Точка невозврата

Стефан медленно открыл глаза, пробираясь сквозь вязкую, густую пелену сна. Мир вокруг казался размытым, а слишком яркий свет обжёг глаза, заставив его зажмуриться и тихо застонать. В голове глухо пульсировала боль, а где-то на границе сознания слышался монотонный гул медицинской аппаратуры. Попытавшись инстинктивно прикрыть лицо рукой, он ощутил резкую боль в запястье. Его взгляд неохотно сфокусировался на тонкой трубке капельницы. Сидевший у кровати Жордан моментально поднял голову. Его вид выдавал усталость: растрёпанные волосы, мятая одежда, а в глазах — смесь тревоги и облегчения. Он склонился ближе, осторожно коснувшись руки Стефана. — Стефан… — его голос звучал хрипло. — Как ты себя чувствуешь? Стефан с растерянностью взглянул на Жордана. Он попытался что-то ответить, но прежде чем успел вымолвить слово, Габриэль, стоявший у окна и глядевший в пустоту, резко обернулся. Едва услышав голос Жордана, он оказался у кровати за мгновение. Его взгляд цепко скользил по чертам Стефана — от вернувшегося естественного оттенка кожи до слабого движения груди. Убедившись, что Стефан действительно пришёл в себя, Габриэль выдохнул с видимым облегчением, и его напряжённое лицо смягчилось. Осторожно прикоснувшись к его здоровой руке, он бережно обхватил её ладонями, словно держал нечто хрупкое и драгоценное. — Ты нас до смерти напугал, — голос его дрожал. — Я думал… — Он запнулся, сглотнув, и Стефан увидел, как его черты слегка исказились от болезненных воспоминаний. — Думал, что теряю тебя… Снова. И на этот раз навсегда. Стефан задержал дыхание, а в его глазах читались удивление и смятение. Он перевёл взгляд с Габриэля на Жордана, который тут же отвёл глаза, стараясь скрыть бурю чувств, рвущуюся наружу. — Простите… — слабо прошептал Стефан. Жордан покачал головой, вновь посмотрев на него с мягкостью. — Это не твоя вина, — отозвался он тихо. Габриэль молча кивнул в знак согласия. Стефан ощутил странную волну благодарности, но не нашёл в себе сил что-либо сказать. Его веки опустились, и он тяжело выдохнул, вновь уступая усталости. Тишина на мгновение заполнила комнату, нарушаемая лишь размеренным звуком дыхания Стефана и тихим гулом аппаратуры. Но вдруг его тело сотряслось в приступе кашля. Боль сдавила грудь, каждый вдох давался с усилием. Не раздумывая, Габриэль схватил стакан воды с тумбочки и, осторожно поддерживая Стефана за плечи, помог ему приподняться. — Осторожно, — прошептал он. Стефан сделал несколько коротких, жадных глотков. Его дыхание постепенно выровнялось. Когда стакан опустел, Габриэль уложил его обратно на подушки, поставив стакан на место. Некоторое время он просто стоял у кровати, сосредоточенно глядя на Стефана. — Спасибо… — выдавил тот слабым голосом. Вместо ответа Габриэль протянул руку и мягко убрал непослушные пряди со лба Стефана. Его прикосновение было почти невесомым, но от него разлилось тепло, заставившее дыхание Стефана сбиться. Он прикрыл глаза, ощущая, как лёгкий румянец поднимается к щекам. В этой слабости было что-то щемящее, но в глубине души он чувствовал странное, тёплое удовлетворение. Когда он снова открыл глаза, его взгляд встретился с пристальным взглядом Жордана, который стоял чуть в стороне. Тревога всё ещё читалась в его глазах. — Я позову врача, — сказал Жордан, и Стефан утвердительно кивнул. Провожая его взглядом, Стефан повернулся к Габриэлю. — Сколько я спал? — спросил он. — Сутки, — ответил тот без промедления. Стефан закрыл глаза, глубоко выдохнув. Хоть ненадолго, он