Вырванное сердце

      Статуя Свободы - символ веры, нескончаемой надежды, прогресса и борьбы за независимость. Цепи у ног, сломанные кандалы, факел, освещающий путь, и скрижаль. Она стоит, величавая, возвышаясь над миром, в полной тишине, окруженная пролетающими над головой птицами, и приковывает к себе тысячи взглядов ежедневно.        Воскресное ранее утро. Солнце только-только выглянуло из-за горизонта. Лишь один взгляд касается ее черт. Время будто застыло. Казалось, лишь одному ему протягивает руку богиня свободы, и лишь для него одного ее здесь и поставили много лет назад. Только лишь его одного она ждала? «Ты будешь жить, как прежде»

«Твой подвиг не будет забыт»

«Никто не должен узнать о произошедшем»

«Я тебя никогда не забуду. И ты меня не забывай»

- Я не забуду тебя, брат.        Он улыбался, понимая всю сказанную ему чушь. Он никогда не сможет начать жить так, как жил раньше. Подчистив алиби, его, можно сказать, выпустили на волю, как птенца, что выталкивают из гнезда его же сородичи. Он падает и разбивает себе голову об острый камень. Повсюду кровь. Вот она - свобода: одинокий, потерявший часть себя человек - он находится снизу, там, куда упал, а сверху, в гнезде, они - власть имущие, даже не удосужившиеся выплатить пострадавшему, «герою» часть средств для того, чтобы обзавестись базовыми вещами и, по-хорошему, местом жительства. Грошей, кинутых ему, хватит на неделю. Были ли сказанные ему слова иронией, или, быть может, сарказмом над его жизнью - Эдди не знал. Единственное, что он знал наверняка - у него больше не будет той жизни, что прежде.        До Нью-Йорка Эдди добрался автостопом. Время было позднее, однако любезный водитель, наблюдая за состоянием своего пассажира, разрешил ему забрать свою туристическую карту гостя города и высадил его в двух часах ходьбы до главного символа Нью-Йорка.       Слабые волны хлыстали металлические сваи пирса, где-то вдалеке кричали чайки. Жизнь, казалось, такая спокойная, такая умиротворяющая. Но картина перед глазами плывет. Нет, то были не слезы, застилающие глаза - это было какое-то помутнение. Чем дольше Эдди вглядывался в Статую Свободы, тем сильнее его сердце резало, будто его обмотали колючей проволокой, и с двух концов кто-то упорно тянул ее. Шипы царапали сердце, проникали внутрь органа, оно кровоточило. Проволока не позволяла полноценно вдохнуть. Все внутри болело. Болела голова. Она не позволяла свыкнуться с реальностью, она отбрасывала мысли о нем до этого самого момента. Потихоньку улыбка сползла с лица Эдди. Кажется, вспоминая все хорошее, что произошло между ними двумя, он добрался до ключевой точки, когда лишился его. Как только это воспоминание выскакивало, перед глазами вновь разрушался мир: он затухал, темнел. Очередное помутнение рассудка заставило мужчину в очередной раз поставить себе цель не вспоминать о нем.  - Оставь меня.        Он больно закусил губу.  - Оставь меня. Оставь. Оставь. Оставь.       И руки, до того тянущие ткань рубашки, будто это могло помочь ему вздохнуть полной грудью, схватились за плечи в довольно глупой попытке подбодрить самого себя. Обнять. Простить.  - Не покидай меня…

