С понедельника по воскресенье

      — Привет, я не… помешал вам?       Неуверенный тон голоса вошедшего в номер Горо отзывается в голове Скарамуччи притоком колкого раздражения — чувством обиды на весь ёбанный мир, в котором обстоятельства, казалось, намеренно шли против него.              Вот какого, спрашивается, хрена этому Горо понадобилось притащиться в их номер именно сейчас? Почему не пяти минутами позже или часом раньше, когда Скара спал…?       — Ещё раз привет. Не помешал, заходи, — закрывая за парнем дверь, Кадзуха спокойно приветствует его, в отличие от Скарамуччи, кажется, радуясь этой внезапной встрече…? И что вообще значит: «Привет ещё раз»? Кадзуха с Горо сегодня уже виделись?              — Всё нормально прошло? — интересуется о чём-то Каэдэхара у гостя, судя по голосу, начиная улыбаться.              Прямо сейчас Скара не видел выражения лица Кадзухи, потому что сидел у окна, уперевшись взглядом в морской пейзаж, залитый светом уходящего солнца. Юноша любым возможным способом пытался отвлечь себя, чтобы не сорваться из-за душащего чувства несправедливости и обиды.              До прихода Горо он был близок к тому, чтобы наконец начать тот сложный и долгий разговор с Кадзухой, но… Блять. Какое теперь это имело значение?       — Да, всё забрал, как ты и сказал, — произносит вдруг Горо, сопровождая свои слова каким-то странным… шуршанием.       — Спасибо большое, — отвечает Каэдэхара с присущей ему мягкостью в голосе, что заставляет Скару тихо цокнуть и наконец метнуть взгляд в сторону этих двоих, мило воркующих у двери.       — Что это? — бросает Скарамучча, стоит только ему обратить внимание на парней, которые проходят в номер, держа в руках, как оказалось, несколько бумажных пакетов…       — Наш ужин, — не сводя с лица улыбки, отвечает ему Кадзуха и подходит чуть ближе к кровати, позволяя Скарамучче убедиться в его словах и почуять приятный аромат горячей еды, распознав который до Скары внезапно добирается одно осознание…              — Ты не ел уже три дня, — заметив его задумчивое выражение лица, озвучивает мысль вслух Кадзуха, между тем расставляя пакеты на столике рядом с кроватью, — пока ты спал, я встретился с Горо и попросил его сходить за доставкой.              Доставкой…?              — Не уверен, что это хорошее решение, но пытаться вытащить тебя в ресторан, мне кажется, точно не стоит, — рассуждает Кадзуха, пока аккуратно вскрывает пакеты, доставая еду: завёрнутые в пищевую бумагу бургеры и всякую вредную пищу, при виде которой у Скары внезапно начинает сводить желудок.       Это было чувство голода, которое он игнорировал почти трое суток.              — Может, поедим на балконе? — предлагает вдруг Горо, указывая кивком головы на дверь, ведущую к небольшому балкончику, выходящему прямо в сторону моря.       — Отличная идея, — соглашается Каэдэхара, — поможешь мне туда всё перенести?       Снова кивнув в ответ и унеся в руках подставку с напитками и несколькими пакетами, Горо вместе с Кадзухой направляется к двери балкона, попутно бросая в сторону ничего не понимающего Скарамуччи короткий, слегка обеспокоенный взгляд.       Следя за всем этим странно происходящим, Скара испытывает какую-то растерянность, словно из-за усталости или сонливости он плохо понимал, что вообще эти двое… делают. Будто они договорились о чём-то, при этом не посвятив в свои планы Скарамуччу, а теперь выглядели как лучшие подружки, решившие без него устроить пижамную вечеринку.              Какого чёрта вообще происходит?              — Скара, ты собираешься вставать? — выглянув из-за балконной двери, интересуется Каэдэхара, заставляя юношу отвлечься от своих размышлений. — Сходи в душ и скорее давай к нам, пока еда не остыла, — произносит он, подходя к одному из небольших кресел, стоящих у стены, чтобы перетащить его на балкон.              В ответ Скара молча продолжает наблюдать за всем этим, с явным недоверием относясь ко всему происходящему. Ему очень не нравилась мысль, что Кадзуха во всю общается с Горо, о чём-то там договаривается с ним, и поэтому…              — Скара…?       — Иду.              …он всё же поднимается с кровати и быстрым шагом направляется в ванную, дабы как можно скорее привести себя в порядок.              Меньше всего Скарамучче хотелось, чтобы Кадзуха и Горо хотя бы на лишние пять минут оставались наедине.              