позволил себе почувствовать покой. Как только врач вошёл в палату, он сразу приступил к осмотру, внимательно наблюдая за реакцией Стефана и задавая ему простые вопросы. Голос Стефана был слабым, а ответы односложными. Каждое слово давалось с усилием, но он старался держаться, хотя ощущение изнуряющей усталости всё больше овладевало им. Врач, склонившись ближе, аккуратно ощупал область вокруг ран и сверился с показателями на мониторах. — Ваше состояние стабильное, — наконец произнёс он с лёгкой улыбкой, выпрямляясь. — Если завтра всё будет в порядке, вас можно будет выписать. Стефана облегчённо выдохнул, расслабляясь. Он откинулся на подушку, закрыв глаза на мгновение. Когда он снова открыл их, взгляд скользнул по фигуре врача, затем задержался на Жордане и Габриэле, которые молча наблюдали из угла палаты. Оба внимательно следили за каждым движением Стефана, каждой эмоцией, пробегающей по его лицу. Когда врач ушёл, тихий щелчок двери вернул тишину. Но теперь эта тишина казалась мягкой, даже обволакивающей. Стефан снова закрыл глаза и слабо пробормотал: — Я устал. Габриэль сел рядом, мягко накрывая ладонью руку Стефана, лежащую на одеяле. — Отдыхай, — прошептал он. — Ты в безопасности. Мы будем охранять твой сон. Эти слова, проникнутые искренней заботой, смыли последние остатки тревоги. Улыбка Габриэля, едва заметная, принесла Стефану окончательное облегчение. Его дыхание стало ровнее, и он погрузился в сон. Когда Стефан снова открыл глаза, мир вокруг утопал в мягком полумраке. Всё вокруг казалось размытым, и ему понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, где он находится. Тихая боль в теле и усталость напоминали о том, что он всё ещё в больнице. За окном сгущались сумерки, а тёмное небо подчёркивало ощущение замкнутости. Единственным источником света была тусклая лампа над кроватью. Стефан повернул голову и заметил Жордана, сидящего в кресле рядом. Он спал, опустив голову на грудь, а его руки были слабо по-детски сжаты в кулаки. Это зрелище вызвало у Стефана всплеск тёплой благодарности, которая постепенно переросла в едва осознанную нежность. Стараясь не потревожить Жордана, Стефан осторожно попытался пошевелить рукой, но едва его пальцы задели край кровати, раздался тонкий металлический стук. Жордан тут же проснулся, вздрогнув. Несколько секунд он смотрел перед собой рассеянным взглядом, не до конца понимая, где находится. Но как только их глаза встретились, сонливое замешательство уступило место явному облегчению. — Ты как? — прошептал Жордан низким хрипло, наклоняясь ближе. Стефан слегка улыбнулся, чувствуя, как тепло расползается в его груди. Он тихо ответил: — Лучше, — тихо произнёс он, а затем, неосознанно спросил: — А Габриэль…? Этот вопрос повис в воздухе, оставляя между ними едва ощутимое напряжение. Внутри Стефана поднялось странное, двойственное чувство — тревога, смешанная с тихой, глубокой тоской. Он сам не понимал, почему вдруг спросил о Габриэле, ведь он так старался отстраниться от них обоих, возвести вокруг себя невидимую стену, чтобы избежать того, что пугало его больше всего. Он боялся своих чувств. Ему было легче скрываться, закрываться от сложных и пугающих связей. Но теперь, лёжа здесь, слабый и уязвимый, он ощутил нечто другое. Его сердце, вопреки разуму, тянулось к ним. Оно искало тепла, внимания, их присутствия. В этой минутной слабости, когда он больше не мог бороться с собой, он вдруг осознал, что Жордан и Габриэль стали для него важнее, чем он готов был себе признать. Жордан, сидя