С понедельника по воскресенье

Вторник, 17:04

      — Я рада, что ты нашёл время прийти сюда.              Приветствие, неожиданно озвученное психотерапевтом, в одно мгновение перебивает тишину просторного светлого кабинета, в котором Кадзухе уже доводилось бывать, но только в качестве случайного гостя, а не пациента.        — Вы просили, и я пришёл, — безразлично отвечает Каэдэхара, мельком оглядывая Шэнь Хэ, садящуюся в кресло напротив. Женщиной она была красивой, но весьма сдержанной, такой же холодной, как и вид елового леса за окном — голубого, покрытого снегом пейзажа на фоне пасмурного, свинцового неба.       — Ты раньше бывал у психотерапевта? — сложив ногу на ногу, начинает Шэнь Хэ.       — Пару раз, — отвечает Кадзуха, — лет шесть назад, когда родителей не стало. Новые опекуны настояли, — он произносит каждое слово, не вкладывая в него и толики эмоций, будто говорил о совершенно обыденных вещах. Со стороны могло показаться, что он с неким пренебрежением относится к Шэнь Хэ и всей этой затее с сеансом, но… это было не совсем так.              — А сам ты никогда не задумывался обратиться за помощью к психологу? — спрашивает Шэнь Хэ, взглядом проходясь по сидящему напротив парню, который в это самое мгновение заметно напрягается: кончиками своих пальцев он начинает тихо тарабанить по подлокотнику кресла.              — Послушайте, мисс Шэнь, — начинает Кадзуха, — я очень благодарен вам за помощь, которую вы оказываете Скарамучче и моим друзьям, но я должен заверить вас, что моё личное нахождение здесь — не имеет никакого смысла, — заявляет он, вглядываясь в лицо женщины, которая продолжала выражать абсолютно стоическое спокойствие.       — Вот как, — произносит она, не сводя с Кадзухи такого пристального взгляда, словно пытаясь подобрать нужный для него ответ:       — Знаешь, если быть честной, я ожидала от тебя нечто подобное, — произносит Шэнь Хэ размеренным тоном, — обычно я никогда не делюсь со своими клиентами такими мыслями, это неэтично, но с тобой… — она смолкает на пару секунд, отводя взгляд к окну, — ты умный парень, Кадзуха, и наверняка будешь понимать все мои уловки и пресекать любую попытку к разговору. Поэтому я не хотела бы продолжать наш сеанс в обычном его понимании.              Следя за движениями Шэнь Хэ и внимая всё, что она говорит, Кадзуха испытывает неподдельное изумление: он до конца не понимал намерений этой женщины и смысла их встречи, но сейчас… она впервые за долгое время казалась ему более живой и открытой, чем обычно.              — Раз уж ты пришёл, — продолжает психотерапевт, — давай продолжим наш разговор, но в качестве исключения мы не будем говорить о тебе, а побеседуем о чём-то другом.       — Например? — Кадзуха внимательно следит за каждым, даже самым едва заметным, движением на лице Шэнь Хэ, будто пытаясь удостовериться в честности её намерений…       — Мы можем поговорить о Скарамучче, — предлагает она, обращая к Кадзухе взгляд, — как проходит его терапия?       Гитарист снова слегка напрягается, слыша вопрос, который он не то чтобы не ожидал услышать, просто… говорить о Скаре прямо сейчас было весьма трудно.       — Знаете, он… — вздыхает Каэдэхара, — он принимает таблетки, которые вы выписали, но мне кажется, из-за них он стал очень раздражительным. Я хотел спросить у вас, может ли это быть вообще связано?       — Конечно, — кивает Шэнь Хэ, поднимая со столика рядом планшет с бумагами и ручку, — говоришь, он стал раздражённым? Это случилось сразу после начала терапии?       — Да, — кивает Кадзуха, — мы ругаемся в последнее время достаточно часто, и всё что угодно может стать причиной, даже какая-то бытовая мелочь.       — Вот оно что… — задумчиво протягивает Шэнь Хэ, начиная что-то записывать на бумаге, — очень похоже на побочный эффект от антидепрессантов, — заключает она, — не волнуйся, на нашем с ним следующем сеансе я проведу корректировку терапии. Посмотрим, что можно будет сделать.       — Хорошо, спасибо, — кивает Кадзуха, откидываясь на спинку кресла и также обращая взгляд в сторону окна, за которым начал медленно падать снег…       — А скажи, пожалуйста, кроме агрессии в поведении Скарамуччи изменилось что-нибудь ещё?       Парень слегка хмурится, продолжая наблюдать за красивым, хоть и немного печальным пейзажем за окном. Ему не особо хотелось прямо сейчас поднимать эту тему, но…              — Последние два дня он плохо спит, — признаётся Кадзуха, — ему снятся кошмары, видимо, его что-то очень сильно тревожит, но он не хочет делиться со мной, что именно…       — Но ведь ты догадываешься, правда?              Услышав это, Кадзуха слегка поджимает губы, потупляя взгляд куда-то вниз. Он действительно подозревал, почему именно Дзуши последние несколько дней ведёт себя странно. Дело было даже не в агрессии и его язвительности (для его поведения это было даже почти нормальным), а в том, что он казался чересчур задумчив, временами пускаясь в какие-то очень глубокие размышления, иногда совершенно неожиданно. Он может начать играть на гитаре и внезапно стихнуть, может за ужином во время разговора отвлечься и выпасть из реальности на несколько минут…       Когда-то давно Каэдэхара уже наблюдал за ним подобное: когда Скара стоял на том самом мосту, и Кадзуха пытался привести его в чувства…       И что тогда, что сейчас обстоятельства крутились вокруг одного человека…              — Дотторе.              