18:21

      — Ты уже сходил в душ?              Первое, что встречает Скара, едва переступив порог балконной двери, это вопрос от Кадзухи, что, кажется, был удивлён появлению юноши спустя такое короткое время.              — Угу.              Закончив с водными процедурами (он старался как можно быстрее справиться с этим), Скара не терял ни секунды, чтобы наконец добраться до балкона и порушить дружескую идиллию, образовавшуюся между Горо и Кадзухой: эти двое сидели в больших плетёных креслах, расслабленно о чём-то переговариваясь и уплетая жареную картошку.              — Ты как-то быстро…       — По-твоему, я должен был целый час в душе проторчать? — хмыкает Скара, оглядывая парней, на что Кадзуха лишь покачивает головой, коротко усмехаясь:       — Нет, милый. Просто обычно ты очень много времени проводишь в ванной.       — Я голодный, вот и спешил, — уходя от темы, холодно бросает Скарамучча и, приблизившись к парням, обращает внимание на свободное кресло, стоящее между ними. Скара с неким чувством довольства приземляется в него, отчего-то радуясь, что теперь будет буквально мешать этим двоим...              Не то чтобы Скара ревновал, просто… блять, да какая разница? Он просто не хотел, чтобы Кадзуха сидел рядом с Горо. Вот и всё.              — Это тебе, — придвигаясь к юноше ближе, Кадзуха протягивает ему небольшой пакет, в который Скара с интересом заглядывает, обнаруживая там несколько свёртков с тёплой едой, источающей очень приятный, вкусный аромат.              — У тебя должно быть больше салата и овощей, но без помидоров. Я помню, что ты их не любишь, — поясняет Кадзуха, указывая взглядом на один из бургеров, который Скара достаёт из пакета, — и ещё я заказал тебе кофе, но, если ты не поторопишься, он окончательно остынет.              Выслушав парня, Скара коротко кивает ему в благодарность и принимается молча распаковывать еду, ощущая исходящее от угощения тепло, приятно покалывающее пальцы рук. Начиная трапезу и пробуя бургер, который оказывается весьма вкусным, Скара поудобнее усаживается в мягкое кресло и, непроизвольно чуть ближе придвинувшись к Кадзухе, поднимает на него короткий, заинтересованный взгляд…              Пока он о чём-то говорит с Горо, пока отвечает ему на какие-то скучные бытовые вопросы, попутно с этим поедая маленькие сладкие помидорки; пока улыбается или переводит взгляд к морю, красиво переливающемуся на фоне уходящего за горизонт солнца; пока этот розоватый, мягкий свет ложится на оттенок его алых, искрящихся теплом глаз… внезапно для себя Скара осознаёт одну неочевидную, но такую важную… истину.              Причину его странных, смешанных чувств, появляющихся всякий раз, когда Кадзуха мило общается с Горо, когда улыбается кому-то ещё, когда заботится о ком-то другом…              Это было схоже с чувством ревности, но всё же… оно ощущалось немного иначе, немного сложнее, чем простое недовольство милым воркованием Кадзухи с парнем, который когда-то был в него влюблён.              Что же за чувство это было…?              Как взрослый человек, Скара вполне отдавал себе отчёт, не принимая во внимание воздействие антидепрессантов (которые он, к слову, не пил уже порядка трёх дней), но он временами чувствовал себя потерянным и неуверенным в том, что ощущает. Даже в данный конкретный момент.              