***

      Улицы Нью-Йорка казались ему такими же, какими он их видел в интернете: высокие здания, дорогие машины, проезжающие рядом, панорамные окна, большой поток людей. Несмотря на утро воскресенья, тут и там встречались толпы людей. Эдди старался не смотреть на их лица, не видеть их счастья или горя. Когда мужчина в очередной раз столкнулся с кем-то плечом, его грубо пихнули в ответ, отчего тот упал на тротуар на колени. Сил отвечать обидчику не было, было лишь непонимание: как они могут относится к нему так после того, что он пережил?        Эдди сильно устал. Попытки уснуть в машине ни к чему не привели, первая ночь после произошедшего прошла в дерганых припадках. Ночь сгущала краски: глаза видели, как огонь пожирал салон автомобиля, его ноги и руки. Он не кричал, лишь часто кашлял, как от гари. Глаза слезились. Сейчас он направлялся в мотель. Понимая, что так просто не уснет, взял выпивку в круглосуточном магазине. Стеклянные бутылки то и дело стукались на дне пакета друг о друга, привлекая внимание прохожих. На ресепшене его пропустили быстро: видимо, контингент, приходящий в мотель такого уровня, выглядел хуже, чем Эдди. Бродя по коридору в сторону своего номера, Эдди щурился сквозь тусклый свет лампы. Она то и дело мигала: тухла, затем освещала вновь, но делала это очень лениво. Эдди мог поклясться, что в темноте видел больше, чем на свету.  Медленно повернув ручку двери, Эдди не спеша вошел внутрь. Несмотря на то, что время приближалось к обеду, из-за чего соседей по комнате не оказалось в самой комнате, тянущийся противный запах мужского пота окутал мужчину. Нехотя, он прошел глубже и сразу бросился к окну.        Комната мотеля была похожа на многие такие же комнаты, что Эдди видел ранее, будто из каждой взяли горсть и переложили в общую миску, смешивая в единое целое. Солнце не проникало внутрь, комната была покрыта мраком. Окно выходило на заднюю сторону дома, окруженную другими строениями. Там же располагались мусорки, шлепали по лужам маленькие крысиные лапки. «Дождя не было: откуда тогда здесь лужи?» - узнавать ответ на этот вопрос Эдди не стал. Любой другой предпринял бы попытку подыскать место получше, но Брока волновала лишь его койка. Незаправленная, голая, она нуждалась в уходе. Сил на то, чтобы попросить комплект постельного белья, не было, поэтому мужчина лег прямо так в обуви и в одежде и пристально посмотрел на соседнее место. Сон не приходил, как и предполагалось. Стоило только Эдди принять горизонтальное положение, как между этим миром и миром сновидений возникла нерушимая стена. Выдохнув, он потянулся к пакету и схватил первую бутылку.       Кажется, тьма сгущалась в одной точке - на соседней кровати. Отхлебнув из горла два глотка, Эдди инстинктивно придвинулся ближе к стенке, бесстрашно наблюдая за тем, как темные клубы расползались на матрасе, падали на пол. Точно морская пена, мрак начал сгущаться, принимая форму, контуры, образ. И хитрую довольную улыбку.        Затаив дыхание, мужчина поднялся с места, сделал еще глоток. Ему хотелось расчесать грудную клетку, разорвать ее, где так потаенно и бешено билось его сердце, что отдавало болью в голове, точно стучало прямо по черепной коробке.  «Наверное, это алкоголь играет со мной злую шутку» - Веном…       Брови мужчины сдвинулись к переносице, он нахмурился, поджимая губы. - Уходи. Очевидно, что ты - галлюцинация, а я начинаю сходить с ума. Уйди, Веном, и, прошу, не появляйся сегодня в моем сне. Дай мне силы дальше жить. Как-нибудь. Я прошу.       Мужчина дышал через рот от недостатка кислорода. Стоило ему подойти ближе, как образ рассеился, к чему он был готов, хоть и надеялся. Надежда.        «Я все еще питаю это жалкое чувство. Надо признаться самому себе, что я специально смотрел в самую темную часть комнаты. Я хотел его увидеть. Я его увидел, и теперь мне больно». 