Произнося его имя, Кадзуха не решается поднять взгляда: ему казалось, что этот ублюдок не достоин даже упоминания, не говоря уже о чём-то большем.              — У вас завтра назначена с ним встреча, верно?              Услышав вопрос Шэнь Хэ, Кадзуха слегка вздрагивает, едва заметно сжав подлокотник кресла в своих пальцах.              — Откуда вы знаете? — всё-таки подняв взгляд, спрашивает Кадзуха.       — Я узнала об этом только вчера, за обедом с Чжун Ли, — признаётся Шэнь Хэ, — он сказал, что тоже будет присутствовать на этой встрече.              Кадзуха на мгновение прикрывает глаза, а затем вновь оборачивается к окну…              Шэнь Хэ была права: на завтрашней встрече, организованной для расторжения договора с Дотторе, помимо него и Скары, будет присутствовать большое количество сторонних лиц. Бэй Доу и Нин Гуан, которые потребовали, чтобы Кадзуха разрешил им самим организовать эту встречу, а также Венти и Чжун Ли. Кадзуха не вдавался в подробности, почему именно бард хотел присутствовать на этой встрече, но что-то ему показывало, что Венти это… очень нужно. А вот присутствие профессора Чжун Ли Кадзуха никак не мог объяснить, однако Нин Гуан заверила его, что так будет правильнее и нужно уже ей самой. Ко всему прочему, именно она занялась организацией этой встречи: она сама написала и пригласила на переговоры Дотторе, сняла зал в одном из офисов, подключила свои связи, чтобы обеспечить полную безопасность по всей его территории, и вместе с Бэй Доу они озаботились тем, чтобы на улице патрулировали полицейские под покрытием. И всё это только ради того, чтобы, находясь в одном кабинете со Скарамуччей, у Дотторе не было и мысли выкинуть какую-нибудь херню.              — Мы и правда завтра едем расторгать с ним договор, — спустя некоторую паузу продолжает Кадзуха, — и я подозреваю, что Скара волнуется из-за этого, несмотря на то, что Нин Гуан обещала обеспечить ему полную безопасность, но… — он вдруг смолкает, вновь опуская взгляд куда-то вниз, прямо к своим рукам.       — Ты боишься этой встречи не меньше самого Скарамуччи? — выдвигает своё предположение Шэнь Хэ, заставляя Кадзуху вздрогнуть. — И тебя беспокоит не столько сам Дотторе, как-то, что любое его слово может посеять в Скарамучче сомнения?              Кадзуха ещё сильнее поджимает губы, ощущая, насколько тяжело ему просто слышать об этом всём… Шэнь Хэ попадала в самые больные точки, будто знала, что именно это и беспокоит Кадзуху больше всего.              — Я не знаю, — произносит парень в ответ, не желая говорить правды, — я не хочу, чтобы они виделись, вот и всё. Это плохо влияет на Дзуши, потому что…       — Потому что ты боишься, что он снова уйдёт, — договаривает за Кадзуху Шэнь Хэ, — я права?              Кадзуха смолкает, упираясь пристальным взглядом в лицо женщины, которой он осмелился поверить и, вероятно, очень зря.              — Зачем вы это делаете?       — Делаю что?       — Говорите со мной об этом? Что вы пытаетесь выяснить?              Шэнь Хэ проводит задумчивым взглядом по окну сбоку от себя, будто желая выждать некоторую паузу…              — А если Скарамучча действительно захочет уйти?       — Что? — округлив глаза, Кадзуха ещё сильнее напрягается. — Он что-то говорил вам об этом?       — Прости, я не могу тебе этого сказать, — уходит от ответа Шэнь Хэ, зная, что её слова так или иначе заденут Кадзуху.       — Тогда зачем вы это начали?       — Хочу услышать ответ на вопрос, — совершенно спокойно заявляет Шэнь Хэ, — сможешь ли ты отпустить Скарамуччу, если он захочет уйти?              Кадзуха не сводил с женщины напротив внимательного, въедливого взгляда: он и представить себе не мог, что этот разговор зайдёт в подобное русло, учитывая его вполне безобидное начало…              — Скарамучча — свободный человек, — заявляет Кадзуха, — он волен делать всё что захочет, и я не стану насильно удерживать его рядом с собой, — он произносит эти слова почти легко и непринуждённо, но что-то едва уловимое, похожее на мимолётное сомнение, всё же проскальзывает в его голосе… — а теперь прошу меня извинить, — вставая из кресла, Кадзуха расправляет манжет белой рубашки, которую надел специально для этой встречи. — При всём моём уважении, мисс Шэнь, я не хочу больше участвовать с вами в этом диалоге, — заявляет Кадзуха, напоследок бросаясь холодным взглядом в сторону женщины, с которой и в самом деле больше не хотел вести бесед, — всего хорошего.              Каэдэхара не дожидается реакции Шэнь Хэ: он просто разворачивается и уверенным шагом покидает кабинет, оставляя женщину в полной тишине, наедине с полумраком, холодом лесного пейзажа и короткой мыслью, позволяющей ей мягко улыбнуться.              Она прекрасно знает, почему Скарамучча ведёт себя подобным образом, она чувствует все его сомнения и знает, что прямо сейчас ему нужна свобода, как никогда.              