С одной стороны, от ситуации, в которой он находился, любуясь Кадзухой, смотря на него украдкой и пытаясь унять это несдерживаемое восхищение — от всего этого веяло таким уже привычным теплом, чувством заботы и безопасности. Всего того, к чему Скара шёл долгими, робкими шагами, позволяя себе всё больше открываться и начать доверять.              Но, с другой стороны… вся эта история с его влюблённостью, с тем, насколько сильно он начинает привязываться к Кадзухе, казалась ему такой далёкой, настолько неосязаемой и прозрачной, что моментами он ощущал какую-то безнадёжность происходящего. Будто… он и вовсе не хотел находиться здесь.              И этот ужасный, безжалостный выбор, пронизанный жестокой иронией и чувством вины… он не давал Скарамучче покоя.              Как бы он хотел прямо сейчас отбросить все эти мысли, вычеркнуть всякие сомнения из своей головы и просто радоваться приятному моменту: возможно, единственному хорошему за последнее время… — Всё в порядке? — слегка наклонив голову вбок, интересуется вдруг Кадзуха, замечая на себе вдумчивый, пристальный взгляд Скарамуччи, что в очередной раз мысленно одёргивает себя, вспоминая, где находится:       — У тебя крошки на лице, — хмыкает юноша в ответ, мгновенно находя фальшивую причину его неприлично долгого созерцания за Кадзухой. Не может же он сказать, что предаётся глубоким размышлениям, пока любуется им, в самом деле…       — Оу, — слегка смутившись, Кадзуха берётся за салфетку и принимается вытирать лицо, делая это так резко и неаккуратно, что в то же мгновение у Скары кончается терпение:       — О боже, дай сюда, — отложив свой бургер в сторону, юноша выхватывает из рук гитариста салфетку и, взявшись пальцами за его подбородок, чтобы развернуть лицом к себе, со сосредоточенным видом начинает осторожно смахивать с чужой щеки маленькие крошки хлеба. Несмотря на резкость движений, Скара делает это бережно и ласково, с присущей любовнику нежностью: будто соскучившись по тактильному контакту, он намеренно касался Кадзухи, задерживая кончики пальцев у его лица…       — Скара… — наблюдая за парнем, Кадзуха с едва заметным изумлением всматривается в его глаза, которые тот задерживает на чужих губах, растянувшихся в мягкой усмешке. — Если ты хочешь ко мне прикоснуться, тебе не нужно всякий раз искать предлог.       Услышав это, Скара слегка вздрагивает, в то же мгновение покрываясь лёгким румянцем:       — Ты… — протягивает он смущённо, резко отстраняясь от парня, словно ошпаренный, — замолчи. Это вообще не то, о чём ты подумал, — наблюдая за тем, как Кадзуха начинает ещё шире и ярче улыбаться, словно довольный кот, Скара возмущённо хмурится, шлёпнув его по плечу, — я не виноват, что ты такой неряха!       — Что? Я неряха? — не снимая с лица хитрой ухмылочки, Кадзуха наклоняется чуть ближе к юноше, заставляя его ещё сильнее покраснеть. — Это почему?       — Потому что я живу с тобой в одной квартире, — сложив руки на груди, уверенно заявляет Скара, — и меня ужасно раздражает, когда ты ешь на кровати и разбрасываешь свои вещи. Мы в тот раз опоздали на встречу с Итэром и Сяо, потому что ты потерял свои носки.       — Я не виноват, что они вечно куда-то пропадают, — состроив невинное выражение лица, пытается оправдаться Кадзуха, ещё ближе придвигаясь к Скарамучче, который в ответ начинает отпираться:       — Просто ты лентяй и не умеешь складывать вещи в одно место, — закатывает глаза парень, — была бы твоя воля, ты бы спал на земле и мылся под дождём, — продолжает причитать солист, упираясь в грудь Каэдэхары и не давая ему обнять себя. Он прекрасно знал, что Кадзуха подобным образом хочет его задобрить или снова смутить, но на эту уловку он больше ни за что не поведётся.       — Ты так мило ворчишь, Дзуши. Прямо как любящая жена, — сладко улыбается Кадзуха, смело готовый к тому, что Скара возмутится пуще прежнего. Юноша аж дар речи теряет от такого комментария, раскрывая глаза и ещё ярче краснея, позволяя румянцу коснуться кончиков своих ушей.       — Ты… — протягивает юноша, слегка поджимая губы в некой растерянности. Он даже не знал, какое ругательство Кадзухе подобрать, чтобы описать всю степень своего возмущения. Но едва ли он мог сказать хоть слово, наблюдая, с какой мягкой, искренней нежностью Кадзуха смотрит на него, не убирая этой своей фирменной, растянутой лишь в уголках губ усмешки…              Такой красивой, родной, полюбившейся, такой, которую Скарамучча хотел видеть каждый день, встречать каждое утро и…              — Вы и правда как женатики.              Скара внезапно вздрагивает, вместе с Кадзухой обращая взгляд в сторону — на рядом сидящего… Горо. Хлюпая сладким чаем, который юноша потягивал из трубочки, увлечённо наблюдая за сценой двух возлюбленных, он сидел так тихо и незаметно, что Скара напрочь забыл о его существовании.              Блять… Опять он.       — О, это опять ты, ушастик? Я думал, ты ушёл, — раздражённо хмыкает Скара, отталкивая Кадзуху от себя.       — Нет, я был всё это время здесь, — спокойно отвечает Горо.       — Странно, я не слышал твоего щенячьего скулежа, — ехидно ухмыляясь, продолжает Скарамучча, довольный тем, что во всю подтрунивает над парнем, желая как можно скорее сменить тему.       — Сказал тот, кого обозвали «женой», — невозмутимо произносит Горо, обращая взгляд к Кадзухе, который всё это время наблюдал за диалогом парней, молча вернувшись к прерванной трапезе.       — Слышишь, ушастый, — хмурится Скарамучча, взяв со столика свой кофе, — ты, как сюда приехал, таким смелым стал. Это на тебя так влияет морской воздух или Хэйдзо?       — Скорее и то и то, — улыбнувшись, подхватывает Кадзуха, доедая свою порцию.       — Кадзуха! — слегка обиженно дует губы Горо. — А ты-то куда?       — А что снова я? — пожимает плечами Каэдэхара, не сводя с лица приятельской улыбки. — Скара прав, ты за последнее время очень сильно изменился.       — Никогда бы не подумал, что ты запросто можешь сигануть в открытое море — следом за гитаристом вставляет своё слово Скарамучча, делая ещё один глоток горячего кофе, который, несмотря на то, что немного остыл, всё равно оставался вкусным.       — Вот оно что… — заметно погрустнев, Горо опускает взгляд на свои руки, в которых держит стаканчик с холодным чаем, начиная нервно перебирать по нему пальцами.       — Извини, мы сказали что-то не то? — замечая резкую смену его настроения, с лёгким беспокойством интересуется Кадзуха.       — Нет-нет, просто… — как-то неуверенно протягивает юноша, ещё сильнее сжимая в пальцах пластмассовый стакан. — Кадзуха, знаешь, я… я хотел бы спросить у тебя кое-что, — поднимая робкий взгляд к другу, вздыхает Горо. — Если можно.       — Да, конечно…? — без колебаний отвечает Каэдэхара, переглянувшись со Скарой. — Что-то случилось?       — Не совсем. Правда, это… очень личное, — нервно поджав губы, Горо переводит многозначительный, почти виноватый взгляд к Скарамучче, вероятно, пытаясь ему намекнуть, что он тут… немного лишний?       — Не смотри на меня так. Я не уйду. — сразу же отвечая отказом, в недовольстве кривит губы юноша. Позволил бы он Кадзухе и Горо остаться наедине, ага. Не дождутся.              — Не переживай об этом, мы никому ничего не расскажем, — достав пачку сигарет, продолжает Кадзуха. — Ты ведь о Хэйдзо хочешь поговорить, верно?       — А… да, — удивлённый озвученным предположением, кивает Горо, — откуда ты узнал?       — Это очевидно, ушастик, — устало закатывает глаза Скарамучча, с деловитым видом продолжая потягивать кофе.       — Хм… — задумчиво протягивает парень и снова коротко вздыхает, словно пытаясь собраться с силами, чтобы начать долгий и, вероятно, неприятный разговор…              — Вам со стороны, наверное, виднее, что происходит, я не знаю, — опуская голову, произносит Горо. — Я просто… я чувствую, что, возможно, совершаю ошибку, и хотел бы получить совет, — продолжает он, обращая взгляд к Кадзухе, что, внимательно слушая, достаёт из пачки сигарету и молча закуривает.              — В общем, дело в том, что я… Я считаю, что Хэйдзо — очень хороший человек. Как бы он ни пытался убедить меня в обратном, я уверен в том, какой он на самом деле. Не знаю, как это объяснить, просто я знаю его настоящего и… — внезапно запнувшись, Горо чуть сжимает губы, пока взглядом встречается с Кадзухой. — Я хотел сказать, что я не питаю никаких иллюзий насчёт него, — наконец договаривает юноша, — как это было… с тобой.              Вау…              Услышав это короткое признание, Скарамучча в лёгком изумлении, которое всячески старается скрывать, оборачивается к Горо. Несмотря на своё весьма неоднозначное отношение к этому парню, прямо сейчас он… приятно удивил его. Скара не ожидал, что этот разговор начнётся с подобной темы. Очень смелой и рискованной, учитывая степень их конфликта, произошедшего пару месяцев назад.              — Я помню, ты говорил, что, когда влюблён в кого-то, ты будешь принимать его таким, какой он есть. Я осознал это, но всё же… Меня очень беспокоит одна мысль.              Горо вновь опускает взгляд куда-то вниз, будто стыдясь того, что собирается сказать…              — Перед тем, как приехать сюда, я… расстался с Итто. Мы разошлись на хорошей ноте, но он попросил меня не спешить с этим решением. Он сказал, что подождёт меня, пока я разберусь со своими чувствами, и, когда вернусь с моря, мы поговорим ещё раз. Я жалею, что не оборвал окончательные связи с ним, потому что теперь понимаю, насколько было важно это сделать, но, с другой стороны… — Горо протяжно вздыхает, поднимая взгляд к морю, будто пытаясь отвлечь себя от хаоса мыслей, роящихся в голове.              И эта сцена становится Скарамучче подозрительно знакомой, напомнившей ему… себя самого на сеансах с Шэнь Хэ.              — Я знаю, что у Хэйдзо есть некоторые плохие стороны. Временами мне бывает с ним очень хорошо, а бывает крайне сложно. Но я всё равно… — запинается юноша, — я хотел бы признаться ему в чём-то очень важном. Но я… я очень этого боюсь.       