напротив, пристально смотрел на Стефана. После небольшой паузы он тихо и осторожно ответил: — Он уехал на работу. Весь день был здесь, пока я заканчивал дела в офисе. Потом мы поменялись местами. Он на мгновение замолчал, а затем уже мягче, с заметной теплотой в голосе, добавил: — Мы ведь обещали не оставлять тебя одного. Стефана поспешил отвести смущенный взгляд. Его глаза заметались по комнате, цепляясь за детали — приглушённый свет лампы, тумбочку, что угодно, лишь бы не смотреть на Жордана. — Уже поздно, наверное… — пробормотал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё сжалось от ощущения вины за то, что они ради него нарушают привычный распорядок дня. Жордан слабо усмехнулся. — Да, время посещений давно закончилось, — сказал он, чуть наклонившись ближе. Его голос стал заговорщическим, едва слышным: — Но я уговорил медсестру позволить мне остаться ещё немного и пообещал уйти, как только ты проснёшься. На лице Жордана мелькнуло что-то похожее на сожаление, когда он продолжил: — Но всё равно придётся уйти. Завтра утром я вернусь, но хочу попросить тебя об кое о чем. Стефан нахмурился, и в его груди поднялась лёгкая тревога при мысли, что Жордан покинет его. — О чём? Жордан посмотрел прямо в его глаза, и в его взгляде промелькнула игривая искорка. — Поешь. Даже если это больничная еда. Его слова прозвучали с шуточной строгостью, но за ними явно читалась искренняя забота. Стефан улыбнулся, несмотря на смущение, а в его глазах появилась слабая тень веселья. — Хорошо, обещаю. Даже если это будет что-то несъедобное. Жордан тихо рассмеялся и, подмигнув, добавил: — Несъедобное не ешь. Я приготовлю тебе что-нибудь вкусное, когда ты выйдешь отсюда. Стефан не удержался и рассмеялся в ответ. Щёки снова залились румянцем, но на этот раз он уже не пытался этого скрыть. — Договорились. Жордан замер на мгновение, словно собираясь с мыслями, а потом склонился ближе. Стефан затаил дыхание, чувствуя, как его сердце застучало быстрее. Лёгкое, почти невесомое прикосновение губ Жордана к его лбу длилось всего секунду, но для Стефана оно растянулось на вечность. Он замер, не в силах пошевелиться, рассеянно смотря в пустоту. Это короткое прикосновение наполнило его странной смесью восторга и страха, от которого внутри всё напряглось. Жордан медленно выпрямился, оставляя между ними пустоту, которая тут же показалась Стефану огромной. Стефан резко выдохнул, только сейчас понимая, что задерживал дыхание, чувствуя, как мелкая дрожь пробегает по его телу, а сердце готово выпрыгнуть из груди. И только взглянув в темные глаза Жордана, он уловил в их глубине что-то большее — скрытое желание, едва заметный огонь чувств. Это ошеломило Стефана. Он вздрогнул и почувствовал, как тревога снова пытается захватить его. Эти липкие, тянущиеся щупальца неуверенности начинали медленно обвивать его сердце, напоминая о собственных страхах. Но он не мог оторвать взгляда от Жордана, пока тот не отступил на шаг назад. Когда Жордан взял своё пальто со спинки кресла, он посмотрел на него в последний раз и едва слышно, мягко сказал: — Отдыхай. Завтра утром я буду здесь. Когда дверь за ним закрылась, Стефан ощутил странное беспокойство. Комната показалась пустой, словно с уходом Жордана из неё исчезло что-то важное. Он закрыл глаза, пытаясь справиться с вихрем эмоций, который внезапно захватил его. Эти мысли кружились в его голове, пока усталость медленно не взяла верх. Его дыхание стало размеренным, тело уступило тяжести сна, а тревога растворилась в тишине ночи.