Среда, 11:42

      — Ты в порядке?              Осторожным движением руки Кадзуха касается колена рядом сидящего Скарамуччи, пытаясь в очередной раз вызволить юношу из глубоких раздумий…       Всю дорогу, как и всё утро, Скара молчал. Прямо сейчас, будто отключившись от реальности, он безмолвно наблюдал за мелькающим пейзажем в окне машины, которую вела Бэй Доу в сторону того самого офиса, где была назначена встреча с Дотторе…              — Дзуши…?       Вновь услышав своё имя, Скара на мгновение оборачивается к Кадзухе и коротко кивает. Со стороны могло показаться, что он просто не выспался или чувствовал себя уставшим, но, как и прежде, это его состояние было вызвано чем-то иным. Какими-то сомнениями или, может…              — Мы скоро будем на месте, — сообщает вдруг Бэй Доу, поднимая взгляд к отражению зеркала заднего вида, — у вас там всё в порядке?       — Да, всё нормально, — кивает ей Кадзуха, не желая в очередной раз беспокоить, — спасибо ещё раз, что согласилась нас подвезти.       — Ещё бы я вас не подвезла! Всё схвачено, — довольно усмехается женщина, оглядываясь по сторонам, пока вписывает машину в поворот, — мы с Нин Гуан к этой встрече так хорошо подготовились, что ни одна крыса мимо нас не пробежит.              Кадзуха улыбается ей с долей некой благодарности за всю ту помощь, которую они с Нин Гуан оказывают во всей этой истории с Дотторе. Неизвестно, куда бы она свернула без их участия…              — Спасибо вам, — отвечает матери Кадзуха, а затем вновь обращает взгляд к молчащему Скарамучче, лёгким движением плеча давая понять, что не хочет участвовать в диалоге.              Да что с тобой такое…              Оставшуюся дорогу парни провели в полной тишине. Кадзуха старался не поддаваться беспокойству, пытаясь сосредоточиться и думать только о предстоящей встрече с Дотторе.       Как ублюдок будет себя вести? Согласится ли сразу на сделку? Будет ли диктовать какие-то новые условия или в договоре окажется очередная лазейка, которая не позволит вот так просто Скарамучче расторгнуть с ним контракт? Когда Нин Гуан начала лично изучать этот документ, она по несколько раз досконально проверила все пункты соглашений, вплоть до положений о выплате неустойки в размере той суммы, которую Кадзуха намеревался отдать.       Со своей стороны Каэдэхара не волновался: он уже давно смирился с мыслью, что отдаст эти деньги Дотторе, и, каким бы ублюдком, очевидно не заслуживающим этого, он ни был, Кадзуха верил, что сегодняшняя их встреча для Скары и для всех из «ANEMO» будет последней.       — Мы приехали, братцы. Выходим.              Обратив внимание на не очень высокое, но красивое офисное здание, в котором Нин Гуан арендовала целый этаж, Кадзуха едва слышно вздыхает и, поблагодарив Бэй Доу, намеревается уже выйти из машины, однако…              — Дзуши…?       …в то же мгновение гитарист украдкой замечает, что Скарамучча остаётся неподвижно сидеть на своём месте. Он практически замирает, не решаясь открыть дверь и покинуть салон авто…       Кадзуха вновь обращается к нему, пытаясь вызволить из глубоких раздумий. Но даже когда он обходит машину и открывает дверь с другой стороны, желая оказаться чуть ближе — Скара продолжает сидеть на месте, слегка опустив голову и сжав ладони на своих худых коленях.       — Скара… — Кадзуха присаживается рядом с ним, участливо и осторожно заглядывая в лицо юноше, который, казалось, и вовсе потерялся в гнетущих его сомнениях и мыслях. И стоит только Каэдэхаре коснуться его руки своей…              — Не надо…              …Скарамучча опускает взгляд к руке парня, которой он ласково сжимает его ладонь, осторожно поглаживая кончиками пальцев, будто желая тем самым унять тревогу, которую прямо сейчас Скара переживал.       И только теперь Кадзуха понимает, что на деле Скара… боится Дотторе куда больше, чем могло показаться на первый взгляд.       — Дзуши… — гитарист чуть сильнее сжимает ладонь юноши в своей руке, попутно с этим виновато улыбаясь слегка недоумевающей Бэй Доу, явно непонимающей, что вообще происходит на заднем сиденье её машины…              — Дзуши, посмотри на меня… — просит Кадзуха, касаясь лица Скарамуччи свободной рукой, чтобы заставить его повернуть голову и взглянуть на себя, — послушай… что бы сегодня ни случилось, я не позволю ему обидеть тебя. Пока я рядом, тебе нечего бояться, — Кадзуха нежно касается щеки юноши, аккуратным движением пальцев уводя спадающую к его глазам прядку тёмных волос.              — Всё будет хорошо. Обещаю тебе.              Скарамучча наконец поднимает к лицу Кадзухи опечаленный, встревоженный взгляд, будто вслед за озвученным обещанием он надеялся убедить себя в этом сам. Он, вероятно, очень хотел верить в то, что сегодня всё пройдёт спокойно, именно так, как Кадзуха того и обещает.              Наконец кивнув, Скарамучча поднимается с места и, выйдя из машины, закрывает за собой дверь. Кадзуха внимательно следит за ним и, ласково сжав его руку в своей, начинает вести к главному входу в фешенебельное, красивое здание с высокими потолками и такими же окнами — сквозь которые с улицы просматривалось абсолютно всё внутри происходящее.       