«Я не знаю, как сказать человеку, которого люблю, о своих чувствах…»

      — Ведь если я признаюсь ему, — продолжает Горо, проводя рукой по волосам, — наверное, нам придётся начать отношения, ведь так? — спрашивает он, будто не понимая этих простых механизмов взаимодействия между людьми. — Но это такая ответственность для меня. Я хочу быть с Хэйдзо, но… а что если я не справлюсь?       

«Что если я не справлюсь?»

      — Я думаю об этом, не решаясь сказать Хэйдзо о своих чувствах. Но я так этого боюсь… А вдруг я снова сбегу? Вдруг я совсем разочаруюсь в отношениях? И что тогда? — всё больше и больше открываясь, Горо начинал говорить о своих переживаниях более свободно и непринуждённо. Было ли дело в том, что он осмелел и рассказывал о своих проблемах, потому что искренне хотел их решить, или дело было в том, что его просто очень внимательно слушали…?              — Я не знаю… — наконец сокрушается Горо, снова вздыхая. — Я так боюсь делать этот выбор…              «Выбор остаться здесь, с близким человеком, или… быть свободным?»              Слушая все эти переживания молодого парня, мечущегося от одного угла к другому, Скара испытывал вполне ему понятное… сочувствие. Он на удивление очень хорошо понимал всё, о чём Горо пытался рассказать. О том, как сложно ему было сделать этот последний важный шаг, который должен был поставить для него точку, но…

«А что если я не справлюсь?»

      — Чёрт… — измученно протягивает Горо. — Простите за этот дурацкий разговор. Я не хотел грузить вас всем этим…       — Не нужно, — отзывается Кадзуха, не сводя внимательного взгляда с юноши, — всё в порядке, Горо. Тебе не за что извиняться, — улыбается он, поднося к губам сигарету, чтобы сделать затяжку. — Честно говоря, я даже немного удивлён и восхищён тем, что ты решился поговорить об этом. Ты молодец, что нашёл в себе силы на этот разговор.       В любой другой ситуации… Скара подумал бы, что Горо полный придурок. Что он слабак, который не сможет наконец взять себя в руки и решить, что ему делать. Что он настолько жалкий, что даже решился поныть об этом Кадзухе, но ведь…       Ха-ха-ха… Как иронично, да?       — Горо, позволь тебе задать вопрос? — обращается к нему Каэдэхара, тем самым вырывая Скару из своих мыслей. — Какие у вас с Итто были отношения?       — А… — слегка смутившись, задумывается юноша. — Ну, с ним мне было легко и весело. С ним я свободно общался на любые темы. Правда, мы почти никогда не целовались, мне совсем не хотелось этого с ним, в отличие от… Хэйдзо.              И зачем Кадзуха это вообще спросил? Что бы что…?       — Вот оно как, — подозрительно довольно улыбается гитарист, — в таком случае… — делая ещё одну затяжку, неспешно начинает он, заставляя Скару слегка напрячься — он не меньше самого Горо хотел услышать дельный совет… По понятной причине.       — Если хочешь знать моё мнение, — докуривая сигарету, проговаривает Кадзуха, — то мне кажется, что сложность этого вопроса заключается не в том, что тебе предстоит выбирать, а в принципе в наличии этого самого выбора.              Что…?              — Имеет ли смысл говорить о выборе, когда ты уже так далеко зашёл? Я не хочу тебя расстраивать, Горо, но… ты уже сделал этот выбор. Ты уже поспособствовал тому, чтобы оказаться здесь, имея искреннее желание быть с тем, кого любишь. И поэтому сейчас, как мне кажется, тебе стоит подумать о другом.              «Ты должен задать себе другой, более важный вопрос, Скарамучча»              — Чего бы ты хотел на самом деле?       

«Чего я хочу…?»

      — И в подобных вопросах, отбросив все обстоятельства и условия, стоит руководствоваться только чувствами, — продолжает Кадзуха, — а твои сомнения касаемо того, что ты боишься ответственности или разочароваться в принятом решении — это абсолютно нормально.       

«Нормально…?»

             — Ты просто напуган, Горо. Вот и всё.

«Ты просто напуган, Скара…»

             — Полагаю, потому что ты… впервые по-настоящему влюблён.       