***

Когда утром Стефан покинул больницу, он чувствовал лёгкую слабость. Но даже она не могла затмить радости от того, что он, наконец, выходит за пределы стерильных стен, пропитанных запахом антисептика и приглушённым гулом медицинской аппаратуры. Перед самым выходом врач дал последние рекомендации: не перенапрягаться, внимательно следить за раной, вовремя менять повязки. Стефан слушал его с вежливым вниманием, хотя мыслями уже был далеко за пределами больницы, в шуме улиц и серости облаков. Когда врач закончил, Стефан пересёк границу между больничным миром и остальной реальностью. Добравшись до выхода, он достал телефон, собираясь вызвать такси, но тут вспомнил слова Жордана, который обещал приехать за ним утром. Стефан нахмурился. Тогда это звучало уверенно, но теперь, в свете нового дня, ему казалось, что это всего лишь слова вежливости, сказанные, чтобы его успокоить. Жордану и Габриэлю, скорее всего, не было нужды заботиться о нём дальше. Стефан пытался убедить себя в этом, упрямо воздвигая стену отчуждения. Он привык справляться сам и не хотел принимать чью-либо помощь. Но где-то глубоко внутри зашевелилась горькая тоска — слабое, но навязчивое чувство, от которого было сложно отвлечься. Стефан решительно отбросил эти мысли и сделал шаг за порог, где его встретил свежий воздух, слегка влажный от надвигающегося дождя. Ветер играл с его волосами, а холодный воздух обжигал его лицо. Стефан поднял голову к небу, глубоко вдохнул и выдохнул, позволяя этому моменту наполнить его спокойствием. Однако его короткое умиротворение прервал резкий звук автомобильного сигнала. Стефан вздрогнул и, по инерции, отступил на шаг назад, подумав, что ненароком загородил дорогу. Он раздраженно посмотрел на машину, и заметил, как из неё уверенно вышел Габриэль. Стефан замер, ошеломлённый. Он не ожидал увидеть Габриэля здесь, так внезапно. Тот направлялся к нему с твёрдой уверенностью. Лёгкая, чуть ленивая улыбка играла на его лице, а тёмные глаза смотрели прямо на Стефана. — Доброе утро. Стефан чуть замешкался, но через несколько секунд он всё же ответил: — Доброе утро… Его взгляд скользнул к машине, припаркованной неподалёку. Через слегка затемнённое стекло он заметил Жордана. Тот сидел на пассажирском месте, расслабленно откинувшись на спинку кресла, и внимательно наблюдал за ними. Это вызвало у Стефана смятение, словно его застали врасплох в неподходящий момент. Он перевёл взгляд обратно на Габриэля, чья дружелюбная улыбка казалась контрастом его уверенности. — Почему вы здесь? — спросил Стефан, пытаясь скрыть удивление, но нотки смущения всё же прорвались в голосе. Габриэль слегка приподнял бровь, удивившись вопросу. — Чтобы забрать тебя, конечно. Разве Жордан вчера тебе не сказал? Стефан нахмурился. — Сказал… но я думал… Он замялся, не зная, как продолжить, и отвёл взгляд, ощущая, как щеки начинают предательски краснеть. Заметив его смущение, Габриэль смягчился, но в его улыбке теперь сквозила лёгкая грусть. — Ты подумал, что он соврал? — спросил он тихо, пристально глядя на Стефана. Стефан ничего не ответил, лишь опустил глаза, стараясь справиться с нахлынувшим чувством неловкости. — Прости… — пробормотал он едва слышно. Но для Габриэля этого было достаточно. Он вздохнул, а затем спокойно продолжил: — Стефан, — его голос был ровным и уверенным, — мы с Жорданом не находили себе места, пока ждали, когда ты проснёшься. Я знаю, что ты нам не веришь, но, пожалуйста… я хочу, чтобы ты знал, что мы с Жорданом не играем. Ты для нас действительно важен. Стефан невольно поднял глаза, встречая взгляд Габриэля, но тот ещё не закончил. — Я не намерен отступать, Стеф. Я и так потерял целый год. Эти слова эхом разнеслись в сознании Стефана. Он смотрел на Габриэля, стараясь осмыслить услышанное. В его душе боролись сомнения и страхи, но в словах Габриэля звучала такая неподдельная сила чувств, что ему стало трудно удерживать прежнюю стену отчуждения. Резкий