12:01

      — Сяо…? Ты что тут делаешь?               Войдя в главный холл офисного здания, Кадзуха первым же делом начал искать знакомые лица, среди которых, помимо Венти, он вдруг замечает… Алатуса. Кадзуха никак не информировал друга о предстоящей встрече, не решаясь его беспокоить всем этим на фоне предстоящей поездки с Итэром…              — Это я позвал его, — вдруг сообщает бард, делая в сторону Кадзухи несколько уверенных шагов, — привет! Как добрались? Я боялся, вы опоздаете…       — Привет, — Кадзуха кивает ему, а затем пожимает руку подошедшему Сяо, — всё в порядке. А Нин Гуан уже здесь?       — Да, она тут с самого утра, — кивая в сторону длинного коридора, отвечает Венти, — Чжун Ли там с ней что-то в кабинете обсуждает, — поясняет он, покручивая в руках стаканчик из-под кофе, а затем обращает взгляд к молчащему всё это время Скарамучче, державшемуся слегка отстранённо. — Скарочка, а ты как? В порядке? — интересуется у него бард, наклонив голову чуть вбок. Его вопрос мог показаться слегка неуместным в силу того, что «Скарочка» никак не может быть в порядке, в отличие от самого Венти, который был подозрительно бодрым для того, кто скоро встретится с человеком, который ему лично угрожал…              — В порядке, — наконец кивает Скара в ответ барду и уводит взгляд в сторону, тем самым показывая, что не намерен продолжать диалог. Казалось, будто каждое произнесённое слово давалось ему с большим трудом…              — Так зачем ты позвал Сяо? — спрашивает Кадзуха, вновь взглянув на друга, который выглядел также весьма спокойным на фоне всего предстоящего.       — В качестве моральной поддержки, — пожимает плечами Венти.       — Меня дядя попросил, — произносит вслед за ним Алатус, — как только вчера мы с Итэром вернулись, он рассказал о вашей встрече с Дотторе и попросил приехать.       — А Итэр где?       — Он поехал в универ, у него полно долгов по учёбе. К тому же… — Сяо слегка хмурится, складывая руки на груди, — я бы не хотел, чтобы он пересекался с Дотторе.       Кадзуха молча коротко кивает, прекрасно понимая, что имеет в виду его друг. Если бы можно было оставить Скару дома и расторгнуть контракт с Дотторе без его прямого участия, Кадзуха не позволил бы им снова встретиться.              — Всем доброе утро.       Отвлёкшись от своих мыслей, Кадзуха вдруг слышит знакомый голос, заставляющий его вздрогнуть и…       — Вы…?              Заметив удивление Сяо, стоящего лицом к тому, кто прямо сейчас находился сзади, Кадзуха резко оборачивается и в откровенном изумлении округляет глаза, замечая в дверях Бэй Доу в сопровождении Шэнь Хэ и… Бай Чжу.              — Что вы здесь делаете…? — вопрос, озвученный Кадзухой вместо приветствия, отзывается на лице последнего лёгкой, едва заметной улыбкой…       — Они здесь по приглашению Чжун Ли, — произносит в ответ Бэй Доу, быстрым шагом ступая в сторону коридора, рукой подзывая психотерапевтов за собой.       Кадзуха внимательно следит за ними, особо пристальное внимание обращая к Шэнь Хэ, которая в ответ, бросив к парню короткий, чуть сощуренный взгляд, также тянет свои губы в едва различимой ухмылке.              Пребывая в откровенном недоумении, Кадзуха наблюдает, как двое психотерапевтов следуют за Бэй Доу в сторону одной из дальних дверей, находящихся в длинном коридоре…              — Нам тоже, наверное, пора, — озвучивает свою мысль Венти, шагнув вперёд, вероятно, желая последовать примеру взрослых.              Переглянувшись с Сяо, также недоумевающим от появления на этой встрече его психотерапевта, Кадзуха слегка хмурится, уже совершенно теряясь в догадках, что именно здесь происходит и зачем дядя Алатуса созвал сюда всех этих людей…              — Вы идёте…?              Вновь услышав Венти (который отчего-то выглядел бодрее всех остальных), Кадзуха оборачивается к Скарамучче, желая взять его за руку, чтобы вместе с ним пройти к тому самому кабинету, однако…              Скара вовремя уводит свою ладонь в сторону, не позволяя Кадзухе взять её.              