«Потому что впервые кто-то позволяет тебе принимать решения самому…»

«Потому что ты впервые свободен и волен делать то, что хочешь…»

«Потому что ты впервые ощущаешь себя человеком, а не вещью, передаваемой из рук в руки …»

      — Кадзуха… — тихо, почти шёпотом, произносит его имя Горо, поражённый тем, что услышал — так же глубоко, как и сидящий рядом Скара, который всеми силами пытался скрыть разразившийся внутри него хаос…              Он одновременно был растерян, напуган и благодарен за то, что Кадзуха, сам того не ведая, открыл ему глаза…              — И кстати, — вновь произносит Каэдэхара, — тебе вообще не о чем переживать, Горо, — растянув губы в мягкой улыбке, отзывается гитарист, — Хэйдзо — отличный парень, и, если ты признаешься ему в том, что боишься каких-то сложностей, которые могут возникнуть в ваших отношениях, я уверен, что он спокойно выслушает тебя и всё поймёт.              Поймёт…?              — Он обожает тебя и сделает всё, чтобы ты был счастлив.              Это всё… было просто невыносимо. Невозможно, непостижимо — не в той мере, в которой Скара пытался хоть как-то подступиться к этим мыслям. Он не верил, что прямо сейчас Кадзуха, помогая Горо принять решение, очень многое… открывал для него самого.              Будто они некие параллели, в каждой из которых было заключено так много схожих чувств и переживаний, пришли к одной и той же точке. Только вот…       Между Горо и Скарой есть одно небольшое различие: только один из них нашёл в себе силы начать этот разговор. Пока Скара оправдывался тем, что ему вечно кто-то мешает, Горо просто взял и сделал.       — Скара, а что ты думаешь? — вдруг раздаётся вопрос со стороны Кадзухи, что заставляет юношу вернуться в реальность.       — Что я думаю? — намеренно состроив слегка скучающее выражение лица, Скарамучча проводит взглядом по Горо, замечая, как тот сильно напрягается, словно в ожидании вердикта…       — Я думаю, что ты слишком паришься, — наконец выдаёт солист, пожимая плечами, — серьёзно, это херня какая-то. Выбери того парня, на кого больше член дёргается, да и дело с концом.       — Скара… — прыснув от смеха, Кадзуха закрывает лицо рукой и начинает негромко смеяться. — Господи…       — Ну а что? — разводит руками юноша. — Эта схема рабочая. Попробуй как-нибудь, — обращается он к Горо, который, покраснев аж до кончиков ушей, слегка неуверенно, коротко кивает в знак благодарности:              — Ага… ладно, — тихо произносит он, — …спасибо вам большое.       