порыв холодного ветра обжёг Стефана, заставив его поджать губы и нахмуриться. Он съёжился, пытаясь укрыться от холода, который, казалось, пробирался под пальто и жалил кожу. Габриэль, заметив дискомфорт Стефана, быстро предложил: — Позволь нам отвезти тебя домой. Всё остальное обсудим позже, если захочешь. Стефан, ощущая, как мороз проникает до костей, на мгновение задумался, но затем кивнул. Он не хотел создавать лишние сложности, да и тёплый салон машины казался сейчас спасением от ледяного ветра. Подойдя к машине, Габриэль открыл заднюю дверь и обернулся, жестом приглашая Стефана сесть. — Давай, садись. Стефан остановился на секунду, поджав губы, затем молча кивнул и забрался в машину. Убедившись, что тот удобно устроился, Габриэль аккуратно закрыл дверь. Как только тепло салона окутало его, Стефан выдохнул с облегчением. Только сейчас он осознал, насколько сильно замёрз. Он невольно потёр ладонями руки, разгоняя последние следы холода. Габриэль занял место водителя и пристегнул ремень, а Жордан, повернувшись к Стефану со своего места на пассажирском сиденье, спросил: — Как ты себя чувствуешь? Стефан отвёл взгляд и ответил сдержанно: — Всё в порядке. Его голос звучал спокойно, но оставался отстранённым. Тупая боль в руке напоминала о себе, но он не стал упоминать об этом. Вместо этого он повернулся к окну. Жордан внимательно посмотрел на него, но, заметив, что тот не настроен на разговор, вернулся к своему телефону. Габриэль тем временем завёл двигатель. Мотор тихо заурчал, наполняя машину приятной вибрацией, и через мгновение автомобиль тронулся с места, направляясь в сторону дома Стефана. За рулём Габриэль выглядел сосредоточенным, уверенно ведя машину. Жордан сидел рядом, опустив голову над экраном телефона, а Стефан продолжал молча смотреть в окно, пытаясь придумать, как объяснить своё состояние Агате, которая наверняка будет волноваться. Тишину в салоне вдруг нарушил низкий, спокойный голос Жордана: — Александр пишет, что Жан-Филипп снова отличился в Ассамблее. Габриэль, не отрывая взгляда от дороги, поднял бровь. — Ничего нового. Он всегда знает, когда настал его звёздный час. Жордан тихо усмехнулся, покачав головой, и снова погрузился в переписку. В салоне снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь ровным урчанием двигателя. Стефан слушал их беседу, но его внимание постепенно ускользало. Мысли унесли его в другое русло: за прошедший год многое успело измениться. Казалось, жизнь вокруг не останавливалась, пока он остался в прошлом. Когда Габриэль успел сблизиться с представителями Национального объединения? Помимо Жордана, конечно. Мысли сменяли друг друга, увлекая Стефана всё дальше. Его пальцы, покоившиеся на коленях, невольно сжались в кулаки. Он пытался убедить себя, что это его не касается, но ощущение оторванности от течения жизни, чувство, будто он остался где-то позади, не отпускало. Машина мягко остановилась у тротуара, и Стефан выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Ему хотелось поскорее оказаться дома, скрыться за дверью своей квартиры, чтобы наконец остаться наедине с собой. Он обернулся к Габриэлю и Жордану, тихо поблагодарив за поездку. Когда Стефан потянулся к дверной ручке, чтобы выйти, спокойный, но полный надежды голос Габриэля заставил его замереть: — Может, тебе нужна помощь? Стефан поднял взгляд, удивлённый неожиданным вопросом. Габриэль смотрел на него через зеркало заднего вида. Стефан поспешно отвёл глаза и коротко ответил: — Нет, спасибо. Я справлюсь. Тишина, которая последовала за его словами, была напряжённой. Воздух в машине казался тяжёлым, давящим. Затем Габриэль заговорил вновь, на этот раз с большей настойчивостью: — Ты точно уверен? Тебя только что выписали. Ты ведь ещё не восстановился полностью… У тебя дома всё есть? Медикаменты, продукты? Тебе хватит сил позаботиться о себе? Стефан почувствовал, как внутри что-то болезненно сжалось. Его сердце забилось