Юноша молча отворачивается и, не проронив ни слова, начинает неспешно следовать за идущим впереди Венти, который едва только не прыгал при ходьбе…              Наконец дойдя до нужной двери, парни проходят в более закрытый коридор: такие же высокие панорамные окна хорошо освещали более узкое пространство, которое почему-то с каждым мгновением пребывания здесь казалось Кадзухе всё меньше и меньше… Может, в преддверии ожидавшей его встречи, а может быть, из-за нарастающего беспокойства…              Вся эта ситуация по накатанной начинала казаться ему невероятно странной: от молчащего Скарамуччи и его отстранённости, необъяснимого радостного поведения Венти до присутствия в этом самом месте людей, которых Кадзуха никак не ожидал увидеть…       Кадзуха явно чего-то не понимал, и первым делом, сразу после расторжения договора, он намеревался потребовать ответов. Как минимум у своих опекунов, знающих, кажется, больше его самого…       В одно мгновение, направляясь следом за Сяо и Венти, идущими впереди, Кадзуха вдруг замечает… что Скарамуччи рядом с ним нет. Ещё мгновение назад он шёл где-то сбоку, а теперь…              — Скара?              Слегка обернувшись, Кадзуха пытается найти юношу, который, как оказалось, отчего-то застыл на месте, уперевшись взглядом куда-то прямо перед собой…              — Блять.              Озвученное Сяо ругательство как нельзя лучше описывало мгновенно появившееся посреди коридора напряжение: компания ребят, обратившая внимание в сторону дверей, наблюдала за медленно шагающим мужчиной…              Длинное, чёрное, идеально сидящее на широких плечах пальто, подолы которого слегка покачивались от размеренной, но уверенной ходьбы; дорогой костюм с белой, идеально выглаженной рубашкой, брендовые часы поверх чёрных кожаных перчаток, а на лице… Неподдельное ехидство, прикрытое мягкой, аккуратной улыбкой, будто прямо сейчас этот человек шёл навстречу своим давним друзьям, по которым за долгое отсутствие успел сильно соскучиться.              На деле же — его никто здесь не хотел видеть. В особенности тот, кто смотрел на него, будто лишённый всяких мыслей, будто вновь опустошённый, встретившийся со своим самым большим страхом…              — Скара… — Кадзуха обращает взгляд к парню, осторожным движением руки касаясь его плеча, желая вызволить из очередного транса. Он, будто кукла — ломался всякий раз, когда встречался с Дотторе, словно что-то или кто-то заставлял его подавлять в себе всё живое, оставляя только пустую, безликую оболочку.              — Здравствуй, Скарамуш.              Кадзуха поднимает взгляд к подошедшему продюсеру, только сейчас обращая внимание на незнакомых мужчин рядом с ним: двое одетых в чёрные костюмы с галстуками, весьма содержательного и представительного вида. Вероятно, адвокаты или люди, представляющие юридическое сопровождение.              — Я безумно рад тебя видеть, — оказавшись ещё чуть ближе к юноше, Дотторе чуть ярче улыбается ему, смягчая взгляд кроваво-красных глаз.              Однако его приветствие Скара оставляет без ответа: он молча удерживает слегка дрожащий взгляд на лице мужчины, отчего-то не решаясь произнести даже звука. Он не испытывал страха, но что-то другое… кажется, никак не могло отпустить его. И это самое, вероятнее всего, Дотторе прекрасно чувствовал и понимал. Именно поэтому, подходя всё ближе…              — Хватит, — не выдерживая больше этой игры в гляделки, Кадзуха встаёт перед Скарой, уводя его чуть в сторону, тем самым загораживая парня собой. Дотторе молча усмехается, обращая к Каэдэхаре короткий, слегка прищуренный взгляд, а затем вдруг отворачивается, будто не желая тратить на него и толики своего времени.              Дотторе проходит дальше, минуя компанию ребят, которые продолжали следить за ним и его помощниками вплоть до дверей кабинета переговорной — того самого, где прямо сейчас и будет расторгнут тот злосчастный договор.              Проводя подонка взглядом, Кадзуха вновь оборачивается к Скарамучче, желая выяснить, в порядке ли он после этой странной встречи. Однако на его лице, как и прежде, не было ничего, кроме кукольного безразличия.              

