать терпеть это».  — Кх… Как я… - он подал голос, не сводя с него колючего взгляда, - Здесь… оказался..? — Взрыв в Зоне 51. Помнишь?        Въевшаяся в голову фраза Венома проплыла перед глазами. Он начал смотреть в разные точки, прогоняя наваждение.  — Помню… — Ты спрятался под стальной выбитой дверью.        «Я спрятался. Конечно».        Недолгое молчание. Генерал продолжил.  — Стрикленд погиб, героически жертвуя собой. Вся эта инопланетная мразота сгорела. Сейчас там пустошь, кратер, куча обломков. Нельзя там быть, одним словом. Твою импровизированную защиту откинуло ударной волной. Она спасла тебя от моментальной гибели, но не от очага, что возгорелся на территории всего объекта.       Эдди наконец перестал испепелять генерала взглядом и опустил веки, переваривая полученную им информацию.  — Не переживай. Поправишься, и будешь жить как прежде.        «Эту шарманку я уже слышал»  — Твой подвиг не будет забыт. 

«Твой подвиг не будет забыт». 

— Никто тебя больше не будет преследовать. Все дела мы замяли. Теперь можешь жить счастливую гражданскую жизнь.  — Кха-ха… кхк-ха-ха…       Генерал пропустил хриплый смех Эдди. Все-таки он понимал, что с башкой у парня теперь не все в порядке.  — Только запомни… — Никто не дол-кх-жен узнать о… произошедшем.  — Умница. Схватываешь все на лету.        «Я готов убить тебя, генерал. Даже в таком состоянии. Я убью тебя, если сейчас же не уйдешь».  — Вот ключи, - перед глазами возникла связка из двух - одного длинного и одного короткого - ключей, украшенных не в тему подобранным брелком Микки Мауса, - Квартира в Нью-Йорке. Теперь у тебя есть место, в которое ты сможешь отправиться после того, как тебя выпишут. Большая, просторная. Тебе понравится.        Эдди издал нечленораздельные хриплые звуки, чем поставил генерала в тупик.  — В общем, кладу их в рюкзак. Внутри всякие мелочи, что просили передать наши. Там и от Пэйн, и от всех в целом. Посмотришь, как сможешь. Адрес я кладу туда же, - сложенная бумажка полетела внутрь рюкзака. После этого мужчина закрыл молнию и убрал его на стол, где обычно сидел врач для беседы с пациентом, - Поправляйся. Думается мне, это наша последняя встреча.        Эдди уже не слышал его, все думая о своем. Так и не дождавшись ответа, генерал хотел похлопать Брока по плечу, но его вовремя остановили. Тогда он направился к двери.  — Прощай, Эдди Брок, - и вышел за дверь. Медсестра еще какое-то время крутилась рядом, что-то спрашивала, вколола какой-то препарат… Все это было неважно.        «Веном действительно сделал это. Я не верю, что я единственный выживший из нас двоих. Мне нужно все проверить. Пойти и проверить это место. Он намекнул, чтобы я туда не совался. Наивный. Мне нужно попробовать встать…»       Медсестра вышла, закрыла дверь. Эдди подвигал пальцами на руках и ногах, согнул ноги в коленях, помог себе усесться с помощью рук. Жгло, но было терпимо. Он перевернулся. Босые ноги коснулись прохладного пола. Эдди тяжело дышал, все тело казалось ему слабым, лишенным мышц. Приводя дыхание в порядок, он проморгался и облизнул пересохшие губы. Недалеко стоял кулер с водой - желанное им стояло так близко. К Эдди не была присоединена капельница, поэтому ему не надо было париться с тем, чтобы самостоятельно вынуть шприц. Спустя время он отважился на рывок и оказался на своих двух ногах. Они тряслись так сильно, что напомнили ему о его первой попытке встать на сапборд. Он невольно усмехнулся, вновь вспоминая о силе гравитации. Когда тело перестало казаться ему слишком тяжелым, мужчина потихонечку, шаг за шагом, волоча ногами по полу, добрался до кулера. Вода, не влитая через капельницу в кровь, казалась такой вкусной, такой ангельской, словно была набрала в святом первородном источнике всех вод: рек, озер, морей. Он испил стаканов пять, пока не успокоился, и выкинул пластмассовый стаканчик в мусорное ведерко.  — Я снова чувствую себя живым.        В его палате была отдельная уборная. Он закрылся в ней, воспользовался туалетом, подошел к раковине и взглянул в зеркало. Сначала он испугался, затем запаниковал, но быстро взял себя в руки. Эдди сильно исхудал, стал совершенно непохожим на себя.  — Что ж, брат, теперь не ты один выглядишь, как монстр.        У него недоставало губ, носа, спалились волосы. Нелепо прижившаяся кожа лишь подчеркивала все неровности, что сотворил огонь с его лицом. Он напоминал скелета, завернутого в бинты и одетого для галочки в синюю пижаму.  — Тебе бы я все равно нравился - кх! - таким.       Голова его опустилась, руки задрожали. Он чувствовал навалившуюся на него обессиленность. Она обвела руки вокруг его шеи и потащила вниз, к полу. Как? Как он найдет его? Ничто не могло выжить в таком месте. Ад на земле. И все же… — Ты тянулся ко мне, прощаясь через стекло. А я молча наблюдал за этим. Ничего не сделал, чтобы не допустить такой исход. Теперь имеем, что имеем.        Он позволил себе пролить слезы, утыкаясь головой о сложенные друг на друге руки. Капля за каплей стекали в слив раковины. Опустошение, боль, но вместе с этим и надежда, вера. Ему нужно было собраться. Ему нужно было найти его.  — Сегодня ночью, когда все будут спать. Окно, улица. Я сбегу сегодня. У меня нет времени больше ждать. Веном может нуждаться во мне прямо сейчас. 

***

      Глубокая ночь. Обитатели больницы уснули, лишь сотрудники да Эдди, который упорно разминал конечности, пил много воды и учился заново составлять осмысленные предложения не только в голове, но и в речи, не спали. Брок понимал, что в таком виде он распугает кого-угодно. Ему нужен был план.        Дежурный врач наведывался к нему каждый час, спрашивал о состоянии, улыбался и давал положительные прогнозы о его будущем. После очередного такого визита Эдди притворился спящим, после чего врач больше не беспокоил его своим присутствием.        «Он все время уходит в комнату налево», - Эдди прильнул к окну, что выходило в коридор. На той двери была табличка «Только для персонала». Рядом с ней по соседству находилась мини-прачечная.       «Отлично. Возможно… я смогу попасть в эти комнаты, забрать одежду и то, что поможет мне добраться до Зоны»       План был простым, понятным, но очень ветхим. Существовало множество вариантов развития событий, которое могло запросто помешать ему: врач обнаружит его, или Эдди не справится с равновесием на карнизе, упадет и разобьется. Он подошел к окну: это был второй этаж. Если бы он был в лучшем состоянии, без проблем смог бы спрыгнуть. За поворотом виднелись строительные леса.        «Хорошо, я смогу спуститься по лестнице на них».        Больница была огорожена забором. Выйти на своих двоих можно было без проблем, машины же должны были проехать мимо охранной будки. В ней, кажется, был человек.        «Если я смогу найти вещи врача… Если только мне повезет, я достану его ключи…»       Окно с легкостью открылось: в мужчину подул интенсивный ночной ветер. Появилась следующая проблема - сетка для насекомых. Эдди попробовал ее разорвать, но ему не получалось крепко ухватиться за нее. Режущих предметов, естественно, в палате не было.        «Зеркало в туалете… Я мог бы… Нет, очень громко. Думай, Эдди, думай».        Вскоре идея возникла в его голове.        «Не зеркало, так лампочка. Откручу, тихонечко стукну. Если спросят, скажу, что сама лопнула».        Так он и сделал. Сначала залез на туалет, открутил лампочку. Потом засунул ее под подушку, надавил сверху. Звука не было, но он почувствовал, что она лопнула.        «Отлично».        Подобрав самый острый осколок, мужчина решительно направился к окну. Сетка податливо рвалась, будто сама хотела помочь Эдди поскорее выбраться отсюда. Минуту спустя, когда Эдди уже был готов лезть через окно, он задумался.        «Не спеши, Эдди, подумай сначала. Надо сделать видимость того, что я тут… сплю? Хоть что-то. На всякий случай. И дождаться, когда врач выйдет из той комнаты».        Эдди принялся возиться с кроватью, создавая иллюзию того, что под одеялом находилось тело. Засунув туда разные вещи из уборной и того, что лежало поблизости, он недовольно покачал головой: это было неубедительно, но могло и сработать, если не всматриваться. Рюкзак ему бы понадобился, так что очень скоро он лег на пол около окна.        «А теперь… уходи. Вали. Иди в туалет или проверяй других пациентов. Эдди Брок миленько спит в своей кроватке, его проверять необязательно…»       Пришлось подождать подходящего момента. Спустя полчаса, когда вера в этот план начала стремительно угасать, дверь служебной комнаты открылась. Эдди спрятался за стенкой, наблюдая, как фигура врача теряется за поворотом коридора. Он начал осмотр с дальних палат. Не желая тратить больше ни свое, ни Венома время, Эдди подошел к окну…       «Два этажа. Тут всего лишь два этажа. Насмерть не разобьюсь».        Сначала одна нога, потом другая. Свесив их, он сел на оконную раму, кончиками пальцев пытаясь достать карниз. Не получалось, не хватало нескольких сантиметров.        «Придется аккуратно спуститься и постараться не соскользнуть…»       Эдди крепкой хваткой зацепился за оконную раму и начал сползать по ней, двигая пальцами ног в надежде, что карниз появится раньше, чем у его рук закончатся силы выдерживать вес его тела. Потихоньку он продолжал это дело, стараясь не думать о высоте, и, наконец, нащупал опору, которая протяжно скрипнула, стоило ему только переложить вес на нее. Дул сильный ветер, бил в окна, поэтому скрип был еле слышим, но, тем не менее, Эдди успел здорово испугаться. Схватившись за рюкзак, он накинул его не со стороны спины, а со стороны торса. Кусая внутреннюю сторону щек от сомнения и страха, мужчина сделал шаг вправо, облокотился о стену и тяжело задышал. Левой рукой он закрыл окно. Руки стали мокрыми от пота, голова была ватной, точно у выпившего человека, и ноги предательски дрожали. Шаг за шагом, мужчина очень медленно, но аккуратно передвигался, держался за стену и щурился, чтобы сузить угол обзора и ни в коем случае не посмотреть вниз. Шаг, еще один. Воображение дразнило его: ему показалось, что в его палату кто-то вошел. Вновь запульсировало все лицо от сильных толчков сердца, дыхание стало рваным, отрывистым. Эдди уже хотел было заскулить и начать возвращаться обратно, как под ногами возникли долгожданные строительные леса. Спасение! Эдди хотел присесть, отдохнуть, но было некогда: надо было действовать, пока время позволяло. Окно, выходящее в служебную мини-прачечную, было немного открыто на проветривание. Там Эдди нашел себе приличную одежду, переоделся. Отыскал хорошее худи, в кармане которого была медицинская черная маска, которую он надел, чтобы скрыть лицо. Затем заглянул в соседнее окно, куда уходил врач - там была небольшая комнатка с диваном, телевизором и холодильником. Первым делом Эдди пошарился в сумке, что лежала на столе. В ней, к его счастью, лежали ключи. С некоторой долей сомнения он стащил их в карман и грузно выдохнул.        «Вы хороший человек. Я верну вам машину, как только найду Венома. Обещаю».        В ящиках у холодильника нашлись банки с супом, кашей и говядиной, а также бутылки с питьевой водой. Все это добро он положил к себе в рюкзак. Поспешно заметая следы, Эдди в последний раз окинул комнату взглядом и полез дальше через окно на улицу. Благодаря строительным лесам он благополучно спустился на землю. Достав ключи, нажал на кнопку открытия дверей. Белая машина подала ему знак фарами, приглашая в свой салон. Она была новой и без единой царапины. Внутри пахла тем самым запахом только что привезенной из салона машины.       Эдди боялся всего и сразу. Предметы в его руках падали от волнения, а на дрожь во всем теле он уже давно перестал обращать внимания. Автомобиль противно запищал, когда двинулся задним ходом с парковочного места. Уличные фонари, точно софиты на сцене, будто показательно старались продемонстрировать театр одного актера на всю публику. Весь мокрый от волнения, Эдди начал движение в строну выезда из больницы. Он опустил капюшон на лоб, чтобы в случае чего его не остановили. Охранная будка была все ближе. Эдди боязливо выглядывал из-за капюшона, прячась в ремне безопасности и тканях одежды, и считал секунды: так он включал мозг, не позволяя панике завладеть им. Секунды тянулись мучительно долго, но вот он выехал. Перед самим выездом он заметил, что охранник блаженно спал на своем рабочем месте, и с его плеч словно спали пятидесяти килограммовые гири. Эдди не смог сдержать ликующую улыбку, и хотя уставшие глаза не могли показать радость, он был счастлив. — Веном, я скоро буду. Я еду за тобой.