***

- Каким ты меня представляешь, ну, в образе человека, Эдди?       Уставшие глаза сомкнулись дважды, прежде чем ответить.  - Это нетрудно представить. Нахальный спортсмен, допустим, баскетболист. Меняешь свои увлечения каждый день. Пригоняешь на байке аккурат к началу соревнования, тебя встречают визги сотни поклонников. Шум, веселье - где это, там и ты. Тебя никогда не выключишь, ты будто всегда находишься в голове. - Так и есть, Эдди, - что-то защекотало где-то глубоко в мозгу. Эдди привык, что с приходом Венома в его жизнь он уже познал все грани своего тела, но каждый раз вздрагивал, как происходило нечто такое, - Я всегда в твоей голове.        Они лежали на бескрайнем поле подснежников. С земли тянулся сладкий аромат, радовало ясное небо. За горизонтом не было видно ни конца ни края. Пальцы Эдди пробежались по белым лепесткам, задержались на бутоне.  - Ну а по внешности я бы тебе понравился?       Мужчина не смог сдержать смешка. - Ты мне и сейчас по внешности нравишься больше других людей. - Укушу, - с хитрым прищуром прошипел симбиот. Очевидно, ему понравился комплимент, - Что правда, то правда. На родине меня считали первым парнем на деревне. - Иногда мне кажется, что ты используешь такие выражения чаще меня. Стал более человечным, чем я. - Ты не ответил на мой вопрос, Эдди.        Эдди никогда об этом не думал. Потребовалось время. Издалека подул прохладный ветер, и кожа покрылась гуськом. - Высокий мускулистый парень, брюнет с вечно самодовольным лицом. Пронзительные ярко-серые глаза. Одет по настроению, но всегда неотразим. Предпочитал бы, наверное, спортивную одежду, но в арсенале всегда был бы набор для официальных встреч. - Теперь я знаю, какой типаж в твоем вкусе, Эдди.        Мужчина боднул его в плечо головой, и только тогда осознал, что лежат они порознь. Не слившись. Веном подпер свою голову рукой, лежа во всей своей красе в горизонтальном положении. Его хищные глаза блуждали по мужчине, останавливались то на одной части тела, то на другой. В моменте Эдди почувствовал себя голым, уязвимым. Открытым к этому взгляду. Он остановил дыхание, когда принялся разглядывать симбиота в ответ. Такая возможность. Скопившаяся во рту слюна с трудом протиснулась в горле.  - Веном, ты…       Холодало, и с приходом тяжелых ветров Эдди все больше осознавал. Он оглянулся: цветы вяли, многие лепестки попадали на землю. Горизонт больше не был бесконечен - там сгущалась тьма, не было видно ни зги. Земля под телами стала вязкой, болотной. Эдди в очередной раз подавил тяжесть на сердце, что в любой момент могла отразиться слезами на лице. С трудом. С очень большим трудом.  - Ты мертв, Веном. - Я знаю. Что это меняет?       Эдди закрыл глаза, упорно стараясь совладать с подступившими эмоциями, стиснул зубы, поджал губы. Ему нужно было время на это. Минуту спустя, когда цветы превратились в общую кашицу, в месиво разлагающегося и тухнущего вперемешку с гадкой блевотного цвета землей, он сказал: - Все меняет. Ты был со мной. Ты был мной. И вдруг - тебя не стало. Меня лишили жизненно важной части тела. Мне будто отрезали правую руку, вырвали здоровый орган - мое сердце, например. Я не способен больше полноценно жить, Веном. - Ты заблуждаешься. - Почему ты не забрал меня с собой? Ответь мне. Почему я продолжаю это испытывать, почему ты мне снишься?! - Послушай, Эдди, - он вытянул свою руку вперед. Почти сразу же последовала ответная реакция - мужчина вытянул свою, переплел их пальцы, сжал так крепко, как только мог, - Не вини никого в произошедшем. Знаю, ты хотел тогда коснуться меня в последний раз. - Но ты не стал. - Я спас тебя. - Не надо было спасать меня. - Эдди, дай мне сказать.       Мужчина вымученно уставился на симбиота. Даже если это была игра его воображения, он был готов выслушать его хотя бы для того, чтобы подольше побыть рядом с ним.  - Тебя бросает то в жар - невыносимый, уничтожающий, то в холод. Ты ощущаешь нереальность происходящего. Не ешь не потому, что забываешь из-за мыслей обо мне, а потому, что не хочешь. Ты утомлен, хочешь спать, но в то же время заставляешь себя. Хаос поселился в твоей голове, он преследует тебя и во снах.        Ответом последовала звенящая тишина. Эдди потерял свойственную ему смелость, обессилено закрыл глаза. В виски давила толстая игла для проколов, с нажимом старающаяся проткнуть черепную коробку. - Молчишь… Обдумываешь…       Черные нити окутали пальцы Эдди, чтобы слиться с ним, проникнуть в него и засесть где-то глубоко, потаенно. Вокруг них бурлило безумие: темно-красная субстанция покрыла небо, пульсировала, как сердце, и кровоточило черным кислым дождем: капли падали на губы, попадали на язык. Нечто похожее на аорту скручивалось в спираль, засасывая, точно водоворот, все то мясистое, что было рядом с ней. Далекие завывания на фоне были схожи с протяжным пением кита. Что-то неистово пыталось выбраться из-под недр земли, она содрогалась, из-за чего начали расходиться части земной коры.       Голос в голове на контрасте с       происходящим дарил такое тепло и спокойствие, что на секунду Эдди улыбнулся его возвращению.  - Я спасу тебя от этих снов, ты не останешься с ними один на один. Будь спокоен, не теряй надежду. Ты сильный. Мы сильные, ведь мы - Веном. - Мы - Веном.       Очередной толчок вызвал огромный раскол на поверхности. Вся та жижа, что образовалась с капающего неба, разложившихся цветов и торфа, начала просачиваться между трещин. В одну из таких трещин Эдди и свалился, она образовалась прямо под ним. Летя лицом вниз, он оставлял глаза плотно закрытыми и считал секунды падения, ожидая удар такой силы, что разбудит его от этого кошмара. Другой вариант - убьет его.  Один. 