12:15

      — Я весьма польщён, мисс Нин Гуан. Столько сложностей и тонкостей ради одной короткой встречи со мной.              Лёгкая, непринуждённая усмешка, озвученная с явной издёвкой, заставляет Кадзуху слегка напрячься.              Прямо сейчас он сидел за большим свободным столом, за которым рассаживались его друзья и те, кто пришёл в качестве некой поддержки для Скарамуччи.              — Не хотелось бы задевать ваше эго, мистер Зандик, но всё это организовано не для вас, — спокойным тоном отвечает мужчине Нин Гуан, слегка поумеряя его пыл.       — Ах да… — улыбается он, обращая внимательный взгляд к Скарамучче, сидящему напротив, — столько хлопот, и всё ради одной маленькой птички…              Кадзуха едва заметно сжимает свои ладони в кулаках, держа их под столом. Один только довольный, ухмыляющийся вид Дотторе вызывал в нём приступы гнева, не говоря уже о словах, которые этот подонок себе позволял в отношении Дзуши…              Скарамучча же, в отличие от большинства — тех, кто бросал в сторону продюсера язвительные и холодные взгляды, выглядел предельно спокойным, хоть и находился с Дотторе в непосредственной близости.              — И дорого же вам обошлось всё это представление, мисс Нин Гуан? — следя за тем, как женщина раскладывает перед ним и Скарой копии договора, Дотторе даже здесь умудряется бросить что-то язвительное. — Спешу вас предупредить, что это только начало больших затрат на вашего нового питомца.              На эту очевидную провокацию Нин Гуан, выказывая полное безразличие, ничего не отвечает. У неё, как и большинства присутствующих, хватало ума не вестись на разговоры ублюдка, которого даже слушать не имело никакого смысла. Кадзуха полноценно разделял это мнение: никаких бесед с Дотторе вести не имеет толка, в сухом остатке он обязан прочесть составленный договор о расторжении контракта, получить расписку о передаче денег, подписать все эти бумаги и уйти.              В идеале всё именно так и должно было быть, но…              — Мои юристы прочли копию договора, которую вы прислали пару дней назад, — спустя пару минут напряжённого молчания сообщает Дотторе, обращаясь к Нин Гуан, — однако у меня появились некоторые вопросы.              — Вопросы? — вдруг отзывается Бэй Доу, смеряя ублюдка таким гневным, хмурым взглядом, что, казалось, она прямо здесь его и убьёт.              — Не нужно быть такой агрессивной, мисс Бэй Доу, — хмыкает Дотторе, — это вы ввязались в чужой контракт, не имеющий ни к вам, ни к вашему приёмному сыну никакого отношения. Так что единственный, кто может злиться здесь — это я.              — Что вас не устраивает в договоре? — игнорируя высказывания Дотторе, спрашивает у него Нин Гуан.       — Хм… — Продюсер хмыкает, взглядом обводя всех присутствующих: от Бай Чжу, сидящего рядом с Чжун Ли и Сяо, до Скарамуччи, смотрящего на Дотторе с абсолютным безразличием.              — В положениях нашего контракта указано, что он может быть расторгнут, если того захотят обе стороны, — начинает Дотторе, опуская взгляд к бумагам перед собой, — однако это можно сделать и в одностороннем порядке с одним очень важным условием…              Понимая, что Дотторе просто пытается оттянуть время, Кадзуха смеряет его холодным, невыразительным взглядом, который не уходит от внимания продюсера…              — Помимо неустойки, которую благородно согласился выплатить Каэдэхара, — слегка прищурившись, произносит мужчина, — очень важно, чтобы сторона, намеревающаяся расторгнуть договор… — Дотторе переводит взгляд к Скарамучче, въедливо и пристально всматриваясь прямо в его глаза, — …самолично изъявила это желание.               Протянув руку к одному из своих юристов, Дотторе щёлкает пальцами, тем самым прося что-то ему передать. В его ладони оказывается чёрная кожаная папка, из которой ушлый продюсер вынимает какой-то документ, укладывая его поверх того, что предоставила Нин Гуан.              — Это что? — не выдерживая, спрашивает Бэй Доу, как и все присутствующие, приходя в некоторое недоумение от происходящего.       — Это — точно такой же договор, как и то, что прислала мне мисс Нин Гуан несколько дней назад, только с одной маленькой поправочкой, — делая акцент на слове «маленькой», отвечает Дотторе, не сводя с лица полуулыбки.       — Ты издеваешься…? — одаривая мужчину грозным, почти сердитым взглядом, возмущается Кадзуха, которого Нин Гуан, сидящая рядом, осаживает, укладывая ладонь ему на плечо.              — Как грубо, — вздыхает Дотторе, своим поведением будто намеренно пытаясь ещё больше разозлить всех присутствующих.       — Это нарушение регламента, — холодно проговаривает Нин Гуан, — наша сторона предоставила вашей необходимые документы о расторжении договора, ни о каком пункте в положениях заявлено не было.       — Понимаю ваше недовольство, — слегка поклонившись, отвечает Дотторе, — но вы лично можете проверить предоставленный мною договор. Он ничем не отличается от вашего, кроме одного единственного положения, — мужчина аккуратным движением руки раскрывает бумаги, указывая на самый низ последней страницы…              — Куникудзуши обязан вторично подписать подтверждение того, что желание расторгнуть наш договор — является его личным, ничем и никем не навязанным.              Услышав это странное, ни к чему не обязывающее условие, Кадзуха, его опекуны, да и все остальные присутствующие поднимают на Дотторе вопросительные взгляды… Все, кроме Скарамуччи.              Он продолжает смотреть на договор перед собой, не сводя с него глаз так, словно боясь отвернуться от него. И никто, кроме него, казалось, не понимает всей странной затеи Дотторе с новым положением…              — Простите, — подаёт голос Чжун Ли, — я думаю, что нам с Нин Гуан нужно будет время, чтобы проверить этот договор, если, по вашим заверениям, он точно такой же и не отличается ничем, кроме одного пункта.       — Конечно, — спокойно соглашается Дотторе, — я никуда не спешу, ваше право, — махнув рукой, мужчина расслабленно откидывается на спинку кресла, в котором сидел.              — Мистер Чжун Ли, вы уверены? — поднимаясь со своего места, Нин Гуан берёт в руки предложенный продюсером договор.       — Более чем, — кивает профессор, — мистер Бай Чжу, мисс Бэй Доу, вы не составите нам компанию?              Забрав документы со стола, Нин Гуан в сопровождении Чжун Ли и его «коллег» покидает кабинет, заранее объявив о небольшом перерыве. Для сложных переговоров это было в порядке вещей, особенно когда их предметом является чья-то жизнь…              — Я тоже отойду выпить кофе, с вашего позволения, — спустя некоторое время, вставая из-за стола вместе со своими юристами, заявляет Дотторе и оставляет в кабинете парней из «ANEMO» наедине с Шэнь Хэ.              Проводив ублюдка и его помощников пристальным взглядом, Кадзуха в то же мгновение обращает внимание к Скарамучче, замечая, как сильно юноша начинает сжимать пальцы на своих коленях, как начинает слегка дрожать, будто готовый вот-вот заплакать, но…              — Дзуши…       — Не трогай меня.              Скара пресекает попытку Кадзухи коснуться себя: он отдёргивает плечо, к которому Каэдэхара едва успел потянуться. Гитарист, как и все присутствующие, выражая неподдельное беспокойство, замирает…              Кадзуха откровенно не понимал, что происходит. Почему Дотторе так внезапно решил изменить договор? Почему какое-то глупое, совершенно необязательное положение, которое подтверждает, что всё это — этот контракт и проклятые деньги, которые Кадзуха намеревается выплатить…              …всё это личное желание Скарамуччи?              — Я хочу выйти, — вдруг поднимаясь со своего места, заявляет парень и, не обращая на Кадзуху взгляда, намеревается уйти, но…       — Постой, — Каэдэхара всё же хватается за его запястье, не позволяя уйти, — куда ты?       — Я хочу воды, — пытаясь выдернуть руку, отвечает Скара, — отпусти меня.       — Я пойду с тобой, — предлагает Кадзуха, просто поставив парня перед фактом, на что тот резко оборачивается и, сердито нахмурившись, впервые за долгое время явив на своём лице хоть какую-то эмоцию, выпаливает резкое:        — Отпусти меня!              Он озвучивает это требование так громко, так внезапно, что это вмиг заставляет всех рядом сидящих вздрогнуть. Всех, кроме Шэнь Хэ…               — Дзуши… — поразившись этой мгновенной смене настроения, Кадзуха замирает, изумлённым взглядом упираясь прямо в лицо юноши, пытаясь понять хоть что-нибудь из того, что прямо сейчас происходит. Почему он такой…? Что его так сильно взволновало? Появление Дотторе? Этот новый дурацкий контракт? Или…               — Отпусти его, Кадзуха.              Каэдэхара вздрагивает и резко оборачивается к сидящей позади него Шэнь Хэ — как всегда, такой сдержанной и холодной, даже в такой, казалось, абсурдной, острой ситуации…              Кадзуха намеревается возразить ей, но, чувствуя, как Скара пытается увести свою руку, он вдруг смолкает, ощущая, как вместо недоумения и гнева… к его груди приливает неприятная горечь.              Осознание того, что прямо сейчас он должен отпустить его. Снова.               Каэдэхара оборачивается к Скарамучче, пытаясь заглянуть в его глаза в надежде увидеть в них ответ на единственный волнующий его вопрос, тот, который мучает его уже так давно, тот, который постоянно возникает в его голове, стоит только им двоим оказаться вот здесь — на пороге решения, которое всякий раз приводит Кадзуху к разочарованию…              …если прямо сейчас отпустить его, вернётся ли он?       