быстрее, грудь наполнилась тяжестью, дыхание стало сбивчивым. Забота, прозвучавшая в словах Габриэля, вдруг обернулась для него давлением, от которого хотелось сбежать. — Я… — начал он, но голос дрогнул. Слова путались, горло пересохло, а мысли разбегались. Стефан хотел объяснить, что сейчас ему нужна тишина, пространство, где он сможет спрятаться от внешнего мира. Дом был его крепостью, единственным местом, где он чувствовал себя защищённым. Но вместо этого он молчал, опустив взгляд на свои сжатые кулаки. Ему хотелось закричать: «Пожалуйста, оставьте меня в покое!» — но слова так и не сорвались с губ. Жордан, сидевший на переднем пассажирском сиденье, сразу ощутил изменение в атмосфере. Он нахмурился и задержал взгляд на Габриэле. — Габриэль, — тихо, но твёрдо произнёс он. В его голосе прозвучала нотка приказа, от которой в машине стало ещё тише. Габриэль бросил на Жордана короткий взгляд, уловив в его глазах упрёк и скрытое раздражение. Слегка вздохнув, он отвёл взгляд к дороге и больше ничего не сказал. Жордан поджал губы, но вместо того чтобы продолжать настаивать, повернулся к Стефану. Его взгляд стал мягким и внимательным. Он заметил, как Стефан сидел, застыв и полностью закрывшись в себе, а его пальцы крепко сжимались в кулаки. Жордан решил действовать осторожно. — Стефан, — произнёс он мягко, надеясь привлечь его внимание. Но Стефан словно не услышал его. Его взгляд оставался устремлённым куда-то вдаль, в пустоту, а ногти болезненно впивались в кожу. Жордан нахмурился ещё сильнее. Не раздумывая, он открыл дверцу машины, впустив внутрь поток холодного воздуха с запахом влажного асфальта. Быстро обойдя автомобиль, он открыл дверцу со стороны Стефана и сел рядом с ним. Его взгляд упал на мужчину рядом: бледное лицо, сжатая челюсть, застывший и затуманенный взгляд. Всё в нём кричало о внутреннем напряжении, которое тот отчаянно пытался подавить. Жордан медленно поднял руку и осторожно коснулся кулака Стефана, стараясь не напугать его. Его прикосновение было лёгким, почти незаметным, но Стефан вздрогнул, словно от разряда тока. — Всё хорошо, Стефан. Дыши, дорогой, — произнес Жордан успокаивающим и уверенным голосом, но в нем ощущалось мягкое обещание. Стефан с трудом выдохнул, но не смог сразу прийти в себя. Паника сковала грудь, мешая дышать, а мысли путались в голове. Жордан слегка сжал его кулак, передавая тепло и спокойствие, пытаясь заземлить его. — Просто дыши, — повторил он, внимательно следя за Стефаном, выискивая хоть малейший отклик. Низкий, обволакивающий голос Жордана пробивался сквозь панический туман в сознании Стефана. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться только на этом голосе, словно это был спасательный маяк в бушующем шторме. — Ты в безопасности, никто не причинит тебе вред, — — шептал Жордан. Его слова звучали так искренне, что в них невозможно было не поверить. — Давай, малыш, дыши вместе со мной. Жордан аккуратно поднёс руку Стефана к своей груди, положив её чуть ниже ключицы. — Слушай биение моего сердца, — продолжал он. — И следуй за его ритмом. Стефан сначала напрягся, но, ощутив под пальцами уверенное, ровное биение, начал понемногу расслабляться. Его ладонь, сначала холодная и напряжённая, медленно согревалась. Он не открывал глаз, боясь разрушить этот момент, но всё же попытался настроить своё дыхание в унисон с ритмом Жордана. Медленный вдох. Долгий выдох. Ещё вдох. Ещё выдох. — Вот так, — мягко произнёс Жордан, не отпуская его руки. — С каждым вдохом тебе будет легче. Стефан почувствовал, как напряжение в груди окончательно ослабевает. Его сердце больше не стучало так яростно, а дыхание становилось всё более свободным. Когда он наконец смог собраться, то осознал, насколько близко был Жордан. Щёки Стефана покраснели, и он смущённо отвёл взгляд. Жордан заметил румянец и улыбнулся, но эта улыбка была скорее ободряющей, чем насмешливой. — Так-то лучше, — прошептал он, всё ещё