Два. 

Три. 

      Мужчина выдохнул весь накопившийся груз в легких, расслабил мышцы, открыл глаза, а в следующую секунду его череп насквозь пробило растущим вверх острым сталагмитом. Он прошел через глазницу и вышел с затылка, и тело, точно тряпичная кукла, бесцельно по инерции ударилось об минеральное образование, разломив его хрупкую структуру.        Жутчайшая острая боль принудила Эдди резко распахнуть глаза. Кромешная темень, жжение в глазу и удушье. По всей видимости, мужчина свалился с постели и ударился о прикроватную тумбочку. «Мое падение наяву отразилось и во сне?» - подумал он. В пограничном состоянии между сном и реальностью Эдди услышал четко различимый писк кардиомонитора. И если боль в глазе Брок мог списать на неудачное падение, то такое сильное удушье, что сразу заставляет согнуться пополам, он объяснить был не в силах равно как и то, что глаза слезились, они были раздражены и горели, словно неподалеку находился очаг возгорания. Находиться в этой комнате было невыносимо. Запах гари бил в нос и побуждал к действию. Мужчина дрожащими руками подтянулся за тумбочку, приподнял тело и почти в один прыжок вынырнул из открытого окна. Пролетев кувырком достаточное расстояние, Эдди заметил, что солнце уже ушло за горизонт. Подумал: «Окно оставил открытым, поэтому во сне я и замерз. Отлично, логика присутствует, я не до конца сошел с ума».        Со стороны мотель казался совершенно не тронутым огнем, и все же, подходя к нему ближе, Эдди начинал задыхаться от исходившей оттуда гари.  - Ну и хорошо, ну и отлично, - Эдди старательно отряхивался. Он не собирался оставаться здесь, - Мы не любим огонь, тем более, кровати тут отстой.        И пока сонные, ничего не понимающие лица его соседей по номеру не выглянули в окно, мужчина поспешил удалиться.  - У сна в одежде тоже есть свои плюсы.       Путь Эдди лежал через круглосуточную аптеку к ближайшей к ней лавочке, где можно было бы привести мысли в порядок. Привыкший к Веному, мужчина заново учился представлению о том, что любое ранение, пускай даже и самое незначительное, оставит на его теле свои следы. Запивая обезболивающее, Эдди размышлял, что ему делать дальше. Рационально оценив свою ситуацию настолько, насколько это было возможно, он решил искать работу. Желательно, несколько, поскольку денег ему нужно было много.        «В этом городе на каждом шагу можно увидеть объявления, мне просто нужно пройтись по разным рекламным баннерам, мы наверняка что-нибудь найдем»       Эдди обработал область рядом с глазом противовоспалительной мазью. Жгло, но приснившийся ему кошмар оставил куда больший след, чем это.       Возвращаться обратно из Нью-Йорка не было ни возможности, ни смысла. Эдди не успокоится, пока окончательно не утратит веру в то, что Веном выжил, а этого не произойдет, если он и дальше будет разговаривать с ним во снах. Признаться по правде, ему было лучше там, в кошмарах, чем здесь, в реальности. Один, но в относительной безопасности, или там, но с ним. Второе симпатизировало ему больше. Раздумья об этом привели его к дверям знакомого казино «Париж». На входе стоял мужчина, одежду которого в прошлый раз Эдди своровал.  - Что за херня? - Эдди остановился, нахмурил брови, ошарашенным взглядом огибая здание, - Ложный сон? Мы все еще спим?       Секьюрити нервно поправил галстук, угрожающе выжидая действий говорящего с самим собой незнакомца.  - Эй, ты. Да, ты, я помню тебя.       Вышибала сделал уверенный шаг навстречу.  - Сер, Вам лучше по-хорошему уйти… - В кармане фотография девушки, полупустая пачка мальборо и один гондон. А сейчас ты отдашь мне свою одежду, потому что моя в дерьме.        По инерции сотрудник запустил руку в карман. Он знал, что тот был прав, но все равно решил проверить. Шокированный, он продолжал рыться в кармане и слушать Брока.  - Я заберу выигрыш и половину отдам тебе, идет? - Предлагаешь мне брать взятки? - Ты не смог бы выкуривать такие пачки, работая простым охранником. Я тебе не предлагаю, а прямо говорю.        Червячок азарта зашевелился внутри мужчины, и он повел его чуть дальше от входа туда, где камеры не видели бы их.  - А если проиграешь? - Я показал тебе, что вижу больше, лучше и глубже. Этот дар мне достался от отца, и сегодня я готов идти ва-банк.        Заговаривая уши, Эдди невольно задумался, с какой поры своей жизни он научился так искусно врать и не смеяться в моменте. Было видно, что секьюрити был согласен на авантюру, но выпускал павлина чисто из-за гордости.  - Женщина в красном платье азиатской внешности, - следующее он прошептал ему на ухо, - Сегодня ей достанется президентский люкс. Одинокая женщина. Одна. С бабищами.        Эдди сильно рисковал, так как до конца не был уверен в том, что миссис Чен действительно находилась здесь. «Но с предметами в его кармане мы угадали, так как уже носили его штаны на нас. Это повтор событий? Или у «Парижа» много филиалов с одинаковыми охранниками?». Тем не менее, сотрудник пошел на контакт с условием, что выдаст ему другой комплект одежды, и повел того внутрь здания, воспользовавшись служебным входом. Оставив Эдди в раздевалке, он удалился обратно.  - Что ж, бухгалтерия явно задерживает ему зарплату.       Красно-белые тона стен придавали обстановке живости. На рейле с вешалками нашелся нужный ему размер. От одежды шел терпкий запах табака и рома. Кажется, это был парфюм вперемешку с запахами ежедневного досуга гостей заведения. Поправив в зеркале воротник, мужчина угрюмо отметил себе в нос: - Что я вообще тут делаю? Надеюсь понять, проблема во мне или в этом чертовом мире? Я же не намерен всерьез здесь играть.        При входе в игорный зал в лицо бросился табор всевозможных запахов. Глаза слепли от обилия золотого свечения: фишки, жетоны, деньги, игристое в бокале, яркая люстра, зубы, выглядывающие из-за широких улыбок лудоманов. Внутри точно такая же картина, которую Эдди помнил. Теперь он точно был уверен, что сошел с ума сам. С мыслью: «Мне не привыкать», - он начал оглядываться. За покерным столом совсем рядом с крупье весело что-то обсуждал Веном. Под звуки клавишных, по которым стучали пальцы виртуозного пианиста, мужчина наметил свою следующую цель. - Дилер!       Распорядитель игры синхронно обернулся на движущегося к нему стальным шагом мужчину одновременно с его симбиотическим другом. Тот молчал, лишь довольно улыбался.  - Раздай и мне карты.        Приглашающим жестом утонченный с закрученными усами крупье добродушно улыбнулся новоприбывшему. Веном, в свою очередь, облизнулся.        «Довольный, чертила. Играет на моих нервах и немногочисленных деньгах в образе видения, а я ведусь». По всей видимости, десятым участником игры оказался Эдди, и именно его они и ждали.  За столом сидели дамы, каждая из которой была роскошнее другой, и джентельмены, все похожие на одного человека, которого будто клонировали. Брок ненадолго задержал на них взгляд, как бы приветствуя, и скользнул подушечками пальцев по глянцевой поверхности покерного стола. Стерильность - слово, которое постоянно вертится в мыслях, когда посещаешь подобные заведения.        Началась жеребьевка. Эдди получил свои первые пять карт и принялся подглядывать за остальными участниками. «В какую именно разновидность покера я сел играть?». Чтобы не прерывать начавшийся процесс, мужчина просто повторял за остальными: выдвинул половину своих фишек, оценил выданные ему карты и сумбурно хихикнул, вопросительно уставившись на них. Ему лучезарно улыбались четыре замечательных джокера разных мастей и одна двоечка. Вопросов стало больше, чем неловкости. Подняв взгляд с карт, Эдди издал еще более истеричный смешок. Девять потрясающих шута, безмолвно улыбаясь во весь рот, ожидали решения участника игры. На месте крупье теперь был огромный черный клоун с острыми зубами, слюнявым ртом и следящими белыми глазами. Его басистый голос прозвучал как всюду, так и внутри головы.  - Каким будет твое решение, Эдди? - Хах… Мое..? Ха-ха-ха-ха!! ХАХАХАХ!!!       Красные от слез глаза, дикий стук кулаком по столу, потеря дыхания из-за смеха: он выплеснул из легких весь воздух. Держась за живот от боли, Эдди трясся, продолжая свой истеричный смех.  - Да пошли вы нахер!       Понимая, что никто его не поддерживает в этом - молчаливые лица-маски продолжали следить за ним - мужчина стремительно закрыл свой рот и с какой-то надеждой опустил свой взгляд на карты.        «И правда, какое будет мое решение? Встать и уйти? Но Веном продолжает смотреть на меня, он хочет моего присутствия. Зачем? Мне страшно».       Он хотел положить карты лицом вверх, но неведомая ему сила не позволяла раскрыть спрятанное от остальных. Тогда он поднялся с места. На плечи легли две массивные руки: шуты, находящиеся по бокам от него, старательно усаживали Эдди обратно.  «Ты будешь жить, как прежде», - пискнул ему в ухо один из них. 