«Он свободный человек…»

              — Отпусти меня.       

«Я не стану насильно удерживать его рядом с собой…»

       — Отпусти его, Кадзуха.              Слышит он вновь и наконец разжимает ладонь, выпуская руку Скарамуччи из своей и вновь, снова… позволяя ему уйти.              

12:31

              — Кх… — набрав в ладони холодной, почти ледяной воды, Скара окатывает себя ею, желая если не захлебнуться, то хотя бы привести воспалённую мыслями голову в порядок…              Едва только выйдя из переговорной, он почти сразу же направился в уборную, чувствуя, как прямо сейчас его начнёт тошнить. Он почти задыхался, сидя в том самом кабинете в окружении всех этих людей и этом проклятом в напряжении, которое сковывало его так сильно, что он едва ли не потерял сознание прямо за столом.              Боясь, что его снова начнёт рвать желчью, Скарамучча кое-как добрался до уборной, где, однако, приступа не случилось, и, едва прижавшись к холодной стене, он попытался успокоиться, а затем и вовсе, дойдя до раковины, принялся умываться холодной водой.       — Блять…              Громко бьющееся сердце в сжимающейся от какого-то волнения груди никак не могло утихомириться. Оно стучало так быстро, отдавая болью в висках и запястьях, что в какой-то момент, когда Кадзуха сжимал его руку, Скарамучча подумал, что окончательно свалится в обморок…       

«Он придёт…»

      Ему не хотелось выставлять себя подобным образом перед всеми, ему вообще не хотелось, чтобы сегодня, этот дурацкий, ёбанный день хоть когда-нибудь наставал…              Он знал, что так будет. Знал, что Дотторе не оставит его в покое, и последние несколько дней то и дело изводил себя этими невыносимыми, гадкими мыслями…       

«Он скоро придёт…»

             Скара не хотел этого, не хотел, чтобы Кадзуха и его опекуны влезали в это, не хотел всей этой поддержки, не хотел, не хотел…       

«Вот сейчас…»

      И сейчас, стоя перед зеркалом и смотря на своё измученное выражение лица, единственное его желание было — это удариться головой и…              — Какая встреча.       

«Он здесь…»

      Услышав знакомый голос, Скарамучча вздрагивает, ощущая приступ неподдельного страха, едкого и липкого, к которому он был почти готов.              Он знал, что это случится, он знал, что они снова встретятся наедине, он знал, что вновь окажется лицом к лицу с человеком, целью жизни которого была эта бесконечная погоня…              — Столько времени прошло, а ты всё такой же послушный.              Скарамучча слышит его голос и, поднимая взгляд к появившейся в отражении зеркала знакомой фигуре, медленно оборачивается…              Дотторе выглядел куда расслабленнее, чем несколько минут назад, в том кабинете, в присутствии большого количества людей. Он мягко улыбался и, закрыв за собой дверь, вкрадчивыми шагами подбирался к юноше всё ближе…              — Я знал, что ты примешь моё приглашение, Скарамуш.       Скара замирает на месте, прямо перед собой видя человека, которого не желал видеть больше всего, но вместе с тем… он знал, что именно этой личной встречи продюсер и добивался. Всё это время.              — Ты в порядке, милый?              Дотторе подходит к нему чуть ближе, заглядывая в его слегка побледневшее лицо, которого он внезапно касается ладонью, заставляя Скарамуччу дёрнуться, но…       …не отходя от него.       Скара почти цепенеет, оказываясь прямо перед Дотторе, перед его этой ласковой, такой опасной улыбкой, перед взглядом его блестящих алым глаз, перед его обнажёнными сильными руками. Он очень редко снимал перчатки, но сейчас… он тянулся к нему, к его плечам, словно желая огладить их изгибы и…              — Ты так похудел… — произносит негромко Дотторе, заглядывая в чужие глаза, — я заметил это сразу, как только тебя увидел.              Скарамучча слегка поджимает губы, переживая едва скрываемый страх одновременно с неким осознанием…              Он ведь знал, что так будет. Он знал, что Дотторе придумает что-нибудь, чтобы выудить его на личный разговор. И, оказавшись здесь, он согласился. Лишь бы только это всё скорее закончилось…              — Вижу, не особо расположен к разговору, — убрав улыбку с лица, Дотторе опускает взгляд к губам Скарамуччи, касаясь их кончиком большого пальца, — но я всё равно рад, что ты пришёл…              Переживая приступ едва сдерживаемого отвращения, Скарамучча делает глубокий вдох, не дёргаясь с места, даже когда Дотторе оказывается слишком близко…              — Скажи мне хоть что-нибудь.              Слегка опечалившись, просит мужчина, второй ладонью касаясь талии Скарамуччи, а затем…              — Я так скучал по твоему голосу…              …он вдруг опускается перед юношей на колени, медленно и плавно упираясь брюками своего дорогого костюма прямо на кафельную плитку…              — Дзуши…       Скара замирает, ощущая, как своими ладонями Дотторе обнимает его, как притягивает к себе, словно собственность, словно вещь, которая только ему принадлежит…              — Я так счастлив, что ты пришёл. Прошу, позволь мне…              Дотторе прижимается головой к его груди, заставляя парня ещё сильнее вздрогнуть, внять знакомый тонкий аромат его парфюма и…              — Я знаю, что ты сможешь это сделать. Я знаю, что ты будешь несчастлив, знаю, что ты хочешь вернуться ко мне… — тихо, едва различимо шепчет мужчина, прикрывая глаза.              И в это самое мгновение, изображая на лице полную отрешённость, безучастность во всём, что Дотторе говорит и делает, Скара слышит трепетное, слёзное…       — Умоляю, прости меня.