22:05

      — Мх…       Оказавшись прижатым к входной двери, едва только успев закрыть её за ушедшим Горо и Хэйдзо (который за ним пришёл), Кадзуху встречает внезапный жаркий поцелуй, которым Скара грубо накрывает его губы, начиная целовать. Он хватает парня обеими руками за плечи и, вжав его спиной прямо в дверь, льнёт к нему всем телом, не позволяя сделать даже вдоха, не говоря уже о том, чтобы двинуться с места…       — Что с тобой…? — недоумённо выдыхает Каэдэхара, приоткрывая глаза, стоит только Скаре на мгновение прервать поцелуй.       — Я хотел поблагодарить тебя, — признаётся Скарамучча, соблазнительно проводя кончиком языка по своим губам, — просто ждал, пока все уйдут, — тихо произносит он, довольно улыбаясь.       — Поблагодарить? Ты? — чуть удивившись, усмехается Каэдэхара, ладонью касаясь талии юноши. — И за что, позволь узнать?              Действительно, за что? Может, за то, что скрасил сегодняшний дурацкий день, который с самого утра казался просто ужасным? Или, может, за угощения в виде еды, которую он заказал, не забывая обо всех предпочтениях и вкусах Скарамуччи? Или, может, за то, какой он внимательный друг? За то, с какой важностью он отнёсся к Горо и его проблеме и…       — Просто так, — не решаясь сказать правды, отвечает Скара, касаясь кончиками пальцев щеки Кадзухи, по которой осторожно проводит.       — Ты такой ласковый сегодня, — шепчет Каэдэхара, мягко улыбаясь, — даже немного странно видеть тебя таким…       — Это что ещё значит? — хмурится Скара, убирая руку от лица парня, отчего-то подозревая в его словах немного иной подтекст…       — Хм… — протягивает гитарист, внимательно заглядывая в глаза юноше, словно собираясь сказать что-то важное. — Позволь узнать кое-что, — начинает он чуть похолодевшим тоном голоса, — как давно ты принимал антидепрессанты?              Что…?       — Сегодня утром, когда ты сбежал, я нашёл несколько нераспакованных коробок с препаратами в твоих вещах, — выпуская юношу из своих рук, проговаривает Кадзуха, начиная казаться чуть более… серьёзным. — Почему ты перестал их пить?       — Не делай из этого проблему, ладно? Это просто случайность, — сразу же следует ответ. — Я не делал этого намеренно, просто мы как приехали сюда, я не то что про таблетки, я, блять, про еду забывал.       — Скара, это ведь не шутки…       — Да хватит уже! — слегка обиженный тем, что Кадзуха испортил ему весь настрой своими дурацкими вопросами, Скара отходит от него, резко отворачиваясь, — ну вот и нахрена это было начинать…?       — Потому что я волнуюсь за тебя, — сразу же отвечает гитарист, потянувшись к юноше, чтобы снова обнять его. — Прости, я не хотел портить тебе настроение. Но и ты пойми: нельзя вот так брать и прерывать курс. Шэнь Хэ несколько раз предупреждала тебя об этом.              Почувствовав объятия тёплых рук на своей талии, Скара едва слышно вздыхает, где-то глубоко внутри понимая, что Кадзуха действительно волнуется за него. С другой стороны, антидепрессанты — это последнее, о чём он сейчас вообще хотел думать…              — Давай ты прямо сейчас их выпьешь, и я успокоюсь, — предлагает Кадзуха, уместив подбородок на плечо парню и ещё крепче прижав его к себе.              — Ладно, — запросто соглашается Скара, в то же мгновение внезапно оборачиваясь к Кадзухе лицом, — но взамен у меня есть одно условие.       — Какое…? — слегка нахмурившись, переспрашивает его гитарист, замечая на лице юноши лукавую, почти довольную ухмылку:       — Ты ведь взял с собой свои тексты?              Он спрашивает это, прекрасно зная, что Кадзуха, помимо гитары и прочего оборудования, привёз с собой небольшую коробку с текстами песен — на случай, если они всё же захотят вместе порепетировать…              — Да, конечно, — кивает Каэдэхара, всё ещё не очень понимая, к чему Скара ведёт, — но зачем тебе?       — Я хочу спеть что-нибудь из твоего, — признаётся он, допуская в своём голосе толику серьёзности — того самого намерения, о котором он думал уже так давно, о котором почти мечтал, но до сегодняшнего вечера никак не решался предложить…       — В самом деле…? — явно не ожидая этого, Кадзуха слегка смущается, чуть отстраняясь от парня. — Ты действительно… хочешь?       — Да, я правда этого хочу, — кивает Скара и коротко улыбается, наконец уверенный в том, что делает.              Он мог бы ещё долго сомневаться, искать подвохи и причины оглянуться по сторонам, но прямо сейчас он совершал именно то, о чём сегодня Кадзуха говорил ему Горо.              Если Скаре и предстоит ответить на вопрос, чего он хочет на самом деле — он намерен сделать это, руководствуясь только тем, что… чувствует.              А прямо сейчас он чувствовал какую-то невероятную необходимость… спеть с Кадзухой, пока тот будет сидеть рядом с ним и играть.               — Ну так что? Ты, может, принесёшь гитару или… как?