«Тв!ой# поаодвигК н?е бббудет забытЪ&».

      От будто наложенного шумового эффекта на голос шута стало дурно. Знакомые слова побудили его вернуться на место и выкинуть им в лицо: - Пас. 

«Никто не должен узнать о произошедшем»

- Кто это сказал? - Эдди оборачивался, пытаясь уловить источник звука. «Так и выглядит сумасшествие?» - Эдди.        Это был голос Венома. Внезапно, мужчине стало хуже. Руки Эдди затряслись, дыхание стало сбитым, к горлу подступила горечь. Никто его не трогал, но ощущение было такое, будто кто-то толкал ему в горло скомканную ткань, пытаясь засунуть ее как можно глубже. Стало трудно дышать. Эдди всхлипнул, когда вновь услышал свое имя: - Э Д Д И.        Хотелось, чтобы это страдание закончилось. Он хватался за собственную кожу, натягивая до острой боли. «Я будто проглотил кучу рыбьих костей. Они царапают горло, забиваются в дыхательные пути».  - В-веном, - его голос больше не походил на собственный, - Я умираю?- - Нет. Ты… - белый шум в ушах заглушил сказанное. Тогда он приложил все усилия, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Словно опаленная фотография, зрительное восприятие Эдди по бокам начало тлеть. - Веном…

«Я… никогда не... И ты… не забывай»

      «Мне стоило догадаться с самого начала. Это не Нью-Йорк. И я не в Вегасе. Мотель, похожий на сотню других, мною виденных. Мнимо горящая комната. Сказанная Веномом фраза во сне: «Тебя бросает то в жар… то в холод. Ты ощущаешь нереальность происходящего». «Париж»… Зацикленные фразы - последние слова, которые я по-настоящему слышал. Мне так плохо из-за того, что я…». Мысль закончилась на том моменте, когда связь с этим нереальным миром разорвалась, словно в голове оторвался тромб. Тьма полностью приняла его в свои объятия. 

***

      Очередной писк кардиомонитора. И еще один. Противный, вечно повторяющийся, он въелся в мозг, как пиявка, высасывая последние силы. Эдди резко распахнул глаза. Палата, белые стены. Он находился в больнице.        «Сука, как же больно».        И только тогда он заметил, что все его тело было перебинтовано.