внимательно следя за состоянием Стефана. Габриэль крепко сжимал руль, так что его пальцы побелели. Он неотрывно наблюдал за Стефаном, видя, как тот изо всех сил пытается справиться с собой, и это разрывало его изнутри. Он остро чувствовал, как его попытки помочь обернулись против Стефана, и чувство вины почти физически давило на грудь. Когда Стефан наконец начал дышать ровнее, Габриэль повернулся к нему с извиняющимся выражением лица. — Прости, Стеф, я не хотел на тебя давить. Это не то, что я имел в виду… Стефан, всё ещё немного ошеломлённый, кивнул едва заметно. Он понимал, что Габриэль действовал из лучших побуждений, но не мог избавиться от чувства, что тот пересёк черту. Их взгляды встретились на мгновение, и Стефан увидел, как губы Габриэля дрогнули, будто от боли или разочарования в самом себе. Всё это время Стефан ощущал тепло руки Жордана, которая всё ещё мягко, но уверенно держала его ладонь. Это прикосновение давало странное чувство безопасности, к которому он не привык. Почувствовав прилив смущения, Стефан аккуратно освободил свою слегка дрожащую руку. — Спасибо… — прохрипел он неловко. Слова дались с трудом. Он кашлянул, пытаясь унять слабую дрожь, но напряжение в груди снова начало нарастать. Два пары внимательных глаз, обращённых на него, тяжёлым грузом давили на плечи. — Я пойду… Я устал, — тихо добавил он, избегая смотреть на кого-либо из них. Жордан поймал его взгляд и коротко кивнул, выражая понимание. Однако в его глазах промелькнула едва уловимая тень печали, которая осталась с ним даже после того, как он позволил Стефану уйти. Стефан, бросив быстрый взгляд на Габриэля, сидевшего с опущенной головой и напряжённо сжатыми губами, покинул машину. На улице холодный ветер резал кожу, но он не оглядывался и двигался быстро. Зайдя в квартиру, Стефан закрыл дверь и замер, прислонившись к её прохладной поверхности. Тишина, казалось, накрыла его с головой, но вместо успокоения принесла странное чувство пустоты. Словно он оставил что-то важное за порогом, что-то неуловимое, что было ему нужно. Внутри него бушевал водоворот эмоций. Он был благодарен Жордану за то, что тот вовремя вмешался, отстояв его границы. Но вместе с тем не мог понять, почему так болезненно воспринял слова Габриэля. Да, он не хотел, чтобы они вошли в его дом. Но разве не мог он просто сказать это прямо, спокойно и без замешательства? Раздражение и чувство вины боролись в нём, мешая успокоиться. Пройдя в гостиную, Стефан остановился перед часами. Время шло, но он чувствовал себя застрявшим в одном моменте, неспособным двигаться вперёд. Всё, что он хотел, — отложить разговоры, отложить реальность, хотя бы ненадолго. В кухне он взял яблоко, съел его почти машинально, не чувствуя вкуса, и направился в спальню. Скинув верхнюю одежду, он нырнул под одеяло, плотно укутавшись в тепло, и только лицо оставалось открытым. Стефан подсознательно прижал к груди ту самую руку, которую недавно держал Жордан. Воспоминание о его прикосновении, о тепле его ладони и обволакивающем голосе вдруг заставило его едва заметно улыбнуться. В этом воспоминании было что-то утешающее, что-то, что казалось почти недосягаемым раньше. Он задумался: может, всё не так плохо, как ему казалось? Может, Габриэль и Жордан действительно были искренни? Возможно, их заботу и внимание не стоило отвергать так категорично. Эти мысли постепенно начали успокаивать его. Тяжесть, тянувшая его вниз с момента выписки из больницы, понемногу отпускала. Стефан свернулся под одеялом, будто пытаясь укрыться не только от холода, но и от своих тревог. Ему хотелось верить, что впереди может быть что-то хорошее, что, возможно, те отношения, которых он всегда так боялся, могут принести не только боль, но и радость. Сделав глубокий вдох, Стефан закрыл глаза. Его дыхание стало ровным, а мысли начали растворяться в мягком, обволакивающем тепле. Вскоре он уснул, свернувшись в клубок, оставив сомнения за порогом сна.